Поймай если сможешь

— Ханамия-сан, новый парфюм? Интересный аромат. Вам идет. Ханамия распрямился и благодарно улыбнулся секретарше. Девушка еще немного поговорила о солнечной погоде, сдала ему стопку бумаг и ушла. Ханамия беззвучно застонал, вытягиваясь на стуле: работы накопилось так много, что он пропустил все возможные перерывы и не разгибался с самого утра. Тело затекло и ныло, требуя движений. Парфюм действительно был новый — умыкнул у Киеши. Что-то теплое, пряное на верхних нотах и сладкое на послевкусии, состоящее из ванили и каштанов. Ханамия любил такие ароматы, но они плохо сочетались с его феромонами во время течки, и потому себе не покупал, но не удержался, чтобы не попробовать. Вставая за чашечкой кофе — чай тут уже бессилен — Ханамия мысленно добавил плюсы Теппею и за вкус в галстуках, и за привычку готовить еду с запасом. Разогревая себе утром завтрак он смеялся над стариковскими нравами, но благодаря им Макото уже не так сильно сожалел о пропущенном обеде и был готов перекусить простым сэндвичем, чтобы вернуться к работе незамедлительно. Коллеги, явно знающие о произошедшем — пусть не в деталях, но в общих чертах — ужасно действовали на нервы. Ханамия еще мог терпеть жалостливые взгляды и перешептывания, но то, как кривились некоторые из них, едко бросая: «Ну, он же омега, чего он ожидал», выводило из себя. Стоя у вендингового аппарата и остервенело вбивая кнопки в попытке достать приличный куриный сэндвич, Ханамия мысленно планировал маленькие подставы, которые проведет сразу после обеда, чтобы подрезать языки особо глупым. Видимо, слишком долго он был добрым, и люди начали забывать, с кем бок о бок работают, и о чем говорить всё же не следует. — Может на перекур с нами, господин редактор? — от толпы в коридоре отделился один из парней и дружески хлопнул его по плечу. Ханамия скривился: ребята из продаж были шумными, слишком активными и чересчур дружелюбными. Это они в баре вились вокруг всех, предлагая не стесняться и укрепить узы дружеским превращением в одного большого алкоголика, а некоторые успевали еще и покрутить романы с коллегами, не боясь осуждения. — Пас, — стараясь улыбаться, выдавил Макото. — Жаль, разбавили бы своим приятным парфюмом наш сигаретный дымок, — он дружелюбно улыбнулся, неуловимо напоминая этим Киеши, и развернулся к своим, демонстративно прикладывая руку ко лбу. — Ребята, господин редактор снова отшил нашу компанию! Но однажды он дрогнет, и придет к нам в курилку, обещаю! — пылко закончил парень. — Придет, чтобы дать тебе по шее, сопляк, — засмеялся кто-то из затесавшихся, и, гогоча, вся компания скрылась в лифте. Ханамия покачал головой: о его холостяцком статусе беззлобно подшучивали, кажется, все в компании, и пытались по-своему это исправить. Начальник стабильно навязывал по три-четыре омиай в год, новенькие, из тех, кто самоуверенный, не гнушались строить глазки или зазывать на ужин. Ханамия подозревал, что это превратилось в своего рода спортивное состязание среди коллег, и упрямо воздерживался от любых лишних контактов что вне работы, что на работе, не пропуская только обязательные попойки с начальством. Смяв стаканчик из-под кофе и пустую картонку от сэндвича, Ханамия завернул в туалет: умылся, поправил прическу и вдруг остановился, принюхиваясь к новому освежителю. Распылитель над головой пикнул, наполняя помещение смесью запахов ягод, фруктов и мяты, и Ханамия понял, что именно его смутило: он слишком остро чувствовал запахи, которые не замечал в другое время. На глаза моментально навернулись слезы, в носу засвербило, и Ханамия чуть не задохнулся в кашле. Спешно вырвав пару салфеток из диспенсера, чтобы зажать нос, он выбежал в коридор. Организм ярко сигнализировал — цикл сбился и начиналась течка. Планы по мести и захвату мира в отдельно взятом коллективе пришлось отложить. Ханамия спешно доделывал работу, бросая на коллег предупреждающие взгляды, и буквально сбежал домой под благовидным предлогом. Уже на выходе его поймали секретари с ресепшн и передали почту, но Ханамия не вернулся бы в офис даже под страхом штрафа: все запасы суппрессанта остались в его квартире, в сумке был только рецепт и разовый укол, который обычно помогал добраться до дома и принять там новый укол наутро. Бормоча себе под нос ругательства, Ханамия спешил к квартире Киеши — быстренько примет свой запас, отлежится и метнется к Мидоримам, чтобы воспользоваться связями и получить новые ампулы вместо тошнотворных универсальных подавителей из аптеки. — Такао, мне бы как обычно, но к вечеру, — протянул он в трубку, наступая на пятки туфель и на ходу стаскивая галстук. — Я тебе тут что, Шин-чана в хорошем настроении печатаю чтоль?! — мрачно рыкнул Такао с той стороны. — Ну, я уж не знаю точно про все ваши ролевые игры… — начал Ханамия ехидным голосом. — Приятно было дружить с тобой, говнюк, пока-пока, — пробухтел Такао в трубку и сбросил звонок. Ханамия закатил глаза, мысленно отсчитывая до десяти и стаскивая с себя брюки. Он успел насчитать три десятки, сложить одежду кое-как на стуле и достать из сумки шприц-ручку. Такао, судя по всему, ожесточенно дедлайнил и ненавидел всё живое. Телефон завибрировал, и Ханамия ухмыльнулся, открывая чат: «Фотку рецепта-то скинь, дебил». «Мог бы и выучить, засранец», — набрал он в ответ, прикрепляя фото. «Шин-чан запрещает мне тратить мозги на кретинов» — мигнул чат. Ханамия установил ампулу, зашипел, вгоняя укол в бедро, и бросил ручку на тумбочку. «Нельзя тратить то, чего нет» «Ты просишь о помощи, но ты делаешь это без уважения!!!» «Я хвалил твой пирог на той неделе!» «Чтобы привез свою жопу до десяти, или я найду вас с этим неким Киеши и привезу туда Мидориму. И мы все об этом пожалеем… Но моя месть и честь стоят того!!!» Ханамия тихо засмеялся, вытягиваясь на постели и заворачиваясь в одеяло. Он предпочитал ампулы — быстрая реакция, минимум неприятных ощущений, но уставшая за день спина просила пощады, да и пробки на дорогах спадут не раньше, чем через час, так что Макото зевнул и прикрыл глаза. Успеет подремать полчасика. Когда будильник, спустя положенные полчаса, зазвенел, у Ханамии не нашлось сил даже приоткрыть глаза.