Янтарный ветер

— Вы все, присутствующие здесь должны помнить, — Ифрит обвела теряющим пышность хвостом собравшихся лисят. — Что противостояние между волками и лисами это одна из частей нашей истории, основополагающая нашего существования!.. — Господи, она опять о волчье-лисином диалектизме, это надолго! — прошептал Гидеон и закатил глаза, чем вызвал взрыв недовольства сестры. — Заткнись, недоросль! Во-первых, это жуть как интересно; во-вторых, лисье-волчий материализм. — шерсть Эмбер, казалось, вот-вот вспыхнет от возмущения. — Не забывай, мы всегда впереди.       Гидеон фыркнул, в который раз думая, как его сестра могла вырасти такой занудой. Эта мысль помогла вынырнуть из скучной лекции и обвести собравшихся взглядом: пятеро молодых лисов и две лисицы.       Много. По словам старших, обычно их было меньше, а тут нас собралось много. Возможно, слишком много — промелькнула мысль, Гидеон чуть приподнялся, чтобы посмотреть за бревно, где его мать — жена вождя стаи — занималась куда более интересной вещью: рассказывала сказки совсем маленьким лисятам, а не занималась пропагандой… Поток мыслей снова вынес лиса к Ифрит: «Вот же неугомонная старая карга!». Гидеон знал, что когда-то отец ухаживал за ней, но, узнав о ее бесплодии, нашел будущую мать, расстроенная брошенная лисица же посвятила свою жизнь Отомн — мифическому существу, покровительствующему всем лисам в мире. Однако, своеобразно посвятила, надо признать. Гид усмехнулся, из-за чего Эмбер впилась когтями в лапу, отвлекая от мыслей. — Помните, что они вам враги. Каждый волк, которого вы видите потенциально хочет вас убить. «О, нет. Нет-нет-нет» — лис замотал головой, стараясь отстраниться от будто ядовитых слов — «Надо срочно придумать, как отсюда сбежать, чтобы в очередной раз не слушать какие все волки плохие, а лисы хорошие…».       Раздался собачий лай. Все присутствующие навострили уши, а Руби — мама Гидеона — тут же засуетилась, подталкивая мелких ко входу в нору, громко пересчитывая хвосты, чтобы никто не остался на улице. Убедившись, что все в безопасной темноте норы, она забралась на бревно, разделяющая «классы» и попыталась высмотреть, что происходит на опушке. Мимо рыжей молнией промчался Хантер, не проронив ни слова, он был самым сильным лисом стаи, по совместительству телохранителем его семьи, было понятно, что если он так спешит, то ничего хорошего ждать не стоит.       После этого примеру Руби последовали несколько подростков. Гидеон почувствовал, как шерсть встает дыбом: «Что происходит, у нас же мирное соглашение с фермой, последние боевые действия были два полнолуния назад, когда волков будто подменили», все вокруг перешептывались, Гидеон повернулся, чтобы поговорить с сестрой, но понял, что она уже перешептывается с Ифрит, которая, кажется, единственная сохраняла спокойствие, время от времени громко заявляя, что переживать не о чем, так как главный враг волк, а не собака.       Напряжение ощущалось физически: ветра не было, птицы замолчали из-за собачьего лая, который и сам постепенно стих, его источник явно был на опушке, однако тишина напрягала. Из норы вышли остатки стаи, а любопытные лисята высовывали носы, чтобы не пропустить что-то интересное. Почти все самцы ушли к опушке, среди собравшихся были только самки и подростки, некому было внушить доверие, кроме жены вождя. Гидеон с гордостью посмотрел на мать, ее оранжевая шерсть и гордая поза говорили о том, что все под контролем и главная проблема сейчас всего лишь отсутствие информации. Ее навостренные уши свидетельствовали, что она чутко ловит малейший звук, доносящийся с опушки, но по ее морде сложно было понять, слышит она что-то или нет, однако каждая пропагандистская фраза Ифрит, выкрикнутая особенно громко, вызывала небольшое сокращение верхней губы, приподнимавшееся так, что обнажала белоснежный клык. Сложно было сказать, ухмылка это или недовольный оскал, но Гид старался думать, что именно второе.       За размышлениями о том, как мама реагирует на друида-учительницу, Гидеон пропустил возвращение самцов. Впереди шел Феникс — отец Гидеона, на его морде было написано, что все не так хорошо, как раньше. За ним след в след шел Хантер, морда которого была мрачнее обычного, а уже за ним вразнобой шли все остальные члены стаи.       Второй раз за этот день холодок пробежался по хребту, заставив Гида вздрогнуть. Отец медленно приблизился и сообщил, что урок закончен, все должны разойтись, а он объявляет общий сбор для всех лисов на закате. Выдавив улыбку, больше похожую на вынужденную, чем искреннюю, он последовательно кивнул Эмбер и Гидеону, затем подошел к Руби и тоном, не терпящим возражений, приказал идти домой.       Гидеон с Эмбер шли впереди, пытаясь подслушать, что обсуждают родители, но вождь и его жена разговаривали слишком тихо, чтобы дети могли их услышать. Поэтому дорога до дома — их нора была одной из самых дальних от общей — проходила в напряженном молчании для подростков. Забравшись в нору, в гостиной папа остановил Эмбер, сказав остаться, чтобы он посвятил ее в курс дела.       Гидеон попытался возмутиться: — Но отец… — Иди к себе, Гидеон. Тебе еще рано.       Феникс как мог мягко постарался сплавить его, но тут внезапно Руби высказала свое мнение: — Между Эм и Ги всего одна зима разницы, к тому же он умен не по сезонам! Думаю, он имеет право знать, хотя бы как сын вождя. — Неужели ты хочешь, чтобы ребенок присутствовал на общем сборе? — Эмбер крикливо завозмущалась, впрочем, как и всегда. — Что подумают о папе на собрании, если он приведет туда ребенка? — Что подумают обо мне, когда сын вождя окажется в стороне, ведь произошло что-то важное, ведь так? — Гидеон вопросительно посмотрел на отца, ожидая подтверждения. — Произошло ведь?       Феникс несколько секунд принимал решение, качая головой из стороны в сторону, в итоге кивнул своим мыслям и разрешил остаться Гидеону, с условием, что на вечернее собрание он его не возьмет в силу возраста. — Ситуация такова: наш двухсезонный договор с курятником на грани расторжения и причин у этого две. — Руби ахнула, услышав, что важное достижение правления мужа рассыпается на глазах, ее взгляд по мере рассказа становился все более печальным, в какие-то моменты Гидеон ловил ее на утирании слез хвостом, но не мог точно сказать, показалось ему или нет. — Как вы можете помнить, почти три сезона назад — подумать только, мы жили в мире почти полтора человеческих года — мы заключили сделку с куриным королем Оливером XXVI из… — ДВАДЦАТЬ ШЕСТЫМ? — воскликнула Эмбер. — Да, вы еще не проходили устройство курятника? Бывает, их власть меняется быстро, одна династия сменяет другую по несколько раз в сезон, а бывает и так, что один король сидит несколько сезонов кряду — Руби вставила небольшую историческую справку, — Оливер из династии Цыц правил на тот момент уже несколько сезонов, поэтому отец посчитал возможным установить длительные дипломатические и взаимовыгодные отношения. — Да, все именно так. — Феникс с благодарностью и любовью смотрел на жену, снова беря повествование в свои лапы — На той знаменательной встрече обе делегации пришли к соглашению, по условиям которого мы прекратили войну. Курятник был должен раз в месяц жертвовать одну курицу-несушку в пользу нашей стаи, в свою очередь мы обязались перестать нападать на курятник, последний набег был уже достаточно давно, так сразу и не вспомнишь.       Феникс погрузился в воспоминания о старых временах, когда он участвовал в набегах, никто из родственников какое-то время не мешал, спустя несколько минут Руби продолжила рассказывать об истории, стараясь не отрывать мужа от ностальгических порывов. — Оливер XXVI оказался очень властным и дальновидным правителем. Понимая, насколько шаткое положение у царя в курятнике, он осознал необходимость избавляться от возможных конкурентов, которые могли бы его свергнуть. Он развернул масштабную репрессивную кампанию, по итогам которой мы тоже получали свои плюсы. Например, когда Гидеон только родился была холодная осень, мы стояли на грани: холода, еды оставалось все меньше, как вдруг Оливер решил избавиться от политических конкурентов. Вследствие Ночи-Оторванных-Гребней он вывел четырех основных претендентов на трон на опушку, где Хантер с вашим отцом, — Руби бросила быстрый взгляд на Феникса, замялась и продолжила. — Приняли этих политических заключенных. Стая была спасена и обеспечена едой, Оливер укрепил свои позиции, чем обеспечил стабильное развитие как нашей стаи, так и собственного царства.       Феникс улыбался. Он успел вынырнуть из собственных мыслей и с чувством гордости смотрел, как избранная им лисица поучает их отпрысков. — Да, Оливер оказался тираном, но это лишь играло нам на лапу. До определенного момента. — Феникс тяжко вздохнул, все присутствующие напряглись. — В курятнике созрел бунт, феминистическое движение требует равных прав и свержения абсолютной монархии, так как именно они являются самой угнетаемой частью куриного сообщества: именно их отправляют в качестве жертв к нам, именно их детей жертвует Оливер, если вдруг рождаются петухи. Дошло до того, что курицы уже не знают, кого лучше родить, так как в любом случае есть шанс оказаться в наших лапах. В общем и целом, решение о договоре было принято единолично Оливером, в то время как все царство совершенно не одобряет его действий. — Но в теории это ведь выгодно, они жертвуют частью поголовья, в то время как остальные могут жить. Во время набегов погибало куда больше кур, чем вследствие договора? — Несмотря на свой склочный характер, Эмбер иногда высказывала дельные мысли. — Да, ты права, но тут, вероятно, вопрос иного толка, это у нас все решается общим собранием, в то время как в курятнике последнее, впрочем, как и первое, слово за царем, чьи решения не устраивают остальной курятник. Кроме того, набеги никуда не делись, не стоит забывать о волках.       Эмбер презрительно зашипела, Гидеон непонимающе посмотрел на нее и спросил: — В каком смысле? — Ты снова прогуливаешь занятия Ифрит, сын? — от строгого взгляда отца становилось некомфортно, Гидеон потупил мордочку, не желая отвечать на этот вопрос, — Руби, расскажешь оболтусу, который либо витает в облаках на уроках, либо попросту на них не ходит, итог все равно один — неуч растет. — Не ругайся, сыну это попросту неинтересно! — Мать ободряюще улыбнулась и провела кончиком своего хвоста по уху сына, — Куры представляют наименьший интерес для волков, однако в деревне с каждым сезонов все больше сторожевых собак и бесцепных псов, которые защищают более лакомые места, поэтому порой в соображениях собственной безопасности волки совершают нападения на курятник, только вот их набеги куда более фатальны для курятника, так как волкам нужно куда больше, чтобы наесться. — То есть договор обеспечивал мир только с нами, но что мешало заключить подобный с волчьим братством? Эмбер искренне недоумевала, нетерпеливо метеля хвостом по полу норы, а Гидеон начал догадываться, что скажет отец, так как он резко помрачнел и будто осунулся и уменьшился в размерах. — В этом-то и суть. Оливер Цыц не глупый и, видно, вчера он понял, что он может заключить чуть менее выгодный в краткосрочной перспективе договор, но крайне выгодный в целом. — Феникс пощелкал языком, облизнул пересохшие губы и продолжил, — Он заключил договор с волками. Теперь он платит им.       Он передумал говорить что-то еще и снова замолчал, Эмбер привстала от возмущения и выдала следующее: — Но ты же сам сказал, что чтобы накормить волка нужно куда больше кур! Почему же ты называешь договор более выгодным для них в долгосрочной перспективе? — Это очевидно, родная. — Руби вновь вступила в разговор. — Мы могли бы обеспечить курятнику защиту от волков только при очень больших потерях, а вот волки вполне себе в состоянии защитить курятник от нас, они только в плюсе: наших сил не хватит на нападения на более крупных обитателей деревни, а вот волки смогут сконцентрировать все свои силы на более крупной добыче, так как с курятником все решено — они и так платят им дань за защиту. Гидеона озарила мысль: — А что с феминистическим движением? Ты же не просто так его упомянул? Волчий протекторат не должен нравиться им совершенно!       Феникс потрепал сына лапой и ответил: — Да, вот только теперь все курицы рискуют оказаться на обеденном столе стаи Люписа, Оливер тщательно все продумал, лисы как что-то привычное перестали пугать курятник, поэтому я не вижу выходов из этой ситуации. Именно это причина общего сбора, все нужно обсудить как это принято в нашем обществе, совместно выработать план дальнейших действий, зима близко.       Будто в ответ на слова отца в нору ворвался порыв холодного осеннего ветра, от которого резко стало зябко. Старшие лисы начали собираться, а Гидеон поплелся в свой закуток, чтобы обдумать, что он может сделать для благополучия стаи, так как, похоже, близится не только зимние холода и отсутствие еды, но и затяжная война с волками, ненависть к которым так сильно культивирована в их стае.