Aedd Caerme

      Ева медленно приходила в себя, её сознание выплывало из тёмной пелены, как из глубокого омута. Голова раскалывалась, боль пульсировала в висках, словно кто-то бил молотом по черепу. Она лежала на холодной, влажной земле, её пальцы вцепились в грязь, а тело ныло от удара портала. Она моргнула, пытаясь прогнать муть из глаз, и слабый стон сорвался с её губ.       Но тут же паника пронзила её, как нож, — Каэлир. Она рывком села, игнорируя вспышку боли, и её руки лихорадочно зашарили вокруг. Рядом, в нескольких шагах, лежал её сын, укрытый её плащом, который каким-то чудом остался с ним после взрыва. Его маленькая грудь вздымалась ровно, он тихо посапывал, невредимый, и Ева выдохнула с облегчением, подтянув его к себе.       Её пальцы дрожали, когда она прижала его к груди, чувствуя тепло его тела, его слабое дыхание на своей шее. Он был жив, с ним всё было хорошо — это было главное.       Но облегчение длилось недолго. Ева подняла взгляд, оглядываясь, и ужас сжал её горло. Она была одна. Ни Геральта, ни Трисс, ни Золтана, ни даже Ламберта с Лютиком — никого. Только тёмный, дремучий лес окружал её, его чёрные деревья тянулись к серому небу, их ветви переплетались, как сеть, запирающая свет.       Воздух был густым, пропитанным сыростью и странным, металлическим привкусом, а тишина давила, нарушаясь лишь слабым шорохом листьев, словно лес дышал. Ева встала, её ноги дрожали, но она крепче прижала Каэлира, её взгляд метался по теням. Где она? Где все?       Она сделала шаг, потом ещё один, её сапоги тонули в мягкой земле, а сердце колотилось от тревоги. И вдруг тишину разорвал звук — звон металла, резкий и отчётливый, за которым последовали крики. Ева замерла, её дыхание остановилось. Это были её друзья? Они в опасности?       Паника захлестнула её, и она побежала, не разбирая дороги, ветки хлестали её по лицу, цеплялись за плащ, но она не останавливалась, сжимая Каэлира так, будто он был её единственным якорем.       Лес расступился внезапно, и Ева вылетела на открытое пространство, резко затормозив. Её ноги подкосились, и она встала как вкопанная, её глаза расширились от ужаса. Перед ней раскинулся Тир на Лиа — знакомый до боли мир эльфов Aen Elle. Холодные каменные башни поднимались к небу, их резные шпили терялись в облаках, а вокруг простирались поля, окружённые мрачной красотой — трава, что казалась слишком зелёной, цветы, что блестели, как стекло. Но её взгляд приковала не природа, а площадка впереди — тренировочная арена Дикой Охоты.       Эльфы в чёрных доспехах сражались друг с другом, их клинки звенели, сталкиваясь в воздухе, а крики — резкие, отрывистые — раздавались с каждым ударом. Их движения были быстрыми, почти танцующими, но полными смертоносной грации. Ева задрожала, её тело затрясло от эмоций — ужаса, гнева, боли.       Тир на Лиа. Место её плена, её кошмаров, её прошлого. Она не видела своих друзей — ни Геральта, ни Трисс, никого, — только эльфов Охоты, и это усилило её страх. Что, если они не пережили взрыв? Что, если она осталась одна?       Но её ужас достиг пика, когда она заметила его. Имлерих стоял у края арены, его высокая фигура возвышалась над всеми, а массивная булава покоилась у его ног. Он наблюдал за тренировкой, его осанка была властной, но спокойной, как будто он был здесь хозяином.       И вдруг его взгляд — серо-голубой, острый, как лезвие, — повернулся к ней. Он заметил её.       Ева замерла, её дыхание остановилось, а ноги будто приросли к земле. Его глаза встретили её, и время замедлилось. Она видела его — не просто тень её кошмаров, а того, кем он был в её сне: мягкого, с тоской в взгляде.       Но здесь, наяву, он был другим — холодным, властным, и всё же… что-то в его лице дрогнуло, едва заметно. Её сердце сжалось, её затрясло сильнее, и она не знала, бежать ей или кричать. Каэлир зашевелился у неё на руках, издав тихий звук, и это вернуло её к реальности. Она была в Тир на Лиа. С Имлерихом. И одна.       Ева стояла на краю тренировочной площадки, её тело оцепенело от ужаса, а ноги будто приросли к земле. Звон клинков эльфов Дикой Охоты, их резкие крики, холодный ветер, что гнал пыль по арене, — всё это растворилось в звенящей тишине её страха. Она сжимала Каэлира так сильно, что её пальцы побелели, а сердце колотилось в груди, отдаваясь в ушах.       Он медленно двинулся к ней, его шаги были тяжёлыми, но размеренными, каждый удар сапог о камни эхом отдавался в её теле. Эльфы на арене замедлили свои движения, их взгляды украдкой метнулись к своему генералу, но никто не посмел вмешаться.       Имлерих остановился вплотную к Еве, его грудь в доспехах была так близко, что она чувствовала холод металла, исходящий от него. Он возвышался над ней, как скала, и Ева задрожала, её дыхание стало рваным, а глаза широко распахнулись от ужаса.       Он молчал, внимательно глядя на неё сверху вниз. Его лицо было суровым, резкие черты высечены, как из камня, но в его глазах мелькнуло что-то — тень, слабый проблеск, который она не могла понять. Её разум кричал бежать, кричать, сопротивляться, но тело не слушалось, скованное страхом и воспоминаниями.       Она видела его таким раньше — властным, жестоким, но сон, где он был мягким, всё ещё путал её мысли. Имлерих опустил взгляд на Каэлира, и его глаза дрогнули. Что-то промелькнуло в них — тоска, сожаление, может, даже боль?       Его массивная рука в перчатке чуть шевельнулась, словно он хотел коснуться ребёнка, но замерла в воздухе. Ева инстинктивно прижала сына ближе, её дыхание остановилось, а сердце заколотилось ещё сильнее. Но потом она заметила, как уголок его рта дёрнулся — едва заметно, но это было знакомо. Он сдерживал ярость.       Его челюсть напряглась, а пальцы сжались в кулак, металл перчатки тихо скрипнул.       — Ты вернулась, beanna, — наконец сказал он, его голос был низким, глубоким, с хриплой ноткой, что пробирала до костей.       В нём не было угрозы — пока, — но каждое слово было тяжёлым, как удар молота.       — И привела его.       Ева сглотнула, её горло пересохло, но она заставила себя заговорить, её голос дрожал, но был полон вызова.       — Я не возвращалась, — выдохнула она, её глаза вспыхнули. — Это случайность. Где мои друзья?       Имлерих прищурился, его взгляд стал острее, но он не ответил сразу. Он снова посмотрел на Каэлира, и его лицо на миг смягчилось — так слабо, что Ева едва заметила. Но потом его рот снова дёрнулся, и ярость, которую он сдерживал, проступила в его голосе:       — Твои друзья… — он сделал паузу, его кулак сжался сильнее, — не здесь. Ты одна. Снова в моих руках.       Ева шагнула назад, её ноги дрожали, но она держала Каэлира крепче.       — Я не твоя, — бросила она, её голос сорвался. — И он тоже.       Имлерих наклонился ближе, его лицо оказалось в опасной близости от её, и она почувствовала его дыхание — холодное, с металлическим оттенком.       — Ты думаешь, что можешь убежать от меня? — тихо сказал он, его голос стал почти шёпотом, но в нём была сталь. — От этого места? От него? — Он кивнул на Каэлира, и в его глазах мелькнула тень боли, которую он тут же скрыл.       Ева задрожала сильнее, её страх смешался с гневом, но она не знала, что ответить. Его слова, его взгляд, его близость — всё это давило на неё, как цепи прошлого, которые она думала, что сбросила.       Наконец, его маска треснула. Его ярость, что тлела под поверхностью, прорвалась наружу, как буря. Уголок его рта дёрнулся сильнее, его кулак сжался с громким скрипом металла, и он вдруг рванулся вперёд. Его рука, массивная и покрытая бронёй, схватила Еву за горло, сжимая с такой силой, что её ноги оторвались от земли.       Он притянул её вплотную к себе, их носы почти соприкоснулись, и она почувствовала его горячее дыхание на своём лице — смесь гнева и чего-то ещё, чего она не могла назвать. Его глаза горели, ярость выплёскивалась из них, как огонь, и он прорычал, его голос дрожал от напряжения:       — Ты моя, beanna. И он мой. Ты не уйдёшь снова.       Ева задохнулась, её пальцы вцепились в его запястье, но она не могла вырваться. Страх захлестнул её, её зрение помутнело, а Каэлир издал слабый крик, прижатый между ними. И вдруг что-то внутри неё щёлкнуло — тьма, что дремала в её венах, проснулась. Жар пробежал по её телу, её глаза вспыхнули чёрным светом, и магия вырвалась наружу, как невидимая волна.       Имлериха отшвырнуло назад на несколько шагов, он с грохотом рухнул на камни арены, его булава отлетела в сторону, а эльфы вокруг замерли, их клинки опустились. Ева упала на колени, хватая ртом воздух, её руки дрожали, но она тут же вскочила, прижимая Каэлира к груди.       Её взгляд метнулся к Имлериху — он поднимался, его лицо было перекошено от ярости, а глаза сверкали, как грозовые молнии. Она не стала ждать. Паника толкнула её вперёд, и она побежала прочь, обратно в лес, ветки хлестали её по лицу, цеплялись за плащ, но она не останавливалась, слёзы страха и гнева текли по её щекам.       Лес сомкнулся вокруг неё, тёмный и густой, его чёрные деревья гудели под ветром, как живые. Ева неслась, не разбирая дороги, её дыхание срывалось, а Каэлир тихо плакал у неё на руках. И вдруг она врезалась во что-то твёрдое, чуть не упав.       Подняв взгляд, она увидела Ламберта — его лицо было перепачкано грязью, а глаза сузились, готовые к очередной колкости.       — Ну ты, эльфийская… — начал он, но его слова оборвались.       Крики и топот копыт раздались за спиной Евы, и Ламберт изменился в лице — его язвительная ухмылка сменилась тревогой. Он схватил её за руку, его пальцы впились в её кожу.       — Бежим, мать твою! — рявкнул он, и они рванули вперёд. Лес расступился, и они вылетели на небольшую поляну, где уже собрались её друзья.       Геральт стоял с мечами в руках, его медальон дрожал, Золтан сжимал топор, Лютик барахтался в грязи, поднимая лютню, а Трисс лихорадочно чертила руны в воздухе, её лицо было бледным от напряжения. Новый портал начинал светиться голубым светом, но он был нестабильным, дрожащим.       — Быстрее! — крикнула Трисс, её голос сорвался. — Они близко!Звуки приближались — топот копыт, звон металла, и голоса, от которых у Евы кровь застыла в жилах.       И прозвучавший голос — холодный, властный, знакомый до дрожи: «Найдите их. Всех». Эредин.       Ева узнала его, её взгляд метнулся к Геральту, и его лицо напряглось — он тоже узнал этот голос, короля Дикой Охоты. Трисс выкрикнула последнее слово заклинания, её руки дрожали, и портал вспыхнул ярче, стабилизируясь. Геральт схватил Лютика за шиворот, Золтан рванулся вперёд, Ламберт толкнул Еву к арке.       — Давай, шевелись! — рявкнул он, и они один за другим прыгнули в сияние. Ева шагнула последней, её взгляд на миг задержался назад.       Сквозь деревья она увидела их — Имлерих, его лицо перекошено от ярости, глаза горят, как угли, и Эредин рядом, его спокойное, но красное от сдерживаемой злобы лицо было опаснее любой ярости.       Его голос прорезал воздух, холодный и смертельный: «Вы не скроетесь». Это было последнее, что она видела, прежде чем портал поглотил её.