Независимый подрядчик

Глава 7 Пуля

Мы смотрели в лицо смерти, И смерть мигнула первой.

Рик Янси

Колорадо, США, 2038 Чем убить бессмертного? Очередной наивный, детский вопрос. Право же, какое ребячество, ведь должно же быть очевидно: ни-чем. Он на то и бессмертный, без смерти. Не властен над ним Азраил. Не возьмёт его ни серп, ни коса Жнеца - здесь надобно другое оружие... Вот призракам и злобным духам - им железо и соль, джиннам - кровь ягненка на острие ножа, разным языческим божкам - кости да ветви, да все та же кровь, демонам - святая вода, ангелам - адское пламя. А вот архангелам - тем совсем ничего. Непобедимая армия, неустрашимое, не знающее сомнений, боли и усталости небесное воинство они. Нельзя убить архангела, его можно только заставить перестать быть, буде на то воля Господня. Ну а ежели ты не Господь, а отставной, скажем, страж на Восточных вратах Эдема, что тебе остаётся? Сдаться? Сдаться или поставить на кон все? Рискнуть собой ради эфемерной лазейки, доверившись гримуару давно почившего колдуна-философа?.. Ответ очевиден, коли всё равно нечего терять.

***

Во владении семьи Девайс было достаточно недвижимости: дом в Малибу, вилла на Кипре, квартиры в Нью-Йорке, Бостоне, Лондоне и Париже; кажется, даже коттедж в Тадфилде и ничем не примечательный участок земли в Колорадо. Туда-то и отправился Вдовец, не полагаясь на людской транспорт, далёкий от его стандартов благонадёжности. Словно гонимый сворой адских псов, он размашистым шагом вышел из палаты, успев на ходу бросить опешившей Анафеме: "Вернусь до похорон", - и исчез в коридоре. Щелчок пальцами - и он в чистом поле. Кругом ни души, лишь колышутся травы. Сейчас - четверь мили строго на северо-запад, ещё один тихий щелчок - и из-под плотного слоя дёрна, из-под непотревоженного сухостоя проступят очертания люка. Дверь знает его и только его одного пропустит. Ни ангел иной, ни демон, ни смертный, ни бессмертный здесь не пройдут. Это простая и действенная магия. Когда-то, будто бы в жизни иной, похожие чары висели на колокольчике над входом в магазин антикварной книги в Сохо. Только тогда они были научены беспрекословно впускать избранных бессмертных. Теперь же... Теперь же Вдовец острым мыском ботинка запнулся о мягкую, квёлую кочку и глухо, с чувством выматерился. Расчистив испещренную одному ему понятными каббалистическими символами чугунную крышку, он встал аккурат посередине круга и исчез. Откуда-то снизу раздался грохот и приглушённое "Бля!", а люк тем временем аккуратно затянуло землёй, и через мгновение над ним как ни в чем не бывало покачивались увядающее колорадское разнотравье.

***

Спустившись по узкой винтовой лестнице метров на тридцать под землю, Вдовец остановился перед круглой металлической дверью и перевел дыхание: "Дом, милый дом..." На мысли, что домом он с некоторых пор звал не книжный магазинчик в сердце Лондона и не славный коттедж с ухоженной соломенной крышей, а бункер времён Холодной войны, останавливаться не хотелось. Хотелось чашку какао, горячую ванну, томик Уитмена и полночи выть в подушку, но Вдовец ограничился глотком виски и сигаретой. Он бросил очки на резной столик красного дерева - точную копию того, что был у него давным-давно в Сохо, и, уверенно лавируя в лабиринте книжных стеллажей, полок и полочек, двинулся в глубь подземелья, где оборудовал себе подобие рабочего кабинета. Он ненадолго замер, уперевшись кулаками в крышку письменного стола эпохи Регентства, и опустил голову. Тонкие трещинки на лакированной древесине - как сухие ранки от канцелярского ножа, поблекшие шрамы написанных и ненаписанных писем, и призраки старых чернильных клякс, точно пигментные пятна на старческой коже. Они щерились, зияли, лишали покоя - их хотелось стереть. Вдовец подобрался, точно ныряльщик перед прыжком, и резко вскинулся, вперив взгляд в набросок Да Винчи - тот самый, что висел когда-то в квартире Кроули. Он бережно сдвинул картину в сторону, чуть придержал рамку, суеверно избегая касаться рисунка. За мягкими линиями, за угольными гранями и грифельными тенями был спрятан сейф. Вдовец уверенно ввел последовательность из четырех цифр - так открывался его личный ящик Пандоры. Он нашарил у дальней стенки клетчатый термос и небольшую книжицу в темном переплете, закрыл сейф и лишь тогда, кажется, выдохнул. - Теперь всё... Даже не верится... - он свинтил крышку термоса и перевернул его над столом. С глухим стуком на видавшее виды дерево упали две монеты - тусклые, тонкие, точно изъеденные по краям неведомым зверем. Вдовец неспешно очертил каждую пальцем: "Спасибо, Харон, спасибо, Хатшепсут", - сказал он серьезно и бережно переложил хрупкие кругляши на щербатый, словно щека переболевшего оспой, бок гримуара. В мягком свете расшитого извивающимися драконами и морскими змеями абажура холодно и колко блеснул титановый тубус. "Вот и всё, финита ля комедия, - пронеслось в голове, - два шага до финиша: пулю отлить и заклинание прочитать..." Вслух же Вдовец произнес: - Я дошел, - изумившись собственному спокойствию. Эмоций не было. Жажда справедливости, желание отомстить и увидеть, как навсегда закроются фиолетовые глаза Гавриила, - всё это неожиданно отошло на второй план, стало неважно. Он как будто вдруг увидел себя со стороны: забытая в подполе сломанная марионетка - вывернутые суставы да рваные нитки; нежить, чахнущая над своими богатствами, сгорбившись в кресле, в котором ангел Азирафель двадцать с небольшим лет назад читал пророчества Агнессы Псих; наёмный убийца, лжец и притвора, мошенник и вор, умеющий стрелять из любого оружия... - Что с тобой стало... Чем ты стал... - прошептал Вдовец. В тишине бункера его голос звучал хрипло и жутко. Он с шумом отодвинул кресло и пошел плеснуть себе еще полстакана воздуха острова Скай, неизменно пропитанного дымом, торфом... и горечью воспоминаний. - Знаешь, любимый... - посетовал Вдовец, прикрывая глаза. - Это, наверное, уже не я. Не Азирафель. Пятнадцать лет я словно бы живу взаймы... как будто меня убили вместе с тобой, только не до конца. То, что осталось, оно не болит даже... По идее, болеть должно сильней... А оно влачит какое-то жалкое существование, курит, спит по твоей привычке, страдает твоими мигренями. А сейчас ему бы радоваться, ему бы руки потирать, но ему... Совершенно. Всё. Равно.

***

"Входящий видеозвонок от Адама Янга. Принять, отклонить?" - вдруг некстати пропищал ассистент. Вдовец отставил недопитый скотч в сторону и махнул рукой: "Только аудио, без картинки". - Здравствуй, Адам, дорогой... - Привет... я... это, - на другом конце повисло тягостное молчание. - Тебе позвонила Анафема, - подсказал Вдовец. - Да... - Адам снова запнулся. - Мардж как жалко... дядь Азира, ты, что, совем ничего не мог сделать? Вдовец хмыкнул и снова потянулся за стаканом. Что тут скажешь?.. Уж за тридцатник перевалило, а всё как маленький. Адам тем временем зачастил: - Да, я понимаю, ты не обижайся, это я не подумавши.... ей уже вон сколько лет было: и сержанта пережила, и всё прочее... ой, прости, опять я как ляпну, - мужчина резко замолчал. - Мой же ты дорогой мальчик... - начал Вдовец мягко, но, услышав в динамике сдавленный всхлип, сменил тон. - Как писал один гениальный русский, кстати, врач по образованию, как и ты: "Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен". К подобному, Адам, никогда не привыкнешь. Это всегда удар, потрясение, неожиданность. К смерти готов не бываешь, как бы рассудочно ты ни подходил к вопросу. Но если тебя успокоит хотя бы такая малость... она не страдала. С ней были Анафема, Ньют с детьми, Азраил... ну и я. - Меня не было, вот в чем дело, - выговорил Адам, превозмогая комок в горле, - а она же мне как бабушка была... - Ты славный молодой человек, - Вдовец покачал головой и печально улыбнулся, пусть собеседник его и не видел, - но ты всего лишь человек... ты не мог случившегося ни предугадать, ни предотвратить. - Дядь Азира... я даже ничего не почувствовал, у меня нигде не ёкнуло... жил себе как обычно... я на работе был, когда Анафема позвонила... на дежурстве... я просто... - Адам Янг тяжело перевел дыхание. - Не кори себя, - сказал Вдовец просто. - Если тебе станет от этого легче... тогда... в тот день, когда Гавриил сымитировал твоё похищение, я пил на кухне чай... Я... размешивал ложечкой сахар, а мой муж был уже мертв. И ты знаешь, у меня тоже нигде не ёкнуло, пока эти твари не пришли в наш дом и не развоплотили меня... - Прости, - начал Адам несмело, - я не хотел... - Дорогой, не за что тут извиняться. Это лишь пример. Ты ни тогда не был, ни теперь ни в чем не виноват. Так обычно и случается. Это только в книжках нас посещают видения и знаки. Жизнь... она попроще будет. Да попакостнее. Я вот ангелом был, и нигде, как ты выражаешься, опять же не ёкнуло... Что ж тогда о тебе говорить? - Ты и есть ангел! - воскликнул Адам с жаром. - Ну-ну... - протянул Вдовец и поспешил сменить тему. - Ты скажи-ка мне лучше, когда прилетаешь? До аэропорта доехал, небось? - Да... - Адам слегка замялся, - я почти в Хитроу. Меня Пульсиферы выцепили прямо с дежурства... - Паспорт не менял в последнее время? - осведомился Вдовец. - Нет, а что?.. - не понял Адам, но сразу догадался, как только услышал щелчок. - Билет тебе добыл, глупыш. Самолет уже заправляют, он вылетит раньше, хотя все, конечно, очень удивятся. Кстати, как там ребята? Как Пеппер? - Дядь Азира... даже не знаю... как сказать. - Говори уж как есть. - Это ужасно... не, ты не подумай, не в том смысле, что "ужасно-ужасно", но просто в такой момент, когда я должен думать о Мардж, о Пульсиферах... - Что ж из тебя всё клещами тянуть надо? Излагай уже! - Вдовец понемногу начинал терять терпение. - Мы с Пеппер расстались, потому что я влюбился. Его-зовут-Уорлок-он-американец-он-со-мной-в-интернатуре-по-обмену, - выпалил Адам и выжидающе затаился. - Уорлок? Какое, однако, интересное имя... - протянул Вдовец отстраненно. - Фамилия под стать? Пендрагон? Дамблдор? - Нет, обычная фамилия, как у всех. Даулинг... А что? - уточнил Адам с опаской. - Большие оригиналы у него родители, наверное... - Его отец то ли дипломат, то ли еще какая крупная шишка в Штатах. Это надо у Анафемы спрашивать... - Адам заметно воспрял духом. - Ладно, потом расскажешь, тебе на самолет пора, - прервал его Вдовец. - Ты должен долететь без приключений, мой дорогой мальчик, но тем не менее безопасного тебе полёта. Постарайся поспать и ни в чём себя не вини. Такова жизнь. Это очень простая и заезженная фраза, но факт остается фактом. Увидимся на другой стороне океана, Адам. - Пока... ты там тоже... это... держись, - сказал Адам и дал отбой. Убежившись, что звонок завершен, Вдовец спрятал лицо в ладонях, нецензурно выругался и сардонически, нервно расхохотался: "Уорлок Даулинг... Кто-нибудь побрал бы эти неисповедимые пути..."

***

Его взгляд упал на гримуар. Пора. Закатав рукава, Вдовец раскрыл книгу. Нужная страница была заложена старым, пожелтевшим от времени пером. Права на ошибку он не имел, просто не мог себе позволить даже малейшей оплошности. И пускай Вдовец знал текст наизусть, он всё равно продолжал методично водить указательным пальцем по рыхлому пергаменту, по убористым строчкам, повторяя простые слова, пока смысл не впечатался бы и не стал бы частью самой его сущности. "...Архангела небесного не победить оружием, ибо сила него немерена, ибо архангел есть существо любви, состоит он из нее одной, ею питается, ею живет и ею врагов бьёт. Супротив него ненависть надобна, да не простая, а самая чистая, на крови, обмане да несправедливости взрощенная, болью вкормленная, горем вспоенная и в душе́, как в самом темном погребе, выдержанная. Возьми тогда свою ненависть, буде поспела она, сожми в кулаке да добавь к ней три трети жертвы, полную часть, ибо знай, что не выйдешь ты живым из поединка, заберет тебя с собой архангел. Как не выстоять смертному против бессмертного, так не выстоять ма́лому против великого, не выстоять лодке худой против волны лихой. Не устоишь и ты. Заберет он тебя в небытие. Будь готов. А коль исполнишься решимости и не убоишься вечной тьмы посмертия, то возьми ты монетку со дна речки Стикс, где паромщиком старик Харон, да сплавь в огне её с монеткой со дна озера, что мёрзлым Коцитом зовется, где сам Дьявол во черных глубинах сидит. А как выплавишь монеты в орудие, ты пепла любви, что убита неправедно, присыпь всё щепотью, и буде тебе чем архангела небесного в небытие отправить..."