Гмар Тиккун. За поворотом

Спенсер хотел сказать о многом, в том числе процитировать внутренний голос. Голос, который считал чужеродным. Голос, который отвергал, как организм отвергает несвежую пищу или внедренный в него хирургическим путем имплантат, но голос, который настойчиво буравил его мозги последние недели, не выбирая выражений. Провоцировал агрессию. Придавал теням будоражащие очертания, путался с его собственными заключениями и добивался-таки должного внимания. Добивался результатов. Отросшие волосы – только первый шаг, пробный шаг, первая занятая высота. Хотел. И промолчал. ꟷ Так или иначе, вопросы должны исчезнуть. Хотя бы на бумаге, – наконец ответил Спенсер, подмечая в Уотфорде некоторые перемены. Рассел поправил пиджак. ꟷ Будем считать, что ответ утвердительный, агент Рид. Итак, что вы об этом думаете, как ощущаете себя спустя почти три месяца после трагических событий? ꟷ Это несправедливо. Агент Хотчнер не заслуживал подобного. Мне жаль. Я подавлен. Сложно представить дальнейшее функционирование отдела анализа поведения без... Аарона. ꟷ Вы злитесь? ꟷ Да. ꟷ Злоба адресована кому-то конкретно? Мистеру Кэллахану, например? Спенсер подумал, не включил ли Рассел записывающего устройства. ꟷ Мэттью Кэллахан, в какой-то степени, ответил за свои преступления. Он был убит при задержании, а спустя время сожжен в крематории, если бы он был жив, моя злость не сыграла бы значительной роли в процессе судопроизводства. Это просто есть. Как газ из баллончика. – И откуда только взялось это сравнение? Откуда? ꟷ Вы считаете себя виноватым в смерти агента Хотчнера? ꟷ Это скорее ответственность, а не вина. Мы все заметили, что у Аарона проблемы, что с ним не все в порядке, – Спенсер поправил волосы и допил кофе, наталкиваясь на прямой, немигающий взгляд Рассела. В этот раз он стерпел. Или был вынужден стерпеть. Губы жгло от горького соуса безразличия, под которым был подан его чеканный ответ. Говоря «все», он, в какой-то мере, отводил подозрения от Дэвида. Будь он проклят, если ему действительно хотелось так ответить, – он разогнался до немыслимых скоростей, спасаясь бегством, а когда на пути возникла преграда, у него не осталось ни времени, ни места для маневра. ꟷ Могла ли ваша личная заинтересованность в персоне агента Хотчнера повлиять на его «маневренность»? Спенсер вскинул голову. ꟷ Нет. ꟷ На его семейные обстоятельства? Я слышал, брак трещал по швам, – Рассел понимал, что ходит по тонкому льду, и уже единожды провалился, получив подтверждение, с которым, как бы ему не хотелось, придется идти на ковер к Найджелу Иннсу, но он был обязан продолжать. И закончить, если ситуация позволит. ꟷ Скажу еще раз, мистер Уотфорд, это исключено. Я не давал ровно никаких намеков. Я лишь пытался убедить Аарона, что людей не бережет одиночество, если вы понимаете, о чем я. Он предпочел поступать по-своему. Его право. ꟷ Хорошо, агент Рид, спасибо за откровенность. Давайте обсудим вот еще что. Вы располагаете какими-либо сведениями о некоей толстой тетради в бордовой обложке, которую агент Хотчнер использовал для личных записей? Совет безопасности имеет основания предполагать, что там могли содержаться данные о проводимых отделом расследованиях, в том числе и о деле Мэттью Кэллахена в Лоуренсе. Сведения секретные, нельзя чтобы они попали не в те руки. Слишком ядовито даже для Уотфорда. Спенсер оставался внешне бесстрастным, но внутренний его голос зашелся леденящим кровь хохотом. ꟷ В дневнике Аарона была интерпретация его личного параноидального расстройства. Психологическая оценка Бюро ошибалась. Работа бок о бок с психопатами превратила его в равного им. Абсурд. ꟷ Полагаю, вам стоит спросить Дэвида Росси. Они с Аароном были близкими друзьями. ꟷ Я спрашиваю вас, агент Рид. ꟷ Я о ней слышал, но и близко не представляю, какой характер носили те записи. Мне казалось, Дэвид сжег эту тетрадь, во всяком случае, того хотел Аарон, это были его последние слова. Последняя просьба. Не думаю, что Дэвид ей поступился. А если тетради больше нет, зачем беспокоиться о ее содержании? ꟷ Это лишь предположения. ꟷ Или попытка отыграться на безупречной репутации, – Спенсер прикусил язык так сильно, что почувствовал вкус крови. Вспышка ярости, пришедшая на смену низменному веселью, пустила рябь по относительно гладкой поверхности и заставила задуматься. Спенсер прокручивал в голове обрывки допроса Дэвида Росси, к которым получил доступ благодаря Пенелопе Гарсии. Показания о тетради и в самом деле были… расплывчатые. Мэттью Кэллахан подозревал. Дэвид однозначно влез, куда не прошено: достаточно, чтобы подпасть под подозрения организованного сталкера, нанятого... кем? И главное – с какой целью? И был ли Дэвид так неосмотрителен, чтобы на собственный риск сохранить улики? Если да, вопрос повторяется. С какой целью? ꟷ Только из уважения к вам, я не внесу эти слова в отчет для мистера Найджела Иннса. Спенсер оторвал взгляд от своих коленей. ꟷ Я могу вернуться к работе? Я ни минуты не сомневаюсь в здравомыслии своих коллег, но, с учетом отсутствия в команде сразу двух хороших агентов, им элементарно может не хватить рук и глаз, чтобы охватить весь масштаб сплетенной субъектом паутины. Ричмонду, Роаноку и Бог знает кому еще нужна помощь. А Бюро – хорошая раскрываемость. Рассел закрыл папку и отложил ее в сторону. Поведение доктора Спенсера Рида вызывало в нем нешуточные подозрения, но этого, все-таки, было недостаточно, чтобы запретить ему участие в расследовании. И он был чертовски прав насчет раскрываемости! Найджел смотрит сначала на цифры и только потом – на лицо. ꟷ Вам придется лететь лоукостером. ꟷ Не проблема. ꟷ Постараюсь организовать для вас билеты в течении следующих двух-трех часов и сообщу Эрин Штраус о вашем скором прибытии. Можете идти. Спенсер оставил личный автомобиль на главной аллее кладбища Уэст-Лоун, и, прихватив цветы, спустился по небольшому склону к прогулочной тропинке, соединяющей все сектора погоста. Спенсер помнил дорогу и шел уверенным, но медленным шагом. Он старался размеренно дышать, чтобы утихомирить бешено стучащее сердце; до боли в пальцах сжимал кулак в кармане пальто, стискивал челюсти, пытаясь не стучать зубами. Прежде, чем отправиться по намеченному маршруту, прежде, чем покинуть Куантико, он наведался к Пенелопе Гарсии. Кабинет технического аналитика отдела анализа поведения еще меньше походил на место, где вершились человеческие судьбы. Все свободные от высокочувствительной аппаратуры поверхности были сплошь заставлены сувенирной продукцией, маленькими плюшевыми зверями и канцелярией. Она молча наблюдала за ним и обратилась в слух, когда он, наконец, заговорил. ꟷ Я наведывался к Дэвиду вчера. Сразу после того, как вернулся из Лас-Вегаса. ꟷ Боже мой! Ты говорил с ним? Ему нужна помощь? – в ее тоне сквозили истерические нотки. ꟷ Как и всем нам, – Спенсер неоднозначно кивнул на выставленные в ряд фоторамки, украшенные разноцветными ракушками. На фотографиях красовались питомцы Гарсии, ее коты, подобранные женщиной на улицах Вашингтона, – Гарсия, ты должна кое-что для меня сделать, не спрашивая о причине. ꟷ Хорошо, – Пенелопа поправила очки и обратилась к клавиатуре. Ее пальцы привычно зависли над клавишами. – Повелевай. ꟷ Я хочу получить распечатку звонков Дэвида за последние месяцы и выписку по его банковской карте за тот же период. ꟷ Не могу без официального разрешения. Ты же знаешь протокол! ꟷ После Аарона главенство переходит к Дэвиду, а в отсутствии последнего – мне. Хотч хотел поставить Прентис на третью ступень, но прошение так и не было подано Уотфорду. Авторитет у нас нынче плавающий, Эрин кресло занимать не спешит. Так что, просто дай мне доступ и выйди. Пенелопа шумно всхлипнула и, борясь с застилающими глаза слезами, дала системе необходимую команду. Она встала и уступила продавленное кресло Спенсеру. Тот и не думал приступать, пока она не исчезнет. ꟷ Возьми перерыв. Сходи на ланч, припудри носик, выпей кофе, займи себя чем-нибудь на полчаса, а когда вернешься в кабинет, приступай к обычной работе. И, Гарсия, – он повернулся к ней, – никому ничего не рассказывай. Я действую в интересах Дэвида, даже если его это по итогу не устроит. Я все тебе объясню, как только сам пойму, что происходит, ладно? А теперь, иди. Погода к текущему часу испортилась снова, как и накануне, поднялся ветер. Свинцовые тучи подбирались с юго-востока, обещая вскоре скрыть нещедрое солнце и пролиться на продрогшую землю дождем. Промозглый и влажный выдался ноябрь. Эгоистичный. В казавшейся искусственной газонной траве стояла вода, не успевшая впитаться в дерн за минувшие с последнего ливня сутки. На поверхностях луж кружились в своем замысловатом танце опавшие пожухлые листья. В тот сентябрьский день было еще тепло. Спенсер вспомнил черную юбку Пенелопы, скрывавшую колени, ее блузу и закрытую обувь, вспомнил платье Дженнифер, единственное в ее гардеробе, отвечающее тону церемонии, и невольно сравнил их с экстравагантным, подобранным нарядом Хейли. Складывалось впечатление, что она намеренно перебрала каждый аксессуар: шляпку, сережки, туфли-лодочки и даже перчатки, доходившие ей до локтя; этот образ, без преувеличения экранный, шаблонный, влетел в копеечку, потому что должен был сыграть чрезвычайно важную роль. Создать непревзойденную маску скорби, от которой, в самом деле, мало, что осталось. Спенсер нахмурился, ему стало не по себе от постановки собственных мыслей, но спустя мгновение его осенило, и он встал как вкопанный посреди лужайки, позволяя своим ботинкам промокнуть насквозь. На церемонии присутствовали журналисты, трагедия широко освещалась в средствах массовой информации, члены ОАП от интервью отказались; Бюро в лице Эрин Штраус в принципе было против, но Хэйли, как платежеспособная сторона, выигравшая на нежелании Аарона быть похороненным на Орлинтонгском кладбище, видимо, это делало ему слишком много чести, отыграла все на свой манер. Она вела себя сдержанно, как и предписано «безутешной вдове», но это не помешало таблоидам создать соответствующий ореол; очень жаль, что им не довелось запечатлеть синий Форд Фокус и мистера Макмиллана. Интересно, как бы это повлияло на продажи истории? Спенсер тихо выругался и подошел к могиле. Грязные игры продолжались по эту сторону и будут продолжаться, высовываясь в разных ипостасях, то тут, то там, ровно как в той игре, где нужно молотить по головам безобразных чудовищ, назойливо продолжающих выскакивать из своих нор, сколько бы ты не старался загнать их обратно; по другую же, Спенсер надеялся, установился покой. Иначе, каков был в этом смысл? У памятника не было цветов. Его скромный букет незабудок оказался первым. ꟷ Я должен был прийти раньше, но не нашел в себе сил, – Спенсер поморщился, запрокидывая голову к небу, – так себе оправдание. И в этом случае. И в других, – горло сдавило спазмом, и глубокий вдох помог ему не сорваться. Поможет ли снова? – Без тебя все стало другим, Аарон. Ненужным. Блеклым, – он коснулся фалангами дрожащих, красных от холода пальцев еще более холодного гранита. Все, что им осталось, – почему мы не оставляем фотографий? – прошептал Спенсер, подумав вдруг о культурах погребения иных народов. Раньше ему такие вещи представлялись чем-то сродни надругательства, фальшивым приемом, теперь – наоборот, фотография, вырезанная на камне казалась к месту. Пройдут годы, боль притупится, скорбь покинет сердца, оставляя после себя тихую грусть по потерянному времени, сюда перестанут приходить совсем, а случайный посетитель увидит лишь имя и дату, без возможности пускай даже шапочного знакомства. – Неправильно. Джей-Джей хорошо подметила. Неправильно это, Аарон, так не должно быть. Что-то заставило Спенсера обернуться, какой-то хруст, или вздох, или порыв ветра, сбросивший первые крупные дождевые капли. К неприятному удивлению в паре десятков метров от него в нерешительности переминался с ноги на ногу Шон. Младший Хотчнер осмотрелся в поиске то ли причины, чтобы уйти, то ли причины, чтобы остаться, и, наконец справившись с неразрешимой задачей, подошел ближе. Он приходил сюда каждый вторник и четверг, иногда в воскресенье, но никогда в пятницу – конец рабочей недели, как конец квартала в заведении общепита, где ему дали работу, выбивал из сил. Требовал, требовал и требовал. От него всю жизнь требовали. Отец-вояка, сбрендивший на почве власти и желания выслужиться в глазах высшего руководства, того самого, что в итоге бросило его в самое пекло Кубинского конфликта. Все, что ему причиталось после – это транспортировка на Родину и «хорошее место» на Орлингтонском кладбище, под самым носом у президента. Собственно, поэтому Аарон завещал быть упокоенным иначе. Мать. Слабая женщина. Всю свою серую жизнь она провела под гнетом чужого авторитета. Сначала отца и церкви. Затем церкви и мужа. И все они были мудаками. Мама просила их – его и Аарона – быть терпимее к папочке, потому что только терпение, смирение и покорность спасали от кулаков. Тычков. Упреков. Звериного взгляда. В тебе течет кровь морского котика! Чего никогда не делают морские котики? Отвечай. Брат. Аарон был грамотным, расчетливым, упрямым. Шону упрямства тоже было не занимать, но он прогадал, когда пустил его в другое русло. Помимо прочего, Аарон был осторожным. Держал нос по ветру. Он подчинялся не из соображения получать меньше тумаков, а из соображения вдарить по Лайонеллу из его же орудий. Теперь Шон это понимал. Шон же сглупил, превратился в отщепенца, слыл тем самым гадким утенком и тем не менее все еще топтал грязь. Дышал. Уплетал бургеры, позволял себе безалкогольное и был в состоянии затащить в постель какую-нибудь цыпочку не самых честных правил, отодрать ее как следует, естественно, используя презерватив. Нам же не нужны проблемы? Он вставал на сломанное крыло, пока их всех: папочку, мамочку, брата точили могильные черви. Как же, черт побери, так? Шон злился. Недоумевал. Злорадствовал. Он видел себя воплощением несправедливости из плоти и крови, но победа не приносила удовлетворения. Как и бургеры, и безалкогольное, и уличные девки. Итак, он приходил на кладбище Уэст-Лоун каждый вторник и каждый четверг, иногда в воскресенье, но никогда в пятницу, стоял у могилы, потеплее укутавшись в чужие вещи. Не молился. Нет. Думал. От чего бы не отталкивалась раз за разом цепочка его размышлений о вечном, он раз за разом прибывал в одну и ту же точку, где обитало желание. Желание быть прощенным. Сегодня его планы оказались спутаны самим провидением. Шон издалека заметил чужака. В надежде, что даже если незнакомец посетил могилу Аарона, то уберется восвояси, увидев его, Шон не повернул назад. Незнакомец увидел его. Незнакомец не думал убираться. Шон поравнялся с незнакомцем, с наслаждением вдыхая аромат его парфюма. Шон выглядел приемлемо. Теплая, расстегнутая наполовину темно-зеленая куртка, из-под которой выглядывал свитер, черные джинсы, добротные ботинки. Вещи были ему слегка велики, очевидно, заключил Спенсер, с чужого плеча; догадка подтвердилась, когда Шон поднял правую руку, чтобы подтереть нос тыльной стороной ладони. На запястье Спенсер заметил специфический, телесного цвета, пластиковый браслет со штрих кодом и рядами мелких цифр. Государственная программа помощи бывшим наркозависимым. Это многое объясняло. ꟷ Добрый день, – осторожно начал Шон, мельком оглядывая Спенсера, – вы… ꟷ Доктор Спенсер Рид. Коллега Аарона. Извините, не пожимаю рук, – на счет «доброго дня» Спенсер мог поспорить. Мэттью Кэллахан хотел его прогнать. Спенсер Рид считал, что Шон имел полное право здесь находиться. ꟷ Вы принесли эти незабудки? – кивнул Шон, пряча руки в глубоких карманах. – Я цветы не ношу. Он не любил. ꟷ Цветы приносят не потому, любил ли их кто-то или нет, Шон. Здесь гораздо более глубокий смысл. Это символ памяти, – Дэвид Росси наверняка бы бросил в его сторону парочку подозрительных взглядов. Спенсер мог посвятить целый монолог старой, красивой легенде о незабудках, в которой фигурировали земные люди и ангелы, о толковании самого названия «незабудка», как напоминании о тех, кого уже нет, о том, что цветы, произвольно выросшие на могиле, это ни что иное, как просьба умершего не забывать о нем, но Дэвид бы акцентировал внимание на другом. Незабудка – главный талисман верности у влюбленных. ꟷ Тебя не было на похоронах. ꟷ Я был. ꟷ Но не подошел, – удар поразил цель. Шон уронил голову на грудь. ꟷ Стыдно было людям в глаза смотреть. Я был не в порядке. Не стабилен. Но с того дня в завязке. Прихожу сюда в выходные, думаю. Что мне теперь, черт побери, делать?! Куда они все делись? Спенсер повернулся к Шону, услышав первый всхлип. Мужчина едва держал себя в руках. ꟷ Все? ꟷ Уже никого не осталось. Лайонелл. Мия. Теперь он. ꟷ У тебя остался племянник. Джек, – разговор не складывался, но по странному стечению обстоятельств нес страшную информационную нагрузку. ꟷ Скоро не будет, – где-то в вышине, в небесной канцелярии, решили, что пора. Первый раскат грома заставил их вздрогнуть, – Хейли выдержит положенный траур, скажем год. Выскочит замуж снова, сменит фамилию себе и Джеку, – Шон выдержал паузу, смакуя ругательства, и сменил тему. – Подумать только, когда-то мы были лучшими друзьями. Все изменилось, посыпалось, как карточный домик, когда он встретил того парня. Кайла, мать его, Монтгомери. И бросил меня. Бросил один на один с Лайонеллом. А в последнем разговоре, не далее, чем полтора года назад, отрекся от наших уз. Мы стали чужими. Как следует разругались. И вот, как оно закончилось. Наконец, пошел дождь. Спенсер наблюдал, как головки мелких голубых цветков клонятся к земле, и его сердце наполнялось печалью. ꟷ Шон, ты бы мог рассказать мне обо всем подробнее? – они вернулись на аллею. Спенсер предложил подвезти, но младший Хотчнер отказался. – Я отбываю в Ричмонд по работе через пару часов, иначе пригласил бы на ужин, но мы могли бы пообщаться, допустим, по видео связи? ꟷ Да, но к чему это тебе? Спенсер вытащил из портмоне свою визитку с указанием всех контактных данных и протянул ее Шону. ꟷ Мне кажется, я совсем его не знал. Считай, личный интерес. ꟷ Аарон точно не будет против. А мне только бы найти занятие на вечер, чтобы в голову всякое не лезло, – Шон пожал плечами и, позабыв попрощаться, отправился вдоль по аллее в сторону главного выезда. Спенсер забрался в салон мерседеса, стащил промокшее пальто и бросил его на заднее сидение. Включил печь и какое-то время не трогался с места, вслушиваясь в мерное урчание мотора; держал руки на руле, игнорировал зашедшиеся в приступе дворники, поскрипывавшие на лобовом стекле, внимал говору дождя и думал. Он, сам того не желая, собрал печальный урожай. Впрочем, что еще могла дать отравленная за годы приема наркотиков почва? Предстояло большое дело: ознакомиться со всем поближе, навести ревизию, понять, чему стоит доверять, а чему место на свалке. Спенсер упустил момент, когда его отношение к Аарону, его чувства, претерпели значительные изменения. Это случилось стремительно и в то же время постепенно. Он влюблялся в поступь, в жесты, в аромат чистой кожи, в складочку между бровей в минуты глубокой задумчивости, в морщины у крыльев носа, в говор, отмечая про себя тональности и перепады, чтобы воспроизвести их по памяти позже, в тишине своей квартиры. И, как ни странно, этого угловатого багажа было вполне достаточно, чтобы ставить его в неловкие ситуации. Он ронял вещи, забывал фразы или, напротив, принимался тараторить без умолку, развивая и развивая тему, пока короткое «Спенсер», произнесенное на выдохе, не возвращало его в реальность. Глядя на это со стороны, Спенсер испытывал стеснение, он с головой нырнул в познание эмпирическое, забросив его величество рационализм в самый дальний ящик. С научной точки зрения он поступил бесчестно и собирался это исправить; пришло время понять, кем на самом деле был Аарон Хотчнер, и первым источником, единственным доступным пока источником, был его младший брат. Шон злился. На самого себя, на Аарона, на родителей, он тонул в отрицании, изнемогал от неопределенности, считал себя преданным. (Кто такой Кайл Монтгомери и почему Аарон ни разу о нем не обмолвился?) Статус сироты выбил почву из-под его ног. (Если мать умерла, почему Шон не живет в родительском доме в Калифорнии, который должен был унаследовать?) О нем некому было позаботиться. (Что послужило причиной окончательного разрыва?) Он сожалел. Ревновал. Обвинял. Он перестал употреблять, что важно, но запустил другой процесс самоуничтожения. Ему нужен виновный во всех его бедах человек. И ему нужен судья, который вынесет справедливый приговор. Спенсер пристегнул ремень безопасности, забросил в рот две пилюли болеутоляющего, проглотив их без воды, и снял авто с ручника. Сто сороковой неспешно покатился вперед. В самолете он постарается спать, а по прибытию в Ричмонд положит все силы на то, чтобы сосредоточиться и не ударить в грязь лицом. Рассел Уотфорд от него этого ждет. Но почему бы мистеру Расселу Уотфорду не сходить в задницу? Со сном, ожидаемо, не сложилось. С комфортом устроившись в кресле первого класса – вот уж спасибо! – Спенсер изучил запрошенные от имени отдела данные. Согласно выписке по сим-карте, Дэвид Росси в первые недели довольно много общался с Эрин Штраус, Расселом Уотфордом и Найджелом Иннсом. Часто встречались записи о долгих разговорах с Амелией Пелтроу, наверняка, она не сразу согласилась на предложенную Росси авантюру. Кому-то сулила ощутимая прибавка к зарплате. Разговаривал Дэвид и с членами команды, и с представителями совета внутренней безопасности Бюро. Это не имело весомого значения, так как отдавало обыденностью. Спенсер был готов отложить эти бумаги и перейти к другим, когда его взгляд зацепился за номер телефона, числившийся за неким Вильгельмом Трюмпером. С ним Дэвид говорил дважды с переодичностью в четверо суток, и оба звонка были короткими, что намекало на некоторую степень осведомленности. Спенсер написал сообщение Пенелопе с просьбой выяснить, кто такой Вильгельм Трюмпер, и переключился на банковские выписки. Дэвид тратил довольно много. На бумагу и краску для печатной машинки – Росси работал по старинке, считая, что это придает его трудам особое послевкусие – на алкоголь, на еду с доставкой на дом, на стандартные наборы продуктов из Вол-марта, на бензин. За последнее время он совершил несколько покупок в интернет-магазинах. Приобрел, надо же, книги по древнегреческой мифологии и теургии, сделал благотворительный взнос в один из Вашингтонских университетов и оплатил что-то еще. Восемьсот долларов были сняты в отделении Банка Америки в период, совпадающий с периодом звонков Вильгельму Трюмперу. Спенсер проверил телефон. Сообщение не было доставлено. Наверное, это могло подождать до прибытия в Ричмонд. Справившуюся о его нуждах бортпроводницу он уверил, что с ним все в порядке.

Полицейское отделение Ричмонда. День первый. 15:22 p.m.

Сэмюэль Фрост оказался подтянутым, жилистым человеком за пятьдесят, с пружинистой, уверенной походкой. Спенсер ненароком отметил, что тот – большой фанат спорта и, наверняка, мог дать фору многим его коллегам, исключая разве что Дерека Моргана. На запястье старшего офицера красовался ультрасовременный фитнес-браслет; форма сидела на нем как влитая, прямая спина говорила о несгибаемости духа. Редкий случай, когда человек и профессия подходили друг другу, как два элемента мозаики. Образ дополнялся внимательным, цепким взглядом, ощупавшим его с головы до ног. Стоило Спенсеру прибыть на место, как Фрост лично вышел встречать высокопоставленного гостя в поисках предпосылки доверия к столь юному индивиду. Проверку Спенсер прошел, иначе с ним бы беседовали более сдержанно. ꟷ Надеюсь, вы хорошо долетели, агент Рид. И успели поспать в самолете, потому как у нас здесь навели шороху, не успеваем нужду справить, простите за прямоту, – миновав главный зал и приемную, где несколько местных жителей заполняли документы, Спенсер, следом за Сэмюэлем, вышел в неширокий коридор; по обе стороны располагались кабинеты детективов: самого Фроста, недавно получившего звание сержанта, старших инспекторов, допросные комнаты – их было четыре – и комната отдыха для персонала с рядом комфортабельных кресел, телевизором и знакомым автоматом с закусками за доллар, – по просьбе Эрин Штраус вам выделена отдельная комната, – Сэмюэль указал на дверь в конце коридора, выкрашенную темно-зеленой краской. В помещении имелось внутреннее окно; жалюзи были опущены, но Спенсер мог видеть мелькающие тени, – там вы найдете все необходимое, включая карты, всю доступную на данный момент информацию, ноутбук. Если потребуется что-то еще, обращайтесь ко мне, организуем. ꟷ Хорошо. Спасибо. Кого-нибудь уже отправили в Роанок? ꟷ Да, ваши коллеги Прентис и Морган отбыли на вертолете около получаса назад. Будут на месте часа через полтора, если погода позволит. Эрин Штраус поднялась навстречу Спенсеру, оставляя бумаги на столе. Благодаря открытому окну в помещении легко дышалось, светлые тона визуально расширяли пространство; к их услугам было предоставлено два стола, уже заваленных документацией, интерактивная магнитная доска: с картой еще предстояло повозиться, пять стульев стояли тут и там, делая передвижение по комнате затруднительным. Вид же ряда полулитровых бутылок с водой и чистых стаканов на тумбе у стены, заставил Спенсера сухо сглотнуть. В стенах были заметны вбитые гвозди. Прежде здесь были развешены фотографии, но их убрали, чтобы не сбивать ход мыслей консультирующей команды. ꟷ С прибытием, – осторожно заметила Эрин, – я рада, что Рассел допустил тебя к делу. У нас и вправду злостная нехватка ресурсов. Спенсер посчитал, что короткого кивка будет вполне достаточно для ответа, и разместил свою сумку на столешнице, бросая короткий взгляд на фотографии. Лорен и Лайонелл Пейт. Интересное совпадение. ꟷ Где Дженнифер? ꟷ Она разговаривает с мистером и миссис Юник, родителями Тиффани. С Лайонеллом беседа не задалась, психолог посоветовал попробовать позже. Он все еще здесь, в одной из допросных комнат, отдыхает, – Эрин протянула Спенсеру одну из невзрачных папок, – Гарсия снабдила нас личным школьным делом Джордана, дело Лайонелла прислал директор гимназии. Спенсер опустился на стул, скользя взглядом по тексту. ꟷ Как только агент Джеро закончит, вы отправитесь в дом Пейтов, осмотрите его, с соседями местные офицеры уже говорили, но может, они что-то вспомнят. Оба мальчика испытывали определенные затруднения в учебном процессе. В разное время они скатились к единому результату, превратились в задир и изгоев, имели конфликты с преподавательским составом, пропускали занятия; Спенсер почувствовал себя не в своей тарелке, когда перевернул страницу и обнаружил снимок куклы вуду, истыканной швейными иглами. К голове самодельной «игрушки», изъятой у Джордана Брауна при осмотре его шкафчика четыре месяца назад, была приклеена фотография Кензи Хоук. Кое-где ткань была обсмаленной, где-то прорванной, что давало представление о проводимых с вещью манипуляциях. Манипуляциях, продиктованных необузданной яростью. Спенсер нахмурился. ꟷ Джордан не всегда был таким, табель с его оценками говорит о хорошей успеваемости в начальных классах, Лайонелл, в свою очередь, несмотря на финансовую несостоятельность матери, обучался по государственной стипендии из-за своего новаторского таланта в области проектирования, – Спенсер с интересом изучил макет, изготовленный Пейтом для окружного конкурса. – Мальчики посещали психологов? ꟷ Нет. Оба ревностно охраняют личные границы. ꟷ Получилось связаться с отцом Лайонелла? ꟷ Он уже едет сюда. Ожидаем его прибытия к вечеру. Миссис Пейт запрещала им общаться, хотя соответствующего постановления суда мы не обнаружили. Это был стандартный бракоразводный процесс, Майкл стабильно платил алименты, – Эрин вскинула голову, и Спенсер обернулся, легкой полу-улыбкой встречая Дженнифер Джеро. Она казалась измотанной. – Как родители Тиффани? ꟷ Ужасно, – выдохнула Дженнифер, – миссис Юник все спрашивала, когда они смогут забрать тело своей дочери. С Лорен Жаклин в самом деле была хорошо знакома, доверяла ей. Тиффани обучалась азам актерского мастерства в той самой школе искусств, откуда была уволена Лорен, точнее, она попала под сокращение в связи с заключением школой договора со швейной фабрикой. Руководство учреждения посчитало, что миссис Пейт слишком медленно работает. ꟷ Если пошив одежды являлся делом всей ее жизни, такое расторопное отношение могло заставить миссис Пейт обратиться к проверенному методу лечения стресса, в подавленном состоянии она могла забыть, что алкоголь уже однажды уничтожил ее брак. ꟷ Мы не можем уверенно говорить об алкоголе, как о первопричине развода миссис Пейт, – сухо отозвалась Эрин. ꟷ Жаклин подтвердила, что Лорен проходила соответствующее лечение в прошлом году, – Дженнифер выдержала прямой взгляд Штраус, перебирая между пальцев кулон цепочки, ей показалась странной и неуместной ухмылка Спенсера; такой привычки – язвить, пускай и невербально, старшим по званию – прежде за ним не водилось, – у Лорен имелась некоторая личная трагедия, о которой она никому не рассказывала в подробностях, уход мужа ситуацию усугубил. Пошатнувшееся здоровье отрезвило в прямом и в переносном смысле. Семья Юник была одной из тех, что всеми силами помогали Лорен вернуться в норму. ꟷ Благими намерениями… – Эрин сняла очки и промассировала уставшие глаза, – остается надеяться, что ознакомление с местом преступления прольет чуть больше света на сложившиеся обстоятельства. Отчет коронера пока не готов, но у нас хоть что-то будет. Общественность ждет нашей независимой оценки. ꟷ Происходящее бурно обсуждается средствами массовой информации, – пояснила Дженнифер, – его прозвали «не оставляющий следа», как в том фильме. Люди боятся появления нового серийного маньяка. Полиция опасается паники. Патрулирование на улицах усилено, хотя они даже не знают, куда смотреть. Занимаются имитацией. Спенсер согласно кивнул, проникаясь абсурдностью ситуации. Их парень не из тех, что попадется на обычной краже или вернется к местам преступлений, чтобы насладиться результатом проделанной работы, не позволит внутренний гений; он может искать контакта с выжившими мальчиками, но не более. Таков его стиль. ꟷ Как прошла встреча с Уотфордом? – Дженнифер отвлеклась от созерцания пейзажей за окном служебной машины и повернулась к Спенсеру. До дома Пейтов, согласно показаниями навигатора, оставалось не так много. ꟷ Довольно напряженно. Он спрашивал меня об отношении к случившемуся, моем нынешнем состоянии. Интересовался, чувствую ли я себя виноватым. ꟷ Мы все виновны. В той или иной степени. ꟷ Джей-Джей, ты не могла ничего сделать. Он уже умирал. ꟷ Я не об этом, – отрезала Дженнифер, – У Аарона были проблемы, серьезные проблемы. Что мы за друзья такие, что за команда, если не распознали столь критичной ситуации? Знаю, ты можешь сказать, что Хотч был не из тех, кто делится переживаниями, и будешь прав, он владел этим навыком не вмешательства в совершенстве, но тогда, в сентябре, все вышло из-под контроля. Мы были обязаны купировать эту болезнь в зародыше, прижать его к стене. ꟷ Аарон потерял бдительность, я видел, у него объявился личный интерес к расследованию, который лишал его компетентности. Он был измотан. Я имел полное право остановить его, но не остановил. И мне с этим жить. Спенсер вспомнил короткую приватную беседу у курилки накануне трагедии. Внешний вид Аарона сообщал гораздо больше, чем язык, но Спенсер не решился проявить твердость. Вспомнил диалог с Дэвидом Росси в номере последнего, когда он без стеснения, в полной тишине, объяснил причины своего беспокойства и был изобличен в чувствах. Дэвид отнесся к этому спокойно, принял как данность; и, как казалось Спенсеру теперь, чего-то ждал. Чего-то еще, помимо изложенных фактов. Возможно, разрешения. Солидарности, вероятно. Ему не хватало духу вмешаться, потому как нависшие над Аароном тучи несли совершенно специфический, неизвестный характер и отпугивали их обоих на инстинктивном уровне. Три – один. И пока не в пользу призрачного сталкера. Остальная команда, в свою очередь, держалась на расстоянии, руководствуясь правилами о соблюдении субординации. Все переживали, но никто ничего не сделал. Как итог, Аарон безмолвно тонул, пока они, перешептываясь, топтались на берегу. И им с этим жить. ꟷ Это бы не дало результатов. ꟷ Считаешь, он не настолько нам доверял? ꟷ Считаю, его доверие не распространялось на эту конкретную область. Дэвид что-нибудь рассказывал тебе о тетради? Совет безопасности в лице Рассела Уотфорда беспокоится о дальнейшей судьбе тех записей. Дженнифер приоткрыла окно, так как в салоне стало невыносимо душно. Спенсеру хотелось думать, что покраснение ее лица вызвано духотой, а не вновь набежавшими слезами. ꟷ Он забрал ее с собой, должен был сжечь. Аарон этого хотел, – пауза – и взрыв, – Знаешь, я все думаю, почему его последние слова были о какой-то тетради, а не о Джеке, которого он так крепко любил? Почему не о Хейли? И нет, – продолжила Дженнифер тише, когда Спенсер не продолжил цепочку ее риторических вопросов, – Росси держал язык за зубами. Спенсер, разворачивайся, мы проскочили. Рид послушно сбросил скорость у ближайшей развилки и совершил маневр разворота. Дженнифер молчала, она пребывала в глубоком замешательстве, и Спенсеру бы хотелось ей все объяснить, объяснить, какой по мощности ураган собирался выступить в оппозицию уже имеющемуся, и снова прикусил язык. Спенсер хорошо понимал, откуда растут ноги у назойливости, с которой Рассел донимал их вопросами. Страшное несоответствие модели поведения умирающего человека нагоняло смуты. Подселяло в умы людей ряд сомнений и ставило под удар репутацию старшего агента, которому было, что скрывать. { Фантазия Ортуса, его искренняя, почти ребяческая преданность делу неизменно поражали Джеймса, подпитывали его уверенность, как питательный компост питает корни пострадавшего дерева. Это было похоже, отдаленно, но похоже на торжество надежды. Едва ли он до наступившего момента искал большего. Джеймса забавляли эти лирические сравнения, образность, двусмысленность – его стихия и страсть в одном лице – посеребренными нитями сшивающие лоскутки воедино. Забавляла и одновременно тревожила новая душа, потому как с ее появлением Ортус все чаще впадал в несвойственную ему задумчивость. Подолгу смотрел в пространство, без конца теребил свой дражайший кулон. Разгулявшийся бал-маскарад, в котором Джеймс чувствовал себя привольно, неожиданно стал затихать. До роспуска гостей, впрочем, было еще далеко, но оркестр возвращался к нотной грамоте, и вот, даже в зеркалах теперь, он видит только себя. Куда, спрашивается, подевались окна в Реальность? Джеймс поправил свой галстук, пригладил волосы, перевел сосредоточенный взгляд на Ортуса в отражении огромного, начищенного до блеска зеркала. Оно, как вторая кожа, облепляло центральную колонну в фойе отеля. Развернулся на каблуках, скрипнувших на чистом полу. ꟷ Что стало с твоей многословностью? С твоим азартом? – с очевидным нажимом, словно вколачивая гвозди, спрашивал Джеймс, пока они продвигались к лифтам. Их шаги отдавались громким эхом в покинутой роскоши. Ортус захотел спуститься на три уровня ниже, к своему хранилищу, где была наименьшая концентрация лишних ушей и глаз. ꟷ Ты так хотел заполучить его, а теперь, уж прости, складывается впечатление, что понятия не имеешь, как им распорядиться. Ортус одарил Джеймса коротким взглядом и промолчал. Его лицо оставалось бесстрастным, но только не для Джеймса. Джеймс получил все, чего ожидал. Ситуация в самом деле сложилась неоднозначная. Эта крохотная, но сильная душа, могла стать его лучшим, но и последним вложением. Последней ставкой. А ставил он на черное. ꟷ Что-нибудь известно о жнеце? Они спустились к той подземной части отеля Файермонт Олимпик, где, согласно проекту, в Реальности располагались километры кротовых ходов, заполненные тоннами жизнеобеспечивающих коммуникаций. К, своего рода, сердцу гиганта из стекла и бетона, которого, среди других, Ортус избрал своим офисом. Любая крупная компания обязана иметь свою штаб-квартиру – его с Джеймсом совместное детище не в пример лучше других монополистов на рынке. Джеймс, стоит сказать, предлагал аппартаменты посолиднее – мы же не из мелких сошек! – он метил на пятую авеню в Нью-Йорке, или, вот еще, на Венис Бульвар в одноименном округе Лос-Анджелеса. На Вашингтон – столицу – в конце концов, но Ортусу пришелся по вкусу Сиэтл – удачнее, с его точки зрения, места было не найти. Город, плавно спускающийся в залив Эллиот Бэй с западного берега и омываемый Вашингтон-Лэйк с восточного, лежал в обрамлении городов поменьше – крупный бриллиант среди дробленой алмазной крошки – а за этим рукотворным барьером, со всех сторон, куда хватает глазу, его обступали заповедные земли национальных парков. Он, как опухоль, скверна, занесенная в Райский сад. Самолюбие Джеймса пострадало в некотором роде, но он был вынужден признать, что и со стратегической стороной вопроса, наравне с эстетикой, здесь все ладно. Наличие же прекрасного образчика в духе неоклассики, каким и являлся занятый штаб-квартирой отель, послужило приятным бонусом. Ортус использовал кулон, чтобы получить доступ к хранилищу. Он коснулся посеребренной поверхности, скользя пальцем вдоль зазора. Подумал, и тяжелые металлические двери распахнулись внутрь необъятного помещения. Картотека воспоминаний, как называл ее сам Ортус. Джеймс звал это иначе. Эмпориум. Единственное место во Вселенной, где товар сторицей оправдывал свою высокую цену. Ортус и раньше приторговывал, но делал это вяло, и близко не изобретательно, и, как следствие, непродуктивно. Его нельзя было винить. Не за это. Эстетическая жилка, как показывает практика, пожирает экономическую еще в утробе. Ряды стеллажей и полок казались бесконечными, они поднимались от пола и тянулись к самому потолку на добрых три-четыре метра, испещрённые сотнями ячеек, схожих с пчелиными сотами. В каждой такой ячейке находилась высеченная из полу-прозрачного кварца шкатулка – надежное вместилище для душевных тайн. Со слов Ортуса, прежде, чем он раздобыл ответственную душу, его коллекция увязала в хаосе, но теперь стоит лишь попросить помощника – Джеймс заметил его: долговязого паренька, закостеневшего в подростковом возрасте – и он отыщет нужное. Кайл внедрил систему, рассортировал шкатулки по временным, гендерным и смысловым категориям, присвоил им порядковые номера и поразительно чутко в этом многообразии ориентировался. Пожалуй, у него для этого имелось все время Вселенной. Джеймс тешил сладкую надежду подобраться поближе к этому разуму, что волей Ортуса оставался девственным и цветущим, но Кайл, как и некоторые другие детские души, вроде Виктора, обладали политической неприкосновенностью. Он мог запугивать, наслаждаясь флюидами первобытного ужаса, мог наблюдать со стороны, подстегивая тревожность, но дальше его не пускал поводок, который так и хотелось перекусить. Вместе с рукой, что его держала. ꟷ Азазель? – настойчивее позвал Ортус. Джеймс обратился к нему и вскинул брови, расталкивая руки по карманам. ꟷ Я спросил о жнеце. Его настоящее имя не делало особой чести в сложившихся обстоятельствах, и Джеймс старательно избегал упоминания о том, что пока не был готов презентовать в новом свете. ꟷ Увы, никакой информации о нем нет. Не думаю, что он из моей зондеркоманды,* – к сожалению, Джеймсу тоже стоило навострить уши. В его стане, возможно, завелась гадкая крыса. ꟷ Мы обязаны вычислить, кому он служит. Тогда сможем оценить риски. Ортус списал бы все на чистой воды недоразумение, будь он непроходимым глупцом. Накладкам и случайностям места не было, но холодный расчет, как плесень, ощущался кожей. Явиться сверху жнец не мог. Помеченные души исчезают из их списков, и только болван поведется на историю о барахлящем ангельском навигаторе. У Мэттью Кэллахана имелся свой жнец, и он его забрал. В другое время и со всеми полагающимися почестями. Оставалось два варианта, и оба отдавали горечью. ꟷ Руби держит руку на пульсе. Если этот парень объявится внизу, я тут же об этом узнаю. ꟷ Возможно ли, что он прячется где-то здесь? Или в Реальности? Дезертиры иногда пугаются объемов полученных данных, начинают метаться в поисках более выгодной сделки, – Ортус заломал пальцы, расхаживая из стороны в сторону. От одного стеллажа к другому и обратно. Он выдавал себя с потрохами, Джеймс читал его как натальную карту, и Ортус был почти готов поверить в существование наименьшего из зол. ꟷ Игра в печеную картошку, – хмыкнул Джеймс, заставляя Ортуса замереть и уставиться на него широко раскрытыми глазами. Джеймс почувствовал страх, и воздух вокруг него завибрировал. ꟷ Считаешь, он уже сбыл товар? ꟷ Стратегия выживания этого требует. Свидетели долго не живут. Но, Ортус, мы говорим о жнеце, – Джеймс здраво оценивал ситуацию. Однако юлил перед Ортусом. Незаметно сошел с привычной тропы. Он решил для себя так: наличие крысы ставило некоторые из его планов под удар. Некоторые, но не все. Слава о нем бежит впереди паровоза, его сущность его оправдывает, и это место стало здоровским перевалочным пунктом, где он смог зализать раны. Осесть здесь означало сдаться. В то время, как в положении Ортуса, в его броне, наметилась пробоина. Корабль начнет тонуть, и скоро, если опасения оправдаются, придется подумать о плане побега. Стоит помнить, что демон – тоже своего рода крыса. Успеет ли крыса сцапать приз? ꟷ Что, если это отвлекающий маневр? ꟷ Нет, Джеймс. Это был не отвлекающий маневр. Это было предупреждение. Открытая провокация. «Светлячок» перед залпами. Я смотрел ему прямо в глаза, и они не были пустыми. В них сияла мысль. ꟷ Зачем тогда тянул? Ортус задохнулся, так и не дав вразумительного ответа. Он спросил себя повторно: зачем? И, понурив плечи, скрылся за стеллажами. Джеймс проводил его немигающим взглядом. "Это уже не игра", – подумал он, изучая ассортимент на ближайшей полке, – "и срок сделки вышел". Если эта душа – та самая, а в ней, черт побери, скрыт недюжинный потенциал – и кто-то из чудоковатой семейки Ортуса об этом пронюхал, пронюхал о Зазеркалье, ему самому стоило бы поискать выгодную сделку. Распродать, к примеру, душу по частям, за нее хорошо заплатят. Такой расклад Джеймса нервировал, если она – та самая – он поступит мелочно. Такими шансами не разбрасываются! Или обрывочными кодами? Джеймс выругался на енохианском**. Покладистость, на которой были выстроены доверительные отношения, покладистость, которой он дал слишком много свободы, требовала, чтобы он предложил вариант с разделом Ортусу. Заведомо предопределено: Ортус не согласится, напротив, он только усилит хватку. Возможно, постарается переправить душу куда-то еще. ꟷ Постарается переправить, – прошептал Джеймс, глядя себе под ноги. Провел кончиками пальцев по губам и развернулся, чтобы уйти. Этого никак нельзя допустить. Как раз в этот момент проход с тремя шкатулками в руках пересекал смотритель картотеки, Кайл Монтгомери. Мальчишка замер на полпути. Они смотрели друг на друга не отрываясь: готовый броситься хищник и оцепеневшая от ужаса жертва. ꟷ Я тут вспомнил, – заговорил Джеймс, подходя ближе к Кайлу. Коснулся его плеча, нежно погладил, смахнул прочь несуществующие соринки, – один из клиентов хотел бы снова увидеть океан и бесчисленные россыпи звезд в покрывале ночи над ним. Среди твоих запасов отыщется нечто такое, Кайл? Мальчик вскинул голову, отошел на шаг после того, как с него соскользнула неподъемная рука. Его бегающий взгляд искал укрытия. ꟷ Думаю, да. ꟷ Хорошо. Дай мне знать, когда найдешь, договорились? Клиент готов дорого заплатить, гляди, и тебе останется кусочек пирога. ꟷ Да, сэр. Благодарю, сэр. Я могу идти? ꟷ Проваливай, – грубо ответил Джеймс и размеренной походкой направился к тяжелой двустворчатой двери. Ортус пустил его к Аарону и оставался в стороне. Сукин сын наблюдал, как Джеймс оценивает новую партию товара. Он сделал это, чтобы убедиться в чем-то, что трутнем точит ему мозги. Он подозревает. Забавно. Тащить душу Джеймсу было некуда. И Ортусу он не позволит. Уболтает как-нибудь, придумает несуществующую угрозу. Одно упоминание о Хроносе или Эребе заставит его забиться в нору. О продаже речь и вовсе не шла. Он, Ортус, отметая всю его напускную серьезность, продолжает воспринимать все происходящее за театральную постановку, где он и режиссер, и сценарист, и костюмер, и декоратор. И актер, безусловно. Джеймс подсек его именно на этом в далеких сороковых, удачно, что называется, забросил удочку. Первое правило хорошего жулика (или крысы) – пообещай выгоду, преподнеси готовые наброски, придумай, если не обзавелся, действуй по ситуации и главное – вотрись в доверие, так плотно, что и игольное ушко не войдет. Джеймс преподнес. Он располагал силой и возможностями, успел обрасти знакомствами, у него оставалась поддержка на другой стороне. А с планами и мечтами их карты и без того легли отлично. У Джеймса была мечта обрести тихое местечко. Местечко, где он и некоторое количество его подчиненных, таких же беглых демонов, как и он сам, смогли бы перевести дух и, в перспективе, поразвлечься. Того же хотел и Ортус – контролируемо-строптивое, вдохновленное жаждой мести существо. Он не просто пообещал, он дал ему пряник, потакал, помогал, подталкивал. Об Аароне Ортус молчал, хотя пас эту душу долгие годы. Его вели предположения и натуралистический интерес. Он одновременно желал и отталкивал. В схожей нерешительности застывает у машины бойфренда девочка подросток. Ее подняли с постели поздним звонком, соблазнили прогулкой, которая с большой вероятностью может закончиться сексом на заднем сидении – хочется, запретный плод сладок, но что скажет мама? – осыпали комплиментами за ее храбрость. Осталось только открыть дверцу и прыгнуть в объятия искусителя. Металл жжет кожу. В доме беззаботно спят родители, аромат парфюма слишком резок, а ночь темна и полна ужасов. Ортус знает, что такое Гмар Тиккун, знает, что это поможет ему пройти путь отшельника от начала и до конца, но ему слишком нравится Реальность. Видимо, старик Хронос был прав. Он получился слишком-человеком. Чтобы развеять нависшие грозовыми тучами подозрения существовал лишь один способ: активировать древний механизм. Джеймс проводил опыты. Он выжигал и выедал, разрывал души, так или иначе подходившие под описание «носителей», и встречал их – возможные сосуды, подвид, уничтоживший его репутацию. Возможные сосуды – это готовые к принятию Гмар Тиккун оболочки, готовые, сформированные, достаточно крепкие для такого объема энергии, но пустые. Их душам не хватило упрямства, верных комбинаций со сфирот, не хватило элементарного везения, отмеренного срока, в конце концов. Все, что он мог – это, забравшись внутрь, активировать изначальный код, вроде генетического, экстренный код, который, в случае Схождения, должен помочь разуму не сгореть, как старая компьютерная плата. Таким образом, носитель, обратившийся в обладателя, не терял рассудок. Так гласила легенда, подслушанная еще юным Азазелем многие века назад. У всех народов есть свои сказки, рассказываемые у костра. Активатором кода неизменно оставался страх. Душу нужно заставить сопротивляться, когда она загнана в угол. Нужно найти что-то бесценное и поставить его на край гибели. Действовать предписано осторожно, носители, даже потенциальные – хрупкая материя, к тому же они служат коммутаторами. С кем? Вопрос из вопросов. Гмар Тиккун, как и изобретенная человечеством атомная бомба, как электричество, самолетостроение или искусственный разум, однажды был создан и внедрен во имя добра. История знает, чем это кончилось. Его плюсы и минусы сходятся там, где начинается его уникальность. } _____________ *Зондеркоманда концентрационного лагеря Освенцим – особое подразделение узников Освенцима (Аушвиц-Биркенау), которое было предназначено для сопровождения заключенных в газовую камеру, а после всего обыскать и уничтожить трупы. ** Енохианский язык – искусственный язык, созданный в конце XVI века английскими оккультистами Джоном Ди и Эдвардом Келли. Келли участвовал в изысканиях Ди, как медиум; на енохианском языке, якобы, говорили сверхъестественные существа – "енохианские ангелы" - с которыми Ди и Келли вступили в контакт в ходе спиритических сеансов.