Кадмейская Победа | Cadmean Victory Remastered

Мягкий жар пульсировал в его груди. Гарри открыл глаза и зевнул, затем вытащил серебряный жёлудь из-под рубашки. — Азуре, — пробормотал он, садясь и зарываясь пальцами в волосы. Металлический жёлудь раскрылся. В зеркальце амулета появилось лицо Флёр. — Bonjour, mon Cœur, — её глаза скользнули по нему. — Ты хорошо выглядишь. Приходи ко мне, я достала для тебя оборотку, и нам нужно поговорить. У Гарри перехватило дыхание. — Звучит зловеще, — он широко улыбнулся. — Сделал ли я что-нибудь, заслуживающее ожога? Взгляд Флёр смягчился. — Не о чем беспокоиться, Гарри. Я имела в виду твоё обещание. Его охватило облегчение. — Иду, ma princesse. — Быстрее, — лицо Флёр исчезло, и амулет снова закрылся, превращаясь в жёлудь. Гарри уронил его себе на грудь и надел одежду, затем наложил на себя невидимость и выскользнул из Гриффиндорской башни. Он обошёл Филча, который с ужасной ухмылкой ходил по коридорам, бормоча что-то о розгах своему злобному коту. Ты теперь тоже в моём списке. Гарри сделал паузу, чтобы посмотреть, как он ковыляет по коридору. Добби не может одновременно следить и за тобой, и за Амбридж. Он поспешил в туалет и помахал Миртл рукой. — Привет! Она приподняла руку, в её серебряных глазах появилось странное отстраненное выражение. — Ты когда-нибудь был в Лондоне? — Несколько раз, — Гарри сделал паузу, когда комната открылась. — А что? Миртл покачала головой. — А я была там? Гарри моргнул. — Э… нет? Я думал, тебе нельзя покидать территорию замка. — Верно, — Миртл проскользнула через двери кабины и уставилась в темноту комнаты. — Должно быть, это воспоминание из того времени, когда я была жива, но я уверена, что ты был там со мной. — Я так не думаю, — Гарри грустно улыбнулся ей и вошёл в туннель. — Извини, Миртл. Дрожь пробежала по её полупрозрачному серебристому телу. — Не беспокойся об этом, Том. Он застыл на ступеньках. Ледяной кулак сжал его сердце, холод пробежался по крови. Том?! Гарри поспешил в комнату и уставился в бассейн. Нет. Он позволил холоду утихнуть. Я, должно быть, ослышался. Гарри улыбнулся Салазару и выхватил приличную пригоршню галеонов из того, что осталось от его выигрыша в Турнире. — Развлекайся, Гарри, — крикнул Салазар. — И буду, — он завертелся юлой и через секунду оказался в коридоре замка Делакуров. Флёр сидела на нижней ступеньке лестницы. Её серебряные волосы были зачёсаны через одно плечо тёмно-синего платья. На земле между её ног лежал единственный пузырек с оборотным зельем. — Я здесь. Как…? Она вскочила на ноги и прижалась к его рту своими губами — Хорошо. Я скучала по тебе. Гарри боролся с толстым горячим комком в горле и сдерживал слезы. Так вот на что это похоже. — Твоя оборотка, — она подняла пузырек с пола. Гарри смотрел, как она наклонилась, и почувствовал, как по его венам течёт тепло. Флёр вставая ухмыльнулась. — Я всё вижу. — Видишь что? Флёр засмеялась и сунула руку ему в карман, выудив пригоршню галеонов. — Вот и всё. Гарри взял пузырек и встряхнул его. — Очень похоже на плохо приготовленную кашу. Почему зелья всегда такие непривлекательные? — Не все из них, — Флёр, поморщившись, пряча мешочек с галлеонами за бюстгальтер. — Почему они такие холодные? — Они были в Комнате, там холодно. — Такое ощущение, что у меня на сосках кубики льда. Взгляд Гарри упал на декольте Флёр. — Откуда ты знаешь на что это похоже? — Я не знаю, — она пожала плечами. — Но это должно быть что-то… — Странное, — Гарри убрал флакон. — Произошло что-нибудь важное? — Меня приняли в Bureau des Énigmes, — сказала Флёр. — Это великолепно, — Гарри заключил её в объятия и прижал к своей груди. — Я говорил тебе, что всё будет нормально. — Но я отказалась. — Что? — Гарри откинулся назад и посмотрел ей в глаза. — Но ты ведь так долго этого хотела… — Я попросила отложить начало своей работы там, пока я не завершу свой контракт с Гринготтсом, — сказала она. — У тебя есть контракт с Гринготтсом? — Гарри нахмурился. — Зачем и когда ты его заключила? — Я подписала его несколько дней назад и начинаю через несколько недель в качестве связного для Гринготтса и частных групп по поиску магических артефактов. Я буду жить в Лондоне. Таким образом, нам не придётся терпеть ещё один год, как этот, и я буду рядом, чтобы помочь. Его сердце сжалось. — Но во Франции безопаснее. Глаза Флёр сузились и потемнели на несколько оттенков. — Ты забыл своё обещание, mon Cœur? — Нет, — прошептал он. — Но мне всё равно это не нравится. — Меня расстраивает, что тебе это не нравится, — пробормотала она, — но я не буду сидеть здесь, как блестящий серебряный кубок, чтобы ты выиграл меня в конце боя. Гарри придётся задуматься, как оставить её подальше. Кто-то другой может убедить её остаться здесь. — Ты говорила со своими родителями? — спросил он. — Да, — глаза Флёр стали тёмно-синими. — Они не были в восторге от этого, но знали причину, по которой я взял на себя эту роль: меня мало интересуют заколдованные безделушки, которые гоблины выкапывают и продают всяким дуракам. В основном это неполный рабочий день и не очень сложно. Сердце Гарри упало. — Что они сказали? — Они сказали мне быть осторожной в Британии. Маман предложила мне попробовать устроиться в Хогвартсе. — А твой отец? — Папа спросил, каковы наши планы. Думаю, он понимает, что всё, что мы планируем — общее. Тёплое сияние и клубок страха перемешались под ребрами Гарри. — Значит, они не против. — Они всё равно не смогут меня остановить, — глаза Флёр вспыхнули чёрным. — Так что хватит пытаться найти способ удержать меня здесь, не нарушая своего обещания! Он вздохнул. — Мне очень жаль, mon Rêve. Я, это просто… — Я знаю, — Флёр поцеловала его в щеку, затем прижалась лбом к нему. Её глаза снова стали летними небесно-голубыми. — Ты не хочешь меня потерять. Он притянул её к себе и попытался разгладить клубок эмоций. — Я не могу проиграть. Я не могу. Флёр слегка надул губы. — Мы не можем проиграть. Я буду работать в Гринготтсе, там достаточно хорошо, чтобы покрыть расходы по аренде. — Ты уже выбрала место? — Гарри провёл рукой по волосам. — Я мог бы поставить защитные чары на это место. — Как? — Флёр обхватила его подбородок и приподняла голову. — Я лучше обращаюсь с оберегами чем ты, помнишь? — Магия крови, — Гарри ухмыльнулся. — Это не из тех вещей, на которых я хочу попасться, но всё ради твоей защиты. — Нашей, — сказала Флёр. — Зачем тебе жить с родственниками-магглами, когда ты можешь быть со мной. Они тебе больше не нужны, у тебя есть мои. — Хочешь, чтобы мы жили вместе? Она вздрогнула. — Не хочешь? Гарри покачал головой и схватил её за руки. — Ничего подобного, просто не ожидал. Через пару месяцев мне будет шестнадцать. — Мы вместе почти год, — пробормотала Флёр. — Это не такой уж и короткий срок, и я отказываюсь позволить тебе вернуться к магглам. — Я даже не говорил о них, — Гарри приподнял бровь. — С чего ты взяла, что это так плохо? Глаза Флёр вспыхнули чёрным как смоль. — Я знаю, потому что ты не говорил о них. Я знаю, потому что раньше ты избегал даже прикасаться ко мне, и потому что люди не цепляются за одно прекрасное желание, если они не проводят всю свою жизнь чего-то желая и не получая этого. Гарри поморщился и внимательно посмотрел на пузырек с обороткой. Его сердце упало в живот. — Я немного странный, не так ли? Мне жаль, что не говорил тебе. Флёр подняла нос. — Не извиняйся за то, что оставался самим собой, mon Cœur. — Я хочу жить с тобой, — пробормотал он. — Действительно? — битьё её сердца отражалось в глазах. — Я знаю, что это большой шаг, но мне… мне бы это очень понравилось, mon Cœur. Я всё лето буду приходить домой каждый день, а ты просто… — Я просто, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о нас. — Скрываешь меня, mon Cœur? — губы Флёр изогнулись в ухмылке. — Боишься, что все девушки в Хогвартсе поймут, что ты просто играешь их сердцами? Гарри фыркнул. — Меня больше беспокоят разбитые от ревности сердца Дамблдора и Волдеморта. — Так что мы держим это в тайне, — сказала Флёр. — Ты вернёшься к своим родственникам, потом исчезнешь и перейдешь жить ко мне. Мы держимся на расстоянии на публике, но это нормально, потому что мы всё равно вряд ли пересечёмся. — Дамблдор найдёт меня, — сказал Гарри. — Дурсли скажут ему, что я уехал и что могу использовать магию вне школы. У них нет причин хранить мои секреты. — Чары памяти, — ответила Флёр. — И я знаю большую часть теории, лежащей в основе заклинания Фиделиуса. Я уверена, что через несколько месяцев я смогу научиться накладывать его, и тогда нас не смогут найти, даже если он узнают, что мы ушли. — Как это работает? — спросил Гарри. — Потому что я почти уверен, что мои родители полагались на эти чары… — Его можно использовать только для защиты постоянного местонахождения живых, разумных, магических существ. Под постоянным я имею в виду почти постоянное место жительства. Это как-то связано с душами, — Флёр нахмурилась. — Книга, которую я читаю, звучит так, как будто душа — это что-то вроде чар. Магия, вызванная подсознательным намерением или восприятием, например верой в то, что ты жив. Смертельное проклятие убивает, потому что оно вытягивает душу из человека, как и дементоры. Возможно, Фиделиус каким-то образом удаляет часть этого чувства «я», тем временем, как смертельное проклятие делает это настолько тщательно, что человек не может вынести его без якоря. Он переварил это. Но как Фиделус может использовать подобный принцип работы? — Гарри? — Флёр ткнула его. — Ты очень тихий. — Души — запутанные штуки, — пробормотал Гарри. — Я читал, что это магическое чувство собственного «я». Флёр моргнула. — Я бы с удовольствием прочитала всё, что ты читал. Это звучит очень похоже на то, что я читала, а та книга точно не предназначалась для чтения студентам, преподавателям или кому-либо, кроме директора школы, — она наморщила нос. — Это был подарок от Гриндельвальда директору школы, когда он искал поддержки. — Что там было сказано? — С Фиделиусом нельзя поступать легкомысленно, mon Cœur. Если мы это сделаем, мы создадим пузырь, в котором наше чувство «я», как ты его назвал, будет скрыто под доверием к хранителю тайны. Пока мы находимся в пузыре, наше существование и существование чего-либо внутри этого пузыря требует, чтобы понимание нашего тайного хранителя было самоощущением. Как ключ, он открывает способность воспринимать всё, что находится внутри пузыря. Наш хранитель тайны может поделиться этим ключом любым преднамеренным действием, подтверждающим существование и местонахождение нас и нашего пузыря. Риск состоит в том, что это требует высокого доверия. Без этого доверия его просто невозможно сотворить из-за несовместимости душ, — она встряхнула волосы и перекинула их через плечо. — Также необходимо, чтобы чары применялись только к вещам, которые требуют большого доверия, чтобы поделиться им. Ты не можешь наложить Фиделиус на твой любимый стол в библиотеке, это должно быть что-то по настоящему важное и секретное. — Опасно ли убирать? Флёр хмыкнула. — Я так не думаю. Просто сложно. Если ошибусь, то смогу просто их убрать. — Так что нам просто нужно выбрать хранителя тайны, которому мы можем полностью доверять и который точно не будет в никакой опасности. — Я уже знаю, кого выбрать, — Флёр улыбнулась. — Кто-то, о существовании которого многие даже не подозревают, но у которого нет никаких причин выдавать нас. Тот, кто будет в безопасности здесь, во Франции. Один из её родителей? — Кто? — Габби, конечно, — Флёр засмеялась. — Кто знает о нас двоих? И кто из них знает о моей младшей сестре? Здесь, во Франции, она хорошо защищена от взора Волдеморта и Дамблдора, — она скривилась. — Почему ты так беспокоишься об Альбусе Дамблдоре? Гарри проглотил резкую жару. — Думаю, что он предпочёл бы сделать из меня мученика. Глаза Флёр вспыхнули чернильно-чёрным светом и увеличились вдвое по сравнению с обычным размером. Её подбородок и нос выступили вперёд, образуя зазубренный клюв, и повсюду, где Гарри мог видеть, проступали перья на её коже. Её магия захватила его мысли, привлекла его взгляд к выпуклости её груди и изгибу её бедер. Раскалённые добела искры плясали над её руками, жар омывал лицо Гарри. Гарри сглотнул. — Флёр? Она глубоко вздохнула, и её лицо изменилось. — Прости, — пробормотала она. — Надеюсь, ты не находишь мою другую форму слишком непривлекательной. — Твоя магия делает это буквально невозможным, — он обхватил её щеки ладонями и поцеловал мягкие розовые губы. — И это ты. Я люблю тебя, с перьями или нет. Губы Флёр изогнулись. — Но ты, наверное, предпочёл бы, чтобы не было клюва. — Он действительно выглядит в меру устрашающе, — он ухмыльнулся. — Если поцелуй пойдёт не так, ты можешь откусить мне нос, и тогда я буду выглядеть как Волдеморт, — Гарри поймал её взгляд и постучал по виску. — Кроме того, я сам более чем немного странный. Флёр долго смотрела на него, затем прижалась губами к нему, отбрасывая его к стене. — Ты остаешься моим, — прошептала она между поцелуями. — Странный или нет. Гарри улыбнулся и прижал её к своей груди. — Я могу жить с этим. — Тебе придётся. Я тебя не отпущу, — она уткнулась головой в изгиб его шеи. — Значит, решено. Мы найдём себе место, я сделаю Габби нашим хранителем, а потом мы наложим защиту на это место. Ты придёшь ко мне, как только начнётся лето, а оттуда мы аппарируем домой. — У меня есть трастовый фонд, — сказал Гарри. — Около пятидесяти тысяч галеонов. — Трастовый фонд, — Флёр стряхнула волосы с лица и перекинула их через плечо. — Достаточно, чтобы мы незаметно нашли себе небольшое место, если я добавлю. — Судя по тому, что сказал Нагнок, я подозреваю, что состояние семьи Поттеров примерно в шесть раз больше, — он ухмыльнулся. — Хотя я не могу получить доступ ни к чему, кроме трастового фонда, пока мне не исполнится семнадцать. — Твой фонд ежегодно пополняется, не так ли? — Да. — Хорошо. Это означает, что нам не нужно будет брать ссуду на покупку где-нибудь, а только объединить то, что у нас есть. — Ты что-нибудь присмотрела? — спросил Гарри. — Несколько мест, которые показались мне доступными по цене, — сказала она. — Я нашла красивую квартиру, которая мне понравилась, но наличие соседей-магглов может вызвать массу проблем. Был маленький домик в одной из волшебных деревень в Дорсете и милое местечко в Годриковой Лощине… Гарри поморщился. — Тебе не нравится Годриковая Лощина? — спросила Флёр. — Не думаю, что хочу жить в деревне, в которой умерли мои родители, — сказал он. — Каждый раз, заходя в магазин проходить мимо их мемориала? Лучше другое место. — Есть ещё в Бадли-Бэббертоне, — сказала Флёр. — Очаровательное место. Это в западной части страны. Я бы с радостью поселилась там. — Я оставляю это на твоё усмотрение, — ответил Гарри. — Только не в Годриковой Лощине или Оттери-Сент-Кэчпоул, там живут Уизли, они могут сообщить Дамблдору. — Ты куда-то собираешься? — Флер прищурилась. — Так спешите уйти от меня, mon Cœur? — Я бы предпочёл остаться. — Куда и зачем? — Флёр застонала. — Теперь когда я получил оборотное зелье, я могу разобраться с стариком и избавиться от Амбридж, прежде чем она причинит кому-либо вред, и отправиться на поиски пророчеств, прежде чем Фаджа выгонят из его кабинета, а Дамблдор снова появится в Большом зале, — он сделал паузу. — Что-нибудь знаешь о веритасеруме? Или, точнее, как ему противостоять? — Не смог найти книгу? — Флёр вздрогнула. — Ты намного красивее книги и приятнее пахнешь. Губы Флёр скривились. — Лесть поможет тебе не во всём, mon Cœur. Это очень мощное принуждение: оно успокаивает ум, подавляя волю с концентрацией, и создает чувство доверия, которое заставляет человека говорить правду. Если ты можешь бороться с седативным действием и сохранять разум, тогда ты можешь сопротивляться ему, но лучший способ — это противоядие. — Которого у тебя случайно нет? Флёр засмеялась. — Варка занимает много времени, и у маман нет на это лицензии. — Чёрт. — С тобой всё будет в порядке, — она запустила руку ему в волосы и легонько потянула за них. — Потому что, если это не так, я растоплю твоё лицо. Гарри поморщился. — И на этой нежной, любящей ноте мне нужно идти. — Тогда иди, — Флёр нахмурилась. — Приходи ко мне, как только сможешь, и теперь ты тоже должен мне торт. — Ох, разумеется, — улыбка расплылась по его губам, когда её хмурый взгляд превратился в огромную надутую губу. — Я найду тебе что-нибудь сладкое, mon Rêve. — Марципан, — требовательно сказала Флёр. — И сливы. — Конечно, ma princesse, — он встал и наклонился, чтобы поцеловать Флёр на прощание. — Я уверен, что мне будет легко найти эту комбинацию. — Чем труднее это получить, тем больше удовольствия от этого когда будем его есть, — она запустила руки в его волосы и прижалась к своим губам. — Я ожидала, что ты останешься, — пробормотала она. — У меня были планы. — Извини, — он поцеловал её ещё раз. — Но у тебя теперь всё лето в планах. Флёр надулась и ухмыльнулась. — Какая отличная идея. Гарри улыбнулся ей и повернулся, снова появляясь в кабинете. — На этот раз никаких вампиров? — спросил Салазар. — Нет, — Гарри активировал Карту Мародеров. — Пришло время разобраться во всём, прежде чем Фаджа свергнут, а у меня закончится время. — Для чего-то гнусного? — Салазар посмотрел на карту. — Я собираюсь поощрить воспитателя быть добрее со студентами, — Гарри скривился. — Это хорошая возможность проверить свою способность изменять воспоминания. Я бы предпочел потренироваться на ком-то, кто этого заслуживает. И если я узнаю, что он потом ударил ещё одну одиннадцатилетнюю девочку, я скормлю его гигантскому кальмару. Он заметил, что Филч патрулирует третий этаж, его точка с именем плавает вверх и вниз по коридору, как будто он шагает. Гарри быстро двинулся в путь, вращая палочкой на ладони. Имя Филча скользнуло по лестнице, поэтому он убрал карту и стал ждать на полпути вниз. — Кто это у нас? — Филч хихикнул. — Одинокий студент? Думаю, ничего хорошего в этом нет. — Здравствуй, Филч, — сказал Гарри. — Что ты задумал, Поттер? — он зарычал и схватился за свою метлу. — Думаешь, я забыл, что ты сделал с моей миссис Норрис? — Legilimens, — прошептал Гарри. Гарри ворвался в его сознание, следуя по следу ненависти и негодования до его рождения полвека назад. Сияющее лицо молодой, бледноглазой брюнетки, держащей волшебную палочку Олливандера, окружённую жёлтыми искрами. Она купалась в гордости своих родителей, в то время как Филч смотрел, забытый, несчастный и разъярённый. — Obliviate, — пробормотал Гарри. Он очистил каждое мгновение горечи, заставляя каждое воспоминание о наблюдении за магией переключиться с недовольства на спокойное принятие. Гарри перевёл обиду на родителей, которые проигнорировали его, а не на сестру, а затем закрепил в его сознании все те моменты, в которых она пыталась помочь своему брату. Посмотрим, работает ли это. Он разорвал связь. В противном случае мне придётся от него избавиться. Глаза Филча закатились, и он рухнул на пол. Гарри сунул палочку обратно в рукав, развернулся на каблуках и зашагал обратно в направлении комнаты. Добби с громким хлопком рухнул в лужу ванной Миртл. — Добби? — спросил Гарри. Красные нити перекручивались по поверхности лужи. Мерде! Гарри перевернул эльфа. Три глубоких пореза проходили от ключицы Добби до его талии. Кость блестела под яркой кровью. Гарри пробормотал исцеляющие чары, но порезы отказывались закрыться, сколько бы магии он ни вкладывал в них. — Хозяин Гарри Поттер, — прошептал Добби. — Добби спас студентов. Добби их всех спас. На белых плитках расцвёл малиновый цвет. Гарри смотрел, как он растекается по линиям раствора, и подавился узлом шипов, застывшим в его горле. — Молодец, Добби. — Добби хорошо справился? — Добби моргнул и поёрзал. По луже хлынула новая волна красного цвета. — Добби пытался сделать то, что сделал бы Гарри Поттер, но мерзкий розовый преподаватель оказался быстрее, чем раньше. — Ты хорошо поработал, Добби, — он поймал Добби за руку. — Я не забуду. Но все остальные несомненно забудут. По его груди растеклось пятно льда. Они будут праздновать, что были спасены, и даже не заметят, что ты ушёл. Ты станешь ничем. Гарри подавил эти слова. — Теперь ты навсегда свободен, Добби, — пробормотал он. — Свободен… — лёгкая улыбка скривила губы Добби, когда его пальцы выскользнули из руки Гарри. — Добби свободен…