Leading with the Left

Бак просыпается с онемевшей челюстью и адской головной болью, и, чёрт возьми, вот почему он не принимает наркотики. Он чувствует, как что-то умерло прямо у него во рту, а его череп встретился с дорожным убийцей. А ещё у него в штанах засохла сперма, так что трусы и униформа прилипли к телу, его грёбаные ботинки всё ещё на ногах, у него явно укус или засос на шее, и он весь потный, он полностью одет и… да. Ему срочно нужен душ. Рядом с ним стонет Эдди. Бак замирает. Он не совсем помнит вчерашний день. Иногда такое бывает, когда они садятся в пожарную машину, чтобы поехать на особо сложный вызов. Но Бак быстро вспоминает достаточно деталей. И даже если бы он этого не сделал, положение, в котором он находится рядом с Эдди, является довольно большой уликой. Он садится, и его головная боль немного усиливается. Чёрт. Эдди потирает лоб, уставившись в потолок, как будто ему только что нанесли удар в висок. — Это было… — Бак приготавливается услышать слово — ошибка. Но вместо этого Эдди заканчивает, — … Чёртово приключение, я больше никогда не буду принимать ЛСД. — Ты когда-нибудь раньше принимал наркотики? — В старших классах я был очень скучным, — Эдди ухмыляется Баку, и желудок Бака переворачивается. — Хм. Я собираюсь… ты можешь… не стесняйся пользоваться душем. Эдди смотрит на себя и снова стонет, закатив глаза куда-то на затылок. — Ты уверен? — Да, конечно. Дополнительные полотенца в шкафчике под раковиной, используй всё, что нужно. В аптечке должна быть лишняя зубная щетка, — Бак купил её для Эбби на случай, если ей понадобится, когда она вернется, но… Хрустальные мысли, витавшие над его головой прошлой ночью, казалось, обрушились на него сверху. Эбби. Эбби… Эбби не вернется. Он держит истину этого утверждения перед своим мысленным взором, как будто пытается заставить себя поймать исчезающий свет. Эбби не вернется. Он перекидывает ноги и встаёт, начиная раздеваться, чтобы принять душ после Эдди. Эбби не разговаривала с ним уже несколько недель, она не упоминала о своих планах на возвращение, на самом деле она постоянно уезжает куда-то в новое место… Все делают резкие замечания по поводу его «невидимой подруги», все смотрят на него с жалостью (кроме Эдди и Бобби, чьи взгляды слишком болезненно понимающие). Мэдди даже предложила ему уже переключиться на Эдди… Дверь ванной открывается, и появляется Эдди, одетый только в полотенце. Это напоминает Баку их вторую ночь вместе, когда Эдди пришел и дразнил Бака за то, что он встретил его в одном полотенце, только теперь всё наоборот. Боже, этот мужчина великолепен. Гладкая загорелая кожа, грёбаные мышцы, капли воды, всё ещё цепляющиеся за него, к которым Бак просто хочет прикоснуться языком, и блядская дорожка, по которой он хочет идти до самого конца.… Бак сглатывает. — Я могу бросить твою одежду в стирку. Эдди бросает на него странный взгляд. — Я позабочусь об этом, и о твоей одежде тоже. Похоже, тебе не помешал бы душ. Он действительно не помешал бы. — Спасибо. Он встаёт, чтобы направиться в ванную, но Эдди останавливает его, положив руку ему на грудь. Рука Эдди кажется самой теплой вещью, к которой когда-либо прикасался Бак. Она скользит по плечу Бака, крепко сжимая его, и он ищет взгляд Бака своим собственным, пока Бак не вынужден поднять глаза. — Ты в порядке? Бак кивает. — Это просто случайная связь между бывшими любовниками и новыми коллегами? Верно? Эдди фыркает и опускает руку. — Ладно. Бак отворачивается и идёт в душ, делая вид, что ему никогда не придется выходить оттуда. Эбби не вернется. Блять. Он чувствует… он чувствует ярость, честно. Ярость раненого животного. Она ушла, а он сказал, что подождет. И она знала это, но почему она не могла сказать ему, что всё кончено? Что они расстались? Имеет ли сейчас значение, позвонит ли она ему? Что, если она действительно появится из ниоткуда? Скажем, Эбби войдёт прямо сейчас. Захочет ли он её? Почувствует ли он то же самое, когда вернулся домой и услышал Мэдди, думая, что это Эбби? … зачем ему это, если Эдди прямо за дверью? Он скребёт лицо, хватает мыло и быстро моется. Эдди прямо за дверью. Эдди, который не женат, у которого есть ребёнок, ради которого Бак готов проплыть сквозь лаву, Эдди, который стал лучшим другом Бака. Тогда… Эдди просто упал ему на голову, как чёртово чудо, и исчез так же легко, так же быстро. Теперь всё по-другому, всё гораздо сложнее, но это могло бы быть более плодотворным. Он выключает душ и выходит, глядя на себя в зеркало. Что тебе надо? Это пугает его. Это чертовски пугает Бака, как когда-то пугало то, как сильно он хотел Эбби. Понимая, как глубоко он забрался, понимая, чем рискует и что может потерять. Особенно с тем, как обернулось всё с Эбби. Она ушла. Она бросила его. Эдди тоже ушел в прошлый раз. И Бак не очень хочет думать о том, кем он стал потом… не то чтобы это была вина Эдди, но… но тогда всё стало по-другому. Эдди никогда не остался бы. Бак даже не знал тогда, как зовут Эдди. Может ли он рискнуть ещё раз? Может ли он… после всего… и Бак даже не знает, хочет ли этого Эдди, тот долгое время был с женщиной, на которой он так и не женился, которая бросила его, с ребенком, о котором он должен заботиться, захочет ли он вообще чего-нибудь романтического сейчас? Он не знает. Бак снова смотрит на себя в зеркало. Что тебе надо? Ему нужен Эдди. Но он не уверен, что сможет его заполучить.

***

Эдди бросает свои вещи и вещи Бака в стиральную машину и чувствует себя так, словно они снова в Мексике. За исключением того, что в Мексике он был единственным, кто страдал. Он был после отношений, в которых его партнер сбежал, он один чувствовал себя потерянным тогда. Иногда он всё ещё чувствует себя потерянным, но, по крайней мере, теперь он знает, чего хочет. Он хочет эту работу в 118-й, он хочет, чтобы Кристофер учился в хорошей школе, и он добьётся того, чтобы Кристофер учился в хорошей школе.… Ему нужен Бак. И он понятия не имеет, чего хочет Бак. Или если Бак сам знает, чего он вообще хочет. Чёерт, может, ему одолжить одежду Бака, чтобы он не сидел в полотенце, или…? Дверь ванной открывается, и появляется Бак, плотно обернутый полотенцем, он ведёт рукой по волосам и выглядит так, словно его переехала машина. А потом поезд. А потом ещё один поезд. — Ты в порядке? — снова спрашивает Эдди. Потому что Бак явно переживает о чём-то, и Эдди чертовски уверен, что он знает, о чём. Бак опускает руку и садится на край кровати, но тут же плюхается на спину, прижимая ладони к лицу. Эдди откидывается на локоть, опираясь на бок, и наблюдает за ним. Ожидание. Эдди долго ждёт. Лицо Бака, его грудь порозовели, и это не от жары душа. Когда он наконец убирает руки, его глаза опухшие и покрасневшие. — Она бросила меня, — шепчет Бак, — Разве нет? Эдди сглатывает. Одна дико эгоистичная его часть, смотрит на Бака и хочет немедленно спросить, какого хрена Бак так долго приходил к этому, это было ясно все эти недели. Эта часть хочет оправдать его, сказать Баку, что Эдди лучше для него, что он никогда не бросит Бака. Он знает, каково это — быть брошенным и брошенным на произвол судьбы, и он не сделает этого с кем-то другим. Но другая его часть думает только о том, чего хочет Бак. И он делает то, чего хочет Бак. Эдди кивает. Бак со стоном опускает руки. — Я чёртов идиот. — Нет, нет, Бак, хей, — он берёт двумя пальцами подбородок Бака и осторожно наклоняет его лицо к себе, — Ты невероятно предан. Ты думал, что я мог быть женат, и злился на меня за это. Ты ждал её несколько месяцев. Гораздо дольше, чем кто-либо другой смог бы. Не кори себя за это. Бак сглатывает, и Эдди чувствует это под своими пальцами. Он убирает их. Глаза у Бака очень голубые и очень мягкие, а лицо открытое и невероятное. Это опасно. Опасно прикасаться, даже смотреть, но Эдди не может отвести взгляд. — Все знали это. — Не имеет значения, что думают другие, — если бы он уступил тому, что думали мама, папа и многие другие члены его семьи, его жизнь сейчас выглядела бы совсем по-другому и намного хуже (по его мнению), — Важно, что ты думаешь и что чувствуешь. Ты ждал. — Я так и думал… — Бак бормочет что-то ещё, — А я-то думал, что ты… Не знаю… Эдди не совсем понимает, к чему клонится эта фраза, поэтому не отвечает. Бак закрывает глаза, и ресницы у него влажные. — Она просила тебя подождать её? — он должен спросить. Не потому, что ему нужно знать, а потому, что Бак должен разобраться в этом. Конечно, он солгал бы, если бы сказал, что ему не любопытно. Эдди хочет знать, кем была Эбби для Бака, что она сделала, чтобы внушить такую глубокую преданность, или это просто то, кто такой Бак на самом деле. Ведь раньше он мог быть с кем угодно. Но сейчас, наверное, определенно всё изменилось. Бак медленно качает головой. Боже, он так похож на щенка, которого пнули, так что Эдди не может не провести пальцами по его волосам. Вздох, который звучит почти удовлетворенно, вырывается у Бака, и он поворачивает голову, отталкиваясь от прикосновения Эдди. — Жаль, что она мне не сказала. Жаль, что она ничего не сказала, — голос Бака одновременно грубый и мягкий, — Я сказал ей, что подожду её. Она должна была… Он сглатывает и замолкает. — Мне очень жаль, — Эдди продолжает пробегать пальцами по волосам Бака, опускаясь на кровать рядом с ним, — Мне не следовало этого делать.… мы были под кайфом, но я всё равно… это не оправдание. Ты чувствовал, что находишься в отношениях. Бак качает головой. — Я сам этого хотел. Я поцеловал тебя первым. Или по крайней мере, думаю, что это был я. Но я… я не знаю, о чём думал, потому что был, чертовски не в себе, но я хотел тебя, и это был мой собственный выбор. Эдди приподнимается на локте и проводит рукой от волос Бака к его щеке, медленно поглаживая большим пальцем его нижнюю губу. Бак высовывает язык, облизывает подушечку большого пальца, и Эдди на секунду забывает как дышать. Он хочет сказать, что Эбби не заслуживает Бака. Что Бак не должен чувствовать никакой вины, потому что если она была настолько глупа, чтобы отпустить Бака, она была недостаточно хороша для него, чтобы остаться. Но он не знает Эбби. Он даже не знает их историю, как они познакомились, какие у них были отношения. Он не должен позволять своей зависти, ревности, горечи проявляться подобным образом. Бак смотрит на него с каким-то благоговейным выражением на лице. Эдди убирает большой палец с губы Бака и вместо этого гладит его по щеке, назад и вперед, молча наслаждаясь всей этой мягкой теплой кожей под его пальцами. Он нуждается в том, чтобы поцеловать Бака больше, чем в следующем вдохе. Эдди хочет полностью обвиться вокруг Бака и… он даже не знает что дальше. Он просто знает, что хочет защитить и поддержать Бака. Но Эдди никогда не получает того, чего хочет, и он всё портит, когда это делает, а сейчас дело не только в нём. Речь идет о Баке, Баке, который только сейчас понял, что женщина, которую он любит, ушла и никогда не вернется. — Чего ты теперь хочешь? — шепчет он. Он чертовски боится спрашивать. В ужасе от того, каким будет ответ. Бак проводит языком по губе, глядя на Эдди своими тёплыми голубыми глазами. Он выглядит потерянным и найденным одновременно. — А чего хочешь ты? О Боже. — Я… — в горле у него пересохло. Вещи, которые он хочет сказать, такие большие, такие хрупкие, что они душат его, и он даже не может начать называть их, — Я хочу трахнуть тебя. Это почему-то легко сказать. Возможно потому что, это всё, чего он хотел с тех пор, как снова увидел Бака. Глаза Бака темнеют, как будто он грустит, но затем появляется крошечная улыбка, приподнимающая уголки его рта. Эдди боится даже дышать. Он держит руку на щеке Бака, поглаживая её большим пальцем, и разрываясь между тем, чтобы наклониться ближе и отстраниться. — Тогда трахни меня, — голос Бака мягок как облако. И если Эдди думает о таком дерьме, возможно, он все ещё немного под кайфом, — Пожалуйста. Стон вибрирует от самых пальцев ног и вырывается наружу, и он не собирается терять больше ни секунды. Он наклоняется и целует Бака. Бак вцепляется в него ногтями, что, похоже, является облегчением, обхватывает рукой Эдди, а затем поворачивается, чтобы схватить его за плечи. Эдди опускается на него, всё напряжение исчезает, и он чувствует, что возвращается домой. Какого хрена я вообще сдался в прошлый раз? хотя он, конечно, знает почему. Эдди был далеко не в хорошем настроении, когда встретил Бака. То, что у них было, было великолепно за полнедели вместе, великолепно как передышка от его реальной жизни, но он не мог привести Бака в свой мир, не тогда. Он не был готов. У него нигде не было своей головы на плечах. Но теперь он думает, что начинает всё понимать. На этот раз он действительно сможет удержать Бака. Он сможет удержать его достаточно крепко. Бак скользит руками по спине Эдди, даже не произнося ни звука, слишком занятый вкусом языка Эдди и глотанием воздуха. Чёрт, кожа Бака снова гладкая и бледная, никаких следов, и Эдди хочет это изменить. Он хочет напомнить Баку, как хорошо Эдди может заставить его чувствовать. — О, чёрт, я забыл, что ты чертовски кусачий, — стонет Бак, когда Эдди отрывается от поцелуя, чтобы начать с шеи Бака, — Чёртов вампир. Эдди отстраняется и прикладывает ладонь к уху. — Ох, простите, вы что-то слышали? — Что? — Бак смотрит подозрительно. — Это молчание того, что ты не жаловался в прошлый раз. Бак смеётся, закатывая глаза, и Эдди сцеловывает эту улыбку прямо с его лица. Бак должен всегда улыбаться. — Знаешь, — замечает Эдди, облизывая укушенное место, — Есть кое-что, чего я не сделал в прошлый раз.… Он хочет, чтобы Бак сошел с ума от удовольствия. Он хочет, чтобы Бак забыл об Эбби, обо всех своих заботах, он хочет, чтобы Бак просто чувствовал себя хорошо. И он знает, как это сделать, чтобы заставить Бака просить милостыню. — В прошлый раз мы много чего сделали, — со смехом замечает Бак, проводя руками по волосам Эдди. Похоже, ему действительно нравятся его волосы, — А что, на тебе спрятан фаллоимитатор? — Нет, хотя я припоминаю, что вчера кто-то много говорил о наручниках.… Бак стонет и хлопает себя ладонью по глазам. — Разве я сказал все это вслух? — Я имею в виду, я не знаю всего, что творилось у тебя в голове, но да, ты многое сказал вслух. Я думаю, Афина пошла домой и выпила целую бутылку вина. Бак снова стонет, и Эдди, пользуясь случаем, стягивает с них полотенца, любуясь великолепным телом под ним. Черт возьми, да. Бак сейчас шире, чем был до работы пожарного, просто мили литых мышц, в которые Эдди готов вонзить зубы. Но он не намерен торопиться. Он начинает с груди Бака, потому что, если он правильно помнит, у Бака очень чувствительные соски, и он действительно правильно помнит, черт возьми, да. Он осторожен, чтобы не оставить синяков, хотя все внутри него кричит, чтобы сделать именно это. Бак всё ещё с Эбби, насколько известно всей 118-й, и он хочет, чтобы Бак был честен о своём новом статусе, потому что он решит рассказать им, а не потому, что кто-то увидит его в раздевалке без рубашки. Хотя… Внутренняя сторона бедра довольно прикрыта, верно? Они редко раздеваются ниже нижнего белья, и даже если бы Бак это сделал, трудно увидеть что-то на чьей-то внутренней стороне бедра, все эти игры теней и прочее дерьмо. И в прошлый раз Эдди так и не удалось этого сделать. Он сильно кусает, прямо у основания члена Бака, и Бак стонет дрожа. Черт, да. Он всё ещё чертовски отзывчив. Его член напрягается где-то около щеки Эдди, смазывая её предэякулятом, и Эдди вынужден напоминать себе, что нужно быть терпеливым и не просто заглотить Бака так глубоко, как он может. Во-первых, это, вероятно, заставило бы его заткнуться. Что не совсем способствует сексуальности ситуации. — Господи Иисусе, — с чувством ругается Бак, пока Эдди сосёт место, которое он укусил, работая над чувствительной кожей, пока она не темнеет в великолепный пурпурно-синий цвет. Ха. — Ты всё ещё… — задыхается Бак, — Ты всё ещё не сказал… чего мы не сделали раньше… Эдди переключается на другое бедро и делает вторую отметку, наслаждаясь соленым, чистым вкусом свежей кожи Бака. Ему приходит в голову, что он позаимствовал у Бака шампунь и мыло, так что они пахнут одинаково — смесь кокоса и сандала. Мысль об этом почему-то ему нравится. — У тебя есть презерватив? Бак смещается к прикроватному ящику и кидает Эдди одним из них в глаз, заставляя Эдди чуть не лопнуть от смеха, когда он разрывает его и перекатывает на член Бака. Ммм. Может быть, ему стоит проверить себя. Посмотрим, смогут ли они сделать это без чего-либо между ними. Это привлекательная идея. И, к счастью, поскольку они оба чистые после душа, нет ничего страшного в том, чтобы сунуть нос под член Бака и исследовать больше, чего он не делал в прошлый раз, по крайней мере, не ртом. Он двигается ртом по тем местам, которые помнит по своим пальцам, и от того, что он чувствовал, когда Бак сделал это с ним, но это стоит того, чтобы услышать дрожащий выдох осознания, который выдает Бак. Точно так же, как когда он впервые проделал это пальцами, Эдди просто исследует, проверяет, видит, как все это ощущается, какие движения заставляют Бака подпрыгивать, какие заставляют его таять. Эдди перекидывает ногу Бака через плечо и на самом деле сосредотачивается, задаваясь вопросом — в прошлый раз, когда Бак сделал это с ним, Эдди почти… может ли он заставить Бака… ? Он просовывает язык внутрь Бака, и тот со стоном впивается пяткой в спину Эдди. — Черт возьми… — он сильно дергает Эдди за волосы. — Не заставляй меня связывать тебя, — предупреждает Эдди, хотя это не слишком-то пугает, учитывая вчерашнюю болтовню Бака о наручниках. Конечно же, Бак вздрагивает и издает восхитительный тихий стон. Член Эдди подпрыгивает в ответ, и он испытывает искушение залезть и просто трахнуть его, пока они оба не потеряют сознание, но он хочет сделать это правильно. Он хочет позаботиться о Баке. Всё это время Бак чувствовал себя беззащитным, нелюбимым, покинутым, и он хочет, чтобы Бак чувствовал себя… слова, которые Эдди не позволит себе произнести даже в своей собственной голове. Он облизывает и вертит языком, прикидывая, как использовать то, что он знает о сексе с женщинами, и перевести это всё в действие, пока Бак не издает эти ах-ах-ах звуки, ради которых Эдди, чёрт возьми, живёт. Бак нависает над ним, словно у него нет костей, ногти превращаются в когти, когда они впиваются в простыни, и он издает долгий, низкий стон потери, когда Эдди отстраняется и, наконец, берёт в рот кончик его члена. Да, именно так. Лицо Бака, расслабленное от удовольствия, изгибается и сжимается, когда Эдди сосёт его член, и он начинает извиваться, пытаясь засунуть себя глубже в рот Эдди. Хм, может быть, в идее с наручниками что-то есть… Эдди обхватывает рукой бедро Бака, лежащее на его плече, удерживая его на месте, а затем прижимает другую руку к правому бедру Бака, вдавливая его в матрас и удерживая на месте. Это занимает у него некоторое время, но он медленно, терпеливо опускается всё ниже и ниже на член Бака. Да, он всё ещё не готов делать глубокий минет в ближайшее время. Но ему нравится, насколько глубоко он может делать его сейчас, и ему нравится тот факт, что это явно сводит Бака с ума. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как у них обоих был нормальный секс — Эдди в последний раз вообще занимался сексом с Баком — и это, должно быть, делает Бака особенно чувствительным. Эдди не помнит, чтобы в прошлый раз он так быстро становился отзывчивым, а его стоны так быстро становились отчаянными. Эдди поднимает голову и сжимает основание члена Бака рукой, прежде чем снова надавить на бёдра Бака. Он сосёт основание его члена, его яйца, прежде чем лизнуть длинную полоску снизу, и Бак, вероятно, был бы в бешенстве, если бы Эдди не использовал всю свою значительную мышечную силу, чтобы удержать парня на месте. — Господи, Эдди, пожалуйста, — чуть не плачет Бак. Эдди одаривает его быстрой дьявольской ухмылкой и возвращается к члену Бака. Стон Бака, кажется, тянется целую вечность. Эдди это чертовски нравится. Бак по-прежнему шумный, по-прежнему бесстыдный, и Эдди не хочет, чтобы он когда-нибудь изменился. Бак теперь даже не задыхается, он просто издает эти пронзительные звуки в задней части горла, которые едва ли что-то значат, и Эдди, наконец, снова двигается и берёт его член в рот. Бак выгибается дугой, а затем падает обратно на кровать, глаза широко раскрыты, челюсть отвисла, румянец заливает всю его грудь. Это действительно красивая картина, и Эдди приходится на мгновение остановиться, чтобы насладиться ей. Пора с этим покончить. Он достаточно долго дразнил Бака. Он подтягивается вверх и вниз, сглатывает вокруг члена Бака, облизывает языком щель, и Бак теряется от этих движений. Господи, чёрт возьми, это так горячо. Дело не в том, что Эдди забыл, как сексуален Бак, просто вспоминать и видеть — это две разные вещи. Он сдвигается вверх, наблюдая, как Бак кончает, и хватает свой член. Чёрт, чёрт, чёрт, он так сильно хочет трахнуть его, но он также знает, что не продержится достаточно долго, чтобы подготовить Бака, и всё ещё есть та дикая часть его, которая рычит на Эбби, где бы она ни была, та часть его, которая всё ещё повторяет моё… Он дрочит, быстро и резко, и кончает на грудь Бака. Бак издает звук, как будто его ударили в живот, и дергается, как будто только что пережил толчок оргазма. Чёрт, может, и так. Может быть, чувство, что Эдди сделал это, что-то сделало с ним. Эдди смотрит на него сверху вниз — на отметины на его бёдрах, беспорядок на груди, румянец по всему телу — и хочет сделать это снова. — Это… — хрипит Бак, — Какого хрена, было так чертовски круто… — О, хорошо, мне неприятно говорить это вслух, но сделать тебе хорошо было своего рода намерением. Бак смеется, кажется, удивлённый этим, и Эдди ухмыляется, когда он берёт своё полотенце и использует его, чтобы вытереть Бака. Мы можем сделать это снова? — хочется спросить Эдди, но он не хочет давить. — Ты сделаешь что-нибудь с Эбби? — спрашивает он вместо этого. Бак наблюдает за ним, прикрыв глаза, пока он заканчивает вытирать себя. — Я должен… сказать что-то. Так что да. Эдди снова ложится на бок рядом с ним. — Я буду здесь. Если понадоблюсь, — если ты захочешь. Пожалуйста, желай этого. Пожалуйста, желай меня. Бак улыбается ему, довольный и в это же время… несчастный. Близкий к этому. — Спасибо. Я серьезно. Спасибо. Всегда, вот что он хочет сказать, но в этом слове слишком много смысла. Бак только сейчас понял, что ему пора уходить от своей бывшей, Эдди не будет давить. Он собирается дать Баку возможность понять, чего он хочет, как в своё время требовалось Эдди. Вместо этого он целует Бака. Это почти одно и то же.

***

Так… Эдди хочет трахнуть его. Здорово. Хорошо. Бак с этим справится. Только теперь он не знает, кто они с Эдди. Эдди больше не упоминал о том, что хочет снова переспать с ним, так что, может быть, это просто… но он и не сказал, что это было на один раз. Бак уже несколько недель знает, как Эдди смотрит на него, как Эдди прикасается к нему — с достаточным приглашением, чтобы показать, что дверь не заперта, если Бак захочет открыть её. Может быть, Эдди хочет того, что было у них в Мексике? Два человека, которые регулярно занимались сексом и становились друзьями. Или, может быть, это была версия Эдди. Парень даже не разбудил Бака, чтобы попрощаться, чтобы Бак не питал никаких иллюзий. Даже если он был настолько глуп, что хотел большего. Так что теперь Эдди не хочет большего, и Бак это понимает. Он действительно понимает. Во-первых, Кристофер. Эдди не собирается компрометировать своего сына, ни в коем случае. Кристоферу, должно быть, трудно встречаться с кем-то новым, и Эдди не захочет подвергать своего сына этому, если он не будет на тысячу процентов уверен, что тот, с кем он встречается — тот самый. Потому что, чёрт возьми, Эдди любит этого парня. Бак не может винить его. А Эдди… Чёрт возьми, Бак начинает завидовать Кристоферу, потому что ему хочется, чтобы его отец был с ним таким же, какой Эдди со своим сыном. Терпеливый, заботливый, ободряющий, мягкий. И Эдди немного поговорил с ним об этом. Говорил о том, что придется многое разучивать. О необходимости читать, разговаривать с людьми и переучивать свой образ мышления. Он построил крепкую связь с Кристофером, и он не собирается разрушать всю эту тяжелую работу, рискуя отношениями с неправильным парнем. Это просто заставляет Бака задуматься… останется ли их связь на этой стадии? Он не получит должного отношения как к романтическому партнёру, он это понимает. Эдди этого не хочет. Чего ты хочешь? Я хочу трахнуть тебя. Нет слов более очевидных, чем эти. Но повторится ли у них секс снова? Он действительно хочет, чтобы это случилось снова. Это было невероятно жарко, Эдди просто свёл Бака с ума, позаботился о нём самым грязным способом, а потом, чёрт возьми, кончил ему на грудь. Бак почувствовал, что на него претендуют, и он, блять, клянётся, что получил ещё один импульс возбуждения только от этого. И он, видимо, должен пройти обследование. У него всё ещё есть результаты анализов от Эбби, но… если они снова соберутся это сделать… Чёрт, а теперь он вернулся к своему первоначальному вопросу. Бак может быть честен с самим собой, большую часть времени, и, честно говоря, он боится. Боясь поднять эту тему и увидеть, как Эдди смотрит на него в замешательстве, потому что нет, это было всего лишь раз, Бак, почему, черт возьми, он думает, что Эдди хочет большего? И он знает, что Эдди отнесется к этому по-доброму. Эдди иногда бывает немного резок в словах, но он один из самых добрых и уравновешенных людей, которых Бак знает. Он видел Бака в отчаянии и очень осторожно и задумчиво вернул его на землю. Но он все равно не дал повода думать о чем-то большем, а Бак только что разорвал одну связь, он не хочет обжечься дважды, спасибо. Он просто подождет и посмотрит, что скажет Эдди. Кстати об этих отношениях… Вечером он садится и пишет письмо. Настоящее. Он покупает конверт и всё такое. Да, Эбби, возможно, сейчас словно призрак, но это не о ней, это о нем. Он много облажался в своей жизни. Он хочет иметь возможность оглянуться назад и гордиться тем, как он справился с этим, независимо от того, заслуживает ли Эбби такого ответа. И он действительно любил её. Даже если сейчас он в этом не уверен. Он тщательно подбирает слова. Сначала печатает все это на компьютере, редактирует, пересматривает, пока не удовлетворится результатом. Он даже отправляет его по электронной почте Бобби, чтобы узнать его мысли. Только тогда он записывает все это на открытке. Затем он подписывает его и отправляет. Дело сделано. Получит ли она его завтра (очень маловероятно) или через месяц, он не знает. Он больше не ждет её. Бак чувствует… пустоту. Он словно выжатый лимон. Как будто он скреб ложкой по своим внутренностям, но он также чувствует себя свободным. Он оборвал все связи. Наконец-то всё кончено, и он сбросил этот мертвый груз, который нес за собой, даже не осознавая этого. И тут его осенило… Блять. Ему нужно найти новую квартиру.

***

Эта школа идеальна. Эдди очень старается не вспотеть через костюм. Он чувствует, что, возможно, он недостаточно хорош, чтобы быть здесь, как будто они собираются найти трещину в броне, один из его недостатков, и решить, что он не тот, кто им нужен. И честно говоря, ему всё равно что они думают, но то, что они думают, решает, сможет ли Кристофер пойти к ним, и Боже, он так сильно хочет этого для Кристофера. Здесь есть всё, что может понадобиться его ребенку, всё, чего он заслуживает, и он сделает всё возможное, чтобы заполучить это место. У него не так много традиционного подкупа, но у него есть стряпня Бобби, он, вероятно, мог бы убедить капитана что-нибудь на скорую руку приготовить. Или он может стать добровольцем. Он будет добровольцем на каждой школьной прогулке. Или пожарная безопасность, он позаботится обо всем этом, что бы ни случилось, когда бы ни случилось. Он просто должен определить Кристофера в место, которое будет присматривать за ним, которое позаботится о нём. Кристофер умный, милый и сильный. Ему нужно место, которое взрастит его. Не даст ему затеряться в толпе. Карла продолжает касаться его локтя, как будто знает, что он вот-вот упадет в обморок от нервов. Он лучше бы (почти) предпочел снова отправиться в армию. По крайней мере, в пустыне на кону была только его собственная проклятая жизнь. Но персоналу, с которым он разговаривает, похоже, он нравится. Карла научила его, какие вопросы задавать, какие ответы давать на вопросы, которые ему зададут, и он старался не забывать улыбаться и не выглядеть так, будто его вот-вот стошнит. Он пообещал себе, что будет хорошим родителем. Что он исправит свои ошибки. Что не потерпит неудачи, что превзойдет все ожидания, будет лучше, чем говорили его родители. Он пообещал себе, что будет тем, кто нужен Кристоферу. Он не может потерпеть неудачу. Они заканчивают экскурсию, и всё идет хорошо. Он им нравится, ему нравится это место, и все, кажется, рады, что Кристофер здесь. — У нас есть все ваши документы, — заверяет его женщина, проводящая экскурсию, — Нам нужно ещё кое-что. Встретиться с миссис Диаз. Женщина улыбается ему, и Эдди с трудом сдерживается, чтобы не застонать и не шлепнуться лицом в ладонь. Конечно. Они с Шеннон никогда не были женаты, но они родители Кристофера. У них была общая, равная опека, всегда была. Шеннон никогда не присылала никаких документов, так что в глазах закона она по-прежнему имеет право голоса во всем, что касается Кристофера. Блять. — У нас, эммм… — он старается не смотреть на Карлу, потому что если он это сделает, то запаникует, — Мы никогда не были женаты. — Это не проблема, мы, конечно, не осуждаем, — гид явно неправильно понял причину беспокойства Эдди, — Но нам все равно нужно с ней поговорить. Это не будет проблемой, не так ли? — Вовсе нет, — с улыбкой врёт Эдди. Это грёбанная проблема.