Гмар Тиккун. За поворотом

Спенсер Рид появился в конференц-зале последним. Эта комната была из тех, куда он по неясной причине особенно стремился попасть, и которую, в то же время, боялся, как огня. Проведя всю предшествующую ночь в глубоких раздумьях, он выглядел заторможенным, что, на счастье, не вызвало подозрений. Выдвинутая Дэвидом Росси теория не давала ему покоя. Она казалась верной и абсурдной одновременно, а подозрения на тот счет, что сталкер, преследовавший Аарона, мог переключиться на самого Дэвида, нервировали. Он не располагал доказательствами, и все же насколько было верно держать это в тайне? Пенелопа ахнула и поднялась с места, чтобы поприветствовать его тесными объятиями и поцелуем в висок. Если ее новый, ярко-оранжевый цвет волос и миновал притупленное в целях безопасности восприятие, то сладкий аромат духов воткнулся в него иглой дикобраза, спровоцировав тошноту. Так, что он вновь упустил момент, когда Гарсию сменила Дженнифер Джеро, продержавшая свои ладони на его худом лице гораздо дольше того, чем предписывал закон о субординации. ꟷ Привет, Спенсер, – сказала она, дрожащим от волнения голосом, – мы так рады, что ты вернулся. Он избегал прямого контакта взглядов и все время смотрел куда-то в сторону, насквозь, вниз – не важно куда, только не в лицо; не взглянул и на Дерека, сдержанно похлопавшего его по плечу. ꟷ Да, я тоже, – невпопад сказал Спенсер, опускаясь на свое место за овальным столом, сопровождаемый немигающим взглядом Эмили Прентис. Перемены в нем ставили в тупик не только ее одну. Но было ли это достойно столь пристального внимания? Спенсер поморщился. Было бы неплохо найти хоть одного человека в пределах этой комнаты, чей иммунитет не сдался бы вирусу скорби. Эмили выглядела угрюмо и недружелюбно в сером кашемировом джемпере, черном пиджаке и созвучных оному зауженных брюках. Черты ее лица ожесточились, она походила на кошку, затаившуюся в траве и готовую броситься. Заострились черты и у Дерека Моргана. Низко свисающие надбровные дуги, лоб сплошь в маленьких соленых капельках пота, сжатые губы, взгляд, искрящийся, как неисправная электропроводка. Он нервничал и едва был способен усидеть на месте. Дженнифер Джеро, напротив, казалась неприлично тихой. Покрасневшие глаза и глубокие заломы морщинок между бровей говорили о плохой концентрации в следствии недосыпания. Она испытывала недомогание и была близка к обезвоживанию. Об этом Спенсер узнал, осмотрев ее руки, а затем и губы. Сухая кожа шелушилась. Возможно, Дженнифер что-то принимала и превышала дозу. Пенелопа представляла собой стандартную клиническую картину ПТСР. Повышенная тревожность, неконтролируемый тремор в пальцах, чрезмерное потоотделение, бегающий взгляд. Она то и дело теребила ручку, и браслеты на ее запястьях невыносимо клацали друг о друга. Спенсер перемещал взгляд с ярко накрашенных губ на ярко выкрашенные волосы. Множество аксессуаров буквально кричали о растерянности своей хозяйки, и Спенсер ощутил давящую боль в висках. Спенсер пригладил отросшие пряди, заправил их за уши. Стоило постричься, однако новый имидж начинал ему нравиться. Возможно, идея оставить длину была из разряда навязанных, и если это все, что будет угодно альтер-личности, он готов пойти на компромисс. Спенсер горько улыбнулся, накрывая губы ладонью. Неужели он на самом деле так считал? ꟷ Такое чувство, что мы были здесь в последний раз в какой-то другой жизни, – горько заметила Пенелопа, не обращаясь к кому-то конкретно. ꟷ Так оно и было, – ответила Эмили. Дверь распахнулась, и в зал уверенной поступью вошла Эрин Штраус. Прошествовав мимо стола с ноутбуком в крайне знакомой сумке и стопкой папок в руках, она дошла до экрана проектора и развернулась к притихшей аудитории. Разместила свою ношу на столешнице и внимательно осмотрела команду. ꟷ Доброе утро. Я, – очевидно, ей было не просто подобрать слова, – я рада, что мы снова пришли сюда ради... Это наш шанс. Немного… отвлечься. Это дело я получила из Ричмонда несколько часов назад. Заранее хочу предупредить вас – оно может и содержит некоторые травмирующие факторы, которые затруднили процесс принятия решения, стоит ли поручать его отделу анализа поведения. Мистер Рассел Уотфорд собирается курировать расследование лично. ꟷ При всем уважении, – начал Дерек, – мы не кучка кисейных барышень, готовых падать в обморок от вида крысы, – он перевел дыхание, охлаждая раскалившиеся нервы; Эмили Прентис поджала губы, исподлобья наблюдая за Эрин. – Простите. Я лишь хотел сказать, что каждый из нас отдал этому ремеслу многие годы. И у каждого дела имеются свои «травмирующие факторы». ꟷ При сложившихся обстоятельствах, – Эрин прокрутила на запястье ремешок часов, – необходимо учитывать каждую мелочь, – ей хотелось завести разговор о рисках, но она вовремя прикусила язык. В комнате разлилось напряжение, однако шестое чувство подсказывало ей: она на верном пути и может двигаться дальше. Если бы у кого-то возникли возражения, он бы их высказал, – Пенелопа, пожалуйста, помоги мне с этим, – мягко продолжила Эрин, протягивая через стол размноженный полицейский отчет, а после обратилась к компьютеру с большим чувством удовлетворения внимая шелесту бумаг. Она дала ход этой машине. У нее получилось. – Итак, Ричмонд. { Он бежал через поле, где, среди невысокой травы, тут и там образовывались полные вязкой грязи проталины; природа, прогневанная, разошлась не на шутку, определенно собираясь обратить это место в болото. Нужно отсюда выбираться. Врученный ему кем-то зонт, маленький и прозрачный, всем своим внешним видом выражавший очевидное издевательство, ничуть не спасал от шквалистого ветра и ливня, скрывшего все окружающее пространство в молочной пелене. Дождь шумел, наполняя его уши нестерпимым гулом, он промок до нитки, а из одежды, к слову, на нем не было ничего, кроме тонкой рубашки и брюк. Он страшно замерз, потеряв где-то свой пиджак и оставив обувь в одной из тех самых проталин; замерз так, что стискивал до онемения челюсти, чтобы не стучать зубами, но продолжал бежать, хотя уже давно не чувствовал стоп. Босые ноги скользили по траве, и в какой-то момент ему не удалось удержать равновесия. Падение оказалось на редкость неудачным: каждая мышца в его теле налилась невыносимой болью, он дышал, широко раскрывая рот, жадно хватал кислород большими порциями и отплевывался от отвратительной на вкус дождевой воды. Ветер усилился и гнул его к земле, как молодое дерево, не позволяя расправить плечи и посмотреть вперед, в то время как бестелесный ужас хлестал его по лопаткам, побуждая продолжить марафон. У этого места не было жалости, оно не умело прощать, им правила некоторая сила, не имевшая понятия меры, он знал это, заучил на зубок и этому сопротивлялся, но когда приступ погодной истерии обновился и обрушился градом, с остервенением принявшимся молотить по траве, разлетаясь на мириады холодных осколков по зонту, по его растопыренным пальцам свободной руки, которой он цеплялся за корни и продолжал ползти, разбивая костяшки в кровь, по ногам и другим открытым участкам тела, необходимость этого самого сопротивления начала тускнеть, вызывая в гибнущем сознании определенные образы. Чем больше он противился и брыкался, тем больше ему доставалось. Не первые сутки в пути, не первое испытание, он устал, измотан, а этому полю по-прежнему нет ни конца ни края. Стоя на четвереньках, глядя в землю, Аарон думал о том, что пора сдаться. А град все молотил. Эти звуки его пугали, проникая под корку. Размашистый, рассыпчатый звук, рокот, или скорее топот сотен неугомонных ног. Перебор быстрых пальцев по столу, только четче, быстрее и глубже. Нечеловечно. Его плечи поникли и затряслись, сила из рук уходила в землю, и сама земля тянула его к себе, тянула в свои объятия, обещая покой. Аарон лег на траву, вытянув израненные, окровавленные руки вдоль туловища; рукоять зонта упиралась ему между ребер и, прижатая бицепсом к грудине, оказалась хорошо зафиксирована. Перекат, перестук, перебор барабанных палочек. Аарон позволил мгле настигнуть его и поглотить без остатка, давя рвущиеся наружу вопли. ꟷ На Сахалине сейчас почти шесть утра, – заговорил незнакомый, тягучий, как смола, голос. Холод, влажность и боль отсутствовали. Его обступала тишина, а нос упрямо отвергал наличие запахов. Ощупав поверхность, на которой он лежал, Аарон, упорно не поднимая дрожащих век, заключил, что это обычный матрас, покрытый тонкой простыней. Очень приятной на ощупь простыней. Возможно, шелковой. Мелко пошевелившись, обнаружил, что цел: ни одна кость не была сломана. Тот, кому принадлежал голос, присел на край его постели; Аарон открыл глаза и обнаружил, цепенея, склонившегося над ним мужчину. Незнакомец был хорош собой и широко ему улыбался, выставляя на показ изумительно ровные, белые зубы. У него была короткая, иссиня-черная шевелюра; пряди пребывали в некотором беспорядке, словно растрепанные ветром, они торчали во все стороны, поблескивая как осколки стекла, воткнутые ему прямо в череп. Непропорциональность его лица мгновенно врезалась в память. Высокий лоб, широкие брови; правая щека рассечена старым шрамом, миндалевидные, красиво очерченные, карие глаза, глядящие в самую душу, чувственный рот. Детально подогнанный на худую, но жилистую, упругую фигуру костюм-тройка темно-синего цвета сидел на нем как влитой, и ткань, какой Аарону не доводилось видеть прежде, переливалась и искрилась в мягком, почти кремовом, почти вечернем свете, заливавшем комнату. – Спишь, как сурок. Это даже неприлично, когда тебя ждут, – его улыбка извратилась, он протянул руку, касаясь холодными, но мягкими пальцами, которые нельзя сравнить ни с чем иным, если не с паучьими лапами, лица Аарона, жадно облизал пухлые губы. – Вот ты каков… Ортус так много о тебе рассказывал. ꟷ Добро пожаловать, – дополнил картину голос помягче, голос знакомый. Его обладатель, разодетый в пеструю рубашку с цветочным орнаментом и не менее пёстрые брюки, стоял у широкого, плотно зашторенного окна и держал руки сложенными поперек щуплой груди. Ортус улыбнулся, шутливо касаясь двумя пальцами виска. Человек в костюме не повел и бровью, когда Аарон, истошно заорав, резко подался назад, перебирая ногами и, в конечном итоге, рухнул на холодный пол; отполз к стене и вжался в нее спиной, разведя руки в стороны, инстинктивно пытаясь казаться больше в глазах противника. В панике осмотревшись, Аарон обнаружил, что находится в помещении, до ужаса напоминающим гостиничный номер. Со вкусом обставленный, дорогой гостиничный номер. Выдержанный в голубых и серых тонах, с яркими кляксами – картинами на стенах и парой глянцевых журналов на тумбе под большим телевизором, он предлагал для удобства постояльцев большую, двуспальную кровать, письменный стол, стул с мягким сиденьем, два пуфа, обтянутых бархатом, прикроватные тумбы с ящиками, два торшера; у подножия постели вытянулась дорожка мягкого коврика, который Аарон бесформенной кучей затолкал под полог свисающего одеяла. Взгляд воспаленных глаз упал на дверь. Аарон, вскочив на ноги, бросился к ней. Вцепился в резную ручку, потянул на себя, затем навалился плечом, но та не поддавалась. Отошел на полшага. Ее заурядность заканчивалась там, где начинался режущий фосфорицирующий свет, просачивавшийся по контуру извне. Ни замочной скважины, ни кодовой панели на ней не обнаружилось. Изучив абсолютно гладкую поверхность и прощупав зазоры, не почувствовав ни единого шевеления воздуха, что могло бы дать соответствующие подсказки, Аарон прислонился к двери лбом, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Паника, бросившая все силы на погоню за призрачной надеждой, рассеивалась, уступая место рациональности. Его даже не пытались остановить. Тупик. Меньше всего хотелось обернуться и увидеть улыбающиеся лица. ꟷ Надеюсь, ты закончил, – тон, с которым к нему обращались, заставил Аарона развернуться лицом к человеку – во всяком случае он придерживался человеческого образа – который так и не посчитал нужным назвать свое имя. Незнакомец в костюме стоял, гордо расправив плечи, и держал руки в глубоких карманах брюк, – отсюда тебе нет хода. Во всяком случае, пока. ꟷ Где я? – пока у него была возможность, пока собеседник был склонен отвечать на вопросы, он должен этим пользоваться, твердил активизировавшийся инстинкт. Сбор информации приносит с собой уверенность, а следовательно и спокойствие. Главным оставалось не погрязнуть в смирении, когда информация оказывается бесполезной. Аарон помассировал слезящиеся глаза. – Какой сейчас день? – последнее, что он помнил, касалось раннего утра семнадцатого сентября. ꟷ Это место зовется Зазеркальем, – спокойно ответил незнакомец, обводя взглядом комнату. – Звучит довольно предвзято, согласен, учитывая некоторые неточности, – мужчина покосился на Ортуса, – к тому же ты еще не видел остального, но эффектно, уверяю тебя – эффектно! Кстати, я – Джеймс. И мне до одури хотелось посмотреть на тебя первым; первым среди прочих. Ортуса было не так просто уговорить, он посчитал это поспешностью, ведь у нас в запасе целая вечность, чтобы подружиться, но как видишь, я преуспел в ведении дипломатических переговоров. Губы Аарона вне всякого контроля подернулись, повинуясь блуждающему нерву. Пульсирующей болью где-то очень глубоко отдавался риторический вопрос о правдивости происходящего, и у него, похоже, был только один вариант ответа. Аарон проверил наличие за ухом выжженного знака – тот пребывал на своем законном месте и привычно царапал фаланги пальцев зазубренными краями. ꟷ Прости моего товарища за его импульсивность, Аарон, так уж ему на роду написано, врываться ураганом, – сказал Ортус, пригвождая к себе полный оторопи взгляд, – Джеймс пытается сказать, что мы были в некоторой степени обеспокоены, но рады, что все закончилось успешно. Рука скользнула на затылок, потом на шею, Аарон медленно опустил веки: воспоминания посыпались градом. Высокая фигура Мэттью Кэллахена, скрывшаяся в сухостое, глухой топот собачьих лап, нападение. Удивительно, но он не помнил боли, только страх. И холод рук Дженнифер Джеро. Ее голос, дрожащий и взволнованный; внимания был достоин тембр, но не слова. Как четко перед ним предстало ее обезображенное испугом лицо. Волосы в полном беспорядке, прилипли к взмокшему лбу, взгляд безумен. Она о чем-то его просит, называя по имени, очевидно, просит не отключаться. Затем ее руки давят ему на грудь и становится крайне сложно сообщить ей то, что он должен сообщить: в горле хлюпает горячая кровь. Отвратительно. А после он погрузился в темноту. Как и в конце своего ужасного сна. Вполне вероятно, у явления, во власти которого он находился, было другое, свое название, но Аарон делал выбор в пользу чего-то более понятного. Это позволяло сохранять те крупицы самообладания, что не были сожжены паникой. Тетрадь. Что они сделали с тетрадью? ꟷ Я спал, – бросив новый взгляд на постель, Аарон и сам не знал, спрашивает он, или утверждает. ꟷ Вы все спите, – Джеймс подошел ближе, его поведение было нетипичным для человека, скорее он вел себя, как зверь, хищник, загоняющий свою жертву туда, откуда ей не представится шанса выбраться, – с тобой, по будоражащей меня причине, неизвестной причине, процесс шел гораздо медленнее, чем с остальными. Ортус пристально наблюдал, но и не думал вмешиваться. Аарон на секунду решил, что готов просить его о помощи. Он, черт побери, был единственным знакомым ему существом. ꟷ Процесс чего? – во рту у него пересохло, страшно хотелось пить, но это скорее были фантомные ощущения. ꟷ Процесс перехода. Оболочка помеченной души материализуется в своей ячейке, так мы между собой называем эти комнаты, почти сразу, а вот душа перенестись не может. До тех пор, пока не будет упокоена в своем мире. Проще говоря… ꟷ Пока тело не будет предано земле. Я был похоронен, – прошелестел Аарон, бледнея от почти бесстрастного кивка собеседника. Ноги сами понесли его к кровати. Во сне он изнемогал и глох от грохота миллионов бомбардирующих его градин, они разбивались о зонт и рассыпались, скатывались вниз, исчезая в грязи и траве. Но что, если в самом деле это был не град? Что, если он слышал, как комья земли бьются о крышку его собственного гроба? ꟷ Боже. Джеймс удивленно вскинул голову. Коротко улыбнулся, поправляя воротник рубашки. Если бы Аарон предавал значение химии между ним и Ортусом, то неприменно заметил бы эти странные, полные недоумения, взгляды. Джеймсу нравилось вести в этом спектакле, он чувствовал себя привольно и весьма воодушевленно, но в ту же минуту, его настораживал покой Ортуса и его… покладистость. Почему на самом деле он поддался уговорам? ꟷ О, нет. Здесь его нет. Не думаю, что он в принципе где-то существует, – Джеймс театрально перевел дыхание, подходя вплотную к сидящему на кровати Аарону, шумно втянул воздух через ноздри, смакуя запах страха. Его тон стал заигрывающим и нежным. – Твой мозг сохраняет поразительную активность, пожалуй, выкрою в своем плотном графике время для более тщательного ознакомления, – Джеймс неожиданно рассмеялся. – Ох, что же будет! Придется делиться! – он хлопнул Ортуса по плечу так, что тот едва удержался на ногах. – А пока я, к сожалению, должен идти. Не беспокойся, к тебе заглянет Виктор. Он довольно меланхоличен, но уверен, вместе вам не будет скучно. Аарон услышал тихое, похожее на земное, шипение. Джеймс ушел, но и Ортус остался ненадолго. ꟷ Так должно было случиться, – тихо сказал Ортус. – Здесь не так уж плохо, если подчиняться правилам. Обещаю, я покажу тебе удивительные вещи, – не дождавшись реакции, Ортус направился к выходу. Стоило ему перешагнуть порог, Аарон бросился вперед, успел просунуть в проем лишь правую руку. Всего чего он хотел: постараться застопорить механизм, но сила инерции была слишком большой. Ребром утолщенной пластины ему сломало кость выше локтя. Аарон услышал удар, хруст, а затем почувствовал и боль, слишком натуральную для окружающей его сюрреалистической действительности. С трудом вытащив покалеченную руку из зазора, он опасно качнулся назад, удерживая-таки равновесие. ꟷ Нет. Нет! – он со всей силы ударил в дверь ногой, затем развернулся к ней спиной, шумно дыша. Он был готов с шорохом сползти на пол, но взгляд метнулся к окну. Нечто подкинуло ему новую идею. Аарон подошел к задернутым шторам, орудуя одной рукой, раздвинул их в стороны и обомлел от представшего ему вида совершенно обычного, реального города. Номер, в котором его заперли, находился, если верить глазомеру, не ниже десятого этажа. Ночная панорама, тонущая в золотистом свете фонарей была Аарону не знакома. Возможно, он бывал здесь прежде, но за годы службы все посещенные по той или иной причине города превратились в одну сероватую, расплывчатую массу, которую он видел из иллюминатора самолета или сквозь автомобильное окно, отрывая взгляд от бумаг и фотографий. Подавшись вперед, упираясь животом в широкий подоконник, Аарон приблизился к стеклу. У самой поверхности послышался низкий гул, какой обычно издают высоковольтные провода. Волоски у него на руке встали дыбом, стоило поднести пальцы ближе. Окно было монолитным, без выдающегося наружу козырька. Все отели по всему миру, и даже этот, зазеркальный, придерживались негласного правила, учрежденного после волны самоубийств, захлестнувших Соединенные Штаты. Отчаявшиеся люди регистрировались в отелях, загодя выбирая этаж повыше; их привлекала частичная анонимность, ведь тогда еще на стойках регистрации не спрашивали паспортов, и они могли называться любыми, вымышленными именами. Дождавшись подходящего момента и справившись обо всех земных делах, бедолаги оставляли записки, или не оставляли, если были уверены, что никому не дано понять суть их великой печали, вешали на двери табличку «не беспокоить» и забирались на подоконники с одной единственной целью – чтобы навсегда сойти в неизвестность. Там, внизу, Аарон мог видеть вереницы автомобилей. Крохотные стайки людей перебегали с место на место, но не стоило и пытаться привлечь их внимание. Аарон судорожно сглотнул, призывая себя к спокойствию, но продолжал безвозвратно тонуть в бурлящем безумии. Аарон изготовил подвязку для своей сломанной руки из наволочки, разорвав ее по шву. Один край ткани он крепко держал зубами и мотал головой, точно лошадь, удерживая другой край немеющими пальцами. Сколько точно прошло времени с ухода Джеймса и Ортуса сказать было невозможно, всякий раз, когда Аарон смотрел на свои наручные часы, которые он снял с запястья и оставил на постели, их показания разнились. Велением чьего-то изощренного разума он оказывался то в коконе раннего утра, то соскальзывал в поздние сумерки. Или наоборот. Во всяком случае – пейзаж за окном оставался неизменным. Неизвестный город все еще спал. Дверь его номера открылась как раз в тот момент, когда он затянул последний узел. Выплюнув мокрую от слюны ткань, Аарон приготовился к обороне. На пороге возникла нескладная и высокая, худосочная фигура молодого парня. Новый незнакомец, которых ему, без сомнений, придется повстречать великое множество, смотрел не мигая, всем своим видом демонстрируя покой. Аарону показалось, что юноша плачет, но это не могло смягчить его сердца. Аарону неоткуда было знать, что скрывает в себе эта жалостливая пантомима. Оглянувшись через плечо, погладив двери, словно проверяя, действительно ли его решили запереть здесь тоже, светловолосый юноша вновь обернулся к Аарону и сделал шаг вперед, чем побудил Хотчнера подняться с постели, не обращая внимания на острую боль в руке. ꟷ Кто это тебя так? – осторожно спросил юноша, обнимая себя за плечи. Он не озирался по сторонам, следственно, место было ему знакомо. Аарон, помимо странного выговора, отметил бедность его одежд. Светло-коричневая рубашка и брюки в синюю и серую продольную полоску висели на нем, как на манекене. Юноша был бос и не ухожен. На его красивом лице имелись странные отметины, похожие на шрамы, вроде тех, что оставляет ветряная оспа. При детальном рассмотрении, такие же шрамы обнаружились и на руках, и на шее юного неизвестного, которого цепкий мозг Аарона тут же окрестил как Джона Доу*. ꟷ Это Ортус? – продолжил допрос Джон, затем, сделав еще шаг и склонив голову к плечу, поправил себя, – нет, скорее Джеймс. У него гораздо большая склонность к увечьям. Аарон заглянул юноше в глаза, пронзительно-голубые, они лишали его образ ореола опасности. ꟷ Это была дверь, – тихо ответил Аарон. – Когда они вышли, я попытался выбраться следом. – Виктор отнесся к его словам с пониманием, он кивнул, касаясь тонкими, влажными пальцами самодельной повязки. В нерешительности поджал губы, что заставило Аарона вздрогнуть. – За дверью что-нибудь есть? Кто ты? Юноша, наконец, прекратил изучать его сломанную руку. ꟷ За дверью есть абсолютно все, – легкая улыбка, вспыхнувшая на полных губах, подлила масла в огонь. – Я – Виктор. Виктор Понсе. И я, кажется… – Виктор опустился на мягкий пуф, обтянутый светло-серым бархатом и неуверенно закончил фразу, – твой проводник, Аарон. Помощник. Так будет правильнее. ꟷ И чем ты, черт побери, можешь мне помочь? Виктор поморщился, не выдерживая открытого конфликта и уставился на свои ноги; ответил, перебирая пальцами ног по полу: ꟷ Твоя основная задача составляет мою основную задачу. Адаптация. Не адаптировавшись, ты не выйдешь за дверь. У этого места существуют свои правила и порядки. Я здесь, чтобы отвечать на твои вопросы. Ортус дал мне карт-бланш, что уже говорит о многом, и приказал ставить его в известность при возникновении любых спорных ситуаций, – Виктор некультурно подтер нос, – знать бы еще, что это за спорные ситуации. Я никогда таким не занимался. Аарон подумал о метке. Метка, как залог принадлежности, метка, как подписанный договор. Договор о вынужденном сотрудничестве, который не подлежит расторжению. ꟷ А чем ты занимался? Если не роль проводника, то что? ꟷ Здесь всегда есть работа, – Аарон не мог не заметить, как Виктор вздрогнул. Эти слова заставили Аарона почувствовать себя в только что оторвавшемся от взлетно-посадочной полосы самолете, земля вдруг потеряла прочность. – Давай познакомимся поближе? – взгляд Виктора прояснился. Ему удалось совладать с чувствами, и Аарон, всматриваясь в это молодое лицо, невольно задался вопросом, сколько же этому созданию лет. Внешне он не дотягивал и до пятнадцати, но на самом деле мог быть гораздо старше, – расскажи о себе, пожалуйста. Не так часто выпадает шанс с кем-то пообщаться. ꟷ Тебе известно мое имя, – сказал Аарон, опускаясь на постель. Рука отозвалась вспышкой боли, и он подумал о парочке пилюль болеутоляющего. Мысль о том, что к этому будет сложно привыкнуть, огненным шаром жгла ему затылок. Было бы неплохо для начала разобраться, что он имеет ввиду, говоря «это». ꟷ А еще ты на особом положении, о котором все шепчутся, – снова закивал Виктор, – Азазель не к многим захаживает. Аарон проглотил очевидный вопрос, сомневаясь, желает ли на самом деле знать, о ком говорит Виктор, и набрал побольше воздуха в легкие. Он не имел ни малейшего понятия, с чего начать. ꟷ В этом году мне исполнилось тридцать шесть. Я работал в ФБР. Возглавлял отдел поведенческого анализа. У меня была команда. Семь человек, ставших мне почти родными. Была жена и совсем маленький сын, – как бы он не хотел, как бы не старался, эмоции взяли свое. Аарон накрыл глаза ладонью, ощущая на пальцах влагу. ꟷ В этом, это в каком? Из какого ты года? – Виктор смотрел внимательно. Он не пропустил большую часть сказанного мимо ушей и не игнорировал, а обрабатывал постепенно, делил на блоки, и этот вопрос касался только первого, последующий – второго, что позволяло Аарону распределять свои переживания, помогало не сосредотачиваться на всем разом, а принимать свою трагедию порционно. – И что такое ФБР? Горькая усмешка была не к месту. Виктор нахмурился. ꟷ Федеральное Бюро Расследований. Это своего рода независимая структура в государственном аппарате Соединенных Штатов Америки. Говоря простым языком, я – следователь. Детектив. И я из две тысячи десятого, – информация не произвела на Виктора особого впечатления, он выглядел задумчивым, словно вел в голове какие-то подсчеты. Аарону показалось, что его разместили в некоторой турнирной таблице, и он явно не подавал серьезных надежд. – А ты? В каком году ты умер? Виктор облизал губы. ꟷ В двадцать первом. Одна тысяча семьсот двадцать первом. Я умер, когда мне было шестнадцать. Моей сестре Лауре – только десять, но я ее здесь не видел. Как и родителей. Кто такой детектив? } Эрин щелкнула кнопкой на миниатюрном пульте, и на экране проекта появились две фотографии: с первой на членов отдела анализа поведения взирали улыбающиеся лица неполной семьи. Светловолосая женщина среднего возраста, с явным недостатком в весе, на что указывали впалые щеки и залегшие под красивыми глазами темные круги, и на что неизбежно обратил внимание Спенсер, тут же переключившийся на заключение судмедэксперта, обнимала мальчика лет тринадцати. Такой же светловолосый, как и мама, хорошо сложенный, широкоплечий, наверняка, взявший лучшее от отца, с которым, согласно одним предоставленным документам, Лорен находилась в разводе последние четыре года и с которым так и не смогла наладить дружественных отношений, как заверяли другие. ꟷ Лорен и Лайонелл Пейт, сорок девять и тринадцать лет соответственно, – Эрин наблюдала за реакцией; Пенелопа одарила ее коротким, но испытывающим взглядом, Дерек Морган вскинул брови, переключив внимание на экран, Спенсер Рид казался максимально погруженным в работу. Нырнувшим без подготовки. – Они, совместно с шестилетней Тиффани Юник, – миловидная девчушка теперь также взирала на них. Вьющиеся темные волосы, разметанные ветром, фиолетовое платье, широкая улыбка. Тиффани протягивала в объектив игрушку, хвастаясь подарком. Фотография, очевидно, была изъята из семейного архива семьи, более сдержанного снимка не обнаружилось. Тиффани не успела пойти в школу, – стали жертвами нападения неизвестного вчера между тремя и шестью часами после полудня. Выжить удалось только Лайонеллу. Полиции он сообщил, что спрятался в гараже и ничего не видел. Лорен была обнаружена в столовой, заколота ножом. Множественные проникающие в область живота. Тиффани нашли в гостиной. ꟷ Забита неустановленным тупым предметом, – закончил Дерек; в размышлениях он теребил карандаш, постукивая им по бумагам, – ни одно из орудий убийства не было обнаружено, очевидно, субъект забрал их с собой. ꟷ При обыске дома обнаружили пропажу одного из ножей в подставке на кухне. Нож предназначался для нарезки хлеба. Из заключения коронера ясно, что использовали именно его. ꟷ Кто нашел тела? И что Тиффани делала у Пейтов? – спросила Эмили. ꟷ Тела обнаружила мать Тиффани, Жаклин. Между ней и Лорен имелся ничем не подкрепленный договор по оказанию услуг. Миссис Юник не с кем было оставлять девочку, пока она часами пропадала на работе. Ее супруг, мистер Чарльз Юник, также работает, поэтому им пришлось, с ее слов, искать компромисс. Они с Лорен были хорошо знакомы. ꟷ Довольно небезопасно доверять ребенка человеку, который не имеет соответствующей квалификации, – вздохнула Дженнифер. ꟷ До некоторых пор Лорен работала в местной школе искусств, и имела отношение к детям, но самое косвенное, трудилась костюмером, изготавливала наряды на заказ. Чудесные наряды, – Гарсия вела перекрестный поиск через свой планшет. Она была в который раз выбита из привычной колеи и самостоятельно заняла вакантную нишу, – Однако была уволена. Причина не указана. ꟷ Лайонелл давал какие-либо свидетельские показания? В отчете об этом почти ничего не сказано. ꟷ Мальчик находится в состоянии глубокого шока и по эту самую минуту прибывает в больнице под наблюдением психологов. Мистеру и миссис Юник также потребовалась соответствующая помощь, – Эрин опустилась за стол, ноги ее гудели. Пора было отказываться от ношения каблуков. ꟷ Миссис Пейт страдала от пиелонефрита, хронического, судя по наполненности ее аптечки и анализам, – заговорил Спенсер, привлекая к себе всеобщее внимание, – цефтибутен, левофлоксацин, поддерживающие ремиссию препараты назначаются обычно после трехмесячного курса лечения при сохраняющемся числе лейкоцитов, – Спенсер, наконец, поднял глаза от бумаг. – Болезнь относится к разновидности почечной недостаточности. Возбудителем, чаще всего, является чрезмерное употребление алкоголя. Вероятно, этим были вызваны ее проблемы на работе, вероятно, от этого пострадала ее личная жизнь. К тому же, в описи я нашел целый набор болеутоляющих, которые она наверняка принимала без предписания врача. ꟷ И на что это указывает? ꟷ Усугубление ситуации. Миссис Пейт продолжала выпивать, либо вернулась к этому занятию сравнительно недавно. Курс лечения оказался бесполезен, уверен, у нее начала развиваться мочекаменная болезнь, характеризующаяся сильными и продолжительными болями. ꟷ Это дает нам некоторое представление о внутренней жизни семьи, – кивнула Дженнифер и взяла вторую папку, – может, нечто похожее обнаружится и у Браунов? Тогда у нас будет иная привязка, помимо выживших подростков. ꟷ Вторая семья. Убиты неделю назад в Роаноке в ночь с девятого на десятое ноября, – Эрин щелкнула пультом снова. На этот раз на экране отобразились три отдельных фотографии. Темноволосая, улыбчивая, хрупкого телосложения девушка, с удовольствием позировала на фоне двухэтажного дома, судя по всему, дома своих родителей. Крепко сбитый, бритоголовый мужчина, пойманный за работой, держался за оттопыренный кверху капот шевроле. В свободной руке он стискивал нечто, вроде разводного ключа, а футболка была безнадёжно измазана машинным маслом. Довольный собой и жизнью, он смотрел не прямо в объектив, а выше, и взгляд его был полон обожания. И, наконец, мальчик-подросток. Снимок из школьного альбома. Строгий костюм, но съехавший набок галстук. Подросток смотрел сурово и сдержанно, руки сложил поперек груди, демонстрируя скрытный характер. – Кензи Хоук, двадцать девять лет, уроженка Нового Орлеана, зарабатывавшая себе на жизнь написанием рекламных текстов в социальных сетях, найдена застреленной в доме своего сорока шестилетнего жениха Зака Брауна, автомеханика по профессии, также застреленного в своей постели. Что примечательно, Кензи находилась на четвертом месяце беременности, свадьба должна была состояться в декабре. Будущие молодожены уже разослали приглашения и оплатили банкет-холл в местном ресторане. ꟷ Сын мистера Брауна от первого брака, Джордан, нашел отца и будущую мачеху, вернувшись от друга Купера, у которого оставался с ночёвкой. Согласно полицейскому отчету, родители мальчика это подтвердили. Джордан пришел к ним накануне, сразу после окончания занятий в старшей школе. Он же вызвал полицию, сообщив прежде о находке соседям. Их свидетельские показания так же имеются. ꟷ Мальчишка знал, что делать. ꟷ Наш субъект аккуратен и не оставляет явных следов. Организован, двустволка, из которой были застрелены эти двое также не была обнаружена, – заговорил Дерек, рассматривая фотографии с места преступления; он нахмурился, так как ему показалось странным расположение проникающих ран. Он вернулся к фотографии убитой Лорен Пейт и положил ее рядом для сравнения, – этот тип оружия создает много шума, глушитель к нему не приладить, если только наш парень не использовал обрез. Убийство было совершено ночью, не позднее двенадцати, почему соседи ничего не слышали? ꟷ Дом Браунов находится в старой части города, там застройка менее плотная. Большие дворы, толстые стены: наследие тех времен, когда люди пеклись о личном пространстве и его неприкосновенности, – объяснила Эрин Штраус, – полиция опросила соседей на следующее утро, они отметили лишь повышенную озабоченность домашних питомцев в указанный период времени. ꟷ Нет ничего, что бы указывало на взлом. Субъект либо был хорошо знаком с обоими семьями, либо довольно долго следил за ними, вникая в распорядок дня, выбирая удачное для нападения время. И движет им определенно не жажда наживы. Из домов ничего не пропало, – заключила Эмили Прентис. ꟷ Почему полиция считает два эти убийства связанными? – Спенсер не имел ни малейшего желания подключаться к беседе, он слушал, наблюдал и одобрял вопрос Дженнифер, но мысли его были заняты другим, – виктимология разнится. Способ убийства тоже. Расстояние между городами не вызывает подозрений, если субъект мобилен, ему не понадобилось бы более трех часов на то, чтобы добраться из Роанока в Ричмонд… ꟷ Все дело в мальчиках. В Лайонелле и Джордане, – ответила Эрин, – мой друг из полицейского подразделения, Сэмюэль Фрост, виделся с обоими после того, как у него возникли соответствующие подозрения. Он посчитал, что они чего-то не договаривают и в целом, согласно его отчету, выглядят нервными. Он назвал это нервозностью особого порядка. ꟷ Очень странно, что субъект оставил первого мальчика в живых и даже не постарался отыскать его, расправившись с миссис Пейт и малышкой Тиффани, – Дерек мысленно попросил прощения у Пенелопы, горестно вздохнувшей на его последнем слове. – Зачем так рисковать? И почему он не дождался возвращения Джордана домой? ꟷ Пока что мы видим, что его ярость направленна исключительно на взрослых. Дело могло не терпеть отлагательств. ꟷ Что оправдывает только второй случай. ꟷ Меня интересует кое-что еще, – прервав коллег, вставила Эмили, – он жесток и уже набил руку. Чего ради ему так подставляться? Передышка между убийствами – мизерная, расстояние между городами – тоже. ꟷ Возможно, он сорвался. Или его заставили. Так или иначе, он знает, что ему сядут на хвост. А поэтому стоит ждать эскалации и новых убийств, – тон Спенсера казался бесцветным. Эрин смерила его долгим взглядом. ꟷ Мы вылетаем в Ричмонд полным составом через полчаса. Затем придется разделиться на две группы. Первая останется с Фростом, вторая нанесет визит в Роанок, к нашим услугам будет предоставлен вертолет. Агент Рид, вам придется задержаться в Куантико, – Эрин пришлось повысить голос, так как члены команды повставали со своих мест и собирали документы, перебрасываясь короткими фразами. Спенсер вскинул голову, – вы присоединитесь к расследованию после разговора с мистером Расселом Уотфордом. Пенелопа покинула конференц-зал в сопровождении Дерека Моргана. Следом за ними вышли Эмили и Дженнифер. Последняя успела придержать Спенсера за локоть, намекая на необходимость приватного разговора. ꟷ Хорошо, – отозвался Спенсер, проводив Дженнифер взглядом. – Я могу..? ꟷ Нанесите ему визит как только будете готовы, – Эрин натянуто улыбнулась, и Спенсер, не удосужившись ответить тем же, вышел вон. Уотфорд видел их отдел не иначе, как взрывное устройство с часовым механизмом – увы, не осталось причин для сомнений – а его, Спенсера, в свою очередь, воспринимал как катализатор, способный создать необходимые условия для разрушительного взрыва. Когда его бессознательное обрело свободу, он раскрыл карты, которые долго держал в рукаве. Ни для кого в отделе, да и в целом подразделении, теперь не было тайным его отношение к Хотчнеру. И это давило. Это провоцировало многозначительные взгляды, запускало цепочку пересудов, ставило их всех под удар. Заставляло Спенсера чувствовать себя виноватым перед коллегами, вносило раздор в его собственное восприятие. Создавало слишком очевидный конфликт интересов. Уотфорд желал опровергнуть расползшиеся слухи – хотя бы эти! – бросавшие тень на репутацию Бюро и его собственную, убедиться в том, что народ, проще говоря, сгущает краски. Спенсер мог сыграть на его чувствах, создать иллюзию и, что важно, сохранить работу. Он решил, что поступит именно так, собираясь с мыслями за крайне скудным завтраком; он позволит себе не думать о том, что именно иллюзии, их многообразность и поражающая детализация, заставили его вернуться к делам. Этот цветастый витраж не тянул на защитную стену, но без него было бы гораздо хуже. Спенсер перестал строить планы; его приоритетной целью становилось прожить еще один день. Плохо или хорошо – не важно. Просто прожить, оставляя на неопределенное «завтра» размышления о возможных последствиях. ꟷ У нас есть не более пятнадцати минут, – вступила Дженнифер, приветствуя Спенсера кроткой улыбкой. Другие члены команды уже спустились вниз, или разбрелись по отделу с последними предполетными распоряжениями, – хотела посмотреть на тебя, узнать, как ты. Спенсер одарил Дженнифер долгим взглядом. Она давно стала ему добрым другом, он не мог кормить ее небылицами. ꟷ Плохо. Но уже не критично. Я провел у мамы долгое время, поселился недалеко от ее клиники. Мы много гуляли, выезжали за город, болтали, когда позволяло ее состояние. Там, в Лас-Вегасе, на съемной квартире, я мог спать. ꟷ Об этом не говорили вслух, но мы боялись, что ты как Дэвид, – она выдержала короткую паузу, – исчезнешь с радаров. ꟷ С ним кто-нибудь связывался? На мои звонки он не ответил, – это случилось экспромтом. Он принял решение держать язык за зубами в надежде оправдаться впоследствии. А следом появилась мысль навестить Пенелопу. Появилась и исчезла, как осколок космического мусора в земной атмосфере. ꟷ Дерек и Эмили ездили к нему домой, но он даже на порог не вышел. Разговаривал сквозь москитную сетку, просил оставить в покое, дать больше времени. Эрин по наводке Уотфорта связывалась с издательством, с личным редактором Росси и агентом по совместительству. Амелия Пелтроу, кажется. Так мы узнали, что он вернулся к творчеству. Возможно, это помогает ему справляться с болью. У каждого свой способ. Пенелопа, к примеру, спустила двухмесячный оклад на интерьерные атрибуты для дома, совершенно сумасшедшие, по правде говоря; на канцелярию, одежду. Волосы покрасила, ты, наверняка, заметил. ꟷ Что насчет тебя? – Спенсер подметил, что Дженнифер бросило в жар. Ее щеки алели, бегающий взгляд выдавал тревожность; когда она заговорила снова, он привлек ее к себе. ꟷ Я чувствую, что у меня буквально связаны руки, Спенсер. Я беспомощна, что бы я ни делала, я не смогу переписать сценарий. Я абсолютно пассивна. Бесполезна. ꟷ Ты заблуждаешься. ꟷ Я по-прежнему почти каждую ночь его вижу. И он снова и снова умирает у меня на руках. Тогда я просыпаюсь, ищу успокоения в объятиях Уилла, которому тоже крепко достается… А приходя на работу, смотрю на окна кабинета Хотча, и меня бросает в дрожь. Это так неправильно. ꟷ Что не так с окнами его кабинета? – стоило Дженнифер немного отстраниться, облизывая дрожащие губы, Спенсер обернулся через плечо. Окна нуждались в чистке, только и всего. Аарон никогда не позволял, что бы на стекле появлялись разводы и пятна. ꟷ Возможно, я просто схожу с ума. Возможно, ты поможешь мне разобраться. Удостовериться, что это не правда. Вспомни то утро, когда мы отбывали в Лоуренс. Хотч поднялся к себе, забрал документы, запер кабинет и присоединился к нам последним. Опускал ли он жалюзи? ꟷ Нет, – уверенно ответил Спенсер, – Аарон предпочитал открытость ведения дел, только если это не касалось конфиденциальности расследований, – опущенные жалюзи расценивались командой как невербальный сигнал: не беспокоить. И означали присутствие в кабинете особого гостя, во всех остальных случаях жалюзи оставались поднятыми, в согласии с регламентом «открытой двери». ꟷ Когда мы вернулись, они были опущены. ꟷ Это мог сделать технический рабочий. ꟷ После Лоуренса через кабинет Хотча прошли толпы народа, но я не думаю, что их беспокоили такие мелочи. Они же там все вверх дном перевернули! И если бы все их манипуляции были у нас как на ладони, их бы это только раззадорило. Но нет. Об этом они не подумали. Дэвид же приходил только за личными вещами. Больше никто так и не набрался смелости переступить порог. Даже Эрин. Не представляю, как туда можно войти. Войти и ничего не увидеть. Или увидеть… ꟷ Дженнифер. ꟷ Я упросила Пенелопу влезть в архив записей с камер видеонаблюдения, – теперь Спенсер смотрел ей прямо в глаза, – жалюзи опустились утром девятнадцатого сентября. Сами! – Дженнифер перешла на шепот, на ее аккуратном лице яркими красками проступало смятение и плохо контролируемый ужас. – Пенелопа предположила, что все дело в механизме, – шепотом добавила Дженнифер. Они оба вздрогнули, услышав голос Эрин Штраус. ꟷ Агент Джеро, нам пора. Надеюсь, вы готовы. ꟷ Скажи мне, что это побочный эффект пережитого стресса, Спенсер, пожалуйста, скажи, – не дождавшись ответа, Эрин вышла в коридор. Спенсер сухо сглотнул, ощущая онемение в стопах. Он покачал головой, затрудняясь дать оценку только что вверенной ему информации; Дженнифер смахнула одинокую слезу и схватилась за свою сумочку, как за спасательный круг. ꟷ От этого кабинета инстинктивно держатся подальше. Я никогда не верила в призраков, Спенсер, но там, определенно, что-то есть. ꟷ Доктор Рид! – воскликнул Рассел Уотфорт, приподнимаясь с насиженного места, едва Спенсер протиснулся в двери, – очень, очень рад. Пожалуйста, проходите, присаживайтесь, – Рассел гостеприимно указал на удобное кресло. ꟷ Доброе утро, мистер Уотфорд, – Спенсер расстегнул пиджак и сел, осмотревшись. Внутреннее расследование по вопросу произошедшего в Лоуренсе полностью повесили на шею Уотфорда. Его кабинет превратился в архивный склад; в воздухе плясала взвесь пыли, у Спенсера защекотало в носу. ꟷ Желаете кофе? Как вы сегодня спали? ꟷ Не откажусь. Я не спал. Вернулся довольно поздно, а затем просто глядел в потолок, – Спенсер усыплял внимательность Рассела, выдавая то, что от него ожидали услышать, – возврат в покинутую среду спровоцировал стресс, очевидно. Спасибо, – Спенсер с натянутой улыбкой принял горячую кружку. Уотфорд вернулся за стол, не отрывая взгляда от посетителя. Это была новая шахматная партия. ꟷ Как вы чувствуете себя сейчас? Вы присутствовали на обсуждении нового дела? ꟷ Да. Порядок. Наш новоиспеченный субъект – парень противоречивый, поймать его будет непросто. ꟷ Считаете, он новичок в своем деле? ꟷ Я этого не говорил. ꟷ Хорошо, – вздохнул Рассел, бросив мимолетный взгляд на экран ноутбука, а затем опустил крышку. – Я должен спросить вас о месте вашего пребывания в последние недели. Чем вы занимались? Как ваша мама? ꟷ Ничем, что бы выходило за рамки указанного мной в прошении для миссис Штраус. Я проводил время с матерью. Ей стало хуже. ꟷ Сожалею. ꟷ Эскалация проблемы неизбежна, – Спенсер поморщился, делая новый глоток стремительно остывающего кофе. Тупая боль в основании черепа вернулась. – Ценю вашу эмпатию, мистер Уотфорд, но уверен, вы хотели поговорить со мной не о маме. ꟷ Меня беспокоите вы, агент Рид. Ваше психологическое состояние. Ваше отношение к делу и лично к агенту Хотчнеру, – короткая пауза была абсолютно необходима. Рассел выудил из общей кипы документов личное дело Спенсера и раскрыл его на помеченной желтым стикером странице, – ваши показания на допросе были довольно… расплывчаты. ꟷ Мне было сложно говорить. ꟷ Я смею надеяться, что сейчас вам будет легче?