Поймай если сможешь

— Да не истери. Живой, зрачок реагирует. — Еще раз такое откинет — будет мёртвый. Лично приеду и придушу, честное слово! Ханамия вздрогнул и прикрыл глаза. Звуки доходили как через толщу воды, приглушенные, с резонирующим по ушам давлением, но он все равно различил в говорящих Мидориму и Такао. — Я зря приводил его в чувство? — холодно отозвался Мидорима, и Ханамия почувствовал резкий запах нашатырного спирта. Он попытался отвернуться и открыть глаза. — Я заметил ужасную подушку по пути в комнату. Отвратительный дизайн, — едко ворчал над ухом Такао. Кажется, это его пальцы нервно сжимали Ханамию за плечо. — Я убью и его и мерзкий дизайн этой подушки разом. Ханамия оценил бы такой план и был бы мне благодарен. — Нет, не был! — Ханамия наконец открыл глаза, вяло запротестовав. — И нормальные у меня подушки! — возмущенно поддакнул Киеши. — Кстати о норме, всё у вас там в порядке? Ханамия осмотрелся: Такао нависал над ним, иногда тыкая остро пахнущим ватным тампоном то в нос то в щеку, Мидорима склонился у кровати, перебирая и звеня ампулами за пределами видимости, а Киеши заслонял собой дверной проход, но смотрел куда-то в кухню, для верности прикрыв глаза рукой. Сведя в непонимании брови, Ханамия попытался привстать и обнаружил причину смущения Киеши и едкого смешка, брошенного Такао: с него не только сдернули одеяло, но и стянули штаны вместе с бельем. Укол, который поставил себе Ханамия, был воспален, налился синяком, и рядом краснели точки от двух новых инъекций, сделанных уже, по всей видимости, Мидоримой. — Не дергайся, ничего нового мы не увидели, — строго произнес Шинтаро, примеряясь на третий укол к синяку. — Киеши клятвенно обещал не подглядывать и вовсю занят осмотром своих подушечек в гостевой комнате. — С отвратительным, я настаиваю, дизайном! — ввинтился в разговор Такао и снова ткнул нашатырем в щеку. Ханамия скрипнул зубами. Его жизнь спешно превращаясь в череду абсурдных ситуаций, и лучшие друзья всячески этому потакали. — С нормальным! — прорычал Киеши, защищаясь. — Ханамия, что произошло? Сперва эти варвары врываются на мою территорию, а не успеваю я возразить — они вовсю оскорбляют мои подушечки! Любовно выбранные, между прочим! Ты что, за годы жизни завел себе только консультантов по дизайну и мощную аллергию на лекарства? — Хотел бы я знать, — вяло огрызнулся Ханамия, откидываясь обратно. Стесняться было уже поздно, и он просто позволил Мидориме поставить третий укол и покорно дождался, пока на него наденут белье и домашние брюки. Киеши тем временем деликатно и бесшумно покинул комнату. — Ты принял универсальный подавитель? — Мидорима закрыл свой чемоданчик, кивком головы разрешив Такао открыть окно в комнате. Шум с улицы и свежий воздух вытеснили резкий запах спирта и лекарств. Ханамия покачал головой. — Воспользовался чужой ампулой или перепутал рецептуры? Обратился в непроверенную аптеку? Забыл про срок годности? — Шин-чан, он второй после тебя зануда в мире. Или после меня, а я после тебя… Не важно. Макото, ты же не натупил? — Абсолютно уверен, что нет. Ампула в сумке, я всегда их обновляю, и лично заряжал и ставил укол. И не пил алкоголь, если это как-то важно для диагноза. Мидорима задумчиво почесал подбородок, сверился с телефоном — Ханамия заметил на экране фото рецепта — и повернулся, ища взглядом мусорное ведро. Такао подвинул его ближе, вынимая из-за прикроватной тумбы. — Есть у меня предположение… Спасибо, Казунари, — он достал из ведра осколки ампулы и прикрыл глаза, осторожно вдыхая запах. — Пока это только предположение, но я бы сообщил о нем в полицию — что кто-то подменил твое лекарство. Кто-то, кто знал тебя достаточно хорошо. — Я говорил, что добром это не кончится. Давай, бери отпуск на работе, пакуй манатки, я почищу гостевую в доме, — засуетился Такао. Мидорима прервал его, придержав за руку. — Мы не знаем, как и когда это произошло, а из доказательств у нас только предположения и взбесившийся иммунитет. Ханамия прижал руку к глазам, массируя переносицу. Он добирался до работы общественным транспортом, в тесноте, и не следил особо за сумкой — красть из нее было нечего; а на работе через кабинет проходили сотни коллег, хотя заподозрить кого-то конкретного Ханамия бы тоже не смог. К тому же, сумка оставалась совсем без присмотра, пока он выходил в туалет или перекусить, а камеры слежения стояли только у стойки секретаря и на подземных стоянках. — Ясно. А что не так с иммунитетом? Сталкер меня убить пытается или выебать, я что-то не понял шутки, — раздраженно фыркнул Ханамия. Мидорима кашлянул, скрывая легкий румянец. Такао закончил мысль за него: — Второе вероятнее. Просто методы, ну… Изощренные. Видимо, его цель выше, чем разовый контакт. В лучшем случае он стремится запечатлить тебя отметкой, в худшем… Ну. Что угодно, не знаю. Я бы действительно предложил вернуться к плану с чужой меткой. — Плану с чужой меткой? — Киеши вернулся в дверной проем. Он принес с собой поднос, полный кружек с легким травяным чаем, и одну из маленьких (Ханамия был уверен — тех самых, с ужасным дизайном) подушек. Подушечку Киеши мстительно пристроил к себе на колени, как любимое домашнее животное, и даже погладил ласково, победно глядя на Такао. Такао фыркнул и показал язык в ответ, пока Мидорима и Ханамия синхронно закатывали глаза. — У нас вчера созрел план. Ты делаешь Ханамии кусь, Ханамия делает вид, что счастлив и почти что в браке, сталкер отстает от него, все счастливы! — радостно пропел Такао, складывая сердечко пальцами. — А, и в конце добрый доктор Мидорима-чан снимет вам метку, все свободны и счастливы еще больше. — Или ты мог быть занят, укус делает кто-то другой, по случайности оказавшийся сталкером, свежая метка сама по себе может спровоцировать сталкера, и еще масса худших ситуаций, которые мы не продумали, — добавил Мидорима. — Я всё ещё могу быть в паре вообще-то! — возмущенно заметил Киеши. Мидорима втянул воздух носом и демонстративно посмотрел на него поверх очков. — Теоретически могу быть близок к этому, — продолжил настойчиво Киеши, но взгляд Мидоримы сделался настолько ироничным, что Теппей сдался и махнул рукой. — Ладно, на данный момент я и правда не в отношениях. Но я не могу кусать людей направо и налево, тем более! — он оборвался на полуслове, но все присутствующие были относительно в курсе общего прошлого Ханамии и Киеши, так что продолжения не потребовалось. Ханамия мрачно теребил край одеяла, думая, как ему выбраться из сложившейся ситуации.