The Tale of a Fairy and Her Specialist

Выражение лица Андреаса было суровым, даже жестоким, когда он затягивал наручники на запястьях Сола. Холодный металл больно впился в кожу, и по взгляду Андреаса Сол понял, что тот сделал это нарочно. Андреас наклонился вперед, и Сол, к его чести, не отшатнулся. — Будь моя воля, я бы выпустил тебе кишки в тот же момент, как только вышел из машины, — он сплюнул на землю, — но Розалинда убедила меня, что сохранить тебе жизнь будет куда веселее. Андреас передал Сола другим солдатам, и те повели его к одному из внедорожников. Бросив быстрый взгляд на Ская, Сол внутренне сжался, увидев опустошение и потрясение, которые отражались на лице молодого специалиста, пока тот стоял, разрываясь между отцом, которого считал мертвым, и человеком, который растил его последние четырнадцать лет. Сол послал Скаю улыбку, надеясь, что она вышла ободряющей. Сол оцепенел, впервые в жизни не зная, что делать дальше. У него всегда был план, что делало его исключительным специалистом, но в этот момент переполнявшие его эмоции — гнев, страх, неуверенность — стали стеной, которая не позволяла ему думать и уж тем более что-то планировать. Водитель внедорожника едва удостоил его взглядом, только прищурился, когда Сола заставили сесть в машину, но затем снова уставился на собравшихся перед школой. Именно в тот момент Сол услышал ее. Помни, все дело во внешнем облике. Я люблю тебя. Голос в его сознании был таким же ясным, как если бы она была рядом с ним — глубоким и успокаивающим — и он почувствовал, как ее любовь к нему теплом разливается в его груди. Он отослал ее обратно в десятикратном размере, молясь всем Богам, которые могли услышать, чтобы ей удалось осуществить задуманное. Сол дернул запястьями, отчего наручники впились еще сильнее, и выругался. Он смотрел, как Андреас встал рядом с Беатрикс, а Луна подошла к ним сзади. Эти двое стояли слишком близко для двух людей, которые раньше терпеть друг друга не могли. В прошлом они часто спорили о финансировании батальона и поддержке армии Луны, но здесь и сейчас их единодушие сильно нервировало. Но не так сильно, как поведение Беатрикс и ее реакция на Андреаса, или то, как он проверял порезы на ее запястьях, оставленные магическими браслетами. В его движениях была отеческая мягкость — в том, как он похлопал ее по плечу, и в том, как она доверчиво наклонилась к нему. Это было явным свидетельством связи между ними, похожей на ту, что есть между Сэмом и Террой и Беном, или на то, как Блум реагировала на Фару, и даже на то, как Скай вел себя с Солом. Солу стало дурно. Видимо, после Астер Делла кто-то заботился об Андреасе, и Сол был готов поспорить, что Луна приложила к этому руку. Кроме того, складывалось впечатление, что Беатрикс доверили заботам того же человека. Сол провел языком по пересохшим губам и стиснул зубы. Из того, что он слышал о методах воспитания Луны, в сочетании с кровожадностью Андреаса, подпитываемой жаждой мести, которая, наверняка, бурлила в нем все эти шестнадцать лет… что ж, это многое объясняло в поведении девушки. А если добавить к этому ложь, которую они рассказывали Беатрикс об Астер Делле, становилась понятна ее ненависть к Фаре. Андреас отдал приказ группе солдат, и те направились в сторону оранжереи. — Нет, — с трудом, но Сол добрался по заднему сиденью до двери со стороны водителя, и его руки оказались на ручке прежде, чем мужчина успел среагировать. — Нет! — он закричал, солдаты бросились к нему, он успел ударить локтем в живот одного, в лицо — другого, а третьему от души заехать в челюсть, прежде чем какой-то солдат схватил его сзади. Он метался, как бешеный зверь, пот выступил на лбу и над верхней губой. — Оставь его в покое, Андреас! Андреас, до этого наблюдавший за потасовкой, подошел к Солу. — Профессор не сделал ничего плохого, Сол, — его улыбка была похожа на оскал, — мы просто хотим убедиться, что он понимает, что теперь Алфея находится под новым… — он махнул рукой, его взгляд остановился на чем-то за спиной Сола, чем-то, что заставило его глаза расшириться, а улыбку расцвести на лице, — управлением. — Я знала, что ты станешь для нас проблемой. При звуке голоса Розалинды кровь в венах Сола словно обратилась в лед. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, пока она оценивала его, закованного в наручники и взбешенного, словно он был не больше, чем букашкой на подошве ее ботинка. — Знаешь, ты можешь перестать сопротивляться, — она подошла ближе, пока ее губы не оказались у его уха, — она мертва. Он резко отстранился, чтобы посмотреть на Розалинду, ее улыбка становилась все шире, пока его глаза наполнялись слезами и начинали дрожать губы. Он рухнул на землю, скорчившись в грязи, и солдаты не стали его удерживать. Андреас подошел ближе, и Солу захотелось стереть с его лица улыбку. — Наша дорогая Фара не захотела принять мое предложение об отпуске, — Розалинда пожала плечами. — Она всегда была глупой девчонкой, — ее губы скривились в мрачной и зловещей усмешке, — и, кажется, с возрастом стала еще более безрассудной женщиной. Сол закрыл глаза, опустив голову. Розалинда опустилась перед ним на колени и пальцем приподняла его лицо, чтобы их глаза встретились. — Фара повернулась ко мне спиной, и дала мне замечательную возможность сломать ее прекрасную шейку, — она щелкнула пальцами, и Сол вздрогнул. Розалинда встала и выпрямилась. — Эту проблему мы можем решить так же легко, — ее глаза вспыхнули, но прежде, чем она успела сделать шаг, Андреас перехватил ее руку, костяшки его пальцев побелели, когда он вцепился в рукав ее пальто. — Ты сказала, что отдашь его мне, — он взглянул на Сола, все еще сидящего на земле, поверженного, и улыбнулся. — Я хочу сломать его. Тоже. Розалинда закатила глаза, и Андреас, щелкнув пальцами, отпустил ее. Не утруждаясь лишними движениями, Розалинда без предупреждения вторглась в разум Сола. Обычно он был в состоянии дать отпор. Он тренировался с Фарой, ровно как и Бен, начиная с четвертого курса, и они выстроили прочную ментальную защиту. Но, как и в случае с магией, неукротимые эмоции и физическое истощение могут ослабить любые барьеры. В отличие от Фары, которая всегда действовала осторожно, почти что нежно, и прекрасно осознавала свою силу, Розалинда была подобна зазубренному лезвию, наносящему одинаковый вред как вторгаясь в сознание, так и покидая его. Она облизнула губы, как хищник, готовый разорвать свою жертву на куски, но вместо того, чтобы вонзить когти в его плоть, она лишь показала ему образ Фары, висящей в воздухе, а затем падающей на землю со сломанной шеей. Сол почувствовал, что его сердце разорвалось на части при звуке характерного щелчка, воздух покинул легкие, а рот открылся в беззвучном крике. Мышцы его тела сотрясла дрожь при виде того, как Фару убили и бросили, словно мусор; он почувствовал, как к горлу подступает желчь. — Давай оставим его наедине с этим, ладно? — она похлопала Сола по щеке. — Профессор Харви не будет нам мешать, либо его постигнет та же участь, — уголки ее губ приподнялись, когда она указала на Андреаса. — Из того, что мне известно, я могу сделать вывод, что ты пожалеешь, что не умер. Сол судорожно вздохнул и крепко зажмурился, стиснув зубы. На скулах заиграли желваки. — Я убью тебя за это, — пообещал он, когда солдаты подняли его на ноги. Андреас схватил Сола за подборок с такой силой, что тот почувствовал, будто его кости вот-вот треснут. — Ты уже пытался, и посмотри, к чему это привело, — Андреас отпустил Сола так резко, что тот отшатнулся, — верните его в машину и отвезите во дворец. На этот раз в машину его швырнули, и он поморщился, когда дверь, захлопнувшись, ударила его по плечу. Сол чувствовал себя так, словно за прошедшие минуты прожил целую жизнь, уровень адреналина в его крови поднимался и падал, разум, душа и тело были в полном раздрае. Увидев Андреаса, он испытал шок и всепоглощающее чувство вины, куда сильнее того, что он испытывал последние шестнадцать лет. Однако Розалинда была ужасна, и выражение злорадства на ее лице после убийства Фары вызывало у него тошноту. Ему потребовалась вся его воля, чтобы не выпустить на свободу застрявший в горле крик. Он надеялся, что Розалинда показала ему созданную Фарой иллюзию, но легче от этого не становилось. Сол откинул голову на спинку сиденья и сделал два глубоких вдоха, сконцентрировавшись на Фаре. Он думал о ней, о том, какой она была сегодня утром, о ее волосах, разметавшихся по простыням, о ее улыбке, когда они занимались любовью во второй раз. Ее глаза были яркими и живыми, а тело — теплым и сильным. Он вспомнил, как она шептала его имя. Тогда он наконец почувствовал их связь, понял, что она не исчезла, хоть и стала значительно слабее, чем обычно. Сола переполнила благодарность, счастье и любовь от осознания, что Фара жива и успешно со всем справилась. Он позволил слезам свободно скатиться по щекам. Она жива. Она сделала это. Она жива. И именно после этого осознания он почувствовал, как остатки адреналина покидают его тело, оставляя после себя лишь ощущение полного истощения. Машина тронулась и, выезжая за ворота, Сол задержал взгляд на Алфее, месте, которое было для него домом большую часть его жизни, и на высоком светловолосом молодом человеке, наблюдающем, как машина увозит Сола. Сол знал, что видит их не в последний раз, но ему было чертовски интересно, что с ними произойдет, когда он вернется.

***

Бену пришлось присесть, когда вся информация, которую передала ему Фара, дошла до него в полной мере, и он сумел обработать все произошедшее. Он слышал ее голос, даже видел некоторые отрывки разговора с Розалиндой, и не сразу осознал, что его руки дрожат. Бен никогда не был таким, как его друзья — сильным и наглым, с железной волей. Он предпочитал тишину библиотеки или оранжереи битве и насилию. События того дня в Астер Делле преследовали его на протяжении шестнадцати лет, и похоже теперь, когда Розалинда, Луна и (о Боги) Андреас работали вместе, настал час расплаты. Новость о том, что Андреас жив, стала для Бена первым ударом. Он не мог даже представить, что почувствовал Сол, когда узнал об этом… он жил с чувством вины все эти годы, и это оставило глубокий шрам в его душе. Тот факт, что Андреас жив, вызвал у Бена тревогу. Они все думали, что в тот день Сол нанес ему смертельный удар. Значит ли это, что кто-то еще присутствовал в Астер Делле, или в этой истории были темные пятна, о которых они и не догадывались? И теперь, когда Луна арестовала Сола, она ясно дала понять, что приложила руку к тому, что произошло в тот роковой день. Бен сжал губы, во рту у него пересохло, а желудок скрутило. Розалинда была так же опасна, как и Луна, хотя какая из женщин по итогу окажется хуже, Бену только предстояло выяснить. В одиночку. Он оглянулся на Сэма, который должен был делать домашнее задание, но вместо этого, Бен готов был поспорить, переписывался с Музой. Желудок снова скрутило при мысли о том, что его детям (и их друзьям) придется пережить с Розалиндой, Андреасом и Луной. Он закрыл глаза, выдохнул и попытался сосредоточиться. Хотя у него и не было той связи, как у Сола и Фары, он мог поклясться, что чувствовал их незримое присутствие, словно сама земля, переполненная магией, содрогалась от происходящих событий, посылала ему незримые импульсы. Во время одной из последних их ночных встреч они пришли к соглашению, что будут играть этот спектакль до тех пор, пока не придет время для активных действий. Бену придется использовать все имеющиеся у него ресурсы, чтобы следовать этому плану. Больше всего на свете ему хотелось бежать к школе и помешать солдатам Луны схватить Сола; или объединить свою магию с магией Фары и помочь ей в борьбе с Розалиндой. Бен ненавидел тот факт, что сейчас он не мог быть с ними рядом. Фара успела передать ему сообщение как раз перед тем, как солдаты ворвались к нему в оранжерею. Она сообщила, что все прошло успешно и теперь она ждет его в лесу. Бен поблагодарил за это всех известных ему Богов. Солдаты ворвались так внезапно и выглядели настолько злобно, что Сэм вскочил со своего места и подошел к отцу. Солдаты объяснили, что Алфея теперь находится под новым руководством, что Розалинда будет новой директрисой, а мисс Даулинг в обозримом будущем не планирует возвращаться в школу. — Все студенты и сотрудники должны присутствовать на собрании во дворе через двадцать минут, — молодой солдат уставился на Бена в упор, — с теми, кто не подчинится, будут разбираться отдельно. Бен судорожно кивнул, на висках выступил холодный пот. — Папа? — Как только охранники ушли, Сэм подошел ближе и положил руку ему на плечо. — Что происходит? Бен поправил очки и постарался, чтобы его голос звучал спокойно. — Мы сходим на собрание и узнаем, — он сжал губы. — Когда Терра вернется, обещай мне, что вы будете держаться рядом, — он приобнял Сэма за плечи. — Не стоит беспокоиться. Просто сейчас происходят некоторые изменения, с которыми нам пока что придется… смириться. Сэм бросил на отца хмурый усталый взгляд и отправился на поиски Терры и ее друзей. Взглянув на часы, Бен отметил, что до собрания у него остается еще около четырнадцати минут, но этого времени было недостаточно, чтобы отправиться к Фаре. Он знал, что с ней все будет в порядке, и она не хотела бы, чтобы он подвергался ненужному риску или, что еще хуже, на полпути был пойман Розалиндой или Луной. В задумчивости он покусал губу и выпрямился на своем кресле, собирая ингредиенты, которые могли понадобиться ему для некоторых зелий в течение следующих дней. Он спрятал их в нише за фальшивой стеной в задней части комнаты, не доверяя новому режиму и не желая, чтобы эти ингредиенты были конфискованы, потому что кто-то решит, что они могут быть опасны. Опасны для их замысла. Тайник был запечатан магией Бена и Фары и настроен так, чтобы открываться только одному из них. Бен снова посмотрел на часы и глубоко вдохнул, морально готовясь к собранию и встрече с Розалиндой и Андреасом. Холодок пробежал по его плечам, и школа, долгие годы казавшаяся домом и безопасным убежищем, с каждый тиканьем часов все больше становилась похожей на тюрьму.

***

Фара не знала, как долго она проспала. Наступила ночь, а вместе с ней пришел холод, заставляющий ее дрожать — пальто едва хватало, чтобы согреться. Фара знала — если Бен еще не пришел, значит, на то была причина, и ей оставалось надеяться, что он сможет вырваться в скором времени. Ее мучила жажда, и когда она провела языком по пересохшим губам, это нисколько не помогло; кроме того, в ее желудке было невыносимо пусто. Она израсходовала почти всю свою магию, из-за чего ее тело было слабым, и хотя сон немного помог, она нуждалась в еде и воде, чтобы полностью восполнить силы. Если бы Розалинда наткнулась на нее сейчас, у Фары не было бы ни единого шанса. Она прижалась к дереву и подняла глаза, упиваясь видом черного ночного неба и сверкающих звезд. Она вспомнила бесчисленные ночи, когда они с Солом и Беном тайком выходили после отбоя и часами лежали на земле, деля между собой бутылку Огненного виски, закусывая тем, что удалось украсть с кухни, глядя в небо и называя созвездия. Сол всегда любил давать им нелепые имена, а Бен, благослови его Господь, всегда его поправлял. А Фара никогда не была так счастлива, как в те моменты, когда они втроем были вместе. Ее мысли вернулись к ее другу и к мужчине, которого она любила, и она взмолилась, чтобы все вернулось на круги своя. Мысль о том, что этого никогда не произойдет, причиняла больше боли, чем полное магическое истощение. Фара спрятала замерзшие руки под пальто, позволяя мыслям вернуться к Солу. Ей трудно было сосредоточиться, но она подумала о его прекрасных глазах и той улыбке, которая растопила ее сердце, о том, как он произносит ее имя; и почувствовала знакомый толчок. Ощущение было сильнее, чем в последний раз, и это немного развеяло ее беспокойство. Фаре все равно хотелось увидеть, как он и где он, но на это ей еще не хватало сил. Треск сломанной ветки заставил Фару насторожиться и инстинктивно обратиться к тлеющим углям, которые сейчас представляла ее магия. Ее осталось болезненно мало, так что Фара не могла сказать, с какой стороны к ней приближается человек. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и сосредоточиться. По мере приближения шагов ее охватила дрожь, то ли о страха, то ли от холода. Шаги внезапно остановились, Фара услышала приглушенное «черт» и облегченно выдохнула. — Бен? В кустах раздался шорох. — Фара? Бен сделал еще несколько шагов вперед, пока наконец не нашел ее. Он смущенно поднял очки, которые уронил, продираясь через кусты, затем опустился на колени, обнял женщину и тихо выругался, когда понял, как она замерзла. Он отпустил ее и снял пальто, чтобы накинуть его на плечи Фары, и она укуталась в него с благодарным бормотанием, а затем снова обняла Бена, сжав руками его свитер и уткнувшись подбородком в его шею. — Ты видел его? — ее голос был хриплым и тихим. — Нет. Мне жаль. Она крепче сжала в его объятиях. Никто не хотел отстраняться. — Не извиняйся, Бен. Это невозможная ситуация. Когда они все же отпустили друг друга, Бен порылся в сумке, которую принес с собой, вытащил бутылку воды и небольшую булочку. — Я знаю, что это не пир, но… — Идеально, — Фара с благодарностью взяла воду и сделала несколько неуверенных глотков. Она на собственном горьком опыте убедилась, что ее может снова стошнить, если она выпьет целую бутылку воды на пустой желудок, что было бы неосмотрительно, учитывая ее нынешнее физическое состояние. Убедившись, что вода не вызвала бунт в желудке, Фара откусила кусочек булочки. Она была мягкой и еще теплой; Бен, должно быть, подогрел ее, прежде чем прийти сюда. Бен встал и протянул Фаре руку, помогая подняться. От перемены высоты у нее слегка закружилась голова, и он подхватил ее под руки, удерживая на ногах. — Розалинда стала директрисой, Луна объявила всем, что поддерживает ее, а Андреас теперь директор Специалистов. Фара опустила голову и прикрыла глаза. — Она не теряет время попусту. — Так оно и есть. Более того, все эти годы Луна винила тебя в «исчезновении» Розалинды, — Бен блуждал взглядом по окружающим их деревьям, — все трое убеждены, что ты мертва, но не стали делиться этим с сотрудниками или студентами… она сказала, что ты в бегах. — Не удивительно, — Фара пожала плечами. — Вокруг школы ходят патрули, — пробормотал Бен, — и хотя им незачем идти сюда, нам лучше не оставаться на месте. Ты можешь идти? Фара кивнула, но ее ноги одеревенели, и она схватила Бена за предплечье. План был таков: как только Бен доберется до Фары, он отведет ее в заброшенный сарай за барьером. Они были там несколько дней назад, установили защиту по периметру, и Фара использовала свою, тогда еще внушительную, магию, чтобы дополнительно установить легкий щит. Она была права, когда сказала, что Розалинда не знает, кем они стали. Фара многому научилась без своей бывшей наставницы. Бен проверил сарай, прежде чем прийти за Фарой — их барьеры все еще были на месте, ничего не вызывало беспокойства, и когда они подошли ближе, он облегченно выдохнул, радуясь, что они все еще держатся. Оказавшись внутри, Бен подвел Фару к небольшому диванчику и помог сесть. Фара выпила еще воды и доела булочку; пустота, которую она чувствовала, немного отступила. Она наблюдала, как Бен отодвинул один из стеллажей, открыв дыру в стене, которую они с Солом проделали всего несколько дней назад. Внутри лежали две дорожные сумки — в них были вещи, которые могли понадобиться Фаре. Они решили, что Розалинда захочет занять апартаменты предыдущей директрисы, и либо выбросит ее вещи, либо запихнет в дальний угол, как они сами в свое время поступили с ее вещами. Фаре удалось спрятать самое ценное (фотографии семьи и друзей, книги, семейные реликвии и тому подобное) за фальшивой стеной в кабинете Бена. В сумках в сарае лежала сменная одежда, одеяла, предметы личной гигиены, свечи, спички, вода и еще немного еды, а также дневники, документы, фотографии и другие важные бумаги, с которыми трио работало последние несколько дней. Они не могли рисковать тем, что Розалинда или Луна найдут их, и знали, что сейчас это лучшее место, чтобы спрятать свои находки. Фара должна была восстановить силы здесь, связаться с Беном и попытаться связаться с Солом. Поставив сумку у ее ног, Бен посмотрел на часы и прикусил губу. — Мне нужно возвращаться, и я не уверен, что смогу прийти снова до завтрашнего вечера… — он замолчал. — Мне совсем не нравится идея оставлять тебя здесь одну. Фара встала. Ее движения стали значительно быстрее и легче — видимо, вода и еда помогли восполнить силы. Она хотела вернуть Бену пальто, но он отмахнулся, и она благодарно улыбнулась. — Бен, со мной все будет в порядке, и как только я наберусь сил… — она пожала плечами. — Просто сохраняй видимость и веди себя так, как они ожидают. — Сохранять видимость, да. Фара улыбнулась ему и снова обняла. — Когда все будет в порядке, я вернусь в школу, — она усмехнулась и вскинула бровь. — Розалинда думала, что она единственная, кто знает секреты Алфеи, но у меня тоже есть парочка. Они отстранились друг от друга, но все еще держались за руки. — Береги себя и детей, пожалуйста, — Фара сжала его руку, — и всякий раз, когда ты будешь рядом с ней, помни, что ты должен держаться свое сознание крепко запертым. Она обязательно попытается найти способ проникнуть внутрь. — Я знаю, — Бен побледнел от этой мысли. — Если сможешь, ослабь защиту, когда останешься один. Я почувствую это, — Фара грустно улыбнулась ему. — Мне ненавистна мысль о том, что ты будешь в школе один. — Я не один, не сейчас, — он поцеловал ее в щеку. — Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать. Но, пожалуйста, оставайся внутри. Фара поджала губы, глядя, как Бен уходит. Она чувствовала магию, исходящую от защитных барьеров, окружающих сарай, пока рылась в сумке в поисках свечей и спичек. Ее рука наткнулась на что-то, что она точно не упаковывала — толстовку Сола. Фара опустилась на диванчик, костяшки пальцев побелели, когда она вцепилась в ткань. Закрыв глаза, она поднесла толстовку к лицу и почувствовала, что расслабляется, вдыхая знакомый запах — цитрусовые, бергамот и немного ванили. Устраиваясь поудобнее, она услышала, как что-то с шелестом упало на пол. Фара посмотрела вниз и увидела сложенный листок бумаги. Развернув его, она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы при виде знакомого наклона почерка. Что бы ни случилось дальше, знай, что я всегда с тобой. Мы скоро увидимся. Я люблю тебя. Какая-то часть его сейчас была здесь, с ней, вместе с этой запиской, и это осознание всколыхнуло в ней бурю эмоций. Фара сделала несколько глубоких вдохов и расслабила плечи, положив руки на его толстовку, рассеянно поглаживая большим пальцем герб Алфеи. Она очистила свой разум, насколько это было возможно, сосредоточилась на их связи, и едва не расплакалась, почувствовав горячую сильную волну в своей груди. Фара прикрыла глаза, слезы все-таки потекли по щекам, и она повторила послание Сола, радуясь, что, где бы они ни был, он знал, что она здесь, в безопасности, и что о нем не забыли. Фара сняла пальто Бена, чтобы надеть толстовку Сола, а поверх нее накинула свое пальто. Одежду Бена она свернула, чтобы использовать в качестве подушки, и зажгла свечи только ради того, чтобы правильно установить стоявшую у стены раскладушку. Она выбрала угол, откуда лучше всего было видно все окна и дверь, устроилась на импровизированной кровати, перекусив несколькими бутербродами, которые заботливо упаковал Бен, и начала мысленно перебирать то, что они уже знали, чтобы продумать следующие шаги. Это будет нелегко и, если быть честной с самой собой, она не была до конца уверена, что это вообще возможно. Но они попытаются, и она знала, что они трое отдадут свои жизни, чтобы убедиться, что их ученики будут в безопасности, а Розалинда и ее приспешники получат то, что заслужили. Фара закинула пальто Бена за спину и устроилась под одеялом, ошеломляющая пустота и усталость, которые она чувствовала прошедшие несколько часов, наконец-то покидали ее, а силы, наоборот, возвращались. Шли минуты, и Фара почувствовала, что засыпает. Она натянула воротник толстовки на нос, вдыхая запах Сола, сжав записку в руке. Последние ее мысли были о том, что она доберется до Сола, они втроем со всем разберутся и снова будут вместе и в безопасности.