"Ты моя летняя пора, ты моя грусть"

      Кругом была сплошная белизна и стерильность. Элизабет даже толком не понимала, нравится ли ей здесь находиться или нет. С одной стороны, повсюду туда-сюда сновали настоящие спасатели жизней. В своих белых халатах врачи выглядели величаво, хотя одновременно с этим и слегка замучено. Они, как ангелы, готовы были помогать людям, несмотря на ни на что. По крайней мере, сейчас так казалось Элизабет. Впрочем, без идеалистического представления о врачах жить становится боязно. Слишком многое от них зависит, так что им необходимо, подобно учителям, всегда держать свою репутацию кристально чистой и отдавать себя работе с минимальным остатком, а то и вовсе без него. Тем не менее было в больнице и что-то отталкивающее. Как минимум, эта неестественная стерильность, подобную которой можно увидеть разве что в аптеках. Как максимум, тот факт, что здесь находится довольно много людей на грани жизни и смерти, и к сожалению, часть из них эту грань всё же переступает. Оставалось только надеяться, что в их числе не находится мисс Ронан.       Людвиг взглянул на Элизабет и предложил ей отойти в сторону. Она слабо понимала, к чему это нужно. Понимала только, что он добродушно настроен, и это уже была хорошая новость для девушки, ещё недавно находившейся в почти депрессии и потому не желающей спорить.       — Послушай, — обратился к Элизабет Людвиг, когда они отошли.       — Да.       — Я организовал это, я просил всех писать открытки и не оставлять мисс Ронан без поддержки, — начало рассказа Людвига звучало так, как будто он хвалился, но его тон по-прежнему был дружелюбным.       — И к чему ты мне это говоришь? — не понимала Элизабет. — Я в курсе об этом, и я ценю твой вклад, и… Ты хочешь, чтобы я ушла?       — Нет, как раз-таки наоборот. Я очень хочу, чтобы именно ты пошла к мисс Ронан и отдала ей всё то, что мы для неё подготовили. Я не считаю, что сделал что-то настолько особенное, чтобы никому не давать возможность поговорить с близким по духу человеком.       — С близким по духу человеком, — Элизабет неспроста повторила последнюю строчку собеседника.       — Это точно должна быть ты, — произнося эти слова, он улыбался.       — Почему ты так считаешь? — Элизабет улыбнулась в ответ. — Просто ты больше всех позаботился, ты больше всех делал домашки, ты тот человек, которого она сейчас больше всех из класса захочет увидеть.       — Ты сейчас не права. Именно тебя мисс Ронан выделяет из всех. Пускай я и старательный ученик, но именно в тебе она сейчас нуждается. Вы ведь даже мыслите похоже. Если кто-то другой из учеников что-то не понимает, даже я иногда, или спорит с ней, то ты всегда поддерживаешь её своими аргументами и впитываешь каждое слово. В общем, иди и передай от всех нас тёплые пожелания.       — Спасибо!       Подобное одолжение со стороны Людвига было неожиданностью для Элизабет, но всё же приятной неожиданностью. Прямо в этот момент, напоследок улыбнувшись однокласснику и взглянув на его милый короткий хвост, аккуратно завязанный на затылке, и на вручённые им открытки и фрукты, она поняла, что достойна этого. Прямо сейчас преподавательница желала видеть именно её, пускай не идеальную, но всё же по-своему великолепную ученицу. «Всё-таки Людвиг — душка», — подумала Элизабет перед тем, как заходить в палату.       Когда Элизабет подошла к нужной палате, к ней тут же обратился один из медицинского персонала. Он спросил, направляется ли она к мисс Ронан. После положительного ответа, как и полагается, Элизабет было сообщено о том, что говорить с ней следует недолго, потому что преподавательнице нужен был покой. Проинструктированная Элизабет, наконец, смогла зайти внутрь.       К счастью её ученицы, женщина, лежавшая в палате, всё ещё напоминала мисс Ронан. Ей было всего около тридцати лет, и нельзя было сказать, что болезнь её сильно состарила, но всё же лицо было весьма измождённым. Практически невозможно было безразлично смотреть ни на больную, ни на её светло-зелёное одеяло, которое мозолило глаза ничуть не хуже белых стен. Страха добавляла и капельница, которая хоть и не придавала безнадёжности в духе аппарата жизнеобеспечения, но будто непрестанно шептала, что не всё в порядке.       Элизабет присела на кровать и положила на колени общие поздравления от класса вместе с фруктами. Мисс Ронан, увидев её, тут же приободрилась и даже слегка приподнялась лёжа, обращаясь к своей ученице:       — Лиззи, я так рада тебя видеть, — хоть Элизабет и не нравилось, когда к ней так обращались, но мисс Ронан это можно было, тем более сейчас.       — Я тоже рада вас видеть. Как вы себя чувствуете?       — Сейчас более-менее. Но главное будет завтра. Надеюсь, моё сердечко выздоровеет.       — Я тоже надеюсь, — поникшим тоном сказала Элизабет.       — Не расстраивайся, отгоняй от себя грустные мысли. Ты ведь помнишь, что они материальны?       — Конечно.       — Да, ты умная ученица, ты понимаешь суть вещей. Жаль, что другие учителя менее важных предметов этого не понимают. А как ты сама? У тебя сейчас всё в порядке? Пишешь стихи?       — Пишу.       — Тогда всё точно в порядке.       — Вот, смотрите, что мы вам принесли, — Элизабет показала мисс Ронан, с чем пришла. — Тут открытки от меня, от Людвига, от Кристен, от Билла, в общем, от всех. А внизу — фрукты. Много апельсинов, как вы любите.       — Спасибо вам всем. Вы очень большие молодцы.       После этого Элизабет позвали. На прощание она успела только пожелать мисс Ронан, чтобы всё сложилось удачно. Было грустно её покидать, и единственным, что сейчас поддерживало Элизабет, была надежда. Она очень хотела, чтобы единственный человек, ради которого, по её мнению, ей ещё стоило ходить в школу, продолжал жить и радоваться жизни.

***

      Тем временем Бернд, Дитер и Луис, наконец, отправились на выходной все вместе, и по этому поводу у них были грандиозные планы. В то время, как количество прослушиваний и лайков их размещённой песни росло, им хотелось это отметить. Именно сейчас они снова собрались в гараже у Луиса, чтобы обсудить план сегодняшней тусовки. Однако ни Бернд, ни Дитер даже не подозревали, что им вдруг решит предложить товарищ, полный энтузиазма. Когда он назвал очередное кафе, то Дитер и Бернд подумали, что он всего лишь продолжает участвовать в общем обсуждении и называет один из возможных вариантов для отдыха. Но его дальнейшие слова были куда более неожиданными.       — У меня появилась идейка. В общем, у Бернда действительно хороший голос. Он ещё вполне может стать звездой, и твоя песня, Дитер, может стать для него отличным стартом. Бернд, ты бы не хотел выступить в этом кафе?       — Минутку… Что? — у Бернда было такое ощущение, как будто у него в мозгах случилось короткое замыкание. Примерно так же чувствовал себя и Дитер.       — Не переживай, — Луис был спокоен подобно хозяину кастрированного кота в марте, — сына хозяина этого кафе я спас от тюрьмы, так что сегодня ты вполне можешь заменить даму, которая у них поёт по пятницам. Ты только не стесняйся, с твоим талантом все тебя только поддержат.       — Я даже не знаю, что на это ответить, — сказал чистую правду Бернд. — Я даже не мог подумать о таком. Я уже слишком стар для этого.       — Я уже слишком я для этого, — передразнил Бернда Дитер. — Серьёзно, соглашайся, современной поп-сцене не хватает классных голосов. Тут уже даже не важно, сколько тебе лет. Важно, что ты можешь предложить публике.       — Мне как-то страшно, — продолжал уворачиваться Бернд.       Луис задумчиво поглядел на растерянного Бернда, а затем перевёл взгляд на кажущегося уверенным Дитера. Он понимал, что Бернд просто давно не выходил на сцену и поэтому переживает. Конечно, никто из троих друзей уже даже не надеялся исполнить мечту своей молодости и добиться успеха на музыкальном поприще, но их новая песня определённо «выстрелила» и могла даже стать хитом. Будь эта идея хоть сто раз безумной и будь Дитер, Бернд и Луис хоть сто раз взрослыми людьми, всё же отказываться от неё было бы кощунством. Луису надо было придумать способ, с помощью которого Бернду было бы не так боязно. Он поглядел на друзей ещё раз, только теперь на обоих одновременно. Пазл в его голове сложился.       — Слушай, давай, если тебе так страшно выступать, пусть Дитер пойдёт с тобой. Вдвоём будет не так страшно, — предложил Луис.       — Я? — Дитер удивился, потому что никак не ожидал такого поворота событий. — А что я там буду делать?       — В нашей песне в некоторых местах есть звуки гитары. Ты же умеешь на ней играть? Вот и отлично.       — Слушай, Луис, — Дитер хитро прищурился, — а не хочешь ли ты в таком случае выступить вместе с нами? Из нас бы вышло отличное трио.       — Нет уж, мне с вами точно на сцене делать нечего, — запротестовал Луис. — Не потащу же я машинку туда. Да и без меня вы лучше смотреться будете. Брюнет и блондин — контрастненько так.       — Да уж, очень контрастненько, — Дитер улыбнулся. — Нет, ну ты, конечно, обалденный план придумал. Значит, если что-то будет не так, и в нас с Берндом начнут кидаться помидорами, то ты останешься цел и невредим.       — Ну уж нет. Если я приду в форме, то никто даже не посмеет замахнуться на вас помидориной, или я не Луис Родригес! Только надо ещё Элизабет позвонить, чтобы пришла.       — Выходит, мы теперь дуэт, — Бернд произнёс это, глядя на Дитера. Очевидно, он уже смирился со своей участью.       — Да, дуэт года, — сказав это, Дитер посмотрел на Бернда и постарался не засмеяться, но у него не вышло.       В конечном счёте Бернд и Дитер были согласны с предложением Луиса. Эта идея была чумовой и потому идеально подходила к вечеру пятницы. Под одобрительный взгляд Жозефины друзья уехали. Сначала они заехали за гитарой Дитера и заодно прорепетировали сегодняшнее выступление. Поняв, что у них очень даже ничего получается, Бернд и Дитер начинали всё больше и больше поддерживать идею, а также поражаться чутью Луиса, который, в свою очередь, успел позвонить Элизабет. Когда они были готовы, то Луис помчал их на полной скорости в кафе. Сегодняшний вечер обещал быть весёлым и необычным. Все трое музыкантов чувствовали, что новая песня начала в их жизни новую страницу и что грядущее выступление — это её второй абзац.

***

      Элизабет зашла в кафе, которое ей назвал Луис. Снаружи оно было тёмно-коричневого цвета, внутри же можно было лицезреть приветливого вида персиковые стены, на которых висели картины с красивыми пейзажами. Освещали всё это люстры привлекательного, хотя для кого-то, возможно, и старомодного вида. Но долго смотреть на интерьер Элизабет не могла, потому что её взгляд неминуемо ускользал в сторону людей, которых в этот пятничный вечер, как и полагается, было много. Многие сидели за столиками, такое же достаточное количество людей сидело у барной стойки. Большинство просто наслаждалось едой и переливающимися в бокалах и кружках напитками, хотя общение между компаниями тоже происходило активно. Заметно было ещё и несколько пар глаз, смотрящих периодически на сцену. Это, судя по всему, были любители живой музыки, по обыкновению игравшей в этом кафе по пятницам. Элизабет ждала сегодняшнего выступления вместе с ними, потому что ей было интересно посмотреть на перевоплощение своих приятелей.       На самом деле это место Элизабет посещала не впервые. Она и ранее, бывало, приходила сюда посидеть и поболтать с Джейми. Воспоминания опять подступались к ней, но сейчас девушка не стала «подкармливать» летнюю грусть. Надо было подумать, куда сесть, ведь с Джейми она всегда сюда захаживала предусмотрительно в будние дни. Хотя, как и всегда, здесь был минус в том, что Элизабет не слышала в эти дни здесь живой музыки, которую любила. Сегодня же ей предстояло послушать мини-концерт, но при этом, кажется, стоя. У барной стойки не было свободных мест, хотя в любом случае Элизабет в пятнадцать лет пришлась бы там не ко двору, даже попросив сока. За столиками тоже всё было забито. Единственное свободное место было возле женщины, сидящей с краю в одиночестве.       Поборов стеснительность ради удобства, Элизабет подошла к почти свободному столику на двоих. Она взглянула на свою потенциальную собеседницу. Это была блондинка примерно пятидесяти лет. Её волосы были завязаны в хвост и в собранном виде доходили до плеч. У неё были также голубые глаза и крайне худощавое лицо и тело, что было нетипично для её возраста. Ещё в глаза бросался её высокий рост, который было заметно даже когда она сидела. Одета эта женщина была просто: в чёрную водолазку и самые что ни на есть обычные прямые джинсы. Однако несмотря на это, было в ней что-то неуловимое, отличавшее незнакомку от всех остальных людей, находившихся в кафе. В её образе чувствовался характер, хотя она и сидела молча, и даже некоторая аристократичность. Элизабет почувствовала, что расположена к этой даме, и тогда решила обратиться к ней:       — Добрый вечер! — Элизабет почувствовала, что немного стесняется, но при этом её голос звучал уверенно. — Я могу сесть к вам? Здесь больше нет свободных мест.       Незнакомка посмотрела на Элизабет. По её взгляду трудно было понять, желает она видеть рядом Элизабет или нет, но, оглядев Элизабет, она, казалось, слегка приподняла уголки губ и ответила:       — Да, конечно, садитесь.       — Спасибо, — обрадованно сказала Элизабет, усаживаясь за столик.       Спустя немного времени официант принёс Элизабет и её собеседнице меню, и тогда они обе принялись его рассматривать. Элизабет подумала, что закажет только мороженое и коктейль, потому что была не очень голодна. Почти так же и поступила её соседка по столику, только решила заказать более низкокалорийную закуску в виде фруктового салата. Потом через небольшой промежуток времени дамы озвучили свой заказ вновь подошедшему к ним официанту. Когда он ушёл, Элизабет решила пообщаться с незнакомкой.       — А вы тоже пришли сюда, чтобы послушать живую музыку? — спросила Элизабет.       — Вы знаете, — после небольшой паузы начала собеседница, — я частенько прихожу сюда. Здесь певица очень красиво поёт. Правда, мне сказали, что она сегодня заболела и вместо неё выступит какая-то новая группа.       — Да, это мои знакомые. Они просто прекрасные люди и в своё время очень выручили меня. Я слушала их новую песню, она очень красивая. Называется «Ты моё сердце, ты моя душа», — собеседница, услышав название песни, улыбнулась. В её улыбке можно было заметить что-то ностальгическое.       — Да, звучит красиво. Что-то, что можно играть на свадьбах, — её голос также звучал ностальгично. — Знаете, я давно не разговаривала с людьми вашего возраста, а это бывает очень даже полезно. Так что мне повезло, что вы сели ко мне.       — А вы помните себя в моём возрасте? — неожиданно для себя решила спросить Элизабет.       — Ещё как. Это было довольно тяжелое время: вечные перепады настроения, тревоги, да и с учёбой всё было плохо.       — У меня сейчас похожая ситуация. Кстати, совсем забыла спросить, как вас зовут?       — Нора. А вас?       — Я Элизабет. У меня недавно, если честно, тоже был трудный период. Расскажите, если не секрет, а что вам помогало с этим справляться?       — А кто сказал, что я справлялась? — Нора улыбнулась. — В твоём возрасте у меня ничего не вышло. Затем я стала старше и ситуация улучшилась, когда у меня появились отношения. Однако ничто не вечно под луной — мы постепенно отдалились друг от друга и развелись. С возрастом я уже поняла, что бесполезно искать счастье в любви, и стала радоваться простым мелочам: солнечным и тёплым дням, походам по магазинам, тому, как моя старшая сестра продолжает играть в теннис, несмотря на годы. Жизнь налаживается со временем. Надо только найти те приятные мелочи, что тебя радуют.       — В моём случае — это стихи, музыка и фильмы.       — Вот и прекрасно.       — А какой бы вы ещё дали мне совет на будущее? Вижу, вам есть, что сказать.       — Ох, ну раз ты считаешь меня такой умной, то давай. Не знаю, насколько тебе это актуально, но, вспоминая ошибки молодости, хочу сказать, что если тебя что-то бесит, то лучше в это не лезть, а то можно прослыть стервой.       — И вас считали стервой? — уже без ощущения, что вторгается в чужое личное пространство, спросила Элизабет.       — Да, всякое бывало на самом деле. — Нора с минуту помолчала и затем продолжила. — Знаешь, я могу тебе дать ещё один совет. Он, пожалуй, самый важный. Если ты на чём-то зацикливаешься, как это было у меня, то всеми силами старайся на что-то отвлекаться.       — Да, я так делаю. Когда я думаю о чём-то плохом, — об алкоголе Элизабет говорить не стала. Несмотря на доверительный тон беседы, ей было стыдно. — то музыка меня спасает от этих мыслей.       — Да, музыка — это хорошо. Жалко, что в моей жизни её было так мало, — сказав это, Нора ненадолго посмотрела в сторону.       Вскоре заказ принесли, и Нора с Элизабет начали трапезу, во время которой стали разговаривать на более отвлечённые темы. Это нужно было, чтобы беседа не превратилась в типичный разговор неопытной внучки и её мудрой бабули. Как оказалось, Нора отлично разбирается в высокой моде и обладает хорошим чувством юмора. Элизабет с удовольствием слушала её остроумные реплики по поводу моды восьмидесятых и тому, как она сама одевалась и красилась в это время. Затем уже Элизабет рассказывала Норе о 50-60-х годах, которые были её любимой эпохой. За разговорами о прекрасном и чумовом дамы опустошили ёмкости со своими заказами. Тогда Нора поспешила позвать официанта, чтобы сразу оплатить счёт. Элизабет бросились в глаза большие чаевые, которые Нора оставила официанту. Разумеется, он заметил это и сам, забирая оплату, после чего Нора ему подмигнула.       Наступило время, которого все ждали. Люди кругом начали перешёптываться о том, что встретят новичков. Тогда Дитер, Бернд и Луис вошли внутрь. Все взгляды тут же устремились на них. Вскоре Луис оставил своих друзей, усевшись за стол, а Дитер и Бернд, еле сдерживая волнение, плавно шагали к сцене. Хозяин кафе, в свою очередь, стоял наготове, чтобы представить своих сегодняшних гостей. Когда выступающие поднялись на довольно просторную сцену, он начал осуществлять задуманное.       — Итак, а вот и наши гости, которых мы так ждали. Со своим хитом они уже стали известны всему интернету. И сегодня именно здесь свою песню «Ты моё сердце, ты моя душа» исполнит группа… — хозяин кафе замолчал и уставился прямо на Бернда и Дитера. Он только в данный момент вспомнил, что никто ему не сообщал название группы и что в заголовке видео с песней было только её название.       Тем временем Дитер и Бернд тоже внезапно осознали, что никто до сих пор не придумал названия для их проекта. Они кинули взгляд на Луиса, но он лишь в шутливо-стыдливой манере опустил глаза. Тогда Дитер стал вспоминать, как неделю назад во время обеденного перерыва одна новая сотрудница развлекалась тем, что соединяла слова из разных протоколов, в результате чего получались бессмысленные словосочетания.       — «Современный разговор», — выпалил Дитер, вспомнив одну из комбинаций коллеги.       Довольный тем, что группа представилась, но совершенно удивлённый странному названию, хозяин кафе удалился. Дитер и Бернд начали выступление. Пока звучала минусовка вступления, Дитер старательно делал вид, что играет на гитаре, а Бернд готовился петь. Когда он это начал, весь зал обомлел. Казалось, что своим практически кондитерским изделием певец овладевает вниманием публики полностью. Ещё во время куплета было заметно, насколько сильно людям нравится композиция. Когда же начался припев, весь зал и вовсе стал пританцовывать и подпевать Бернду. Чувствуя хороший настрой, в конце припева Дитер прокричал пару фраз песни фальцетом, чем ещё сильнее зажёг толпу. Далее они продолжали в ещё более бодром духе. Было очевидно, что песня всем настолько пришлась по душе, что им было уже наплевать на возраст исполнителей.       Взгляды Бернда и Норы встретились, чего никак не могло не произойти. Она понимала, что всегда жутко любопытно посмотреть, чем живёт настолько значимый в прошлом человек. Также Нора чувствовала, что напротив неё уже кто-то совсем обычный и безразличный. Это был совсем не тот импозантный парень. Она думала о том, почему время может настолько оттолкнуть нечто неделимое. Когда весь мир из твоего прошлого становится утратившим свой лоск мужчиной лет пятидесяти, то видишь, как всё может измениться на сто восемьдесят градусов.       Бернд тоже взглянул на Нору. Он её тоже узнал, потому что иначе быть не могло. Как бы он ни старался, взгляд всё равно периодически устремлялся на неё. Хотя женщина напротив и начинала уже чем-то отдалённо напоминать ведьму, переоценить её влияние невозможно, как и невозможно забыть саму эту женщину. Даже если человек совсем не близок, связь не обнулить. Хотя теперь и казалось, что всё это было когда-то давно, в прошлой жизни. Такое сильное начало и совершенно никудышный конец. Всё было идеально, но лишь в определённом моменте. Увы, гонку со временем выдержать тяжело.       Рядом с Норой Бернд чуть позже заметил Элизабет, не понимая, почему они находятся вместе. Дитер тоже взглянул на них двоих и точно так же удивился. Элизабет это заметила.       — Ты их знаешь? — спросила Элизабет.       — Я знала их раньше, это было давно, — уклончиво ответила Нора.       Песня закончилась, и зал разразился аплодисментами. Все находились в восторге и говорили, что выступление было просто супер. В итоге Дитер и Бернд покинули сцену только после того, как исполнили свою песню «на бис» ещё два раза. Исполнив волю зрителя и выслушав похвалу от хозяина кафе, они пошли к Луису. Люди за ними внимательно наблюдали, и они впервые почувствовали себя звёздами. Нора, понимая ситуацию, тут же принялась покидать здание.       — Мне пора, — спешно сказала она Элизабет на прощание.       Элизабет воодушевлённо направилась прямиком к Луису, чтобы вместе с ним поздравить друзей с дебютом, но также ей было немного грустно от того, что её покидает такая интересная собеседница. Сама же Нора, выходя из здания, окинула своим взглядом Бернда в последний раз. Она понимала, что слишком многое изменилось и что их общение совершенно ни к чему, и поэтому мигом скрылась. Элизабет это заметила и, кажется, начала что-то понимать, но быстро переключила внимание на сегодняшний триумф. Всё-таки это было великолепно.