Поймай если сможешь

Откинувшись на подушки, Ханамия длинно и устало выдохнул. В бедре пульсировал тупой болью укол, слабость вновь накатывала волнами, и даже мягкий запах травяного чая вызывал смутную тревогу, не говоря уж о будущем осмотре. Ханамия не любил больницы, хоть и часто посещал их по долгу службы. Воспоминания из раннего детства о тяжело больном отце и мрачной палате плавно перетекали в памяти ко дню похорон. И хоть на месте той больницы уже давно построен современный торговый центр, а сам Ханамия — взрослый мужчина, всё же, стоит ему вновь ощутить запахи спирта, трав и мокрого кафеля, как в душе поднимались тени детских страхов. — Эй… Ты как? Киеши заглянул в комнату. — Не умираю, но на твоей могиле танцевать пока не готов, — фыркнул Ханамия. — Ужасно, ты и правда заболел. А как же песни про бессмертное зло, — Киеши усмехнулся и прошел в комнату, чтобы забрать пустые кружки из-под чая. Ханамия наблюдал за ним, удивляясь спокойствию и гадая, смог бы он так приютить человека, нуждающегося в помощи? Конечно, многие беты в принципе шли по жизни легче — без гормональных перепадов, принимая только легкие препараты для общей поддержки организма, они спокойнее переносили все повороты судьбы и легче всего строили карьеру и жизнь. Ханамия даже участвовал в подготовке статьи, где исследовали связь нервных заболеваний, преступлений и половых различий. Самыми социально адаптирующимися и наименее склонными к депрессиям оказывались женщины-беты, после — мужчины-беты, а мужчины-альфы стояли почти что в конце списка, перед альфа-женщинами. Мужчинам-омегам доставалось больше всех преступлений и заболеваний. Ханамия в ту пору не гнушался даже коллегам напоминать, что раз депрессиями он не страдает, то с радостью совершит парочку убийств, если они не перестанут его бесить. — Мусор я убрал, кружки… Знаешь что, — Киеши вдруг навис над ним, — может быть неприятно, но ты уж потерпи, пожалуйста. Я заранее извиняюсь! — и, откинув одеяло, сгреб Ханамию в охапку, отрывая от кровати. Ханамия вцепился ему в футболку, замерев. — Поставь меня, или я за себя не ручаюсь, — прошипел он, наконец. — Я не собираюсь кормить тебя с ложечки, а ужин ждет на кухне. И простынь надо поменять. Ты, может, и не замечаешь, но Мидорима вколол тебе что-то ужасно вонючее, и даже открытое окно не делает легче, а мне спать по соседству и пускать потом гостей в эту комнату. Не хочу менять матрас, если запах впитается. Так что возражения не принимаются! Ханамия принюхался. Запах был не настолько уж противным, гораздо сильнее он чувствовал следы нашатыря на своей щеке и висках. Но спорить с Киеши хотелось как минимум из вредности, так что он потребовал дотащить себя до шкафа, где сперва взял смену белья, а после — доставить в ванную и выйти. Киеши по дороге столько раз закатывал глаза и фыркал, что Ханамия даже почувствовал себя легче. Ровно до той минуты, как наступил сам на поврежденную ногу. Хотелось выть в голос — спазм пронзил от бедра до ягодицы, поднимаясь выше, почти до лопаток, и Ханамия поспешил сесть. Приоткрыв воду, он аккуратно протирал себя влажной губкой, тихо ругаясь сквозь зубы. К ужину Ханамия едва дошел — прыгая на одной ноге, он старался не тревожить поврежденное бедро, но боль нарастала. Устав следить за его мученическими кривляниями, Киеши уже привычно взвалил Ханамию на ручки и потащил к спальне. Ханамия уставился на свеженькую шелковую постель в игривый красный цвет. Возможно, насчет ужасного дизайнерского вкуса Такао не так уж и ошибался. — Это запасная. На… Ну, случай, — сконфуженно пробормотал Киеши. Ханамия ничего не сказал, но еще раз выразительно на него посмотрел, высоко подняв брови. Киеши побагровел (возможно, он подбирал простынь к лицу), и ретировался из комнаты. Но ненадолго — уже через несколько минут вернувшись в компании ноутбука и стула, Киеши уселся рядом. — Вечер фильмов, — торжественно объявил он. — Я болен и мне не нужна твоя жалость, — скривился Ханамия. — Я ничего не слышу за музыкой, — нараспев произнес Киеши, включая фильм. — О нет, — Ханамия закрыл глаза рукой. На экране разворачивались приключения героев Звездного Пути. — Вот никогда не смотрел и начинать не планировал, — заметил он, все же устраивая подушку поудобнее под головой. Шелк, стоило признать, приятно холодил кожу, хоть и превращал обстановку в комнате в подобие дурацкого подросткового свидания. — Тихо, сейчас будет крутая фраза. Тебе все равно не спится, — хмыкнул Киеши, внимательно наблюдая за героями. Ханамия фыркнул, но вскоре — из врожденной вредности, не меньше — мирно уснул под трёп актеров и вспышки с экрана.