твой, навсегда

Лишь в такие дни, когда до ушей доносился стук в двери, уже, должно быть, пятидесятый раз за последние три часа, Саске задавался вопросом, почему он вообще стал Хокаге. Погруженная в бумажную волокиту, Коноха, видимо, все еще не проявляла должной сдержанности, давая ему больше работы, чем он мог взять на себя, и кидая его без остановок на различные встречи, словно не в состоянии справиться с чем-либо самостоятельно. И, с одной стороны, Саске начинал подумывать нанять себе второго помощника — однако с учетом того факта, что ни один из остальных Каге никогда не прибегал к такому, гордость удерживала его от этого поступка. Устало проведя рукой по лицу, мужчина вздохнул и потянулся за следующей стопкой бумаг, требующей его внимания. — Войдите, — грубо позвал он своего посетителя. Двери со скрипом открылись — в самом деле пора заставить кого-нибудь смазать эти проклятые петли, подумал он про себя — и глаза Саске на мгновение оторвались от бумаг, дабы взглянуть на того, кому так понадобились его правительственные полномочия. Потребовалось тридцать секунд понимания, прежде чем он вдруг осознал, что сделал паузу в чтении контракта. Его взгляд снова поднялся вверх. — Сакура, — констатировал он, нахмурив брови в заинтересованности, и откинулся на своем стуле; все-таки девушка, должно быть, уже пятый раз за день оказывалась в его офисе. Когда она вежливо поклонилась и улыбнулась ему так же нежно, как и всегда, он заставил себя не обращать внимания на странный кульбит в желудке. — Ты вернулась. Что на этот раз? Мужчина понял, что эти слова, похоже, звучали с явным недовольством, потому что ее улыбка мгновенно исчезла, а зеленые глаза вспыхнули чем-то похожим на боль. Он чуть не обматерил себя вслух, смыкая губы в тонкую линию. Какими бы сложными ни были их отношения сейчас, последнее, чего он хотел: давать ей больше поводов думать, что ему не нравится находиться рядом с ней. (что он не хочет исправлять неразбериху, которую так глупо устроил почти пять лет назад.) Саске не смог заставить себя вздохнуть с облегчением, когда она вновь оживилась, ведь улыбка на ее губах была явно слишком фальшивой. — Извините, Хокаге-сама, — ответила Сакура, прижимая к своей груди небольшую стопку документов, которую он только заметил. Его рука крепче сжала перо: он терпеть не мог, когда розововолосая так его называла. — Я знаю, что Вы сегодня были заняты, просто эти… эти бумаги очень важны. Челюсть Саске сжалась. Просто замечательно, подумал он. Больше бумажной работы. Терпеливо вздыхая, мужчина перевел взгляд обратно на договор на столе и продолжил чтение, прежде чем все же откликнуться: — А это не может подождать до завтра? Кивнув самому себе и украсив утомительный документ своей подписью, он услышал ее копошение — когда он снова поднял глаза, то не был готов увидеть девушку такой: хрупкой и сожалеющей. Это было так похоже на нее: чувствовать огромную вину за подкидывание очередных дел к его и так кажущимся бесконечными обязанностям — это заставило его смягчиться. Вздохнув, он вновь посмотрел на свои труды. — Ладно, хорошо. Давай сюда, — сдался темноволосый, протягивая свободную руку, дабы взять груду важных медицинских документов. — В течение часа я с ними разберусь. Жду тебя к тому времени. — О, это так здорово, спасибо огромное, Саске-кун! — радостно затараторила Сакура, быстро шагая к столу, чтобы передать ему все необходимое. — Какаши-сенсей, этот ленивый старик редко снисходил до меня, когда был Хокаге, поэтому я даже не могу передать, насколько это ценю. Однако Саске не нашел, что ответить: его разум застопорился на знакомом суффиксе, ведь он слишком давно его не слышал. Он отдался эхом, отбрасывая мужчину назад, в слишком далекие воспоминания, где в нем все горит и светлеет при мысли о том, как просто все было между ними. (во всяком случае, по сравнению с настоящим; по правде говоря, слово «просто» никогда не было уместно, когда дело касалось их отношений.) После этих слов Саске вновь поднял взгляд. Отметил слишком довольный румянец на ее щеках и морщинки возле глаз, вспоминая дни, когда лишь этого ему было достаточно. Его горло сжалось. — Саск… Хокаге-сама? Он вновь сжал перо. Снова это чертово почтение. — Пустяки, — отмахнулся мужчина, глядя вниз. Он сделал вид, что перешел к следующему документу, но его мысли мешали ему читать. — Увидимся через час, Сакура. — Я… Да, — произнесла девушка, явно сбитая с толку. Он не винил ее. — Спасибо, Хокаге-сама. Когда она ушла, Саске проскрипел зубами. Господи, как же он, блять, ненавидел, когда она его так называла.

***

— Помнишь, как я злился на тебя за то, что ты получил эту должность вместо меня? — подначивал Наруто несколько дней спустя; его недалекий друг посчитал, что пора снова действовать на нервы. — Как я мог такое забыть? — машинально ответил Саске; его больше интересовали чертежи, раскинувшиеся перед ним. Его губы сосредоточенно сжались: эта подземная система была сложнее, чем он первоначально предполагал. — Эти месяцы были самыми спокойными в моей жизни — очевидно, больше мне такого счастья не светит. Краем глаза он заметил, как его друг показал ему средний палец, но предпочел проигнорировать, наклоняясь ближе к нижнему левому углу своего плана, дабы кое-что проверить. — В любом случае, — продолжил блондин, — я чертовски счастлив, что именно ты получил ее сейчас, если ты можешь в это поверить. — С чего бы это? — Ты видел свой офис? — фыркнул Наруто. — Ты погряз в работе. Ты целый год не покидал деревню. Глаза Саске сузились: ему не нужно было напоминать о том, что он прекрасно знал. — Видит Бог, это совсем не то, что я ожидал, думая, что хочу быть Хокаге, — самодовольно — на сколько это было возможно — произнес его друг. — По крайней мере, я могу покидать деревню, возглавляя отряд Анбу на разведывательных миссиях, и совершать крутые убийства — сможешь ли ты когда-нибудь делать это снова? Это начинало нервировать, и Саске наконец резко взглянул на хвастающегося блондина наполненными ядом и угрозой кастрации глазами. Наруто лишь скрестил руки, тихонько посвистывая. — Вау, на тебя без жалости и не взглянешь. Хочешь, чтобы я с тобой потренировался, сукин сын? Обычно до тебя не так легко добраться. Темноволосый покачал головой и вернулся к работе. — Если ты не заметил, идиот, — произнес он, указывая на свой стол, — у меня есть работа. Эта миссия по проникновению не напишется сама собой. Неудивительно, что это мгновенно привлекло внимание так называемого идиота. — Миссия по проникновению, говоришь? — спросил блондин, подходя ближе. По его тону можно было судить, что он, вероятно, улыбался. — Чем может помочь лучший командир Анбу? — Ничем, — немедля ответил Саске, — потому что этот командир Анбу отстранен на месяц без всяких выплат. Слишком приятно было наблюдать, как Наруто отшатнулся от этих слов — темноволосый с трудом сдерживал свои губы от подергивания, когда лицо друга краснело от чистого возмущения. — Что! — крикнул он. — Какого черта, ублюдок! — За твой комментарий о моей скучной работе. Наруто брюзжал, сердито показывая на него пальцем и краснея еще больше. — Ты… ты не можешь так поступить! Это злоупотребление властью! Это совершенно незаконно! Я собираюсь… — Ты вел себя крайне нагло, и, как твой Хокаге, я вполне могу установить за это наказание, — оборвал его Саске, пристально глядя на друга. — Если ты хочешь пойти дальше и пожаловаться в Совет, то не стесняйся. Ну а пока, добе, — он отмахнулся от него и опустил взгляд вниз, снова осматривая чертежи, — проваливай из моего офиса. Ты свободен. Наступила полная тишина, в которой Учиха мог только предполагать, что блондин смотрел на него со всей злобой — однако не более чем через две минуты он наконец-то услышал, как его разъяренный друг потащился к выходу, захлопывая за собой тяжелые двери. Только тогда Саске наконец позволил себе ухмыльнуться; идиот это заслужил. Тем не менее, он снова был вынужден сохранять невозмутимость, когда через несколько мгновений двери настежь распахнулись, а отсутствие стука указывало на возвращение Наруто. Сдержанно выдохнув, темноволосый выжидающее уставился на него. — Что? Более спокойный, но все еще явно недовольный, блондин скрестил руки на груди. — На следующих выходных будет ужин команды, — проворчал он. — Сакура хотела, чтобы я спросил у тебя, придешь ли ты на этот раз или снова кинешь нас. В его словах чувствовалось такое негодование, и Саске без сомнения знал, что девушка, должно быть, выразилась по-другому, но он все равно отмахнулся от этого, склоняя голову. — На следующих выходных, — повторил он, — ты в этом уверен? В конце концов, это был бы не первый раз, когда Наруто путал даты. — Ты что, глухой? Я же это и сказал, придурок! — Во сколько? Узумаки взмахнул руками, будто не понимая, почему его лучший друг задал такой очевидный вопрос. — В то же время, что и всегда, а ты как думал? — спросил он, закатывая глаза. — С другой стороны, ты, наверное, посчитал, что все могло измениться за весь год, что ты отказывался появляться. Глаза Саске дернулись от этой насмешки, но он ничего не ответил, прекрасно зная об откровенно отвратительном настроении блондина. Вместо этого он хранил молчание и на некоторое время отвлекся, рассматривая график, который он установил на эту неделю. Задумчиво нахмурив брови, он все же медленно, почти неуверенно кивнул. — Хорошо, — уступил темноволосый. — Неплохо проведем следующие выходные. Кажется, Наруто это сбило с толку. — …в самом деле, — произнес он после долгой паузы, настороженно наблюдая за другом. — Ты придешь. — Не обещаю. — Но постараешься? — Хм. — Ради Сакуры? Саске не ответил и, наконец, вернулся к бумажке в руке, хмурясь. Если Наруто проявил хоть какое-то внимание с тех пор, как вернулся в деревню после победы над Кагуей, он уже должен был знать ответ на этот вопрос. Независимо от того, действительно ли он придет или нет, блондин, казалось, все равно был доволен результатом, вновь возвращаясь к своему веселому «я», издавая какой-то радостный звук. Более любезно закрывая дверь, он заявил: — Увидимся на следующих выходных, сукин сын! После этого Саске медленно вздохнул, снова окунаясь в царство тишины. Призадумывавшись, он задался вопросом, так ли хорош кацудон Сакуры, как он помнил… или, возможно, даже лучше. (и продолжила ли она делать окака онигри? или прекратила, когда он вообще перестал появляться?) Сжимая губы, темноволосый вернул свое внимание к работе, сказав себе, что рано или поздно все узнает. Но сейчас не время зацикливаться на этом.

***

Он шел по дороге, ведущей к главному рынку Конохи, когда к нему подошел его бывший учитель, одетый в тот же старый плащ Хокаге, в котором Учиха видел его в последний раз, и держа старенькую, слишком знакомую оранжевую книгу. Поначалу Какаши ничего не говорил, идя рядом с ним и соответствуя вялому темпу его шагов, спокойно продолжая читать. Глаза Саске сузились, но он держал язык за зубами и беззаботно, несмотря ни на что продолжал свой путь. — Слышал, ты отстранил Наруто на месяц, — наконец сказал Рокудайме спустя некоторое время. В его тоне было что-то странное, будто его эта новость достаточно забавляла. Но Саске был слишком уставшим, чтобы ухмыляться, даже несмотря на то, что его грудь раздувалась от гордости без зазрений совести. — Ну да. Тебе-то что? — Ничего, — ответил Какаши, все же отводя взгляд от книги. Он определенно находил эту ситуацию забавной, сделал вывод Саске, когда сероволосый мужчина посмотрел на него. — Приятно иметь столько власти, не правда ли? — Я это сделал, не превышая своих полномочий. — Конечно не превышая. — Он вел себя нагло. — Конечно вел. Что-то в его тоне не понравилось темноволосому и заставило обратить внимание на рядом идущего мужчину. Какаши просто улыбался под маской, изображая невинность. — Как дела в офисе? — спросил он, убирая книгу. — Продолжаешь в том же духе? — Продолжаю разгребать последствия твоего пофигизма, что ты оставил два года назад, — парировал Саске, морща нос от неприязни. — Ты действительно был самым ленивым Хокаге. — И все равно меня любили больше, чем тебя, — пропел сенсей. Глаза Саске вновь сузились, уже более злобно, однако Какаши казался невозмутимым. Невероятно раздражало, как самодовольно мог вести себя этот человек, когда он едва пошевелил пальцем за то время, что руководил Конохой, а тем более, когда Учиха знал, что тот был прав. Но затем, уже мягче, чем раньше, Какаши спросил: — Сколько времени прошло с тех пор, как ты спал в собственной постели? Это заставило его остановиться. Потому что на секунду, всего на секунду Саске действительно не мог вспомнить, когда в последний раз был дома дольше нескольких часов. — Много, — все же ответил мужчина. — По-моему, где-то шесть недель. Лицо Рокудайме смягчилось сочувствием, которого Учиха не хотел и не просил. Он по-прежнему был доволен своим выбором в карьере, несмотря на невероятную нагрузку и отсутствие личной жизни. Были вещи, которые он должен был сделать ради своей семьи, то, что мог только Хокаге — этого было достаточно, чтобы пережить тяжелые дни. — Ты же знаешь, что в любой момент можешь взять отпуск на несколько дней, — отметил Какаши, когда они продолжили идти. — Как-никак, для этого и нужные помощники и бывшие Хокаге. — То есть я могу вернуться с еще большим объемом работы, чем раньше? — фыркнул Саске. — Так себе идея. Его бывший сенсей вновь улыбнулся под маской, склоняя голову. — Кто сказал, что нужно просить у меня? Я официально на пенсии, помнишь? Закатив глаза, темноволосый покачал головой и направился к двум недалеко стоящим торговцам. Какаши последовал за ним, не говоря ни слова, терпеливо ожидая, когда Саске купит все необходимое. Через несколько минут они отошли с пакетом свежих помидоров и пластиковой коробкой, полной свежеприготовленных креветок темпура и риса, и отправились обратно. — Поздний обед? — поинтересовался сероволосый. — Ранний ужин, — поправил Саске. — Сомневаюсь, что смогу покинуть офис позже из-за кучи бумаг на моем столе. — Ты всегда можешь сделать перерыв. — Если я его сделаю, то потеряю мотивацию… Что, как я подозреваю, всегда происходило с тобой, когда ты был лидером. Он пристально смотрел на Какаши, но тот лишь пожал плечами. — Ты не потеряешь мотивацию, если ничего не будешь начинать, — вставил сенсей. — Для чего еще нужны помощники, как не для скучной бумажной работы? Лицо Саске исказилось в презрении: в тоне мужчины была заносчивость, которую он никак не мог понять для себя. Какаши хохотнул, глядя на него, очевидно находя в выражении его лица что-то смешное. — Проехали, — произнес Хатаке. — Ты уже сказал Сакуре, что придешь на следующий ужин команды? Темноволосый кинул на него недоуменный взгляд. — Нет, — он засунул незанятую руку в карман. — Я думал, что Наруто это сделал. — Он и сделал, — согласился Какаши. Это сбило Учиху с толку. — Тогда зачем спрашивать, сказал ли я? — Она очень обрадовалась, что ты там будешь, — пожал плечами Рокудайме. — Я давно не видел ее такой и подумал, что тебе тоже может понравиться. Саске нахмурился, но ничего не сказал. — Когда ты перестанешь притворяться, что между вами ничего нет? — спросил Какаши; намек на резкость проскочил в его голосе. Это застало темноволосого врасплох. (эта тема для его бывшего учителя, казалось, была очень щекотливой, даже опасной — но теперь он явно потерял всякое терпение.) Отведя взгляд в сторону, Саске ощутил, как у него сжалось горло. Волна бесшумно подавляемого стыда просочилась в желудок — и он не был удивлен почему, будучи хорошо знакомым с этим чувством последние несколько лет. Сглотнув комок в горле, мужчина оторвал взгляд от земли. — Я никогда не притворялся. Он практически почувствовал, как сузились глаза Какаши. — И она знает об этом? Саске вновь сделал паузу. Его губы сомкнулись. А затем вновь открылись. — …конечно знает, — ответил он. Но даже для него это звучало неубедительно. Какаши недовольно покачал головой, прекрасно зная. — Прошли годы, Саске… Время может быть жестоким. Как бы уверена Сакура ни была в тебе или в себе тогда, сейчас у нее этой уверенности нет. Особенно после того, что случилось. Как ты думаешь, почему она с тобой всегда такая нервная? Учиха еще сильнее нахмурился и снова пошел вперед, пиная камень на своем пути. — Это не твое дело, — запоздало произнес мужчина. Он уже достаточно поведал о своей личной жизни, о том, что касалось только его и Сакуры, отказываясь обсуждать это с кем-либо, кроме нее. — Не суй свой нос туда, где ему не место, Какаши. В его тоне было достаточно ноток, намекающий, что тема закрыта — Какаши понял, что темноволосый не будет продолжать разговор. Он вздохнул. — Ты прав, — мрачно согласился бывший учитель. — Мне очень жаль, что я беспокоюсь о счастье моих учеников. Как ужасно с моей стороны. Сжав челюсть в ответ на насмешку, Саске повернулся и бросил взгляд на назойливого Рокудайме, лицо которого внезапно стало угрюмым, вновь пробуждая чувство вины в животе. Он все равно смотрел. — Мы больше не твои ученики. Какаши развернулся, снова покачав головой, и пренебрежительно помахал, прежде чем крикнуть: — Вы всегда ими будете, Саске.

***

Видимо, удача совершенно не желала быть на его стороне: когда он, наконец-то, закончил с последними документами и собрался уйти (чудесным образом) пораньше, Шикамару объявился в его офисе. — Тебе это не понравится, — заявил он, сильно нахмурив брови. Его лицо было таким серьезным, что все надежды Саске на отдых в мгновение ока испарились, чуть ли не заставляя его выругаться. — Что такое? — сквозь зубы спросил он. — Совет снова хочет собраться сегодня вечером. Саске застыл. — Сегодня вечером? — повторил он, и черты его лица посуровели. Гнев просочился в его тон; мужчина уже был слишком измотан для этого. — Они не могут еще несколько дней ничего планировать, как и все остальные. — Это Совет, Саске… Ты же знаешь, какими они могут быть. Мрачно ворча себе под нос, Учиха провел рукой по лицу, потирая глаза. Затем он откинулся на спинку стула и снова посмотрел на своего помощника. — Есть хотя бы какие-нибудь новости от нашей теневой команды? — Пока нет ничего, что могло бы нам помочь, — покачал головой Нара. — Нам нужно больше времени — больше информации — прежде чем мы сможем что-либо сделать. — У тебя уже было четыре года, — невозмутимо произнес Саске. — Мне нужны результаты. Как можно скорее. Шикамару вздохнул и сердито уставился на него. — Это небыстрая работа, Саске, — продолжил объяснять он. — Подрывать устои Совета, чтобы создавать новые, будет нелегко. Нам нужно больше союзников и, самое главное, больше доказательств. Если ты не хочешь, чтобы Коноха и все наши союзные страны подумали, что ты снова предал свой народ, тебе понадобиться намного больше выдержки. То ли потому, что он слишком устал, чтобы иметь больше терпения, то ли потому, что был слишком раздражен, чтобы все свалилось на него только из-за того, что он Хокаге, слова Шикамару задели его за живое. — Какаши был тем, кто начал это, — прорычал Саске. — Не я. Если кто-то и должен взять на себя вину за это, так это он. В этом было слишком много правды, и темноволосый счел это более неприятным, чем он мог объяснить. Тем не менее, он ничего не мог сделать — по крайней мере, сейчас, — поэтому мужчина успокоился и неопределенно взмахнул рукой, вздыхая. — Сколько еще? Шикамару сделал паузу, задумчиво нахмурив брови. — В лучшем случае шесть месяцев, — неторопливо ответил он, — но на всякий случай я увеличил бы до года. Пальцы Саске дернулись. Губы сжались в тонкую линию. — Полагаю, год лучше, чем еще четыре, — пробормотал он. Теперь вздохнул Нара. — Ты же знаешь, что моя жена ненавидит тебя за то, что ты заставляешь меня работать над этим сверхурочно, верно? — спросил мужчина, засовывая руки в карманы. — Я твоей жене все равно никогда не нравился, — ответил Саске, закатывая глаза. Ухмылка украсила губы помощника. — Совершенно верно. Отказываясь продолжать дальше этот разговор, Учиха на мгновение устало провел рукой по волосам, прежде чем выпустить долгий и тихий выдох. — Ты знаешь в чем суть этой встречи? Шикамару кивнул. — Предстоящие экзамены на чунина. Видимо, Совет был недоволен последним заседанием и изменил свое мнение насчет его организации. Саске почти простонал, пытаясь ущипнуть себя за переносицу. Это означало, что встреча, вероятно, будет долгой, очень долгой; к тому же утомительной, глупой и разочаровывающей. — Ладно, — тяжело вздохнув, пробормотал Саске. — Тогда я займусь этим. Иди домой к жене. Как и следовало ожидать, Шикамару выглядел удивленным; мужчина моргнул один, два раза. — Ты уверен? — спросил он, нахмурив брови. — Ты будешь там довольное долгое… — Шикамару, — прервал Саске, терпеливо глядя на него. Нечасто он щадил своих подчиненных такими неожиданными проявлениями доброты, а его помощник словно хотел заставить его пожалеть об этом. — Ты хорошо поработал. Иди домой к своей семье. Колеблясь, Шикамару помедлил на мгновение, будто неуверенный, уловка это или нет, прежде чем, наконец, расслабился. — Спасибо, — поблагодарил мужчина. Он поклонился — скорее из признательности, чем из уважения к его положению, посчитал Саске; Учиха кивнул. — Удачи тебе, Саске. Ответив еще одним коротким кивком, он наблюдал, как его помощник быстро вышел из кабинета, завидуя слабой удовлетворенной улыбке на чужих губах. Его челюсть сжалась, когда он вновь оказался один, а зубы стиснулись, когда взгляд метнулся к часам. Из всех дней именно сегодня… мир, должно быть, его ненавидел.

***

У него не было сил даже принять душ, когда он, наконец, вернулся домой поздним вечером. Его голова раскалывалась, а уставшие глаза ужасно болели, инстинктивно маня его в спальню. Волоча ноги по паркету, Саске вздохнул и ладонями погладил затылок, затем свободной рукой сбрасывая плащ Хокаге. Мужчина издал слабый стон, когда его тело коснулось матраца; истощение так сильно сказывалось на его конечностях, что он даже не думал про одеяло. На самом деле прошло слишком много времени с тех пор, как он лежал в собственной постели и хорошо высыпался; шесть недель все-таки это слишком много. Та спальня, что находилась в апартаментах резиденции Хокаге, была весьма неплохой, но не его, и, кажется, ему никогда не удавалось проспать там дольше пары часов, прежде чем его снова тащили в офис. Иногда по ночам он даже не добирался туда, вместо этого отключаюсь прямо на своих бумагах. (по крайней мере, в такие моменты он обычно просыпался от чашки свежего кофе, приготовленного и поданного именно так, как ему нравилось — он знал, что лишь один человек когда-либо беспокоился об этом. теплота и чувство вины разрывали его грудь, ведь когда дело доходило до нее, это всегда превращалось в шторм из противоречий.) Вяло, сонно, его веки медленно закрылись, а рука потянулась к пустой половине матраца. Кровать слишком велика для одного, поразмыслил он, слегка приоткрыв глаза и глядя на изобилие свободного места рядом с ним. Двадцать семь лет, а он еще не женат — мать бы за это отрубила ему голову. Сонная улыбка коснулась его губ. Интересно, каково это, когда есть кто-то, с кем можно проснуться? В голове всплыл образ: короткие розовые волосы, растрепанные на подушках, и затуманенные сном зеленые глаза, смотрящее на него. Нет, подумал он про себя, не просто кто-то. Он точно знал, кого хотел видеть рядом с собой. (неопровержимый факт, который не изменился с тех пор, как его чувства раскрылись вскоре после войны.) С напряжением в груди, Саске перевернулся на другой бок, спиной к пустоте на другой части кровати. Кого он хотел — ответ был очевиден. Темноволосый просто не был уверен, что представление о них — это то, что он мог осуществить.