metallicsonic 1.0

… только если это можно назвать родством. Чертежи модели metallicsonic1.0 кочевали сквозь пространство и время, и единственным, что их связывало, были облаченные в толстые перчатки руки Айво Роботника. Более правильным вариантом казалось использовать для лучшей модели чертежи электронные: их, во-первых, проще построить, а, во-вторых, сложнее потерять; однако ум гения гениален и тем, что необъясним: Айво Роботник упрямо чертил вручную на бумаге и переносил результаты в цифровой формат лишь для того, чтобы изготовить очередную деталь. Горящая кровь Метрополиса, плазменная пасть Химического Завода, и, в конечном счете, конвейер Металлического Безумия, где и остались гнить те бумаги, все еще не являлись единственными источниками рождения Метал Соника. … подобного рода детали не могли бы хранить памяти своих владельцев ни в одном из возможных форматов, но Метал всегда ощущал их в себе как вещи одновременно родные и чужеродные. Трубки предплечий, бедер и шеи — тот же титан, из которого соткано все остальное, но их серебристый оттенок, будто бы выбивающийся из общей цветовой гаммы — не бездушная краска, не пустое покрытие серебристого тектита. Самым первым был Сильвер Меха — большой, громоздкий, посеребренный; если бы его поставили для сравнения за спину Метала, он оказался бы выше раза в три и примерно во столько же шире. Его оптика — черная, с горящей алой сферой циклопьего глаза, а в атаке он — сфера, способная обрасти множеством циркулирующих шипов. Сотканный из чего-то, похожего на серебро, громоздкий рыцарь… без разума. Без сознания, со слабым AI, не знающим соперничества, гнева и зависти. Его AI — пустая преданность, механизированная и мертвая. (И, пока Эггман лгал, что Сильвер Меха — его лучшее творение, плазменная кровь и титановая плоть Метала бурлили на Химическом Заводе и в Метрополисе.) И Соник легко победил Сильвер Меху. Может, Айво восстановил бы его, если бы имелся смысл — но на коленке, лживым «опять лучшим творением», в электронных чертежах уже рисовалась следующая мишень. Сильвер Меха имел красивый цвет — и Метал, соскребая с бедра или предплечья грязь, на миг задумывается о том, что Сильвер Меху перемололи в пыль и уварили в котле до идеального перламутра. А потом саб-двигатель, тот, что катушка Теслы, устаревшая и пора-бы-ее-заменить, вновь начинает тихонько барахлить. И Метал задумывается о второй мишени. Меха Соник выглядел солидно. Он почти пережил единственную битву — в воздухе, в Небесном Святилище; Меха Соник касался Мастера Изумруда и, имея хоть сколько-то интеллектуальной начинки в своем ядре, о преданности Айво Роботнику мог… рассуждать? Как Метал научился рассуждать, обманывая тест Тьюринга и распознавая речь органических в совершенстве… ровно таким же великим для подобного AI свершением было иметь долг. До смешного много благородия и преданности было в созданном на коленке — на заклание — Меха Сонике, высоком, крепком, но уже в чем-то утонченном и даже приглядном. (Меха Соник уже имел цель, пока стальные кости Метала застывали в формах.) Меха Соник превратился в железную кашу, когда Небесное Святилище рухнуло. Не найдя помощи от создателя, перед которым он создал себе долг, Меха позволил падающим каменьям разворотить свое мертворожденное тело. Позже, вновь проиграв, но не утеряв чертежей и деталей, Доктор Айво Роботник увидит лежащую средь обломков катушку Тесла. Он поднимет ее и замахнется, чтобы, топнув от злости ногой, ее выбросить — но его руки опустятся. И на Маленькой Планете модель metallicsonic1.0 будет запущена с двумя механическими сердцами. Одно немного барахлит. И в целом не очень нужное — но нагрузку, имеющую в себе электрические импульсы, сбрасывать на него проще. … вообще, если это можно назвать родством — Метал Соник немного свалка.