Leading with the Left

Бак только что закончил свою смену, когда зазвонил его телефон. Эдди. - Привет, - отвечая, он кивает Чиму, показывая, чтобы тот шел вперед. Они с Чимни собирались заехать к Мэдди, но если он понадобится Эдди, Бак изменит свои планы. Он подозревает, что его сестра в любом случае предпочтет, чтобы Чим принадлежал только ей. - Черт, прости меня, - голос Эдди звучит измученно, - Не мог бы ты оказать мне огромную услугу и ненадолго забрать Кристофера? Карла занята, а я не могу... - голос Эдди становится тише, - Мама, папа и я... нам нужно кое-что обсудить, и я не хочу, чтобы Крис был рядом. - Эй, нет проблем. Буду там через двадцать минут. Когда он приезжает в дом абуэлы, там повсюду люди. Он, конечно, узнает Жозефину и вышеупомянутую абуэлу, но на этом всё. Он не уверен, стоит ли ему заходить внутрь или нет. Мгновение спустя появляется Эдди с Кристофером. Его лицо светится облегчением, когда он видит, как Бак машет, чувствуя себя идиотом, когда он улыбается. Эдди выглядит… хорошо. Он выглядит лучше. Но не достаточно просто оценить его вид после недели молчания. Хотя Бак чувствует, как напряжение в его плечах немного ослабевает. - Эй, приятель! - он присаживается на корточки, чтобы дать Кристоферу пять, - Прошло так много времени с тех пор, как у нас было свидание, только ты и я, надеюсь, это нормально, что я украл тебя у твоего отца на некоторое время. Кристофер более подавлен, чем обычно, когда он дает Баку пять и кивает. Бедный ребенок. Бак не был поклонником Шеннон, но Кристофер любил её, а ему всего семь лет. - Иди сюда. У меня для тебя самое лучшее место, - он помогает Кристоферу сесть в машину, затем поворачивается к Эдди. - Спасибо, - у Эдди такой вид, будто он вот-вот упадёт, и Бак берёт его за локоть, прежде чем он успеет передумать, - Они хотят, чтобы я вернулся в Техас. - Что? - нет. Пожалуйста, нет. - Да, - Эдди проводит рукой по волосам, - Я просто... Кристоферу пришлось достаточно наслушаться споров о Шеннон и обо мне, прежде чем мы переехали, я не хочу, чтобы он снова это услышал. - Я понял. Я отвезу его в Небесную зону, он будет в восторге. Это заставит его отвлечься. Небесная зона была крытым батутным парком, которых было несколько мест по всему Лос-Анджелесу. Это были батуты от стены до стены, мягкие ямы для мячей и всевозможные способы быть бодрыми и активными, будучи в полной безопасности. Это было идеально для Кристофера. - Спасибо. Серьезно, - Эдди наклоняется и берет Бака за руки, так что его ладони полностью накрывают ладони Бака. Сердце Бака бешено колотится, - Это так. В любом случае. Я буду держать вас в курсе. - Заступись за себя, - настаивает Бак, - Твое место здесь. Я имею в виду, если ты хочешь. Остаться здесь. Но ты здесь не один, и мы... мы хотим, чтобы ты остался. Ты отличный отец. Не позволяй им говорить по-другому. Эдди смотрит на него так нежно, что при любых других обстоятельствах Бак подумал бы, что Эдди собирается его поцеловать. - Не давай ему слишком много сахара. Ты пожалеешь об этом. - Обещаю. Только две миски мороженого, - поддразнивает Бак, подмигивая. Он заставляет себя отступить назад, - Это пойдет ему на пользу. Эдди кивает на прощание, и Бак садится в машину. - Ты голоден, приятель? Кристофер кивает. Боже, этот бедный ребенок. У Бака разрывается сердце. - Хей. Кристофер смотрит на него. Бак ухмыляется. - Тебе нужен предлог, чтобы швыряться вещами? Кристофер кивает. - Тогда пошли. Кристофер любит играть в вышибалы, бросать мягкие мячи в Бака, который каждый раз симулирует очень драматическую травму, и качаться в яме с мягкими мячами, и подпрыгивать на батутах. Иногда горе бывает тихим и глубоким, и Бак это понимает, но иногда горе - это такая сильная эмоция, что ты не можешь сдержать её всю, и он подозревает, что у Кристофера сейчас есть немного этого, но он всё ещё ребенок, ему всё ещё иногда хочется разглагольствовать и ругать мир. Потом едят пиццу. Он заставляет Кристофера смеяться. И он привозит Криса домой, дает ему только немного мороженого и читает ему несколько книг. Они доходят до середины первой главы "Хоббита", когда Эдди стучит в дверь и прислоняется к ней. - Папочка, - Кристофер трёт глаза, и Бак знает, когда нужно сделать стратегическое отступление. - Он весь твой, - бормочет он, проходя мимо Эдди, - Я тебе что-нибудь приготовлю. Эдди требуется почти час, чтобы выйти из комнаты Кристофера. У него красные глаза. Бак молча протягивает ему спагетти, которые он приготовил на скорую руку. Это не шедевр, но они теплые и это должно помочь успокоиться. Эдди кивает ему, и они сидят в тишине. Бак продолжает читать книгу, которую он украл с полки Эдди, научная фантастика, которая хороша, но, честно говоря, это заставляет его перечитывать одни и те же отрывки, чтобы убедиться, что он понимает, что, черт возьми, происходит. Наконец Эдди отодвигает свою миску. - Они всегда её ненавидели. Бак поднимает глаза и откладывает книгу. - Шеннон? Эдди кивает. - Она никогда не была достаточно хороша для них, и она это знала. Я не говорю, что она ушла из-за этого, но это не помогало. Слышать, как твоя свекровь делает эти замечания весь день и каждый день… - Она всё равно решила уйти. - Я просто... я не пытаюсь оправдать то, что она сделала, - Эдди проводит рукой по лицу, - Но она не была... Я могу думать, что то, что она сделала, было неправильно, не говоря обо всем что окружало нас тогда... это всё не черно-белое. И снова они ведут себя так, будто я переехал в Лос-Анджелес только из-за Шеннон, будто я сделал всё это только для Шеннон, и я буду честен, да, она была в Лос-Анджелесе тогда, но у меня были другие причины. Мне нужна была работа, которая позволила бы мне видеться с сыном, мне нужна была работа с медицинской страховкой, я не просто гонялся за Шеннон. Эдди качает головой и смотрит в потолок. Глаза у него мокрые. - Прошло столько времени, а они всё ещё нихрена не верят в меня. Они хотят, чтобы я вернулся домой, чтобы они могли делать всё по-своему, чтобы они могли присматривать за Кристофером, чтобы они могли принимать все решения.... И я должен быть в состоянии... расстроиться из-за того, что сделала Шеннон, не игнорируя всё хорошее, потому что иногда она была хорошей, я любил её, когда у нас был ребенок, я не... Боже, всё это так сводит с ума... и что, разве у нас не может быть хотя бы одной гребаной минуты, когда я смогу вспомнить всё хорошее в ней, не упоминая, какой ужасной она была? - Что в ней было хорошего? - спрашивает Бак. Эдди смотрит на него. Бак пожимает плечами. - Я серьезно. Расскажи мне о ней. Что в ней хорошего? Твоя семья не позволит тебе вспомнить хорошее, ладно, давай сделаем это здесь. - Эм... - Эдди вытирает глаза, - Я водил её танцевать сальсу, когда мы встречались. И она разрывала танцпол. Она любила всякие трюки. Хотя обычно это парни слишком много красуются, - он смущенно улыбается Баку, и сердце Бака тает, - Я имею в виду здесь я тоже виноват. Обычно ты хватаешь девушку, и она говорит тебе: "Эй, не больше трех кругов", или каков бы ни был её лимит. Но у Шеннон не было границ, она просто кружилась, кружилась и кружилась. Ей это нравилось. - Это была самая милая, блять, вещь. И на самом деле мы не... я имею в виду, что мы учились в старшей школе, у нас не было тонны денег, чтобы пойти и заниматься всяким дерьмом, но за пять баксов мы ходили в клуб сальсы, и мы проводили там всю ночь. Эдди замолкает. - Я думаю... когда я пытаюсь думать о ней, я представляю её именно такой. Не тем человеком, который разочаровал меня. А той девушкой. Девушкой, которая заслуживает того, чтобы её помнили. Бак думает, что Эдди слишком добрый и всепрощающий, но, с другой стороны, Бак не влюблен в Шеннон. - Подожди, - он усмехается, - Ты умеешь танцевать? - О Боже, - Эдди закатывает глаза, - Да, белый мальчик, я умею танцевать. - Стоп, стоп, извини меня. Я стриптизер. Я устроил тебе приватный танец. Я, блять, умею танцевать. Эдди выглядит так, будто его обошли скептики, и он поворачивает за поворот, чтобы сразу перейти к "да, конечно". - Ммм. Потому что трение на коленях - это определенно то же самое, что танцевать сальсу. - Я делал больше, и ты это знаешь. - Ты прав, - соглашается Эдди, улыбаясь ему, - Ты также снимал свою одежду. Мастерская работа. Совершенно то же самое. - Ладно, - Бак не ожидал, что этот разговор зайдет так далеко, но, черт возьми, он не упустит этот шанс отвлечь Эдди. Всё что угодно, чтобы остановить штопор и заставить Эдди думать о чем-то другом, кроме отсутствия веры в него у его семьи и их демонизации матери его ребенка, - Так насколько ты хорош? Покажи мне. Бак поднимается на ноги. Эдди приподнимает бровь, потом пожимает плечами и встает. - Я веду. - Я выше. - Примерно на дюйм, идиот, и если ты думаешь, что быть выше означает, что ты лидируешь... Эдди дразнит его, и, ого, о'кей, он неожиданно попадает прямо в личное пространство Бака. Эдди ухмыляется. - Что? Никогда раньше не танцевал в тесных объятиях? Бак почти уверен, что это не то как должен начинаться танец, но он чертовски хорошо разбирается в любом типе настоящих танцев, но он не может указать Эдди на это. Ублюдок. - Просто зеркально отражай меня, - бормочет Эдди. Бак смотрит на их ноги. Эдди берет Бака за подбородок и приподнимает его. Блять. - Смотри сюда, наверх, - в глазах Эдди появляется дразнящий блеск, и Бак сказал бы, что с ним флиртуют, но Шеннон только что умерла, так что этого не может быть. Это просто... они дурачатся, Эдди развлекается с ним и дразнит его, такими всегда были их отношения. Тонкая грань между дружбой и чем-то сексуальным. Эдди делает шаг, а Бак спотыкается и чуть не приземляется на задницу. Эдди разражается смехом. - Ты не предупредил меня, что мы начинаем! - Всё дело в том, что ты просто следуешь за тем, что делаю я, - Эдди прижимается лбом ко лбу Бака, - Ладно, давай, попробуй ещё раз, модная танцовщица. На этот раз они проделывают несколько простых шагов. К движениям вверх-вниз нужно немного привыкнуть, и Эдди снова разражается смехом. - Ты не должен... о Боже, двигай коленями, а не всем телом, ты не пого-палка.* - Если я могу двигать только коленями, как я должен повторять за тобой? - Ты просто... просто двигайся так, как положено, и всё остальное последует за тобой, хорошо? Перестань пытаться сексуально вращать бедрами. - Это буквально весь мой репертуар. - Для стриптиза, конечно. Но ты не раздеваешься. Ты танцуешь. Перестань покачивать бедрами. Они пытаются начать в третий раз и... - Смотри! Смотри, ты сам двигаешь бедрами! - Так и должно быть. - Ты только что сказал мне не делать этого! - Научимся ходить прежде чем бежать, падаван.** - Я чертовски ненавижу тебя. -Угу, - Эдди опускает руки на бедра Бака, чтобы направить его, - Вот почему мы танцуем на моей кухне в девять вечера, после того, как ты приготовил мне ужин. Потому что ты меня ненавидишь. -Ага, - Бак не понимает разницы между коленями и бедрами, но он точно знает, что Эдди притягивает их тела друг к другу так близко, что его штаны становятся тесными, - Я действительно ненавижу тебя. Эдди улыбается ему, в уголках его глаз появляются морщинки, и Бак спотыкается, чуть не отправляя их обоих на пол. Им просто удается поймать себя, и рука Эдди обхватывает его за талию, чтобы поднять обратно, что приводит только к тому, что они ударяются друг о друга и чуть не падают в другую сторону. Эдди приходится опустить голову на плечо Бака, чтобы заглушить смех и не разбудить Кристофера. - Да, да, смейся, - ладно, может быть, он не умеет танцевать. Подайте на него в суд. Эдди выпрямляется. Бак всё ещё обнимает его, его руки на плечах Эдди. Рука Эдди обнимает его за талию, а другая рука Эдди сжимает его бедро. Они тесно прижаты друг к другу, а их лбы практически соприкасаются. Выражение лица Эдди, его глаза, его улыбка - всё такое теплое. - Я тоже тебя ненавижу. Для протокола. Они перестают двигаться. Когда-то. Бак не знает когда. Здесь он не отвечает за танцы. Но они останавливаются, и тогда они просто держатся друг за друга, находясь в нескольких дюймах. Взгляд Эдди падает на губы Бака, и Бак... он не может ошибиться в этом значении. Может ли он... должны ли они… - Папа? Они отскакивают друг от друга, и Бак, морщась, ударяется бедром об один из кухонных стульев. Кристофер входит в комнату. Вот дерьмо. У него красное всё лицо. - Приятель, малыш, хей, - Эдди немедленно переключается в родительский режим и подходит к нему, - Что случилось? Губы Кристофера дрожат, и о Боже. Сердце Бака, блять, разрывается от этой картины. - Иди сюда, - Эдди заключает Кристофера в объятия. Кристофер сразу же прижимается ближе, крепко хватаясь за него, - Тебе нужно, чтобы я поспал с тобой? - ... да, пожалуйста, - голос Кристофера мягкий и испуганный, и это самая грустная вещь, которую Бак когда-либо слышал в своей жизни. Эдди поднимает Кристофера на руки. - Я должен… - Да, мне все равно нужно домой, - Бак подходит и ерошит волосы Кристофера, - Эй, приятель, я люблю тебя, хорошо? Это всё, что он может сказать. Что ещё можно сказать, когда родитель ребенка мертв? Всё, что он может делать - это любить и надеяться, что все наладиться. - Я тоже люблю тебя, Бак, - Кристофер улыбается ему. Что бы Бак не думал о Шеннон, её сын не заслуживает того, чтобы пройти через это. - Спасибо, - шепчет Эдди, - За всё. - Пожалуйста, - он не спрашивает о… том, что, возможно, только что почти произошло. Эдди только что потерял Шеннон, люди делают странные вещи, когда скорбят. Он не будет держать на него зла или пытаться вникнуть в это слишком глубоко, - Увидимся завтра. Эдди успокаивающе бормочет что-то Кристоферу, когда Бак выскальзывает за дверь. Он хочет остаться. Он хочет остаться на всю ночь, чтобы убедиться, что с ними обоими всё в порядке. Но это не его дело. Он просто должен дать то, что может, и надеяться, что этого будет достаточно.

***

Это так чертовски глупо, но первое, что приходит ему в голову, это: мы ведь танцевали неделю назад. Не то чтобы то, что делал Бак, можно было назвать "танцами", он скорее, спотыкался, как олененок. Но он использовал свои ноги, просто естественно, и подпрыгивал вверх и вниз, как идиот, восхитительный идиот, и пытался правильно двигать бедрами и... А теперь он держит Эдди за руку на заднем сиденье "скорой помощи" и, возможно, никогда больше не воспользуется этой ногой. - Мы должны... - говорит Чим, и сердце Эдди падает в желудок. Мы должны интубировать его. Если им нужно интубировать Бака, то... - ... поставь жгут сюда, - заканчивает Чим, - Всё будет хорошо, Бак, просто держись. Бак так крепко сжимает руку Эдди, что Эдди почти уверен, что потерял кровообращение в пальцах, но ему, черт возьми, всё равно. Он стягивает перчатку, чтобы погладить Бака по волосам, дать ему что-то мягкое, на чем можно сосредоточиться, помимо той ужасной боли, в которой он находится. Хен что-то делает с ногой Бака, и он кричит. Эдди хочет оторвать себе уши, он хочет заставить скорую ехать быстрее, сделать что-нибудь что угодно, чтобы Бак больше никогда не издавал этого звука, чтобы Бак чувствовал себя лучше. - Всё в порядке, ты в порядке, - врёт, врёт, врёт и врёт он, держась за руку Бака и стараясь не блевать от паники при виде крови, которую он видит, - Мы почти на месте. Голос Бака хриплый, грубый и испуганный, когда он говорит: - Техас… - Почему он говорит о штате? - спрашивает Хен. - Он бредит, - отвечает Чим, - Я не знаю, что я говорил с арматурой в голове, но держу пари, что это было нелогично. - Я здесь, - шепчет Эдди. Он знает, что говорит Бак, но у него нет времени объяснять это остальным, - Эй, я здесь, я с тобой. Я никуда не уйду. - ... больно. - Я знаю, знаю, поэтому мы везем тебя в больницу. Всё будет в порядке, - боже, пожалуйста, пусть всё будет хорошо, пожалуйста, пожалуйста, почему всё происходит так чертовски долго!? Неделю назад он впервые улыбнулся, впервые рассмеялся с тех пор, как умерла Шеннон. Из-за Бака. Потому что Бак заботился о его ребенке, готовил ему ужин и позволял Эдди шутить о том, что он не умеет танцевать. Теперь Бак хнычет от боли и умоляет Эдди, Эдди, чтобы ему стало лучше. А Эдди не может ничего сделать. - С тобой всё будет в порядке, - повторяет он. Хен и Чим работают, они не смотрят на него, поэтому он целует тыльную сторону ладони Бака. Как только он прижимается к ней губами, он не может отстраниться. Он прижимает руку Бака к своей щеке, прямо к уголку рта. Продолжает гладить Бак по волосам. - Я с тобой, всё будет хорошо. - Неужели я её потеряю? - Ты не потеряешь её, - огрызается Эдди, свирепость поднимается в его крови, как дракон, - С тобой всё будет в порядке. - Мы не можем давать таких обещаний, - шепчет Чим. Эдди игнорирует его. На лице Бака появляется выражение облегчения. Он улыбается. - Я знал, что ты… - он замолкает, затем моргает, сморщивает нос, как будто сбрасывает настройки. Он смотрит на Эдди так, будто это Эдди зажег каждую звезду на небе, - Хей, Техас... Глаза Бака закатываются, и он теряет сознание. - Черт! - Эдди хватается за него, Хен! - Я знаю! - Хен отталкивает его в сторону, - Мы приехали! Они подъезжают, вытаскивают Бака и вкатывают его внутрь. Каждый вдох заставляет Эдди чувствовать, как его легкие сжимаются. Эдди ждет, пока они отвезут Бака в операционную, чтобы у него случился нервный срыв. Он заходит в пустую палату для пациентов, берет подушку и кричит в неё, его руки дрожат, его руки, его плечи, его ноги, всё его тело. Он кричит до боли, а потом кричит ещё и ещё. Затем он находит ванную и плещет холодной водой на лицо, пока снова не выглядит нормально. Пока красные ободки его глаз не скрываются. Он только что потерял Шеннон. И он может признать, что в её отсутствие, заставлял себя сохранять чувство к ней, которого больше не испытывал. Но это не значит, что её потеря не причиняет боли, что она не вызывает сильных, болезненных эмоций. Он не вынесет если после потери Шеннон, Кристоферу придется пережить ещё и потерю Бака. С Баком... всё должно быть в порядке. Должно быть. Если не возникнет осложнений. Если он не потерял слишком много крови. Если у него не было других травм, о которых они не знали. Если у него не было внутреннего кровотечения в груди. Если он ничего не проколол. Если он… Слишком много "если". Эдди добирается до приемной как раз вовремя, чтобы увидеть, как врывается Мэдди. - Хоуи! - она начинает бежать, - Где он, где... Чимни ловит её прежде, чем Мэдди может буквально попытаться влететь в операционную. - Эй, эй, они оперируют его, сказали, что это займет около трех часов. Мэдди прижимается к нему и начинает рыдать. Чим бросает взгляд на Эдди. - Я позвонил Карле, - говорит он, - Подумал, что она, возможно, захочет привести Кристофера. Потому что я знаю, что ты не уйдешь. Эдди слышит намек, но не настаивает. Он не знает, что думает Чим, и есть ли что думать? Может Чим просто предполагает, что они все разобьют лагерь здесь, потому что они семья Бака, они все семья. Позже приезжает Карла, так что это хорошее отвлечение. Бобби должен был сдать все эти отчеты, но он тоже приезжает, ждет со всеми, расхаживает взад и вперед. Карен приезжает с Денни. Афина и Майкл приезжают проверить Бобби, всех их. Майкл приносит пончики. Эдди знает, что не он один страдает. Что из всех них Бобби и Мэдди имеют самое большое право на боль, на страх. Но он чувствует себя так, словно попал в чертов круг Ада. Он присутствовал при родах Шеннон, держал её за руку, убирал волосы с её лица. Но он не присутствовал на всех операциях Кристофера, и этот факт преследует его по сей день. Тот факт, что он не может быть там с Баком прямо сейчас, заставляет его хотеть содрать с себя кожу. Хен спрашивает, не хочет ли он кофе. Он отказывается. Его руки уже достаточно дрожат. Я ненавижу тебя. Бак шутил, ухмылялся, улыбался ему сияющими голубыми глазами. Бак пришел сразу же, как только Эдди позвал его, позаботился о Кристофере, как ни в чем не бывало. Постоянно говорил Эдди, что он хороший отец, и говорил так, будто верил в это всем сердцем. Если Бак не будет в порядке… Доктор появляется из палаты и разговаривает с Бобби и Карлой, которые следуют за ним по коридору. Эдди может стошнить. Минут через двадцать Бобби возвращается один. Он смотрит на Мэдди. Потом на Эдди. - Он спит, - говорит Бобби, - Но с ним всё в порядке. Ты можешь навестить его. Эдди поднимается ещё до того, как Бобби заканчивает фразу. Каблуки Мэдди стучат и отдаются эхом по кафельному полу и стенам, когда они спешат по коридору, стараясь не бежать. Они сворачивают за угол, находят нужный номер палаты... Бак лежит на больничной койке с закрытыми глазами. Ушибленный. Потрепанный. Он дышит. А под одеялом Эдди видит два параллельных гребня. Никаких простыней, лежащих ровно. Они спасли ногу. Он спешит внутрь. Карла сидит рядом с ним, и Эдди наблюдает, как Бак открывает глаза и видит её. Карла что-то говорит, и Бак улыбается, напряжение покидает тело Эдди. Эдди достигает дверного проема в тот же момент, что и Мэдди. Он приостанавливается. Мэдди - сестра Бака. У неё есть право прохода. Мэдди улыбается ему и проходит внутрь, чтобы взять Бака за руку и сжать её. - Как ты себя чувствуешь? - Как будто на меня упал грузовик, - шутит Бак. Эдди должен издать какой-то звук, он должен... он должен что-то сделать, потому что Бак бросает на него взгляд. - И вдруг кажется, что нас даже нет в комнате, - добродушно бормочет Карла. Мэдди любезно отходит в сторону, когда Эдди подходит, ощущая, что он движется, но даже не контролируя этого, и садится на край кровати Бака. У него нет слов. И что он может сказать? Это был один из худших, самых ужасных моментов в его жизни. У него никогда раньше не было никого, о ком он так сильно заботился, кто был в такой ловушке, кому было так больно. Бак смотрит на него так, словно тоже не может подобрать слов. Эдди опускается и прижимается лбом ко лбу Бака. Это всё, что он может сделать. Бак закрывает глаза и издает легкий вздох, почти удовлетворенный. Он сказал бы что-нибудь вроде "не делай этого снова", но это была не вина Бака. Это не было обычной безрассудной храбростью Бака. Это были полностью действия кого-то другого (кого-то, кого Эдди разорвет на куски, если у него когда-нибудь появится шанс). - Спасибо, - бормочет Бак. Его рука находит руку Бака, и он переплетает их пальцы. Он хочет поцеловать его, погладить Бака по лицу, умолять Бака никогда, никогда больше так его не пугать. Мэдди и Карла, которые стоят прямо там, вероятно, оценили бы это, если бы он это сделал. - В любое время, - отвечает он вместо этого. Он заставляет себя сесть и отойти в сторону, чтобы Мэдди могла присоединиться. Он пытается отодвинуться, чтобы дать ей больше места, но рука Бака болезненно сжимает его, удерживая на месте. Эдди остаётся на месте, и хватка Бака ослабевает. - Можно находиться только двум людям одновременно, - предупреждает Карла, - Я вернусь. Она посылает Баку воздушный поцелуй, и Бак делает вид, что ловит его. Только по двое за раз. Ну, Мэдди не захочет уходить, так что Эдди придется это сделать через минуту. Впрочем, только через минуту. Мэдди убирает волосы с лица брата. - Посмотри на себя. Я думала, что перестала беспокоиться о таких вещах, когда ты перестал лазить по деревьям. Бак улыбается ей. - Ты же меня знаешь, я должен держать тебя в напряжении. Эдди позволяет их мягкой болтовне поглотить его. Он продолжает сканировать лицо Бака, ногу Бака под одеялом, пристегнутую ремнем безопасности, чтобы она не двигалась. Бак в порядке. Бак жив. У Бака есть нога. Он продолжает водить большим пальцем назад и вперёд по костяшкам пальцев Бака. Бак, похоже, не возражает. Бак зевает на середине предложения, и Мэдди улыбается. - Мы должны уступить остальным очередь, прежде чем ты снова потеряешь сознание. Она целует Бака в лоб и уходит. Эдди встает, но Бак не отпускает его руку. - Я должен взять их с собой, - указывает он, шевеля своими пальцами. Бак сжимает его руку и пристально смотрит на него. Черт, Эдди хочет... так много всего. Сделать так много вещей, сказать что-то, но он не знает, как это сделать, и если он начнет, то не остановится, пока не вывалил целую кучу слов на Бака. Уязвимые вещи, которые он должен был приучить себя говорить своему собственному сыну. Он, черт возьми, не знает, как сказать это любовнику и Богу, если бы он мог просто заплатить кому-то или молиться достаточно усердно, чтобы научиться говорить всё это легко, он бы сказал, но он не может, и Бак смотрит на него своими милыми мягкими глазами и держит Эдди за руку, и Эдди так близок к гребаному срыву. Он снова садится на край кровати Бака. - Мне нужно отвезти Кристофера домой. Бак кивает. - Ты поцеловал мне руку, - похоже, он размышлял об этом. Эдди настолько ошеломлен, что не задумываясь отвечает. - Ты назвал меня Техасом. - Да, - признает Бак, - Я так и сделал. Эдди целует тыльную сторону ладони Бака, и тот закрывает глаза. Бак пахнет больницей, а не собой. По какой-то причине Эдди снова хочется плакать. Он опускает руку Бака и убирает пальцы. - Спи, ладно? Он может... разобраться в этом запутанном узле эмоций завтра. Сказать что-нибудь как следует. Входит Бобби, за ним Хен. И это определенно сигнал Эдди уйти. - Он весь ваш. Бак ничего не говорит, но Эдди чувствует на себе взгляд Бака, когда выходит из комнаты. Он сжимает руки в кулаки. Эдди чувствует себя пустым.