Ходячий секс на пятнадцатисантиметровых шпильках

Гарри думал или, возможно, надеялся, что Шеклболт не примет условий Малфоя, но, как оказалось, Аврорат был в отчаянии. — Все, что он хочет, — кивнул Шеклболт, когда Гарри связался с ним через камин. — Нам все сложнее скрывать ситуацию от общественности. Местные жители точно не будут в восторге, когда узнают, что творение Тёмного Лорда находится у них под боком. Что было просто прекрасно, блять. В семь вечера Гарри вышел из отеля и отправился в катакомбы. Женщина, которая в прошлый раз подсказала ему, где искать Малфоя, узнала Гарри и разрешила ему пройти внутрь. Несмотря на то, что от Малфоя его отделяли вестибюль и лестница, Гарри сразу же услышал его чертовы каблуки. — Смотри под ноги, Поттер, — раздался голос Малфоя, когда он добрался до нужного зала. — Первые несколько метров должны быть безопасными, но всякое может случиться. Гарри притормозил. Он не был силен в распознавании магической энергии, но, сосредоточившись, мог признать, что и правда ощущает достаточно неприятные проклятия, паутиной распространившиеся во мраке катакомб. Слева от него... Цок-цок. Малфой дважды осторожно постучал каблуком туфли. Затем сделал это снова через несколько сантиметров. Цок-цок. Гарри стиснул зубы. Цок-цок. — Почему ты их носишь? — спросил Гарри, прежде чем успел остановить себя и промолчать. Малфой посмотрел на него. На носу его снова сидели бесполезные очки. — Что ношу? — Эти туфли. Весь этот наряд. — Что не так с моей одеждой? Гарри скривился: — Она такая… женственная. — И что же оскорбительного в женственности? — Ничего! Это не то, что я имел в виду, — тут же пошел на попятную Гарри. — Просто ты парень, Малфой. Малфой закатил глаза. — Какая поразительная наблюдательность, — ответил он, прежде чем повернуть назад. Цок-цок. Малфой пристукнул каблуками немного правее, и Гарри с трудом подавил желание ударить его. — Но твой сексизм принят к сведению. — Что? Да ладно тебе, Малфой, я не сексист. — Может быть, не в открытую, — цок-цок. — Но у меня есть смутное подозрение, что, если бы я был женщиной и надел костюм-тройку, ты бы и глазом не моргнул. Если женщина носит мужскую одежду, это никого не волнует, но, если мужчина надевает каблуки, общество сходит с ума. В конце концов, с какой стати мужчине хотеть выглядеть женственно? Гарри открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его. Цок-цок. В другом месте. — Нет ничего плохого в том, чтобы выглядеть женственно, как и нет ничего плохого в том, чтобы быть женщиной, — продолжил Малфой, хотя и большая часть его внимания была сосредоточена на полу, где он цокал каблуками. — Мне нравится, как я одеваюсь. В противном случае я бы этого не делал. Цок-цок. — Ага. Поттер, посмотри на это. Гарри подошел, обрадованный сменой темы, потому что был почти уверен, что, если он еще немного подумает об этом, то начнет соглашаться с Малфоем, а к этому Гарри был не готов. Малфой снова присел (и Гарри снова не смотрел на его задницу) и поправил свои бестолковые очки на кончике носа. — Чувствуешь это? — спросил он. Гарри сосредоточился. Ему потребовалось несколько секунд, но он понял, о чем говорил Малфой: невидимая, пульсирующая артерия темной магии растекалась на полу прямо перед ними. — Так ощущается проклятье-ловушка, — объяснил Малфой. — Мы не смогли бы почувствовать его так отчетливо, если бы я не снял защиту с него несколько часов назад. И если бы кому-то не повезло активировать его… — Органы через рот, — подсказал Гарри. Малфой кивнул. — Контрпроклятье звучит как Фините Умбриоз, но будь осторожен, ловушки могут отражать его, тогда нужно попробовать снова. Нам лучше разделиться и отыскать их все. Не наступай никуда, если не уверен, что там безопасно. — Я не очень хорошо чувствую магию. Есть еще какой-нибудь прием, который я могу использовать? Малфой ответил не сразу. — Что ж, — наконец ухмыльнулся он, — темная магия изменяет резонанс окружающих предметов. Поэтому, если ты постучишь по полу возле ловушки чем-то твердым, звук там будет немного отличаться от нормального. Ты можешь ползать на четвереньках и использовать палочку… или купить туфли от Прада. Малфой намеренно поцокал каблуками, и Гарри застонал. Конечно, у туфель было практическое применение. — А ботинки с плоской подошвой не подойдут? — спросил Гарри. — Думаю, подойдут, — ответил Малфой, и Гарри тут же превратил резиновые каблуки своей обуви в пластиковые. — Но я предпочитаю каблуки. Моя задница выглядит фантастически благодаря им. — Ага, — согласился Гарри, прежде чем смог подумать, что он говорит. Осознав свою ошибку, он взглянул на Малфоя, что все еще сидел на корточках и с удивлением смотрел на него. Однако на смену его удивлению быстро пришло самодовольство. — Рад, что ты согласен, — ухмыльнулся он. — Я пойду искать другие ловушки, — быстро ответил Гарри, отводя глаза. — Часто пялишься на мою задницу, да, Поттер? — Отвали, Малфой. — Еще мне говорили, что каблуки делают мои ноги бесконечными. Гарри бы очень хотелось выбежать из зала в эту же секунду, но учитывая, что это почти наверняка закончилось бы тем, что он остался бы без внутренних органов, Гарри отказался от этой идеи и начал свою серию постукиваний по полу. Малфой, слава Богу, усмехнулся, но больше ничего не сказал.

***

Они работали до вечера. Это был кропотливый процесс для Гарри, который не привык ощущать окружающую его магию и обнаруживать тонкие различия в резонансе, но Малфой легко справлялся с задачей. Тем не менее, им вдвоем удалось обезвредить большинство проклятий-ловушек. Все это время они в основном молчали, и иногда Гарри поглядывал на Малфоя, а потому заметил несколько моментов. Во-первых, бесполезные очки не были бесполезными. Всякий раз, как Малфой обнаруживал ловушку, он поправлял очки на носу и присаживался, чтобы как следует её изучить, и Гарри с опозданием понял, что очки, должно быть, были зачарованы так, чтобы распознавать магию. Во-вторых, глупая и непрактичная кожаная куртка-болеро с длинными рукавами на самом деле была устойчивой к магии, что не делало её ни глупой, ни непрактичной. Время от времени одна из ловушек отражала контрпроклятье, но оно всегда отскакивало от кожи куртки, давая Малфою возможность снова наложить его. Гарри бы убил за такую куртку на задании. В-третьих, Малфой был хорош в своей работе. Действительно хорош. Пообщавшись с ликвидаторами проклятий, которые работали на Аврорат, Гарри знал, что у них была не самая легкая профессия: она требовала большого мастерства, магического контроля и серьезных знаний о темной магии. У Малфоя всего этого было в избытке, и, как бы Гарри ни хотелось это признавать, он был впечатлен. Несмотря на это, Малфой все еще был самодовольным ублюдком, и Гарри терпеть его не мог. Хуже того, Малфой все еще был его ходячей и говорящей сексуальной фантазией. Гарри надеялся, что как только первоначальный шок от вида Малфоя на пятнадцатисантиметровых каблуках отпустит его, все пройдет. Как бы не так. Каждый раз, когда Гарри мельком видел его, Малфой или склонялся над очередной ловушкой, выставляя на показ свою идеальную задницу, или задумчиво жевал кончик волшебной палочки, или облизывал розовые губы. Гарри не мог расслабиться и не возбуждаться при виде него, и это было недопустимо. Около половины десятого Малфой объявил, что им пора заканчивать, что было к лучшему, потому что Гарри как раз дошел до конца своего коридора и обезвредил последнюю ловушку. Когда они возвращались в вестибюль, Гарри почувствовал, что густая аура темной магии почти рассеялась, и он был, несмотря ни на что, доволен своей работой. В вестибюле Малфой заговорил с женщиной на быстром французском. Гарри не знал, что он говорит, но у него было подозрение, что Малфой обещал вернуться завтра утром и проверить все еще раз. Гарри вышел на улицу, потому что ему требовалось слишком много усилий, чтобы не смотреть на задницу Малфоя, когда тот склонился над стойкой. На город почти опустилась ночь, лишь на горизонте все еще теплилось мягкое желто-золотое сияние, которое пыталось отбиться от темноты. Дневной гул сменился приглушенным вечерним рокотом — машины, музыка и голоса в отдалении сливались в нечеткий и незаметный фон. Париж действительно был очень красивым городом. Гарри не против был бы вернуться сюда еще раз. — Поттер. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Малфой неторопливо выходит на тротуар, а его чертовы каблуки от Прада цокают по мостовой. На губах его играла ухмылка, из-за которой Гарри с трудом удавалось держать себя в руках. — Ужин? — спросил Малфой. Гарри нахмурился. Этого он никак не ожидал. — Что? — Не хочешь поужинать? — повторил Малфой, останавливаясь напротив него. — Я поел до того, как пришел, — с подозрением заметил Гарри. — Я знаю, — ответил Малфой, и на лице его застыло почти хищное выражение, которое Гарри либо ненавидел, либо очень-очень любил. Он не мог сказать наверняка, и это не давало ему покоя. — Какой смысл идти ужинать, если я уже поел? Малфой стоял близко. Боже, как Малфой оказался так близко? Гарри уловил запах мятного шампуня, который он использовал, и внезапно ему захотелось уткнуться носом в волосы Малфоя, чтобы почувствовать его лучше. — Хороший вопрос, — хрипло ответил Малфой, и… ох. Ужин был только предлогом. Блять. — Малфой… — Что я могу поделать? Большой, сильный, самоуверенный мокрый сон в обличье аврора возвращается в мою жизнь после стольких лет, и ему нравится моя задница? Гарри так сильно стиснул зубы, что ему стало больно. Его мысли остановились. — Честно говоря, я вроде как хотел уложить тебя в постель еще на пятом курсе, — признался Малфой, и голова Гарри внезапно опустела. — Так что я никогда не прощу себе, если… Гарри схватил Малфоя за плечи и толкнул его к ближайшему фонарному столбу. Малфой резко втянул в себя воздух, и Гарри поцеловал его, вкладывая в этот поцелуй все, что в нем накопилось. Малфой застонал ему в рот, и Гарри почувствовал, как его ногти впились ему в плечи. Малфой целовал его в ответ с таким же энтузиазмом, и Гарри притянул его к себе. — Малфой… — яростно зарычал он ему в губы, оглаживая его руки. — Черт возьми, Малфой, ты себе не представляешь… — Кажется, начинаю, — ответил Малфой. Гарри почувствовал, как он толкнулся ему навстречу, и трение между их телами заставило Гарри болезненно напрячься. Кровь стремительно покидала его мозг, устремляясь к члену, и он снова прижался к Малфою, чтобы почувствовать его ответное возбуждение через дурацкие облегающие леггинсы. — Блять, я едва мог думать, наблюдая за тобой в этой одежде... Малфой снова застонал, запрокидывая голову, и Гарри воспользовался моментом, чтобы прикусить нежную кожу его шеи и пройтись губами по его горлу. — ...провел весь гребаный день возбужденным, представляя, как сорву её… — О, Мерлин, — заскулил Малфой. Его голос был высоким, хриплым, напряженным. — Поттер. — ...нагну тебя и оттрахаю. — Да, — резко вскинулся Малфой, его ногти впились в руки Гарри, оставляя на коже отметины в виде полумесяцев. — Блять. Да, давай сделаем это. Давай сделаем это прямо сейчас. Малфой едва успел закончить фразу, как Гарри собрал то, что осталось от его самообладания, и аппарировал. Когда он снова открыл глаза, свет уличных фонарей исчез, ему на смену пришло бледное свечение луны, проникающее в окно гостиничного номера Гарри. Малфой слегка покачнулся и упал на кровать, и, Господи, он выглядел так хорошо — раскрасневшийся, возбужденный, с растрепанными волосами, — что Гарри хотелось проглотить его. Он сорвал с себя куртку, скинул ботинки и снова захватил своим ртом губы Малфоя, что был просто невозможен с его великолепными ногами и нелепым чувством стиля. Гарри особенно не осторожничал, когда сорвал с Малфоя дурацкий жилет от Ив Сен-Лоран и гребанные туфли на шпильках и принялся сражаться с его леггинсами, пока Малфой дергал за пуговицы своей рубашки. И, конечно — конечно, блять, — член Малфоя был таким же прекрасным, как и все остальное в нем: он был тонким, бледным и идеально подходил для минета, как будто только этого Гарри и не хватало. Он наклонился и прикусил обнаженный живот Малфоя, и тот вскрикнул и дернулся под ним. — Поттер, — простонал он. — Почему твое тело должно быть чертовым совершенством? — прорычал Гарри, глядя на острые тазобедренные косточки Малфоя. — Ты пытаешься свести меня с ума? — Мой коварный план раскрыт, — выдохнул Малфой, сжимая в пальцах покрывало. — О Боже, Поттер, пожалуйста… — Я почти уверен, что должен быть какой-то закон, запрещающий тебе выглядеть так, — пробормотал Гарри, прежде чем накрыть ртом головку члена Малфоя. Тот хрипло закричал от удовольствия, и Гарри нащупал палочку, накладывая на комнату заглушающие чары. Он не хотел, чтобы их кто-нибудь прервал. Пальцы Малфоя запутались в волосах Гарри, оттягивая их, когда он начал сосать его член. Кожа Малфоя была солено-сладкой и мягкой и пахла мылом. Гарри отстранился, с шумом втягивая в себя воздух, и обхватил влажный от слюны член Малфоя. Гарри толкнул Малфоя на покрывало, заставляя его раздвинуть ноги, и он тут же откликнулся, выгибаясь на кровати так, чтобы Гарри мог уткнуться лицом в напряженное кольцо его мышц. Он хотел оттрахать Малфоя сейчас, он хотел оттрахать его десять минут назад, он хотел вбиваться в него до тех пор, пока Малфой не перестанет быть таким безупречным и сексуальным, и чем быстрее он сможет подготовить его, тем лучше. Малфой вскрикнул, содрогнувшись всем телом, и задрожал, когда Гарри принялся проникать в него языком. Хорошо. Гарри был очень доволен собой. Пусть Малфой сойдет с ума от желания. Это меньшее, чего он заслуживал после того, как заставил Гарри изнывать от возбуждения весь день. — Поттер, — пробормотал Малфой. — О Боже, Поттер, я не могу, не могу больше... М-Мерлин, это так хорошо, я сейчас кончу… Гарри резко оторвался от него, его губы и подбородок были покрыты слюной, и Малфой рухнул на кровать, все его тело напряглось, как тетива, дрожа от почти кульминационного момента. Гарри медленно и осторожно снял одежду, которая на нем осталась, позволяя Малфою отдышаться. Избавившись от брюк, он осторожно наклонился над ним. Малфоя все еще трясло от желания. — Я буду трахать тебя, — прошептал Гарри, — пока ты не перестанешь соображать. Малфой под ним жалобно застонал. — На живот. Малфой собрался с силами и перевернулся. Сжав руками подушку, он оттопырил задницу, и, черт возьми, Гарри отчетливо осознал, как сильно он был возбужден. — Я буду трахать тебя, пока ты не разучишься говорить, — громче сказал Гарри, хватая палочку и бормоча заклинание смазки, от которого Малфой захныкал. — Пока от тебя ничего не останется. — О Боже, — прохрипел Малфой. Гарри огладил его тело, прошелся ладонями по плечам и спине, пока не остановился на невероятном изгибе задницы Малфоя — смазанной, открытой и ожидающей его. Крепко удерживая Малфоя за бедро одной рукой, Гарри прижался к нему. — О Боже, — снова пробормотал Малфой, когда головка члена Гарри коснулась его входа. Свободная рука Гарри вцепилась в волосы Малфоя, и он толкнулся внутрь. Это было чертовски идеально, как и все остальное в Малфое. Гарри пришлось на мгновение замереть и взять себя в руки, потому что, если бы он этого не сделал, то, вполне возможно, причинил бы Малфою боль. Тот дрожал под ним, уткнувшись лицом в подушку, всхлипывал и стонал, нашептывая что-то вроде «так хорошо» и «о боже». Гарри не мог больше терпеть и начал медленно покачивать бедрами. Тело Малфоя было похоже на горячие влажные тиски, сжимающие его так сильно, что, казалось, он пытался вытащить душу Гарри через член. В голову Гарри вернулась пустота — жужжащая, грубая и заглушающая все остальное. Он ускорился, и Малфой ответил тем же, подмахивая ему бедрами и выкрикивая его имя. — Гарри… Мерлин, Гарри, так хорошо, трахни меня… Гарри не был уверен, был ли узелок, образовавшийся в его животе, порожден гневом, удивлением или похотью, но он возник в тот момент, когда Гарри услышал, как Малфой зовет его по имени. Он был уверен, что Малфой прежде никогда этого не делал. Это заставило Гарри вбиваться в него еще быстрее и жестче. Малфой вздрагивал под ним, и пот выступил на спине и груди Гарри. Он хотел, чтобы Малфой не просто стонал, но сошел с ума от удовольствия, он хотел перевернуть его мир и сделать для него невозможным секс с другими любовниками. Если звуки, которые издавал Малфой, были хоть каким-то знаком, Гарри неплохо с этим справлялся. Оргазм приближался неумолимо, как наводнение или лавина, и Гарри не мог больше сдерживаться. Он наклонился и укусил Малфоя за плечо, горячая пульсация в его животе достигла апогея, пока… — Гарри! ...не осталось абсолютно ничего, кроме вспыхнувшего в нем и разрушающего мысли ослепительного удовольствия. Гарри погрузился в Малфоя до самого основания и задрожал, пока его снова и снова накрывало волнами оргазма. Где-то между десятью секундами и десятью годами спустя Гарри вырвался из этого состояния и рухнул на кровать. Малфой поерзал немного и перевернулся на спину. Гарри слышал только его тяжелое дыхание рядом с собой, и на несколько секунд между ними воцарилась тишина. — Подумать только, — сказал Малфой через мгновение, — все те годы, которые мы потратили, вцепляясь друг другу в глотки, мы могли бы делать это. — Это вряд ли, — пробормотал Гарри. — Я, конечно, рискую подкормить твое эго, — продолжил Малфой, — но это было невероятно. Я точно буду чувствовать это какое-то время. Мерлин. — Хорошо, — ответил Гарри, закрывая глаза. — Завтра я вернусь в Англию, — сказал Малфой. — Мне придется вновь осмотреть катакомбы, но я думаю, что большая часть работы сделана. Без твоей помощи мне бы потребовался минимум еще один день. Спасибо, Гарри. Несмотря на то, что ему очень не хотелось это делать, Гарри открыл глаза и посмотрел на него: — С каких пор ты зовешь меня по имени? Малфой рассмеялся: — Ну, ты только что вставил в меня свой член. Я думаю, что это означает, что мы можем перейти к именам, нет? — Ну, мы не то чтобы друзья. — Мы могли бы ими быть. Малфой внезапно перевернулся и забрался на Гарри, опуская ладони ему на грудь и ухмыляясь в раздражающей и такой отчетливо его манере. Каким бы сонным и удовлетворенным Гарри ни был, эта ухмылка все равно заставляла его желудок вздрагивать. — Что скажешь? Это дало бы нам оправдание для того, чтобы регулярно трахаться, а это не так уж плохо. И было бы хорошо оставить прошлое в прошлом. Значит, прошлое. Гарри ненавидел это слово. Кем Малфой их считал? Неужели все потери и смерти, свидетелями которых они стали, казались Малфою с его слишком длинными ногами и безупречной кожей чем-то, что можно было с легкостью оставить позади? — Это не прошлое, — прошипел Гарри. Малфой, нахмурившись, убрал руки с груди Гарри. — Я ценю то, что ты сделал для меня во время войны, Малфой, и поэтому я свидетельствовал в твою пользу. Но ты сошел с ума, если считаешь, что все, что произошло между нами, можно забыть. — Я не это имел в виду, — ответил Малфой, защищаясь. — Это просто фигура речи. — Ну, может, мне не нравится, как ты отмахиваешься от прошлого. — Я не отмахиваюсь от него! Гарри схватил Малфоя за руку. На фоне его обнаженной светлой кожи Метка была хорошо видна даже при слабом освещении гостиничного номера. Малфой тут же вырвал свою руку из хватки Гарри, отшатываясь так, словно его только что ударили. — Только потому, что ты забыл, не значит, что и я тоже забыл, Малфой. — Я ни черта не забыл! — закричал Малфой, срываясь с постели. Он больше не сдерживался и явно злился. — Кто ты, блять такой, чтобы так говорить? Гарри сел. Если Малфой злился, то он тем более имел на это право. — Я тот, кому пришлось умереть, чтобы избавиться от психопата, которого ты боготворил шесть лет! Рот Малфоя открылся. Лицо его дрогнуло, он поморщился, словно от боли, и Гарри не знал, как на это реагировать. — Это было десять лет назад, — в голосе Малфоя звенело отчаяние. — И с тех пор я трачу каждую минуту на то, чтобы… Внезапно Малфой отвернулся. Его палочка прыгнула к нему в ладонь, откликаясь на невербальное Акцио, и он использовал несколько заклинаний, чтобы одеться: вскоре на нем снова красовались облегающие леггинсы, нелепый жилет от Ив Сен-Лоран, кожаная куртка и чертовы каблуки. — Пошел ты, Поттер, — прошипел он. — Наивно было думать, что ты перерос свои гребаные предрассудки... — Мои предрассудки? Никогда бы не подумал, что услышу это от чертова Пожирателя смерти… Малфой аппарировал. Все еще дрожа от ярости, Гарри поднялся с кровати и отправился в душ. Он выкрутил горячую воду на максимум и принялся яростно оттирать свою кожу, чтобы избавиться от сохранившегося на ней запаха Малфоя. И он не думал о выражении боли на его лице и не чувствовал себя виноватым.