Leading with the Left

Бак просыпается утром и хочет видеть Эдди. За исключением того, что Эдди нужно быть на работе, потом у Бака самого процедуры, Эдди всегда здесь. Но Мэдди, Кристофер или кто-то ещё всегда есть в палате. И дни тянутся и тянутся, пока он не выписывается из больницы, и люди постоянно крутятся вокруг, и Бак просто хочет, блять, поговорить, но не может, и чем больше проходит времени, тем больше он убеждается, что у него были чертовы галлюцинации. Потому что Эдди бы уже сказал что-нибудь, не так ли? Он бы нашел время поговорить с ним об этом. Бак думал... он думал, что Эдди... Но, очевидно, он был не в своем уме от болеутоляющих. Конечно, так и было. Эдди не стал бы делать что-то вроде поцелуя тыльной стороны руки Бака, это... не то, чтобы Эдди никогда не был нежным, но Эдди был таким нежным с Баком, это не так-просто Бак видел то, что хотел видеть, придумывал то, что он хотел, чтобы произошло. Врачи, должно быть, дали ему кетамин или что-то в этом роде, верно? Они, должно быть вкололи ему что-то в машине скорой помощи. А потом... Бак был довольно слаб на обезболивающих и измучен после операции. Должно быть, ему показалось. Однако Эдди здесь. Он помогает Баку с его физиотерапией, терпит капризы Бака, его раздражительное отношение, и дни, когда Бак просто не хочет этого делать, дни, когда Бак просто хочет чтобы ему стало лучше, черт возьми. Бак не собирается всё испортить, сказав: "Эй, мне приснилось, что ты держал мою руку, целовал её и прижимал к своему лицу, как будто на самом деле мог бы любить меня в ответ, ха-ха, разве это не смешно?" Это вовсе не сделает их дружбу неловкой. Даже когда Эдди нет рядом, он проверяет Бака. Он пишет ему в течение всего дня, и Бак отвечает, обычно с селфи, которые показывают что он делает с абсолютно веселыми подписями и его отличные навыки поисков хорошего освещения. На Эдди это обычно не производит впечатления. "Знаешь, я всё время слышу обо всех этих людях, с которыми ты переспал", однажды написал Эдди, пока Бак лежал дома на диване. "Но потом ты присылаешь мне такие очаровательные фотографии, и я думаю, что Хен мне врет." На "очаровательной фотографии", о которой идет речь, Бак буквально набивает рот чесночным хлебом. Потому что чесночный хлеб очень вкусный. "Извини", он пишет в ответ."Мои секстинговые навыки сильны, спасибо" . ... игра в секстинг. Он может слышать невозмутимый голос Эдди. Да поможет нам Бог. Я был стриптизером, работающим с дерьмовым фиолетовым освещением. Я знаю, как заставить себя хорошо выглядеть. Твоя подводка для глаз была толщиной с мой палец. Уверен, что она не была такой толстой, как другие вещи? Бак сопровождает это сообщение подмигивающим смайликом, и он почти слышит стон Эдди. Хех. Эдди посылает ему фотографию, на которой показывает средний палец. О, Эдди не думает, что Бак действительно может это сделать, да? Бак опускает камеру вниз. На нем только боксеры и носки, потому что это его собственная квартира, и он может делать всё, что захочет, но он приспускает боксеры ровно настолько, чтобы сфотографировать себя под углом в котором видно его косые мышцы, глядя в камеру. Он устанавливает фильтр на черно-белый, потому что он классный, и отправляет фотографию с подписью: "Видишь, я знаю, что делаю". Он не получает ответа в течение нескольких минут, что является достаточным временем, чтобы начать паниковать, что он поступил неправильно, но, наконец, Эдди отвечает, "ты играешь в опасную игру." Бак не собирается тратить время на скромность. Через несколько минут он получает фотографию. На ней изображены торс и талия Эдди, обнаженные грудь и живот, мягкая дорожка волос, спускающаяся от пупка.… к его брюкам, где есть заметная выпуклость, его твердый член выделялся на фоне темно-синей ткани. Бак чувствует тесноту в штанах примерно за две секунды. "Последствия твоих действий," пишет Эдди. "Очень необычный способ сказать, что у тебя встал из-за меня", парирует Бак. Затем он добавляет, потому что не может удержаться, чтобы немного не поиграть с огнём, "Не знал, что с тобой так чертовски легко. "Ты хочешь поговорить о том, с кем легко? Кто из нас решил трахнуть другого на публике?" Это немного сбивает с толку. "О чем ты говоришь?" Следующее сообщение - это не текст и даже не фотография. Это видео. Бак нажимает на него. Он быстро роняет свой телефон находясь в шоке и тут же бросается за ним, потому что, черт возьми, это они. Это Эдди и он, в стрип-клубе много лет назад. Судя по ракурсу и тому, что помнит Бак, это, должно быть, снимал один из кузенов Эдди. И на видео всё запечатлено. Тот факт, что Бак не устроил настоящий танец на коленях, а просто сразу же оседлал колени Эдди. Тот факт, что они оба напряжены и отчаянно трутся друг о друга так, словно завтра не наступит. Тот факт, что Эдди испытывает оргазм, восхитительный и грязный, только от того, что Бак сидит на нём, и что Бак не так уж далек от своего собственного оргазма, когда он встает и заканчивает всё. Он так крепко сжимает телефон, что боится, как бы не треснул экран. Ты сохранил это? Ответ Эдди последовал незамедлительно. "Иногда мне становится одиноко." Мгновение спустя он добавляет "Но если хочешь, я могу удалить его. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неловко." Сердце Бака слегка тает. Это не заставляет меня чувствовать себя неловко. Скорее наоборот. Они с Эдди хорошо ладили, когда делили одну постель. И ни один из них не был настолько хорош, чтобы поддерживать между ними платонические отношения. Может быть… может быть, если он напомнит Эдди, каким хорошим он может быть в постели, каким хорошим он может быть для Эдди, тогда Эдди поймет, каким хорошим Бак может быть для него всю оставшуюся жизнь. Раньше они делали всё задом наперед. Может быть, это снова сработает для них? "Ты говоришь о том, о чем я думаю?" спрашивает Эдди. Бак посылает ещё одну фотографию, на этот раз его рука обхватывает твердый член сквозь боксеры. Всё ещё в черно - белом цвете. Потому что он все еще классный. Да. "Мне нужно купить презервативы" пишет ему Эдди. Бак делает несколько глубоких вдохов, прежде чем ответить. "Я имею в виду. Они нам не нужны." У него есть фотография результатов теста, сохраненная на телефоне в папке "Важные документы", и он отправляет её. Через две минуты Эдди отвечает со своей собственной фотографией. Бак весь горит. Эдди тоже проверился. "Я не был ни с кем, кроме тебя" добавляет Эдди мгновение спустя. "Но я хотел быть уверенным. Никогда не знаешь наверняка, верно?" У Бака сдавливает грудь. Никто, кроме него... Это значит, что Эдди не был с Шеннон. Он никогда не спал с ней. Он чувствует себя ужасно, ужасно, собственнически довольным этим. Они собираются это сделать. Он собирается быть с Эдди, и он собирается показать Эдди, что всё в порядке, чтобы отпустить Шеннон, показать Эдди, что он достаточно хорош для него... А потом он захлебывается кровью на собственной гребаной вечеринке, и почти всё в его жизни идет прахом.

***

Он не мог связаться с Баком весь день, но это потому, что он действительно не было возможности. Они собирались сходить в кино, а потом потусоваться, так что он уверен, что с ним всё в порядке, хотя, вероятно, его тоже раздражают эти перебои с электричеством повсюду. Бак нуждался в этом, но ему не нужно было говорить Баку, что Кристоферу это тоже нужно. Нужно вернуться к нормальной жизни. Он надеялся поговорить с Баком о… хорошо. Ты назвал меня Техасом. Но он не мог оставить Бака одного, и чем больше проходило времени, тем более неловко было бы поднимать этот вопрос, а Бак никогда не поднимал его, поэтому он считает, что… Бак, вероятно, не помнит. Его накачали обезболивающими и только что прооперировали, а до этого он испытывал самую сильную боль в своей жизни, этого достаточно, чтобы у кого-то возникло небольшое пустое место в голове. Он действительно хотел всё обсудить. Вместе. Но потом Бака вырвало кровью прямо у него на глазах, и теперь он явно подавлен, так что Эдди знает, что сейчас не время. Ему нужно помочь Баку прийти в себя, в нужное место, и тогда они смогут обсудить, как сердце Эдди пытается преодолеть звуковой барьер каждый раз, когда он приближается к Баку. Боже, сначала грузовик с лестницей. Затем Бака вырвало кровью прямо перед ним. Слава богу, что хоть раз, хоть раз, блять, Бак далеко не близок к природной катастрофе. У него есть Крис, и они, вероятно, прячутся в квартире Бака, играя в видеоигры. Потому что он действительно, действительно не может больше выносить, когда Бак в опасности. Он не может сидеть рядом с Баком, когда Бак снова на больничной койке, накачанный обезболивающими, цепляется за руку Эдди, как будто это единственное, что поддерживает его жизнь. Эдди не может смотреть, как человек, которого он любит, снова чуть не умирает. Так что, слава богу, на этот раз он не беспокоится, он даже не думает об этом, сосредоточен на работе... когда видит знакомую фигуру. Окровавленную, покрытую грязью и копотью. - Бак! Эдди бросается к нему, разворачивает его к себе... черт возьми, у Бака течет кровь из руки... он на разжижителях крови, он не должен... и Бак резко вдыхает, когда его глаза фокусируются. Черт, он выглядит так, словно вот-вот упадет в обморок. - Эдди, - Бак выглядит измученным. Он притягивает Бака к себе и крепко обнимает его, проводит пальцами по волосам на затылке Бака, это всегда успокаивает Бака. Блять. От Бака пахнет канализационной водой, и он дрожит, как осиновый лист. Эдди останавливает себя, пытаясь не поцеловать Бака в шею, в ухо, это не то место, не время, не тогда, когда они не поговорили, не перед всеми, кто будет задавать вопросы... Что делает Бак так далеко на западе, у воды? И где... И тут до него доходит, что Бак не обнимает его в ответ. Эдди отстраняется, кладет руку на щеку Бака. - Эй, эй, Бак, посмотри на меня, - Бак похоже вот-вот потеряет сознание, он действительно так выглядит. Бак смотрит на него, как щенок, которого пнули. Эдди запоздало приходит в голову осознание, что Кристофера с ним нет. Он где-то рядом? Его осматривают? Бак поместил его в безопасное место, а потом пошел помогать другим людям? Бак сделал бы что-нибудь глупо героическое, как это, и измотал бы себя… - Где Кристофер? Бак берет руку Эдди, руку, которая держит его за щеку, и мягко опускает её вниз, подальше от него. Как будто он этого не заслуживает. И он поднимает очки Кристофера. Они висят у него на шее. Страх, ужасный, черный и чернильный, заползает в желудок Эдди. - О... он пропал… - Бак сглатывает. Его голос звучит так, словно он убивает себя с каждым словом, выталкивая их с кровью и кишками, - Мы... мы были... на пляже. Я... но... послушай меня, хорошо, я клянусь тебе… Эдди не может дышать. Он не может дышать. Если он вздохнет, то сломается. Бак рушится перед ним, пытаясь выговорить слова, и он выглядит так, будто ожидает, что Эдди буквально убьет его за это... Он отворачивается. Он не может... он не может слышать, как Бак, Бак из всех людей, говорит ему... - ... я пытался, - Бак умоляет, как будто на кону его жизнь,. - Я пытался, я... но я... он... Эдди... я не знаю, как это сказать.... Он качает головой. Он едва может двигаться даже так. Не говори этого, ради Бога, не говори этого, это нереально, пока ты этого не скажешь. - Крис... он исчез, - Бак заикается и его речь становится все хуже и хуже, - Он… Эдди снова отводит взгляд, он не может смотреть на лицо Бака, на его ободранные, воспаленные глаза, он— Стойте. Кристофер? Женщина несет мальчика, мальчика в красном свитере, который выглядит… - Кристофер, - он шагает вперед, молясь, надеясь... - Папа! Ноги Эдди подкашиваются, когда он берет на руки своего сына, блять, своего драгоценного, драгоценного ребенка. Слава Богу, слава гребаному Богу. Возможно, он слишком крепко обнимает Кристофера, но на этот раз ему всё равно. Он жив. Он в безопасности. - Вы, должно быть, Бак, - говорит женщина, облегченно улыбаясь. - Что... нет, я Эдди, я его отец, - он проверяет Кристофера на наличие травм, но, похоже, с ним всё в порядке. Женщина выглядит смущенной. - Он постоянно звал Бака. Эдди снова притягивает Кристофера и смотрит на Бака. Бак, который смотрит на них так, словно увидел чертово чудо. Остальные из 118 подбегают и пытаются заговорить с ним, но Бак ничего не говорит. Он просто смотрит на Кристофера и Эдди. Он всё ещё смотрит на них, когда падает. - Ох, - Эдди встает, всё ещё держа Кристофера на руках, - Хм, спасибо, мэм. Это... Бак... его... ээм... мой... он, - он кивает головой в сторону Бака, который теперь сидит и цепляется за руку Хэн, всё ещё глядя с открытым ртом на Кристофера и Эдди. Женщина оглядывается, видит Бака, а затем снова смотрит на Эдди. Она кивает и подмигивает. - Ах. ... У Эдди нет времени объяснять это. - Спасибо, - повторяет он, а затем бросается к Баку, который серьезно выглядит так, будто может потерять сознание. - Бак! - Кристофер тянется к нему, и Бак неуклюже обнимает его. - Кристофер, - голос Бака срывается, и он держит его так, словно Кристофер может исчезнуть, - Мне так жаль, мне так жаль, что я отвернулся, мне так жаль... Эдди видит, как хватка Бака ослабевает, и быстро отводит Кристофера в сторону. - Эй, эй, Бак, - он приподнимает Бака за лицо, - Останься с нами, эй, останься со мной, Бак. Бак прижимается боком к груди Эдди. - Мне очень жаль. - Всё будет в порядке, - он смотрит на остальных, - Эм... - Давай отвезем его в больницу, - говорит Бобби, - Похоже, он потерял кровь. Кристофер может присмотреть за ним, не так ли, Крис? Кристофер, как всегда солдат, кивает. Эдди лениво гладит Бака по волосам. Бак кладет голову под подбородок Эдди, и Эдди чувствует, как тело Бака становится все тяжелее и тяжелее. - Извини... - бормочет он невнятно. Он превращается в полный мертвый груз в руках Эдди. Хен и Чим поднимают его вверх, а Эдди хватает Кристофера, поднимает его и снова обнимает. Его мальчик (его любимый мальчик) обнимает Эдди за шею. - Тебе было страшно? - спрашивает он, следуя за остальными в больницу. Кристофер кладет голову на плечо Эдди. - В самом начале. Была такая большая волна. Это было так страшно. А Бак подхватил меня на руки и все бежал и бежал со мной. Я не знал, что он может так быстро бегать. Но вода была быстрее, и она была повсюду, но Бак спас меня, - улыбается Кристофер, - Он спас всех этих людей, папа, он был таким умным. Он посадил нас всех на пожарную машину. - Похоже, вы оба были очень храбрыми. - Бак тоже сказал, что я храбрый. Но я не чувствую себя храбрым. Бака перевозят в палату, и он подсоединен к пакету с кровью... им сказали, что с ним всё будет в порядке, просто нужно переливание и немного отдыха. Эдди следует за ним, держа Кристофера на руках. - Мы никогда не чувствуем себя храбрыми, - отвечает Эдди, - Это то, что делает нас храбрыми в первую очередь. Делать такие вещи, как сохранять спокойствие или помогать людям, даже когда нам страшно. Эта леди была храброй, когда несла тебя. - Я так устал от плавания, - признается Кристофер, как будто это секрет, - Она носила меня на руках весь день. Я практиковался с ней в испанском. - Это здорово, приятель. Она повела себя как друг, - ему нужно разыскать эту женщину и купить ей подарочную корзину или что-то в этом роде. Он сажает Кристофера на стул в палате, достает ему одеяло. Волонтер обещает зайти с едой и водой. - Ты останешься здесь, хорошо? Я позвоню кому-нибудь вроде Карлы или Майкла, чтобы они приехали за тобой и привезли тебя и Бака домой, хорошо? Кристофер кивает. - Но до тех пор ты присматривай за Баком, хорошо? Проследи, чтобы он не наделал глупостей. Кристофер вздыхает. - Так трудно быть ответственным. Эдди ухмыляется. Боже, как он любит этого ребенка, как до Луны и обратно. - И ты очень хорошо с этим справляешься. Он целует его и встает. Остальная 118 часть ждет его... в ближайшее время он никак не сможет отдохнуть, и он должен выяснить, кто из их друзей не будет участвовать в этой чрезвычайной ситуации и сможет доставить своего ребенка и Бака домой в целости и сохранности. Да, это будет долгая ночь. Но его семья в безопасности, и это самое главное.

***

Прошло три дня после цунами и Бак.… Держит дистанцию, вероятно, лучшее описание его состояния. Перед ним стоит пиво, но он его не пьет. Он потерял Кристофера. Он потерял его. Он потерпел неудачу. Что бы у них с Эдди ни было или могло быть, к чему бы они ни стремились… Эдди не может хотеть его сейчас. Кристофер - самая важная, самая драгоценная вещь в жизни Эдди. Эдди пересечет океаны, перешагнет через все пороги, проползет сквозь землю и выберется на другую сторону, чтобы добраться до Кристофера. Он никогда не согласится на партнера, который будет делать меньшее, и Бак согласен с ним. Это правильно, это действительно, так и должно быть. И он потерпел неудачу. Раздается стук в дверь. Наверное, Мэдди. Она знает, что он был не в себе последние несколько дней, даже если он не уступил, сказав ей, почему. Но когда он открывает дверь... - Эй, Бак! Он смотрит, как Кристофер подходит к нему и прижимается, чтобы обнять. Его рука автоматически поворачивается, чтобы поддержать ребенка, чтобы ободряюще надавить между лопатками Кристофера. - Доброе утро, Бак, - говорит Эдди весело, но тем тоном, который Бак хорошо знает, это тон предупреждение. Это тон "не утруждай себя спорами". Эдди обходит их и входит в дом, а Бак рассеянно, с удивлением потирает спину Кристофера. - Привет, приятель. - Итак, - говорит Эдди, бросая рюкзак на кухонный стол, - У нас есть утренняя еда, полуденная закуска, книжки-раскраски и куча Лего, - Эдди понижает голос, - Между нами говоря, он не строил ничего настоящего, ему просто нравится соединять детали вместе. Эдди жестом указывает на Кристофера, который входит и чувствует себя как дома, как будто он здесь хозяин. - Да, садись сюда, приятель. У Бака не закрывается рот. - Вот двадцать баксов за пиццу… - Эдди кладет деньги на тумбу, - И на твоем месте я бы съел пару лишних ломтиков, ты выглядишь так, словно чахнешь на глазах. Его взгляд на мгновение опускается вниз по телу Бака, а затем снова поднимается, и он ухмыляется, как маленький говнюк, которым он и является. Да, Бак знает, что у Эдди пунктик насчет того, какой он толстый, спасибо. И обычно он прихорашивался под пристальным вниманием, но какого хрена. - Эдди. - Я должен сказать, честно говоря, то, что ты дома, работает на меня, - Эдди неторопливо подходит к нему, ухмыляясь, - Я имею в виду, что ты не абуэла и наполовину не Карла, но в крайнем случае ты сойдешь. Эдди приводит ему Кристофера, болтает с ним, как будто ничего не случилось. Шутит, что Баку нужно больше есть, смотрит на него так, будто он всё ещё всерьез рассматривает возможность съесть Бака живьем. Бак что в Сумеречной Зоне? - Ты хочешь, чтобы я присмотрел за Кристофером? Эдди с любовью смотрит на сына. - Это просто. Он не очень быстрый. - После всего, что случилось? - кажется, он не может говорить громче хриплого шепота. Эдди снова переводит на него взгляд. - Произошло стихийное бедствие. Бак не будет плакать, он не будет плакать, он не... - Я потерял его, Эдди. - Ты спас его, - Эдди указывает на ангела, который теперь сидит перед кофейным столиком, - Вот как он это помнит. Бак оглядывается. Кристофер просто счастливо настраивает телевизор, чувствуя себя совершенно как дома, ни о чем на свете не заботясь. Эдди оглядывается на Бака, его голос, его взгляд, он источает тепло, как горячий шоколад. - Теперь его очередь сделать то же самое для тебя. Бак оглядывается на Эдди. Он не может взять этот спасательный круг, он не может, он этого не заслуживает. - Я должен был присматривать за ним. - И что, ты думаешь, что потерпел неудачу? Стыд и чувство вины жгут ему горло. Он смотрит в пол. Эдди сокращает последние несколько дюймов между ними и кладет руку на плечо Бака, проделывает свой трюк, когда он опускает и наклоняет голову, пока Бак не вынужден смотреть ему в глаза, потому что не может избежать его взгляда, а затем удерживает его, сцепляет их вместе. Его рука скользит с плеча Бака вверх по шее, и он поднимает другую, пока лицо Бака не оказывается в его руках. Бак вздрагивает. Они делали друг с другом гораздо больше физических вещей, и всё же почти ничто не кажется более интимным, чем когда Эдди берет его лицо в свои руки, как будто Бак - это весь его мир. - Я подводил этого ребенка больше раз, чем могу сосчитать, и я его отец. Но я люблю его настолько, что никогда не перестану пытаться, - лицо Эдди смертельно серьезно, но мягкое, - И я знаю, что ты тоже. Бак сглатывает. Эдди... Эдди сейчас так доверяет ему. Сказать, что уровень любви и преданности Бака Кристоферу находится на том же уровне, что и у Эдди, или близок к нему. Бак не знает, что с этим делать. Это... это больше доверия, больше веры, чем кто-либо когда-либо давал ему раньше. - Бак, - большие пальцы Эдди поглаживают его скулы, его глаза впиваются в Бака. От безжалостного, решительного доверия во взгляде Эдди никуда не деться, - В этом мире нет никого, кому я доверял бы своего сына больше, чем тебе. Бак бы, наверное, разрыдался, если бы не был в таком шоке. Эдди опускает руки на грудь Бака и разглаживает их, как будто рубашка Бака помята, а затем подходит к Кристоферу. - Эй, приятель, иди сюда, - он обнимает Кристофера на прощание, а Бак ошеломленно смотрит на него, - Я люблю тебя. Повеселись, ладно? Увидимся вечером. Бак продолжает смотреть, как Эдди возвращается к нему. - Попробуйте сходить в зоопарк, может быть, или куда-нибудь что находится на земле? Затем он кладет левую руку на правое плечо Бака, поворачивает его и целует в щеку. И уходит. Бак стоит не в силах моргнуть. Он дотрагивается своей щеки. Смотрит ещё немного. Что, черт возьми, это было?

***

... он только что поцеловал Бака на прощание. Случайно. В щеку. Как он делал это с Шеннон много лет назад, как будто они давняя пара, как будто это ничего не значит. ... он так облажался.

***

Бак мастерски избегает момента обсуждать то дерьмо, что было в том поцелуе, и Эдди, кажется, доволен делать то же самое в течение примерно недели, пока он не идёт на ужин к Бобби и Афине и не узнает правду о том, почему он не получил свою работу обратно. Он чувствует удар в спину. Пощечину. От человека, которому он доверяет, человека, которого он любит, человека, который похож на… Бак проглатывает эту мысль. Он в ужасе, парализован мыслью о том, что остальные из 118 знают. Что они все согласны с этим. Что они все лгут ему. Он должен знать. Кристофер спит, но Эдди соглашается встретиться с ним, когда Бак пишет смс. Он всё ещё одет, когда открывает дверь, поэтому очевидно, что Бак не прерывал его сон или что-то в этом роде. - Что случилось? - Эдди берет его за локоть и ведет внутрь, - Что с тобой? - Они... Бобби... ты знал? - Я знал что? - О... о... он сказал им, чтобы они не возвращали мне мою работу, - выпаливает Бак, - Он солгал мне, Эдди, это он велел им не... - Эй, эй, всё хорошо, - Эдди заключает его в объятия, - Я ничего не знал. Бобби точно не ставит эти вещи на всеобщее голосование. Бак сворачивается калачиком, прижимается лицом к шее Эдди. Эдди позволяет ему, он всегда позволяет ему. Эдди так добр к нему, он не заслуживает Эдди. Бобби считает, что Бак даже не заслуживает своей работы. - Что я могу сделать? - спрашивает Эдди, - Что тебе нужно? Чувство, что он недостаточно хорош, душит его. Он так крепко держится за Эдди, что его трясет. - Ты когда-нибудь чувствовал себя таким... таким злым, что хотел просто... - Ударить кого-нибудь? - он слышит кривую улыбку Эдди, - Поверь мне, да, я всё это понимаю. - Что мне делать? - Бак шепчет. - Ну, у меня есть боксерская груша, - указывает Эдди, отодвигаясь ровно настолько, чтобы заглянуть Баку в лицо, - Что ты хочешь сделать? Я хочу поцеловать тебя. Эдди поцеловал его на днях. Небрежно, естественно, как будто он даже не думал об этом. Он измучен, но ему не по себе. У него слишком много энергии, слишком много мыслей. Он чувствует себя беспомощным. Он чувствует, что никто не хочет заботиться о нем, хотя он любит заботиться о других, но, Боже, он хочет чувствовать, что людям иногда не все равно. - Я не знаю. Он действительно знает. Но Бак не уверен, что может попросить об этом. Эдди, кажется, читает его мысли, потому что он так нежно, так медленно отталкивает Бака назад, пока его плечи не упираются в стену. Затем он делает шаг вперед. Его рот всего в дюйме от рта Бака. - Ты хочешь, чтобы я позаботился о тебе? Бак кивает. Пожалуйста, пожалуйста, он так зол и обижен, и он хочет перестать чувствовать себя дерьмом всё время, он хочет перестать чувствовать, что он недостаточно хорош. Эдди стонет где-то глубоко в груди, а потом они целуются, как будто это конец гребаного мира. Бак хватает Эдди за бедра и прижимает его, выгибается, трется об него, сосет язык Эдди, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... - Эй, эй, эй, эй, - Эдди отодвигает его, а затем начинает тащить Бака по коридору, - Я держу тебя, притормози. Бак скулит. Он хочет этого жестко и быстро. Он хочет драться, он хочет царапаться, он так чертовски обижен и зол, и он хочет… - Я знаю, знаю, - Эдди целует его снова и снова, уводит их в свою спальню, закрывает и запирает дверь, - У тебя есть я. Он толкает его вниз на кровать, покусывает кожу Бака по всему телу, когда раздевает его, использует зубы, потому что да, у Эдди серьезная оральная фиксация, но он знает, что Баку это нравится. Он зажимает запястья Бака над головой и прижимается к нему, головка его члена прижимается к бедру Бака ровно настолько, чтобы это было дразнящим, и Бак корчится, кусается в ответ и шипит, требуя ещё, ещё, ещё. Они никогда раньше не были такими грубыми, за исключением, возможно, того единственного раза на кухонном полу в квартире Бака, давным-давно. Но Эдди понимает, что Бак не хочет нежности, что Баку нужно это выместить, и он даст ему это, хватка за хватку, метка за метку. Эдди хватает смазку из тумбочки, а затем останавливается, поднимает презерватив. - Ты уверен, что ты… Бак кивает. - Ты чист. Я чист. Ему просто нужна кожа на коже. Никаких преград. Эдди отодвигает презерватив и скользит в него пальцами, вгоняя в Бака сразу два, улавливая грань между болью и удовольствием, и Бак, довольный, шипит, обхватывает Эдди ногой, чтобы дать ему лучший угол. - Вот и всё, - подбадривает Эдди, целуя Бака в горло, - Жаль, что мы должны вести себя тихо, держу пари, ты действительно будешь выть сегодня вечером. Бак предупреждающе царапает ногтями плечи Эдди. С ним не будут играть, не сейчас, не сейчас, когда он так взвинчен, болен и разъярен. - Используй меня сколько хочешь, - сообщает ему Эдди, как будто это обещание, подарок, и у Бака щиплет глаза. Эдди сцеловывает всё это. Два пальца превращаются в три, и Бак не может сдержать вырывающиеся из него звуки вокруг языка Эдди, когда его безжалостно трахают, каждый раз задевая его простату, пока он не становится настолько близок к оргазму, что может почувствовать его вкус. Рука Эдди обхватывает основание его члена и сильно сжимает, останавливая его нарастающую кульминацию, и Бак почти раскусывает свой собственный язык пополам. Он отчаянно извивается, целует всё лицо Эдди, нет, давай, давай, пожалуйста… - Шшш, - успокаивает его Эдди, гладит по волосам, - Пока нет, я должен тебя измотать. Сказал же, что позабочусь о тебе. Он это сделал, Эдди обещал, и Эдди всегда заботится о нем. Бак успокаивается и позволяет Эдди начать всё сначала, возбуждает его, пока он не окажется так близко, прямо на краю... и снова всё прекращает. Бак дрожит с головы до ног. - Эдди... - Я с тобой, - обещает Эдди. Он целует Бака нежно и глубоко, его три пальца прижаты прямо к этому идеальному месту, и Бак отдаётся, позволяет этим пальцам трахать себя, извивается на них, пока не задыхается в рот Эдди и не видит звезды перед глазами. Спина Эдди, должно быть, покрыта красными царапинами от его ногтей, но пальцы Бака, наконец, слабеют. Он не так сильно царапается, скорее просто впивается пальцами. И тут есть во что вцепиться. Эдди здорово подкачался, помогая Баку с его физиотерапией, и Бак изо всех сил пытается обхватить рукой бицепсы Эдди. И хотя Бак скучает по более длинным волосам Эдди, он вообще не может жаловаться и на эту перемену, ему всё нравится. Стена твердых мышц на нем, широкие мышцы, в которые он может вонзить зубы (и ладно, может быть, у него самого развилась небольшая оральная фиксация). - Вот. Посмотри на себя, ты хорош для меня, - хвалит его Эдди, вытаскивает пальцы и медленно вводит член, и они оба вздрагивают. Твердый член Эдди в нем не является чем-то новым, но без презерватива вся эта кожа мягкая, гладкая, бархатистая, которую он не мог чувствовать раньше, и Бак тает. - Хорошо, - шепчет Эдди и начинает толкаться, и, о Боже, Бак не уверен, сколько ещё он сможет продержаться. Но он попытается, потому что Эдди попросил его об этом, и он хочет быть хорошим, и он хочет, чтобы кто-то хоть раз, черт возьми, увидел, как сильно он старается, и вознаградил его за это. - Хороший, хороший, хороший мальчик, - стонет Эдди приглушенным голосом, уткнувшись в шею Бака, - Всегда, так хорош для меня. Он целует плечо Бака, шею, снова в губы, и Бак чувствует, что, может быть, может быть, Эдди хочет его так же, как хочет его Бак. Может быть, Эдди так хвалит его не только потому, что Бак попросил его об этом, но и потому, что Эдди сам этого хочет. Он трахает Бака до тех пор, пока Бак не чувствует себя лужей слизи, пока он не становится уверен, что даже сильный порыв ветра на его член заставит его кончить, так долго, что ему кажется, что он может увидеть рассвет, выглядывающий из-за занавесок. Эдди безжалостен, выталкивая всю эту беспокойную, ужасную энергию из Бака, пока не останется ничего, кроме желания. Эдди прижимается ртом к челюсти Бака, и его рука обхватывает член Бака, чтобы погладить его. - Теперь ты можешь отпустить себя, - обещает он. Баку приходится приглушать свои непристойные звуки в руке Эдди, когда он кончает, когда мир становится белым и сверкающим. Блять. Он уже много лет не чувствовал себя настолько опустошенным после оргазма. На самом деле, со времен Мексики. Эдди успокаивает его, приводит его в чувства, проводит пальцами по волосам Бака. - Чувствуешь себя лучше? Бак кивает. Его голос немного хриплый. Он должен прокашляться несколько раз. - Спасибо. За это. Я не… Я не знал, что делать. В том состоянии, в котором он находился, он мог сделать что-то действительно глупое. Например, позвонить тому скользкому адвокату. - Я всегда рад помочь, - говорит Эдди своим голосом обслуживания клиентов, как будто он разговаривает с женщиной, у которой кошка застряла на дереве. Бак закатывает глаза, но не может скрыть улыбку. - Я знаю, что безумный секс - не совсем разумная помощь. - Ну это лучше, чем сбежать и затеять драку, верно? - указывает Эдди. ... да. Бак чувствует себя немного странно. Я всегда рад помочь. Это лучше, чем затевать драку. Блять. Бак садится. Ему нужно одеться. Он должен уйти. Лучше, чем затевать драку. Эдди помогает Баку. Вот и всё. Он трахнул Бака, чтобы Бак не пошел и не сделал какую-нибудь глупость с Бобби. Чтобы Бак не создавал проблем. - Мне нужно, хм, идти. Эдди, кажется, удивлен, наблюдая, как Бак уходит. - ... хорошо. Ты поцеловал меня в щеку. Ты поцеловал мне руку. Обвинительные заявления горят в его груди, как динамитные шашки, и он хочет выбросить их в мир, прежде чем они взорвутся внутри и убьют его, но он помнит Эбби. Как она целовала его и обнимала. Как она все время разговаривала с ним по телефону. Как он легко мог заставить её смеяться. Эбби была так нежна с ним. И он влюбился и совершил ошибку, думая, что она любит его в ответ, и посмотрите, к чему это привело. Он не может спросить. Он не может спросить и получить в ответ жалость Эдди. Он не может выйти на этот шаткий мост, спрыгнуть с трамплина для прыжков в воду, только не снова. - Дайте мне знать, что ты сможешь узнать от других, - говорит он, - Насчет всей этой истории с работой. У Эдди на лице странно пустое выражение. - Да. Хорошо. Он вроде как хочет, чтобы Эдди остановил его, когда он уйдет, хочет увидеть, что Эдди чувствует то же самое, что он будет бороться за него, даже если он знает, что этого не произойдет, и нечестно по отношению к Эдди надеяться на это. Он выходит за дверь, и, конечно же, Эдди не идет за ним.

***

Через неделю после того, как он трахнул Бака так основательно, что удивился, что кто-то из них всё ещё может ходить, Эдди ударил парня на парковке за место для инвалидов. Он действительно не должен был этого делать, не после того, как Бак заскочил и занялся с ним сексом, а затем ушел ещё до того, как начался рассвет, но… он звонит Баку, чтобы тот внес за него залог. Есть много грязных чувств, когда дело касается Бака. Один из них - чувство вины. Вина за то, что он солгал Шеннон о любви к ней, в то время как на самом деле был влюблен в Бака, вина за то, что он был с одним человеком, тоскуя по кому-то другому, вина за то, что он так быстро двигается дальше. Чужой гнев. Злость на себя, на Шеннон, на Бака. Бак только на днях ушел от него. Он пришел, попросил Эдди о помощи, Эдди дал ему это, и он ушел. Какого хрена. Но, в конце концов, он больше никому не доверяет так, как Баку. Бак - его лучший друг (что является ещё одной частью грязных чувств), и поэтому… он просит о помощи. И Бак появляется без вопросов. - Знаешь, из нас двоих я не думал, что именно тебя посадят в тюрьму, - замечает Бак, когда они идут к его машине. - На самом деле этот парень не был инвалидом. Он скулил о своем больном колене, - подразумевая, что сын Эдди на самом деле не инвалид. Это просто заставило его кровь кипеть, как ничто другое. И ладно, может быть, в последнее время он был раздражительным и ворчливым. Может быть, у него есть какой-то гнев, о котором он на самом деле не хочет думать. Но это неправильно для него… Это не… он не может думать об этом. Вот и всё, что нужно сделать. Он не может. - Это дело в понедельнике, - глубокомысленно говорит Бак. Эдди косится на него. Он слышал о суевериях Бака от других. - ... что не так в понедельнике? - Сумасшедшие вещи всегда случаются с нами по понедельникам, разве ты не заметил? - Бак… - он по глупости влюблен в этого человека, - ... это никак не связано. - Но это так! Землетрясение произошло в понедельник! Цунами было в понедельник! - Итак, существует гигантский заговор, в котором сумасшедшие стихийные бедствия происходят по понедельникам. - Да! Эдди останавливается, когда они подходят к машине Бака. - Ты пытаешься отвлечь меня, не так ли? Бак одаривает его разве не самой милой улыбкой в мире? - Это работает? - Не заставляй меня отшлепать тебя. Слова вылетают из него прежде, чем он успевает даже подумать о том, что говорит, и глаза Бака мгновенно чернеют, а рот слегка приоткрывается. Эдди наблюдает, как Бак сглатывает, отслеживает движение глазами. - Я имею в виду... - Бак пожимает плечами, - Это лучшая альтернатива дракам с придурками на стоянках, верно? Вот так они оказываются яростно целующимися на заднем сиденье джипа Бака. Эдди знает, что это поведение мазохиста. Бак появился у него дома на прошлой неделе, использовал его, а потом сразу же ушел, прежде чем Эдди успел предложить Баку остаться на ночь. У Эдди был целый... целый план. Ладно, появление Бака на пороге его дома было неожиданностью, но он собирался попросить Бака остаться, а затем заказать что-нибудь на завтрак, чтобы Кристофер не заставил Бака готовить, и тогда он собирался… они собирались поговорить. Но. Бак убежал, как будто на пожар. Так что. Он действительно не должен был делать этого сейчас, сосать язык Бака и получать ожог от его щетины, но, черт возьми, он слаб, и он зол, и он один, и он ничего не может с собой поделать, он хочет Бака слишком сильно, он хочет его любым способом, которым он может его получить. Бак обхватывает Эдди ногой за талию и прижимается к нему, и, о Боже, да, этот угол идеален. Эдди кладет руку на задницу Бака, чтобы удержать его на месте, держит его крепко и двигает бедрами. Бак прикусывает губу Эдди, трется об него, и огонь пронзает Эдди насквозь, расплавленный, золотой, и он ускоряется. Бак беспомощно стонет, его ногти впиваются в плечи Эдди. - Шшш, - Эдди беспорядочно целует его в челюсть. - Не могу... не могу... пожалуйста, Эдди, пожалуйста... - Бак так чертовски красив, когда умоляет, но они на чертовой парковке. Кто-то может буквально пройти мимо и понять, что он делает, в любой момент. Средь бела дня. Конечно, учитывая, что в первый раз, когда он встретил Бака, они трахались на глазах у его двоюродных братьев… Эдди не уверен, что он действительно может судить себя так сильно. Он просовывает два пальца в рот Бака, и Бак стонет вокруг них, посасывая, его веки трепещут. Это поможет ему успокоиться... и, черт возьми, это чертовски хорошая картина. Эдди наконец удается расстегнуть ширинку Бака и просунуть в неё руку. Угол дерьмовый, так что его запястье будет болеть до конца дня, но ему всё равно, когда у него в руке толстый, теплый член Бака, уже истекающий смазкой. Он использует её размазывая, чтобы сгладить путь своей руке, и начинает поглаживать его, продолжая тереться о бедро Бака. Боже, да, это лучше, чем борьба, лучше, чем что-либо ещё, его разочарование, энергия и потребность в контроле - вот во что всё это вылилось. Ему не нужно думать о своем гневе, или о том, что он не закончил, или обо всех недосказанных вещах. Ему не нужно думать о том, как он лгал. Есть только Бак, скулящий под ним, берущий всё, что даёт ему Эдди. Бак вцепляется когтями ему в спину, когда Эдди гладил его член, его отчаянные стоны были пойманы пальцами Эдди во рту. В Эдди есть крошечная злобная частичка, которая хочет, чтобы кто-нибудь заглянул в окно машины, которая хочет чтобы кто-то подошел и увидел, что это он заставляет Бака вот так разваливаться на части, он и никто другой. Он довел Бака до такого отчаяния, что они даже не смогли дождаться возвращения домой. Он кусает Бака за плечо, снова и снова прижимает свой член к телу Бака, постанывая от искр, которые летят по его телу. Его рука двигается вверх и вниз по стволу Бака, сжимая, проводя большим пальцем по головке, и Бак кончает, его глаза почти закатываются назад. Эдди требуется всего несколько толчков, чтобы последовать за ним. Его штаны в гребаном беспорядке, но ему всё равно, не тогда, когда у него в ушах эхом отдаются всхлипы Бака, ногти Бака впиваются в его кожу, а теплое, твердое тело Бака под ним. Он утыкается носом в шею Бака, вынимает пальцы изо рта Бака и вознаграждается тем, что Бак прижимается губами к виску Эдди. Мне нужно сказать тебе, что я люблю тебя. Мне нужно так много тебе сказать. Я влюблён в тебя. Он приподнимается, смотрит на Бака сверху вниз. На заднем сиденье машины на тюремной стоянке, да, не самое романтичное время. И он облажался первым, уступив Баку той ночью, трахнув Бака, потому что это был единственный способ, который он знал, как помочь Баку справиться со своими эмоциями, вместо того, чтобы сказать Баку, что он чувствует. Он не уверен, что сейчас подходящее время. Но есть ли когда-нибудь подходящее время? Он не знает. Бак лениво улыбается ему. Шевелит бровями и бедрами. - Лучше, чем сбежать и затеять драку, верно? Это то, что он сказал Баку прошлой ночью, и Эдди чувствует себя потерянным. Бак просто... сделал это, чтобы отплатить за услугу? Потому что именно это сделал Эдди, чтобы помочь ему, а теперь Бак отвечает ему взаимностью? Эдди снова садится на колени. - Да. И дешевле, чем терапия. Бак ухмыляется. - Можешь повторить это ещё раз. Он садится и карабкается, чтобы открыть бардачок, протягивая Эдди несколько салфеток, чтобы протереться. - Ты когда-нибудь… - голос Бака низкий и серьезный, - Ты знаешь, что если ты когда-нибудь почувствуешь это, серьезно, ты можешь прийти ко мне. Даже если ты действительно хочешь драться, мы можем надеть перчатки и выйти на ринг. Всё, что захочешь. Эдди никогда не захочет ударить Бака. Если он спаррингует с ним, Эдди хочет, чтобы это было весело, а не потому, что ему нужна движущаяся боксерская груша. Но он понимает, что предлагает Бак. - Спасибо, - он хотел бы, чтобы его гнев на... всё происходящее дерьмо, был чем-то, что могло бы уйти после всего лишь одного хорошего раунда секса. - Кроме того, - добавляет Бак с улыбкой на губах, но темнотой в глазах, - Не похоже, что мне есть чем ещё заняться. ... кстати об этом.