Aedd Caerme

      Утро наступило с серым светом, пробивавшимся сквозь занавески, и лёгким гулом машин за окном. Дом был на взводе — все суетились, собирая вещи, хотя никто толком не знал, что брать из этого мира в свой. Геральт молча проверял мечи, укладывая их в чехлы, которые Ева нашла в гараже.       Золтан копался в своём рюкзаке, ворча про “человечьи железки”, и засовывал туда плойку для волос, которую так и не понял. Лютик метался по гостиной, напевая что-то про “прощание с чужим краем”, и пытался уложить в сумку книги, старую “Нокию” и недоеденный кусок пиццы, который он прихватил “на память”. Трисс сидела за столом, её бумаги с расчётами были разложены перед ней, а она что-то тихо бормотала, проверяя цифры.       Ева вышла из кухни с Каэлиром на руках, её лицо было бледным от усталости, а под глазами залегли тени. Она поставила сына на высокий стул и бросила строгий взгляд на всех.       — Не суетитесь так, — сказала она, её голос был хриплым, но твёрдым. — Мало ли, портал не откроется. Лучше спокойно собирайтесь.       Золтан хмыкнул, засовывая топор в рюкзак.       — Мать твою, Ева, не каркай, — буркнул он, но его тон был скорее шутливым, чем раздражённым. — Я уже настроился на нормальный эль, а не ваш чай.       Лютик подскочил к ней, его глаза сияли.       — О, Ева, не лишай нас надежды! — воскликнул он, театрально прижимая руку к груди. — Завтра я буду петь баллады у костра!       Ева закатила глаза, но слабо улыбнулась, ставя миску с кашей перед Каэлиром. Она покормила его, аккуратно вытирая ему подбородок, а потом налила себе чашку чая и откусила кусок тоста. Остальные тоже собрались за столом — Геральт ел молча, Трисс отщипывала кусочки хлеба, Лютик жевал с восторгом, будто это была последняя трапеза в его жизни, а Золтан бурчал, что “хлеб без мяса — не еда”.       Ламберт вышел последним, его шаги были тяжёлыми, а вид — помятым. Его волосы торчали в разные стороны, под глазами были тёмные круги, а лицо выглядело рассеянным, как будто он не спал всю ночь. Он плюхнулся на стул, подтянул к себе миску с кашей и начал есть, но его движения были вялыми, почти механическими. Несмотря на это, он не удержался от язвительных шуточек, бросив взгляд на Еву:       — Ну что, принцесса, готова к своему триумфу? — протянул он, его голос был хриплым, с привычной насмешкой. — Или опять будешь ныть, если твой портал нас в Хаос зашвырнёт?       Ева бросила на него холодный взгляд, её ложка замерла в воздухе.       — Лучше ешь и молчи, Ламберт, — буркнула она, её тон был резким, но в нём мелькнула тень раздражения.       Ламберт хмыкнул, его ухмылка была слабой, но он не стал спорить, отхлебнув чай и глядя в миску. Его взгляд мельком скользнул по Еве, но быстро вернулся к еде, и он замолчал, погрузившись в свои мысли.       После завтрака Трисс позвала Еву к столу, её бумаги были разложены в строгом порядке, а голос стал деловым:       — Пора начинать, — сказала она, кивая на расчёты. — Я объясню тебе всё про порталы — концентрацию магии, поток энергии, координаты. Нам нужно синхронизировать твою тьму с моими заклинаниями.       Ева села напротив, её взгляд упал на символы и линии, что казались ей хаотичными пятнами. Весь день ушёл на это — Трисс говорила о фокусировке мыслей, о том, как направлять магию через тьму, о точных координатах Велена.       Ева вникала, задавала вопросы, пыталась понять, но голова кипела от этой кучи информации. Её пальцы нервно теребили край стола, а тьма внутри шевелилась, словно живая, откликаясь на каждое слово Трисс.       — Сосредоточься на ощущении, — объясняла Трисс, её голос был спокойным, но настойчивым. — Твоя тьма — это мост. Я задам направление, а ты его откроешь.       Ева кивала, но её мысли путались — формулы, потоки, координаты сливались в сплошной гул. Она чувствовала, как давление нарастает, а тьма дрожит, готовая вырваться. К концу дня её виски пульсировали, а глаза жгло от усталости. Она откинулась на стуле, потирая лоб, и тихо выдохнула:       — Это слишком много…       Трисс положила руку ей на плечо, её улыбка была мягкой.       — Ты справишься, Ева, — сказала она. — Мы почти у цели. Сегодня вечером — проба.       Где-то в гостиной Лютик напевал, Золтан ворчал над очередной “железкой”, а Геральт молча точил меч. Ламберт сидел в стороне, всё ещё помятый, его взгляд был рассеянным, но он бросал редкие взгляды на Еву, пока она училась. Его раздражение никуда не делось, но он держал его при себе, молча жуя остатки тоста.

***

      Когда стемнело, дом окутала густая тишина, нарушаемая только шорохом ветра за окнами и редкими звуками шагов. Трисс уже была во дворе, расставляя на траве мелкие камни и шепча заклинания — её фигура в джинсах и старой футболке казалась почти нереальной в слабом свете луны. Она готовила место для портала, её движения были точными, а лицо сосредоточенным. Ева осталась внутри, чувствуя, как нервы натягиваются, как струны. Её тьма шевелилась внутри, откликаясь на близость открытия, и она знала, что сейчас всё зависит от неё и Трисс.       Она прошла на кухню, чтобы выпить воды и успокоиться. Холодная вода стекла по горлу, но не уняла дрожь в руках. Ева поставила стакан на стол и медленно обвела взглядом дом — потёртый диван, где Лютик оставил свою стопку книг, пустые бутылки пива на кухонном столе, плойку Золтана, брошенную у раковины. Всё было собрано, беспорядок убран, но она всё равно проверяла, словно хотела убедиться, что они не оставят следов в этом мире.       Её взгляд задержался на старой фотографии бабушки на полке — единственное, что связывало её с прошлой жизнью. Она вздохнула, прогоняя тень грусти, и направилась к выходу.       В коридоре она столкнулась с Ламбертом. Он стоял у стены, скрестив руки, а лицо всё ещё хранило следы той помятости, что она заметила утром. Он хмыкнул, глядя на неё сверху вниз, и его голос был хриплым, с лёгкой насмешкой:       — Что, волнуешься, ведьма?       Ева фыркнула, её брови дрогнули, но она не отвела взгляд.       — А ты бы не волновался? — буркнула она, её тон был резким, но без прежней злости.       Ламберт хмыкнул снова, шагнув ближе. Он похлопал её по плечу — не сильно, но достаточно твёрдо, чтобы она почувствовала тепло его руки через халат. Его взгляд стал чуть мягче, почти серьёзным, и он сказал:       — Всё получится.       Ева замерла, её брови поднялись в удивлении. Она посмотрела на него, её голос стал тише, с лёгкой насмешкой:       — А где твои нахальные шуточки? Что с тобой, Ламберт?       Он хмыкнул третий раз, его губы дрогнули в слабой ухмылке, но в ней не было привычной язвительности.       — Не волнуйся, принцесса, — сказал он, его тон был хриплым, но тёплым. — Когда вернёмся, я с радостью осыплю тебя своими шуточками. До конца твоих дней не отделаешься.       Ева еле улыбнулась — уголки её губ едва приподнялись, но впервые за долгое время ей не захотелось послать его куда подальше или огрызнуться. Что-то в его голосе, в этом редком отсутствии колкостей, остановило её. Они стояли друг перед другом в узком коридоре, свет из кухни отбрасывал длинные тени на стены, и тишина между ними становилась неловкой. Ламберт смотрел на неё, его глаза сузились, будто он хотел что-то сказать — что-то большее, чем шуточки, — но вместо этого он махнул рукой, словно отгоняя мысль, и кивнул в сторону выхода.       — Иди во двор, — буркнул он, его голос был чуть грубее, чем нужно. — Трисс ждёт.       Ева кивнула, её улыбка исчезла, но она не двинулась сразу. Их взгляды пересеклись на миг — короткий, но тяжёлый, полный невысказанных слов. Потом она развернулась и вышла, её шаги были тихими, но твёрдыми. Ламберт пошёл следом, его присутствие за спиной было почти осязаемым, но он молчал, и это молчание висело между ними, как тень.       Во дворе уже ждали остальные — Трисс стояла в центре круга из камней, её руки были подняты, а воздух дрожал от слабого магического гула. Ева вдохнула холодный ночной воздух, её нервы натянулись, как струны, но она знала: назад пути нет.       Ночь во дворе была холодной и густой, луна висела низко, отбрасывая серебристые блики на траву. Трисс стояла в центре круга из камней, её руки дрожали в воздухе, а голос тихо шептал заклинания, вплетая магию в темноту. Ева стояла рядом, её сердце колотилось так сильно, что она слышала его стук в ушах. Каэлир был на руках у Лютика, остальные — Геральт, Золтан, Ламберт — окружили их, их лица были напряжёнными, а дыхание вырывалось облачками в холодном воздухе. Все ждали.       Ева подняла руки, её пальцы задрожали, когда она попыталась вызвать тьму внутри. Воздух перед ней задрожал, слабое свечение вспыхнуло, но тут же погасло. Она стиснула зубы, напряглась сильнее, чувствуя, как магия бурлит в её венах — горячая, живая, непослушная. Но что-то было не так. Портал не открывался. Она представила Велен — дым, болота, крики, — но тьма не отзывалась, словно упиралась в невидимую стену. Её грудь сжалась, дыхание стало рваным, а перед глазами замелькали пятна.       — Не получается, — выдохнула она, её голос был хриплым от напряжения. — Велен… он не идёт.       Трисс шагнула ближе, её лицо было сосредоточенным, но в глазах мелькнула тревога. Она положила руку Еве на плечо, её пальцы были тёплыми и уверенными, и тихо сказала:       — Спокойно. Я направлю тебя.       Ева кивнула, её тело дрожало от усилий, а тьма внутри закружилась, как буря. Трисс закрыла глаза, её магия мягко вплелась в Евину, направляя её — словно луч света в хаосе. Ева почувствовала, как координаты меняются, как тьма принимает новую форму. Велен ускользнул, и вместо него перед её внутренним взором всплыл Каэр Морхен — каменные стены, горный ветер, запах снега и старого дерева.       — Каэр Морхен, — шепнула Трисс, её голос был твёрдым. — Это безопаснее. Направляй туда.       Ева напряглась, её тело задрожало сильнее. Тьма бурлила в ней, как кипящая смола, поднимаясь из глубины её существа. Она чувствовала её — горячую, тяжёлую, почти живую. Её руки задрожали, пальцы сжались в кулаки, а потом медленно раскрылись, выпуская силу. Магия хлынула наружу, её кожа покрылась мурашками, а вены на руках и шее проступили чёрными нитями, словно у ведьмака после эликсира. Её глаза полностью почернели — не осталось ни белков, ни радужки, только бездонная тьма, отражающая лунный свет. Она задрожала, её грудь сжималась от давления, а в голове пульсировала боль, как раскалённый гвоздь.       Все замерли. Геральт сжал рукоять меча, его жёлтые глаза сузились, но он не двинулся. Золтан стиснул топор, его борода дрогнула, но он молчал. Лютик прижал Каэлира к груди, его лицо побледнело, а мальчик смотрел на мать широко открытыми глазами, не издавая ни звука. Даже Ламберт, стоявший чуть в стороне, неосознанно шагнул ближе к Еве — его рука замерла у пояса, словно он был готов в любую минуту броситься к ней, если что-то пойдёт не так. Его лицо было напряжённым, без тени ухмылки, а взгляд прикован к ней.       Ева чувствовала, как тьма рвётся наружу — её горло пересохло, в ушах звенело, а тело казалось чужим. Она стиснула зубы, её мышцы напряглись до предела, и наконец выдохнула, направляя всю силу в точку перед собой. Воздух взорвался — тёмное свечение вспыхнуло, расширяясь в мерцающую арку. Портал открылся, его края дрожали, а внутри виднелись каменные стены Каэр Морхена, освещённые слабым светом факелов.       Ева пошатнулась, её руки упали, а из носа тонкой струйкой потекла кровь, оставляя тёмный след на её бледной коже. Она тяжело дышала, её ноги подкосились, но она удержалась, опираясь на колено. Тьма в её глазах медленно отступала, вены побледнели, но боль осталась — пульсирующая, острая, как нож. Это стоило ей огромных усилий, больше, чем она ожидала.       Трисс выдохнула, её рука всё ещё лежала на плече Евы, поддерживая её.       — Получилось, — тихо сказала она, её голос дрожал от облегчения. — Ты сделала это, Ева.       Ламберт шагнул ещё ближе, его взгляд метнулся к крови на её лице, но он промолчал, только сжал кулаки. Геральт кивнул, его лицо смягчилось, а Золтан хмыкнул, расслабляя плечи.       — Мать твою, девка, ты справилась, — прогудел он, его голос был полон уважения.       Лютик наконец выдохнул, прижимая Каэлира сильнее, и его голос стал высоким от восторга:       — О, боги, это великолепно! — воскликнул он. — “Врата Каэр Морхена открылись силой тьмы!”       Ева медленно выпрямилась, вытирая кровь рукавом халата. Её дыхание было рваным, а взгляд всё ещё туманным, но она кивнула Трисс.       Портал дрожал перед ними, его края искрились, а холодный ветер из другого мира уже тянулся к ним, принося запах снега и камня. Они были на пороге возвращения.