Чертополох и ночь

Ночь укрыла старую добрую викторианскую Англию, холодная ночь в тоскливом октябре. Такой ночью нет ничего приятнее, чем сидеть у камина, в котором весело трещат дрова. Сидеть, закутавшись в шерстяной плед, пить, скажем, пунш, читать что-нибудь из римских классиков или даже хороших английских поэтов. Или, скажем, вместе с друзьями в светлом пабе пить добрый эль - хороший был урожай, что ни говори, не хуже, чем в том году, когда ещё, помните, у Алана родилась тройня, а старина Макферсон подрался с заезжим профессором? Можно, конечно, неторопливо прогуливаться по городу в густых сумерках, кое-где разорванными светом тускловатых газовых фонарей; поднять повыше воротник, защищаясь от ветра, и любоваться старинными фасадами да видом на холодное спокойное море, которое нет-нет и мелькнет между домами, маня обманчивой близостью; постукивая тростью по мостовой, шаг за шагом исследовать загадочную вязь улиц и переулков. Разумеется, никто и ничто не помешает вам и что есть сил гнать коня (конечно же, вороной масти!) через вересковую пустошь по подмокшей сельской дороге, локтем прижимая к боку шпагу, не обращая внимания на легкую морось и лишь краем глаза замечая тонущие в легкой дымке холмы, редкие рощицы и еще более редкие домишки. Однако упаси вас небеса сидеть той же октябрьской ночью в засаде! Несчастнейшим из смертных вы станете. Порывы ледяного ветра пронизывают до кости, а с кустов капает прямо за ворот куртки. Приходится изо всех сил дуть на озябшие пальцы, чтобы хоть как-то их согреть, - и молить Всевышнего о том, чтобы спусковой механизм арбалета не заржавел - и очень, очень ждать, чтобы та тварь, которую он выслеживает, вылезла наконец из норы. Молодой человек по имени Мэттью МакКинлох, к своему (он надеялся, что не только к своему) несчастью проводил ту ночь именно в засаде и успел уже изрядно продрогнуть. Следовало бы добавить еще “и был очень зол”, но, по меткому замечанию декария скрипториса Кроу, Мэттью всегда был зол. Человеческое несовершенство раздражало его; впрочем, к чести Мэттью стоит добавить, что и самим собой он бывал доволен редко. Ему недавно исполнилось шестнадцать лет, был он невысок, широкоплеч и темноглаз. С лица его не сходило угрюмое выражение, а глаза его горели огнем фанатика-пресвитерианина. В жилах Мэттью текла немалая толика шотландской крови. Самого себя он считал истинным шотландцем, да таковым, пожалуй, и являлся. Лишь длинные светлые волосы отличали его от сородичей; на редкие вопросы он хмуро отвечал что-то вроде “моя мать была честной женщиной”, не уточняя, что имеется ввиду. Носить тартан в те времена было делом небезопасным и кое-где даже противозаконным, поэтому клетчатым на Мэттью был только черно-ало-белый шарф из плотной шерсти. Вся прочая одежда - штаны, рубаха, жилет, плащ, куртка, гетры и ботинки - была самой обыкновенной и потому не заслуживает подробного описания. Октябрь был уже на исходе - и это означало наступление непростого времени. Вампиры намного чаще нападают на людей в преддверии собственного мрачного и темного праздника - праздника, который по странной случайности совпадает с кельтским Самайном. Среди них считается особой роскошью добыть и выпить вместе с приятелями живого человека (а то и двух). Кроме того, солнце встает позже, а садится раньше, да вдобавок весь день прячется за плотными серыми тучами. Это означает, что на долю охотников на вампиров выпадает особенно много работы. И год, в который произошла эта история (от Рождества Христова 1830-й), отнюдь не стал исключением. Именно поэтому Мэттью МакКинлох сидел в обнимку с арбалетом в засаде и ждал, точно какой-нибудь разбойник, когда мимо пройдет его добыча. Место он выбрал удачное - как раз напротив входа в дом торговца рыбой, в густых зарослях боярышника. Эту улицу от параллельной отделяла широкая аллея, засаженная кустами и деревьями. Здесь было довольно много зелени - летом. Сейчас кусты словно бы вжимались в землю, тщетно стараясь найти укрытие от пронизывающего холода, деревья же невозмутимо салютовали небу голыми черными ветвями с обрывками листьев, словно солдаты какой-нибудь древней римской когорты. И улица, и аллея были темными - фонарей здесь пока не было. По расчётам Мэттью, молодая жена зеленщика должна была засидеться сегодня допоздна у подруги - жены владельца рыбной лавки, а затем пойти домой - в сопровождении кого-нибудь из слуг или домочадцев. Да-да, Мэттью, по-видимому, использовал молодую миссис Гэлтри как приманку. Оставим это на его совести. Неожиданно бдение молодого человека было прервано. Дверь в дом открылась. Яркие лучи света прорезали тьму, заставив охотника прикрыть глаза. На несколько секунд Мэттью увидел угол прихожей, ярко освещенный. До него донесся веселый смех, звон посуды и запах пирога с рыбой. Затем две фигуры шагнули с крыльца. Дважды скрипнула калитка. По мостовой звонко зацокали каблучки и глухо отозвались тяжелые ботинки. Мимо Мэттью прошагали двое, о чем-то разговаривая. Один из голосов был мужским, другой, несомненно, принадлежал миссис Гэлтри. Мужчина, как помнилось Мэттью, вошел в дом примерно через час после жены зеленщика, однако было уже темно, а впустили его, не спрашивая имени - видимо, знали. Поэтому понять, кто это, охотник не смог. Мэттью подождал, когда шаги немного затихли, тихо выбрался из зарослей бузины, одернул плащ и поспешил следом. Теперь счет шел на минуты. Сперва охотник старался двигаться как можно более тихо и осторожно, но отойдя подальше от дома торговца рыбой, он сменил тактику. Теперь он шел, слегка пошатываясь, но быстро - так ходит человек, который хорошо понимает, что перебрал, и изо всех сил стремится домой, пока ноги окончательно не перестали его слушаться. Вдобавок Мэттью вылил на рубашку половину содержимого одной из тех фляг, что болтались на поясе, и теперь благоухал так, что любой встречный был бы уверен, что видит завзятого пьяницу. Впрочем, шёл он по-прежнему достаточно тихо. Довольно быстро охотнику удалось нагнать пару. Улицы славного шотландского города Монтроза в те времена были плохо освещены, и в тусклом свете фонарей перед глазами Мэттью МакКинлоха предстало удивительное зрелище. Мужчина и женщина прильнули друг к другу; однако вместо того, чтобы скромно соприкоснуться губами, они, казалось, пытались наградить друг друга нежными поцелуями в шею. Продолжалось это недолго, и через несколько мгновений оба отпрянули.       Как, сэр, и вы? - молодая миссис Гэлтри хихикнула. - В таком случае, добро пожаловать! Я вас, правда, не признала!       Я, право же, не ожидал, - сдержанно ответил мужчина. - Прошу меня простить, миссис Гэлтри, за эту оплошность. - В голосе его слышалось, впрочем, плохо скрытое раздражение. - Я не имел ни малейшего понятия о том, что этот милый город кому-то принадлежит. Я был очень голоден, входя сюда.       А как же иначе? Ведь Монтроз - крупный портовый город, много лю… еды, легко затеряться! - всплеснула руками миссис Гэлтри. - Какая наивность, Оливер - предположить, что здесь никого из нас нет! Так или иначе, если вы голодны, дорогой собрат, - вполне серьезно продолжила она, - могу ли я предложить вам отужинать с нами?       Благодарю вас, - сухо произнес Оливер. - Позволите ли вы угостить вас собственноручно пойманным пьяницей, который, судя по разливающемуся в воздухе запаху, приближается к нам?       Какая наглость! - Миссис Гэлтри покачала головой, не скрывая, впрочем, улыбки. - Вы предлагаете мне мою добычу, пойманную на моей же земле? Нахал! Сколько вам лет, юноша?       Шестьсот, - без улыбки ответил Оливер. - Во имя приличий не рискну возвращать этот вопрос вам.       Жена зеленщика изумленно охнула:       Вот так штука! А я - юная двухсотлетняя девица - так оскорбила вас! Прошу меня простить, и - в качестве извинения приглашаю вас поучаствовать в ночной охоте. Но прошу вас, не позволяйте себе лишнего: у меня очень строгий муж. - Тон её голоса совершенно не изменился; казалось, что она не очень-то верит словам Оливера.       Так мистер Гэлтри действительно существует!       Ну разумеется, только он, конечно же, никакой не мистер Гэлтри, сэр. Я обязательно вас познакомлю… но только после охоты. Я уже чую этот запах! Скорее, пока он не затаился и не убежал!       Надо сказать, что как только Оливер и миссис Гэлтри отпрянули друг от друга, Мэттью немедленно спрятался за угол какого-то дома. Все время, пока они обменивались любезностями, он потихоньку заряжал арбалет, тихо-тихо, так что до острейшего слуха вампиров не долетело, по-видимому, ни звука.       Услышав последние слова миссис Гэлтри, охотник быстро отошел на несколько шагов назад, взвел арбалет, спрятал его под плащ и все той же шатающейся походкой направился к вампирам, распевая вдобавок старую шотландскую песенку про хитрого лиса.       Вывернув из-за угла, он почти нос к носу столкнулся с Оливером.       Милейший сэр, - тоном чрезвычайно издевательским начал тот, - не требуется ли вам помощь?       Вернее, Оливер только собирался это произнести, но тут в сердце его вошел арбалетный болт, выпущенный, разумеется, арбалетом Мэттью.       Поэтому Оливер успел произнести только “Миле…”, после чего упал навзничь - однако не замертво! Надо сказать, что древко болта было вырезано из осины, а наконечник выкован из холодного железа и лишь слегка посеребрён. Увы, прошли те славные времена, когда охотники из ордена святого Георгия стреляли болтами или стрелами с полностью серебряными наконечниками! Что поделать, орден в те годы был не слишком богат.       Теперь перед Мэттью оказалась миссис Гэлтри - чрезвычайно разозленная, между прочим.       Ты еще кто такой?! - рявкнула она, бросаясь на Мэттью. - Охотник?!       Она отвесила ему оплеуху, сильно оцарапав щеку.       Мэттью отпрыгнул в сторону, оставив Оливера корчиться на земле у себя за спиной. Он позволил арбалету, висевшему на ременной петле, скользнуть за спину: толку от него сейчас было мало, а терять не хотелось. Очень уж хороший был арбалет, да еще объясняйся потом перед декарием хоспиталисом.       Теперь в руке у МакКинлоха был меч. В другой руке, скрытой под плащом, он держал небольшой, но хорошо заточенный осиновый кол.       Миссис Гэлтри на мгновение остановилась и оскалилась, показав острые белые клыки.       Так значит, охотник? Славно. Я буду очень, очень рада убить тебя!       Ловко поднырнув под меч, она рванула правый бок охотника - и взвыла от радости: когти прорвали тонкую рубашку и оставили несколько неглубоких ран.       Зато сила удара оказалась такова, что Мэттью кубарем полетел прочь от вампирши, успев на прощание ударить ей по шее рукоятью меча.       Он упал рядом с Оливером, и вовремя: тот, глухо рыча, силился вырвать из груди арбалетный болт! Если бы ему это удалось, Мэттью пришлось бы иметь дело с двумя разъяренными вампирами.       МакКинлох рубанул мечом, целясь в шею врага, но Оливер каким-то необъяснимым образом исхитрился увернуться и удар пришелся по руке. Вампир заревел от боли: на руке зияла порядочных размеров рана.       Мэттью замахнулся, чтобы добить противника, но тут его внимание отвлекла миссис Гэлтри. Она бросилась на охотника, целясь в горло; Мэттью поспешно перевел удар. Вампирша взвыла, схватившись за лицо: меч оставил глубокую рану на её щеке. Впрочем, рана затягивалась на глазах.       - Проклятье, - ругнулся вполголоса МакКинлох, - Простите, мадам, я сейчас все исправлю.       Он взмахнул мечом.       Однако миссис Гэлтри в очередной раз кинулась на него, надсадно воя, и вместо того, чтобы снести врагине голову, охотник проткнул её насквозь.       Несмотря на то, что вампирша оказалась пронзенной, она все ещё была жива! И теперь она оказалась слишком близко к Мэттью, чем не преминула воспользоваться, вцепившись ему в горло.       На шее охотника, как мы помним, был шарф в черно-алую клетку; это и спасло ему жизнь. Когти миссис Гэлтри на какое-то мгновение завязли в плотной шерсти. Они рванули ткань, раздирая ее, тщась добраться до кожи, но в этот момент Мэттью недрогнувшей рукой вонзил в сердце вампирши осиновый кол.       Вопль миссис Гэлтри разнесся на несколько кварталов - злой пронзительный крик, завершившийся тихим поскуливанием. Она поднесла руку к груди; ее лицо было искажено болью и яростью - и страхом. Мнившая себя бессмертной, прожившая уже намного больше отпущенного срока, она вдруг увидела в глазах молодого охотника приговор, вынесенный безо всякой жалости, без сомнения, без сожалений - свою судьбу.       Впрочем, нечто вроде жалости там все же было.       Мэттью оттолкнул вампиршу, высвобождая лезвие меча, примерился - и снес голову с плеч.       Останки той, что звали вовсе не миссис Гэлтри, а как - теперь одному Всевышнему известно - рухнули на мостовую.       Упокой, Господи, эту несчастную душу, - негромко произнес Мэттью.       Тут он почувствовал, как ледяные пальцы с силой сжали его плечо, прорывая ткань куртки, впиваясь в кожу. Оливеру, к несчастью, удалось выдрать из груди арбалетный болт и встать на ноги. Одной рукой он схватил Мэттью, другой попытался отобрать у охотника меч. Несколько мгновений они боролись; затем Мэттью удалось вырваться, но меч остался в руке вампира. Несмотря на одержанную было победу, положение Мэттью теперь было незавидным. Времени на то, чтобы перезарядить арбалет, ему бы не хватило; убежать он бы не смог - Оливер мог двигаться гораздо быстрее, несмотря на то, что охотник знал город несколько лучше. Кроме того, оба вампира успели нанести ему много мелких ран, он потерял сколько-то крови и не знал, как долго сможет стоять на ногах. Впрочем, шотландец намеревался дорого продать свою жизнь: у него еще было припрятано несколько сюрпризов. Хмурясь, он отступил на несколько шагов, не сводя глаз с Оливера; рука его тем временем нашаривала в поясной сумке ещё один осиновый кол.       Вампир приближался, небрежно, как опытный фехтовальщик, помахивая мечом.       - Отличное оружие, мальчик, - сказал он и улыбнулся, показав клыки. - Не то что ржавые железки, которыми вы обычно сражаетесь.       Мэттью наконец отыскал осиновый кол; должно быть, он как-то выдал себя блеском глаз - вампир ухмыльнулся и ускорил шаг. Он уже, казалось, был на расстоянии удара, но тут охотник резко вскинул свободную руку и сотворил крестное знамение.       Оливера отшвырнуло в сторону, словно он натолкнулся на незримую дверь. Он едва не упал, с трудом сохранив равновесие. Ухмылка перекосилась.       - Отец наш, - на английском, но с легким гаэльским акцентом начал Мэттью, - который есть на небесах… (1)       Вампир взревел и кинулся на охотника; вид у него был такой, словно ему в лицо плеснули кипятка. Мэттью удалось увернуться и он продолжил читать молитву:       - …да будет свято имя Твоё, да придёт Твоё Царство, да будет…        Однако здесь ему пришлось прерваться. Оливер был слишком близко, и МакКинлоху стоило немалого труда увернуться от его ударов. Впрочем, несколько довольно глубоких царапин он получил: вампир двигался быстрее охотника, и, похоже, забавлялся.       - Прыгай, прыгай, - кивнул он, - ты же понимаешь, что обречен, глупый охотник?       В этот момент Мэттью наконец удалось провести контратаку, хоть и не совсем так, как он рассчитывал. Осиновый кол оставил глубокую рану над ключицей Оливера, совсем близко к шее. Взвыв, вампир схватил охотника повыше локтя, дернул на себя, и, казалось, уже готов был вцепиться ему в глотку, как вдруг в ночи раздался голос, низкий, спокойный, жесткий:       - …sicut in caelo et in terra! (2)       И тотчас же две пули поразили Оливера: одна в голову, другая в руку. Взвизгнув, он рухнул на землю.       Мэттью перевел взгляд от корчащегося врага и увидел, что у соседнего дома в свете фонарей стоит некто, закутанный в плащ. В руках у незнакомца тускло блеснули металлом пистолеты. Не было никаких сомнений, что именно его латынь с характерным французским акцентом прозвучала сейчас в ночи.       - Panem nostrum, - резко произнес он, - quotidiānum da nobis hodie! (3)       Последнее слово он уже попросту рявкнул, выведя Мэттью из оцепенения, вызванного потрясением. Мэттью выхватил из руки умирающего Оливера меч и пронзил ему сердце...       - Et dimitte nobis debĭta nostra, - продолжал тем временем человек в черном, подходя ближе. - Sicut et nos dimittĭmus debitorĭbus nostris. (4) ...и отрубил голову - не слишком ровно, руки немного дрожали.       - Et ne nos indūcas in tentatiōnem... (5)       - ...но защити нас от Злодея, - закончил Мэттью c упрямством истинного протестанта. 1 Здесь и далее в переводе Российского Библейского общества. 2 …как на небе, так и на земле. (здесь и далее пер. с лат.). 3 Хлеб наш насущный… дай нам на сей день! 4 И прости нам долги наши...как мы прощаем должников наших. 5 И не введи нас в искушение...