trauma

      Двое парней сидят на полу перед журнальным столиком, на котором стоит несколько блюд и пара пачек чипсов. На большом экране телевизора играет фильм, который выбрал Хёнджин, погружая свою квартиру в атмосферу девяностых годов, лишь иногда поглядывая на парня рядом с собой, который увлечённо следит за тем, что происходит на экране. Старший немного улыбается, когда видит слабую улыбку на лице Нина, что его цвет кожи постепенно приобретает розовый оттенок, хотя он немного будто проваливается из реальности, но потом смущённо отводит взгляд, если это происходит. Сейчас он кажется расслабленным и иногда слегка чавкает, беря в рот немного свежего салата, когда первый нарушает тишину модельер. — Тебе нравится сегодняшний день? — спрашивает он чуть громче, облокачиваясь спиной на диван, который стоит позади них и поворачивая голову так, чтобы видеть его полностью. — Думаю, что это один из лучший дней за последнее время, — кивает Ян. — Ты красивый, — шепчет Хван, подкладывая под голову руку. — Неожиданно… спасибо? — улыбается слегка Чонин, продолжая смотреть фильм, который проигрывается. — У меня к тебе есть предложение, или даже можно сказать, что я договорился насчёт твоей статьи, — говорит более уверенно мужчина, замечая, что парень рядом с ним напрягается. — Что ты имеешь в виду? — отзывается тот. — Это издание, которое уже пару лет интересуется мной, им будет интересна твоя работа, — говорит быстро Хёнджин. — Ты её даже не читал, чтобы помогать опубликовать её… это глупо, — подаёт голос парень и смотрит будто сквозь телевизор. — Я хочу, чтобы ты прочитал её мне, когда её опубликуют, — улыбается Хёнджин и повисает тишина. Чонин снова пропадает из реальности на пару минут, смотря будто в никуда, пока на него смотрит пара тёмных глаз, изучая уже и так знакомые черты. — Прелесть? — зовёт его аккуратно модельер. — Да? — резко поворачивает голову младший. — Я снова, да? Пропадаю из реальности, а ты так спокоен… это должно раздражать, — мямлит он и опускает взгляд на свои руки. — Тебе нужно время, чтобы восстановиться, я не могу злиться на тебя. Могу ли я спросить: всегда ли это происходит, после приступов? — интересуется молодой человек. — Их не было около восьми месяцев, но обычно да. Я долго приходил в себя, но сейчас я будто снова оказываюсь там иногда и это тяжело, я стараюсь не пропадать, но мысли и воспоминания странная штука, — шепчет Йен. — Всё придёт в норму, я уверен, — говорит быстро Хёнджин, присаживаясь чуть ближе. — Я видел фотографии, которые скинул мне Джисон вчера, что скажешь? — меняет тему младший. — Я не видел их, так как хотел посмотреть их завтра с тобой, если ты не против, — шепчет Хёнджин. — Хотел растянуть этот момент… — Они вышли… слишком интимными, — шепчет младший. — Это плохо? — отзывается Хван. — Нет, это немного непривычно, будто мы оголяем всю нашу жизнь, но это приятно и будто нужно мне. — Я рад слышать это, прелесть, — улыбается Хёнджин и двигается чуть ближе, беря чужую руку в свою. «…я всегда быстро устаю… но я хотел бы большего…» — Ты устал? Хочешь в кровать? — сразу же реагирует мужчина. — Честно говоря… да. — Пойдём? — говорит Хван, быстро вставая со своего места, накрывая всю еду крышечками, прежде чем подать руку Чонину, который немного колеблется, но всё же подаёт в ответ. — Меду нами будто что-то странное, не могу до сих пор понять, что ты правда слышишь меня и что теперь мы вместе, — шепчет снова парень, когда они идёт к большой кровати, куда Чонин сразу же присаживается, трогая лёгкую ткань холодной ладонью. — Мы и так часто проводили время вместе, что для меня это всё правильно и так, как нужно, но ты должен понять это, — шепчет Хёнджин и ложится на холодную подушку, включая свет во всей квартире. Лунный свет приятно освещает комнату, создавая что-то приятное и терпкое прямо сейчас. — Я всё ещё думаю о том, что вчера действительно был показ и что ты правда хотел видеть меня на подиуме. Джисон сказал, что крупное издание написало про то, что ты теперь не один и там наша вчерашняя фотография. — Я не видел ещё ничего… Я был так увлечён тем, что это наше первое свидание, что почти два часа выбирал фильм, который мы даже не досмотрели из-за меня, — смеётся громко Хёнджин, пока не замечает, что Чонин ложится рядом, только облокачиваясь на пару так, чтобы заглядывать ему в лицо и до Хвана доходит. — Тебе сложно услышать меня сейчас? — говорит он, смотря на лицо Яна, которое освещается небольшими лунными лучами, но он отворачивается и тут же включает музыку в колонке, которая стоит рядом с кроватью. — Я не вижу твоих губ, поэтому немного трудно, но я слышу тебя, — шепчет Чонин, продолжая сверлить парня взглядом, пока тот пытается нащупать рядом с собой чужую, которую сразу тянет к своим губам. Хван целует подушечки пальцев Яна и шепчет совсем тихо, проводя чужими пальцами по своим губам так, чтобы его будто поняли. — Я так сильно люблю тебя, что каждую секунду боюсь потерять тебя… будто ты исчезнешь. — Я не смогу уйти от тебя, — улыбается Чонин, пытаясь понять точно ли он понял слова парня, продолжая заглядывать парню в лицо. — Ты всегда пытаешься понять по губам? — Нет, но я научился читать на губам, когда думал, что потерял слух… у меня было лечение и мне пришлось научиться этому, а после, не так давно, я нашел спасение в музыке, которая помогает мне, не чувствовать боль и так… Знаешь, я не всегда чувствую шум или что-то такое, если это во всём тихом помещении, то я могу спокойно сидеть в тишине, но если есть раздражитель, то мне становится тяжелее, разговоры людей меня пугают, я привык, что видел, что все смотрели на меня и постоянно что-то говорили, а я не могу услышать… Сейчас мне комфортно. — Если ты не можешь услышать меня, то… ты можешь прочитать меня, как открытую книгу по губам, — странно шепчет Хван, снова целуя пальцы парня, но резко они меняются местами и сейчас Хван нависает над парнем, расположив руки чуть дальше от его головы, разглядывая в глаза и прислушиваясь. — Ты хочешь сказать мне что-то? — Если тебе не будет нравиться что-то, что ты скажешь мне? Если я сделаю то, что принесёт тебе боль, то скажи мне сразу же. Прости меня за то, что я пропадаю из реальности, но я должен прийти в норму, возможно, это займет чуть больше времени, чем обычно, но если ты не оставишь меня, то я смогу жить, и дай мне возможность выйти на работу. Это помогает мне забыться и так будто лучше, дома я чувствую себя одиноко, — выдаёт парень на одном дыхании, смотря в глаза парню, который внимательно слушает его, принимая каждое слово — Что ещё? — говорит Хван. — Поцелуешь меня? — шепчет Чонин, а Хёнджин опускается чуть ниже, накрывая чужие губы. Только сейчас Нин ощущает, что чужой язык скользит в его рот и он чувствует приятную дрожь по всему телу, которая приятно сводит. Поцелуй выходит мягким и мокрым, не похожий на то, что было у них до этого. Они оба чувствуют что-то большее, пока мужчина углубляет поцелуй и прикусывает слегка губу младшего, сразу же зализывая. Это не похоже на что-то пошлое, скорее это то, в чём они нуждались всё это время. Чонин неумело отвечает на все ласки и плавится от ощущений и того, что Хёнджин первый отстраняется и заглядывает в глаза. — Могу ли я прикоснуться к тебе? — шепчет Хёнджин, а в его глазах Йен видит столько заботы и чего-то трепетного, что всё сжимается внутри и он быстро кивает. Хван откидывается слегка и проводит большой ладонью по груди младшего, которая тяжело вздымается. Он аккуратно скользит по чужому телу, останавливаясь именно на том месте, где находится шрам под сердцем и наклоняется, оставляя прямо через футболку лёгкий поцелуй и ведёт носом чуть ниже, где расположен ещё один шрам, внизу живота находится самый небольшой, но глубокий шрам. Хёнджин оставляет мягкий поцелуй и снова тянется в губам, оставляя на них тёплый и сладкий поцелуй, пока Чонин крепко держит его за руку, смотря на него через пелену слёз, которые срываются с его глаз, падая на светлые простыни.

***

      Молодой парень стоит с большой маркой в руках и камерой, которая свисает с его шеи, когда рядом с выходом замечает Феликса, от чего в сердце всё сжимается и от улыбается чуть шире. Сейчас он чувствует себя как никогда прекрасно, ведь только пять минут назад ему сообщили, что крупная компания наняла его для фотосессии для рекламы косметики, а его снимки Минхо возьмет журнал для большой статьи про моделей. Джисон чувствует силы и уют, когда старший Ян направляется к нему. — Я рад видеть тебя сейчас, — улыбается Ликс. — Мне сказали, что теперь ты работаешь с нами. — Да, я правда не могу поверить, что сейчас стою в этом месте и что меня правда взяли, а снимки уже взяли для разработки статьи… Минхо будет очень рад. — Я очень доволен и удивлён, что ты уговорил его на это. Начальник давно хотел найти новое лицо или даже… Раньше он следил за Минхо, когда он работал в этой сфере, так что бы попал прямо в точку. — Я думаю, что он действительно хорошая модель, хоть и не верит в это, — улыбается Хан делает шаг вперёд. — Мы можем повторить не о нём? — Да? — хмурится парень. — Нам стоило бы давно поговорить… Мне жаль, что тогда я был так против того, чтобы ты уехал от меня и был зол, что ты хотел забрать Чонина. Мне жаль, что я был эгоистом и я рад, что ты не послушал меня тогда и уехал из этого города… Я тяжело перенёс наше расставание, но это придало мне жизнь. Я скучаю по тебе. — Хани… — морщит нос старший, когда чувствует, что слёзы подступают неприятным комом, а сказанные слова будто заставляют вдохнуть в него новую жизнь, а руки тянутся с такому родному телу. — Я должен был забрать вас обоих ещё тогда, но мои возможности были ничтожны. Я так сильно виню себя, что бросил тебя… Я люблю тебя, — шепчет парень, обнимая Джисона как можно крепче, боясь потерять снова, то, что стало самым родным и из-за чего душа болела все эти годы. Феликс не выдерживает и тянется к любимым губам напротив…       Минхо стоит посреди большого помещения, не понимая, зачем он пришёл сюда, смотря на то, как его любимый человек целует не его. Ли пятится назад, срываясь на бег в сторону, откуда он пришёл пару минут назад. В горле застывает ком боли. Он знал. Знал, что это произойдёт. Он знал с самого начала, что сердце Хана никогда не будет принадлежать ему так, как принадлежит его сердце младшему. Хо не злится и не смеет злиться на Джисона, который сейчас находится в объятиях другого. Минхо лишь думает о том, что дал фотографу всё, что мог. Он дал ему чувство защищённости и того, что Джисон прекрасный фотограф, который способен на многое. Он отдал ему свою душу и на этом его полномочия заканчиваются. Он злится, что не успел сказать так много и что не успел дать парню ещё больше перед этим. Минхо чувствует, что горло пересыхает от долгого бега, а слёзы застилают всё вокруг, что видеть становится труднее. Ли всегда знал, что никогда не сможет стать для парня особенным, как был для него совсем другой человек. «….от не отвечает… это не глупо… он всегда отвечает, если я звоню…» Ли улыбается сквозь слёзы, останавливаясь возле большого пустого здания, где замечает вывеску, которая гласит, что здание сдаётся. Минхо хлюпает носом и думает, что знает, что хочет сделать, чтобы унять свою боль, которая просится наружу.