Кадмейская Победа | Cadmean Victory Remastered

— О! Ты жив! Спасибо, мой единственный оставшийся внучок, за то, что сразу пришёл ко мне, как закончился Турнир, а не пошёл напиваться, празднуя победу, — слова Салазара были пропитаны желчью. — Я очень ценю это. Гарри ухмыльнулся. — Я был без сознания после встречи с Волдемортом, ты, кусок старого полотна. — Что случилось? — требовательно спросил Салазар. — Всё было по плану. Я использовал Fiendfyre, когда прошёл достаточно глубоко в лабиринте, чтобы никто не мог видеть, что я его использовал, и, кажется, никто не подозревал меня в уничтожении живой изгороди. Но одного из чемпионов убил слуга Риддла, чтобы я мог добраться до Кубка и меня можно было без проблем похитить. Это из-за Волдеморта моё имя оказалось в Кубке. Его слуги устроили всё так, что я оказался на каком-то кладбище с помощью портключа, и он воскресил себя, используя мою кровь. — Твою кровь? — Салазар сощурился. — Вряд ли это хорошо. — У меня сложилось очень похожее впечатление, — пробормотал Гарри. — Не бормочи ничего у меня за спиной, засранец, — сказал Салазар. Очень трудно быть у него за спиной. Салазар постучал палочкой по подбородку. — Защита от жертвы твоей матери теперь бесполезна, хотя, возможно, между вами возникнет какая-то связь. Том ничего не смог сделать с ритуалом на Магии Крови, который использовали твои родители, и он просто получил такую же, сделав так, что твоя кровь теперь течёт в его венах. Он защищён так же, как и ты, хотя, на самом деле, я не знаю детали. Он может быть защищён от тебя или сам же теперь не может тебе навредить. Я не знаю. — Есть пророчество. Волдеморт упомянул об этом. — Ты должен найти его и узнать содержание, — сказал Салазар. — Если Волдеморт знает, что в нём сказано, то по нему можно будет определять все его действия, которые он попытается предпринять против тебя. Мы не можем позволить себе оставаться в неведении. — Я ничего о нём не знаю, — Гарри пожал плечами. — Только то, что оно существует и то, что там говориться обо мне. — Узнай больше о нём, — отрезал Салазар. — Кто-то должен знать его содержание. Пророчество не может быть сделано без свидетеля. — Я начну поиски, как только смогу. У меня не будет связи с магическим миром до начала нового учебного года. — Почему? — Салазар уставился на него. — Что можно делать так долго? Ты собираешь в какой-то новый крестовый поход? Опять наших в Палестине бьют? Гарри скривился. — Так каждое лето. Я могу аппарировать сюда, но куда-нибудь ещё — слишком подозрительно, и я не хочу привлекать к себе внимание, особенно, после возрождения Волдеморта. В этом Дамблдор был прав. — Значит, ты не можешь использовать магию даже летом, — Салазар вскинул руки вверх, швырнув змею на пол. — Вот почему я хотел, чтобы маглорождённые студенты жили в школе все семь лет, они остаются позади и отрезаются от мира, частью которого они должны быть по праву рождения, — из палочки Салазара вылетали серебряные искры. — Но нет, Годрик-Мордеров-Праведник не мог разлучить семьи. Это было неправильно. Гораздо лучше отпустить их домой, чтобы их там сожгли. — Как Тома, — перед глазами Гарри промелькнула коричневая плитка. Не заставляй леди ждать, парень. Он вздрогнул. Думаю, эта маленькая любовная история закончилась примерно так же, как у Ромео и Джульетты. Он нахмурился. Или у меня с Флёр. — Так ты выиграл? — спросил Салазар. — Ты хмуришься, как будто проиграл. — Я не проиграл. — Тогда, по крайней мере, ты доказал той француженке, что сильней её, — Салазар поднял змею и положил её себе на плечи. — Надеюсь, ты хоть поговорил с ней. — Она вернулась во Францию до того, как я проснулся, — Гарри изучал книжные полки по обе стороны от двери. — Я, наверное, должен вернуться на Тисовую улицу. — Я так понимаю, это означает, что ты собираешься уходить? — Да, мои тётя и дядя, вероятно, надеются, что я умер, поэтому мне следует явиться, прежде чем они выбросят все мои вещи, — Гарри ухмыльнулся. — Они будут так разочарованы, когда я аппарирую. И в ярости. Его ухмылка расширилась. Это будет фантастически. Зелёные глаза Салазара смягчились. — Если станет невыносимо, ты можешь просто вернуться сюда. — Это будет замечательное лето. Мне нужно наверстать всё, что я пропустил на занятиях из-за Турнира, при этом Олливандер был настолько любезен, что не испоганил мою палочку Следом, который мешал бы мне использовать магию летом. В смехе Салазара была нотка льда. — Я надеюсь, что твои родственники-маглы понимают, насколько это изменит их жизнь. Гарри ухмыльнулся. — Думаю, они сейчас это поймут. — Сейчас? — спросил Салазар. — А как насчёт твоих вещей? — Мне нужна только палочка. Хедвиг может сама найти меня, она умная сова. Я просто аппарирую обратно, если мне что-то понадобится. — Очень далеко аппарировать ради книг, — упрекнул Салазар с мягким блеском в глазах. — У тебя снова может случиться расщеп. Гарри пожал плечами. — Для меня это будет хорошей практикой. И кто-то должен периодически приходить и убеждаться, что ты не убил свою милую змею. Салазар встретился глазами с рептилией. — Её нельзя убить. Я пробовал, — змея высунула язык и пощекотала Салазару нос. — Раздражающее создание, — он снова повернулся к Гарри. — Не забудь по возвращению убрать весь беспорядок, который ты устроил в моей комнате. — Я не устраивал тут беспорядка! — Скажи это семидесятифутовому трупу, который ты оставил здесь два года назад, — пробормотал Салазар. — Fiendfyre тебе в помощь. А теперь уходи. Я хочу вздремнуть. Гарри закатил глаза, представил себе сад за домом Дурслей и повернулся вокруг своей оси. В его ушах раздался громкий вопль удивления и звон разбившегося фарфора. — Здравствуйте, тётя Петуния, — Гарри усмехнулся и весело помахал им рукой. — Привет, дядя Вернон, Дадли… Я вернулся. Лицо дяди Вернона обрело все оттенки красного, известные человечеству, постепенно перейдя в пурпурный. Улыбка Гарри стала ещё шире. Это будет лучшее лето в моей жизни. — Где ты был, мальчишка?! — рёв Вернона эхом разнёсся по саду. — Соседи, Вернон, — прошипела тётя Петуния. — Говори тише! Вернон сглотнул и побагровел. — И как ты посмел явиться в таком виде? — Я был в больнице, — Гарри позволил лёгкому холодку проникнуть в свой голос. — Между прочим, я был признателен за все ваши визиты и добрые слова, — он прижал руку к сердцу. — Они у меня прямо здесь. — Не говори со мной таким тоном! — Вернон с трудом поднялся на ноги. — Теперь ты не можешь делать ничего ненормального, мальчишка! Иди в свою комнату и переоденься в обычную одежду, а потом мы поговорим о твоём поведении! Я не потерплю… Гарри прижал кончик волшебной палочки к подбородку Вернона. Яркий, холодный, зелёный свет светился на кончике палочки. — О, пожалуйста, продолжайте, дядя. Не позволяй мне перебивать тебя. Думаю, вы говорили что-то о недопустимом поведении? Тётя Петуния застыла, как камень, её рот разинулся, как у золотой рыбки. Половина бутерброда вылетела изо рта Дадли. Откуда-то из-под усов дяди Вернона раздался сдавленный стон. — Тогда я предполагаю, что вы закончили, — сказал Гарри. — Если несовершеннолетний волшебник использует магию, ему приходит письмо об исключении из школы. Смотрите. Он превратил остаток бутерброда Дадли в кобру. Тётя Петуния и Дадли с криком выскочили на лужайку. Египетская кобра распахнула капюшон и зашипела на них. Гарри развёл руками, затем указал на небо. Через несколько минут змея залезла на стол, рассыпав аккуратные треугольные бутерброды и опрокинув салат из знаменитой домашней капусты тёти Петунии. Гарри ухмыльнулся. — О, смотрите!.. Письма нет… Лицо Вернона побелело. Гарри убрал змею взмахом палочки. — Я иду в свою комнату, чтобы переодеться. Пожалуйста, запомните эту демонстрацию, — он позволил льду проникнуть в его глаза и голос. — Я бы не хотел повторять это во второй раз. Кобры довольно ядовиты, что-то может пойти не так… Он прошёл внутрь и наверх, распахнул свой платяной шкаф и трансфигурировал одежду, доставшуюся от Дадли. Вот, теперь она выглядят прилично. Хедвиг сидела на его столе. У неё под когтями лежал сложенный конверт. Блять. Кровь Гарри застыла. Олливандер солгал мне? Он глубоко вздохнул. — Нет. Хедвиг не приносила бы предупреждения от Министерства. У них есть свои совы. Гарри развернул конверт. Карандашом был нарисован небольшой анимированный пейзаж. Ива склонилась над волнующейся реки, её ветви развевал от лёгкого ветерка. «Одиннадцать часов того дня, когда ты получил это, или в первый день после этого». Гарри перечитал подпись. «Скажи «Серебро» держа письмо в руке». Он сглотнул. Это звучит с французским акцентом даже в моей голове. Он перевернул письмо, но с другой стороны было пусто. Флёр? Он пытался подавить свою надежду, но ничего не получалось. — Или Волдеморт решил принять зелёную повестку и заменил Тёмную Метку деревом, — Гарри снова сложил письмо. — Наверное, это ловушка. Странная тоска закипела в его груди, когда лицо Флёр проплыло сквозь его мысли. И всё же, я, наверное, пойду. Гарри вздохнул. Она определённо что-то сделала со мной своим очарованием. Определённо. Он постучал конвертом по ладони и быстро наложил темпус. — Хорошо. Не заставляй леди ждать, Гарри, — он глубоко вздохнул. — Серебро. Стены спальни Гарри остались на месте. — Серебро, — сказал Гарри, изображая французский акцент. Мягкий толчок перенёс его в какое-то другое, более тёплое, место. Листья ивы медленно падали с веток, а небольшая река колыхалась по мелкой гальке у его ног. Всё не так плохо, как могло быть. Гарри сунул конверт в карман и держал палочку наготове. — Ты рано, — сверху послышался мягкий голос с французским акцентом. Сердце Гарри дрогнуло. Определённо Флёр. Позади него раздался тихий стук. — Я написала одиннадцать, — её голос прозвучал через его плечо. — Тебе повезло, что я часто бываю здесь, иначе тебе пришлось бы подождать. — Я бы смог пережить это. Тут красиво, — Гарри заставил себя повернуть голову, когда она обошла ствол. Яркие голубые глаза Флёр сверлили его. — Ты должен кое-что объяснить мне, Гарри Поттер. Я не сжигала все эти живые изгороди, я не прошла сама до центра лабиринта и, конечно же, не накладывала на себя проклятие, способное убить любого, кто попытается прикоснуться ко мне, намереваясь причинить вред. Гарри прижался спиной к стволу дерева, кора впивалась в его плечи. — Возможно, это был я. Мне не нравилась идея оставить тебя какому-нибудь слуге Волдеморта, скрывающимся поблизости. — Значит, ты пронёс меня через лабиринт в центр? — глаза Флёр заблестели, и она подошла на шаг ближе. — У Габби есть теория о том, почему ты так сделал, вместо того, чтобы просто послать красные искры, что ты, должно быть, сделал для Седрика Диггори. Гарри сглотнул. Его живот сжался, а затем свернулся в тугой горячий комок. Лучше бы меня поджидал Волдеморт. По крайней мере, я знаю, что он попытался бы просто меня убить. — Это интересная теория? — его голос дрогнул. Что-то хищное блеснуло в голубых глазах Флёр. — Думаю, мне бы очень хотелось узнать, права ли она, — она упёрла руки в иву по обе стороны от него. — Так почему ты это сделал? Слова почти сорвались с его языка. Очарование. Гарри представил круг тёмных чернил. Не позволяй ей победить. — Ты сделала портключ, — он позволил чернильному пятну увеличиться и поглотить воспоминания о прошлом разе, когда она была так близко к нему, позволил чувствам раствориться в суровых, тёмных чернилах и бледном пергаменте. — Его легко сделать, — Флёр пожала плечами и вздернула подбородок. — Он вернёт тебя обратно, но для этого потребуется другое кодовое слово. — Ты загнала меня в ловушку, — Гарри засмеялся. — Я действительно думал, что это может быть ловушка, но на самом деле я не ожидал, что твоя. — Я скажу тебе слово, как только ты ответишь на мои вопросы, — сказала Флёр. — Вопросы? Я думал, что есть только один. — Ты постоянно переводишь тему, — лёгкая тёплая улыбка скользнула по губам Флёр, — так что я подумала, что мы можем начать с простых вопросов и постепенно их усложнять. Гарри тяжело сглотнул и вытер пот с ладоней о джинсы. Его пульс учащался, а сердце колотилось по ребрам. — Полагаю, это неплохая идея. — Почему ты не пытался поговорить со мной после Святочного бала? — Это ты избегала меня, — Гарри выпрямился. — Ты применила ко мне своё очарование, поцеловала меня, а потом почти два месяца отказывалась говорить со мной. Я думал, ты хочешь быть моим другом, но ты просто хотела знать, как победить меня. В глазах Флёр что-то сверкнуло. — Это не моё очарование. Кусок льда сжался в груди Гарри. — Это было оно! После Святочного бала в Выручай-комнате, когда ты хотела проверить моё сопротивление. Я чувствовал это, Флёр. — Ты назвал меня красивой, — лицо Флёр приблизились к его лицу. Её глаза сияли весельем всего на расстоянии пальца от его. — Я помню. Почему мне кажется, что она знает то, чего не знаю я? Гарри попытался сделать глубокий вдох, набивая рот запахом сладкого падуба, затем закрыл губы и задержал дыхание. — Ты применила на меня свои чары, — сказал он. — Они сработали, ты поцеловала меня и просто ушла. — Я выпила слишком много вина. Я чувствовала себя безрассудной и никогда раньше никого не целовала, — её улыбка даже не дрогнула. — Я не могла использовать своё очарование так, чтобы заставить кого-то думать, что я красивая, Гарри, даже если бы попыталась. Моё очарование заставляет людей пытаться произвести на меня впечатление и хотеть меня, ничего большего. Я не почувствовал внезапного принуждения произвести на тебя впечатление. Гарри увидел, что Флёр уже хотела задать следующий вопрос. — Почему ты избегала меня? — выпалил он. — У меня было много размышлений. Больше всего о тебе, — намёк на надутость коснулся её губ. — Ты очень трудный мальчик. Ты не гоняешься за мной, как все остальные. Даже когда я хотела, чтобы ты погнался за мной, чтобы просто поговорить. — Прости, — Гарри боролся с узлом на груди, затолкав его вниз, прежде чем он задушил его, — я думал, ты просто хочешь победить. Я думал, что то, что я чувствовал — твоё очарование. — Что ты чувствуешь? — глаза Флёр загорелись. По её серебряным волосам как будто лилась радуга, словно по мерцающему шёлку. Они попали на ключицу Гарри, щекоча его кожу. От них исходил аромат острого сладкого марципана. Весь воздух вокруг Гарри исчез. Слова, пытавшиеся вырваться с его языка испарялись каждый раз, как он открывал рот. — Я не дам тебе вернуться, пока ты не ответишь, — голос Флёр дрожал. И у меня нет слов. Он схватился за некоторые, но они застряли в горле. Я не знаю слов, чтобы описать это. Яркий блеск в глазах Флёр начал исчезать. На его место навернулись слезы, и она отпрянула. Гарри схватил её за талию и притянул к себе. Её жар обжигал его кожу, как летний солнечный свет. — Это твой ответ? — прошептала она, убирая волосы между их лиц. Её руки соскользнули ему на плечи. Гарри покачал головой. — Нет. Просто сделай это. Он вонзил узел в живот. Она сделала это. Ты тем более можешь это сделать. Гарри скользнул рукой от её поясницы к её шее и поцеловал её. Губы Флёр изогнулись в улыбке, руки вцепились в его волосы. Каждый изгиб её тела прижимался к нему, прижимая его спину к дереву. Её язык имел привкус марципана, оставляя сладкий привкус на его верхней губе. И вдруг у него закончился воздух. Он откинулся назад. — Я… э-э… мне нужно дышать. От смеха Флёр его сердце снова забилось с прежней скоростью. — Это был хороший ответ, — пробормотала она. — Габби была права? Флёр попыталась нахмуриться, но улыбка не сходила с её лица. — Она никогда не позволит мне забыть об этом. — Хорошо, — сказал Гарри. Она снова поцеловала его, прикусив зубами его нижнюю губу. — Ты не получишь слово для портключа, пока я не буду удовлетворена. Гарри теперь стал понимать, что такое бабочки в животе. — Кажется, мне только четырнадцать… — Почти пятнадцать, — Флёр ухмыльнулась, затем рассмеялась и снова поцеловала его. — Это не имеет значения, некоторое время назад я перестала думать о твоём возрасте, но это не то место, где у нас будет наш первый раз. Здесь не очень удобно, — она склонила голову. — Я не из тех девушек, которые торопятся с этим. Верно. Взгляд Гарри скользнул по шее Флёр. В его голове промелькнуло множество образов. И среди них не было ни одного бюстгальтера из морских ракушек. Флёр приподняла бровь. — Знаешь, обычно мне не нравится, что мальчики все пялятся, но когда это делаешь ты — чувствую себя достаточно неплохо. Гарри снова перевёл взгляд на её лицо. — Прости. — Не надо, — она прижалась щекой к его щеке. — Ты отличаешься от них. Гарри поцеловал её в лоб и прислонился головой к стволу дерева. — Так что мы будем делать? Ты будешь во Франции. Я буду в Британии, — багровые глаза Волдеморта, голубые глаза Дамблдора, крестражи, пророчества и Пожиратели Смерти всплыли в его мыслях. Я бы хотел, чтобы всё это исчезло. Он проглотил короткий горький миг тепла. Такие желания просто не сбываются. — Ты можешь навещать меня, — прошептала Флёр ему в шею. Её глаза были закрыты. — Используй портключ. Я сделаю для себя тоже, и тогда мы оба сможем приходить сюда в любое время. — На всю оставшуюся жизнь? — спросил Гарри. Её губы слегка надулись. — Пока мы не придумаем что-нибудь получше. Или, может быть, я просто не скажу тебе слова, чтобы ты не вернулся обратно в Британию и оставлю тебя здесь со мной. Габби бы это понравилось, она сочла бы это очень романтичным. — Ты хочешь похитить Мальчика-Который-Выжил? — спросил Гарри. — Никто бы никогда не стал искать тебя здесь, во Франции. Если хочешь, можешь исчезнуть и остаться со мной, — Флёр открыла глаза. — Хотя, это простые мечты. Я знаю, что ты не можешь. — Мне нужно закончить школу, хотя, наверное, она меньшее из моих проблем. — Волдеморт, — пробормотала Флёр. — До нас доходили слухи о нём. — Я составил план, — он поцеловал её в щеку и усмехнулся. — Получу прекрасные результаты на экзаменах, выиграю Кубок по квиддичу в качестве капитана, в процессе убью Волдеморта и впервые буду полностью контролировать свою жизнь. Плана нет. Гарри сгладил свои мысли. Просто надо разобраться пророчеством, несколькими крестражами, Дамблдором, Министерством, Волдемортом и всем остальным, что стоит у меня на пути. — Я помогу, — заявила Флёр. — Мне осталось учиться всего шесть месяцев в Шармбатоне, если мои экзамены пройдут успешно, я подам заявление о приёме на работу в Bureau d'énigmes. Попасть туда будет непросто, иногда на это уходят годы, но, надеюсь, я смогу работать с самыми сложными артефактами из ныне существующих. Другие профессии меня пока не интересуют, моя семья достаточно обеспечена. А пока я помогу тебе, чем смогу. Ну и ты, разумеется, будешь приходить ко мне в гости. — Как… Флёр приложила палец к его губам и покачала головой. — Нет. Полагаю, не время волноваться. Гарри поцеловал кончик её пальца и позволил французскому солнцу и теплу Флёр впитаться в него. Я освободился для этого. Я не должен тратить время впустую. Или потерять её.