Aedd Caerme

      Я боюсь открыть глаза.       Боюсь увидеть то, что видеть не хочу.       Еле собравшись с силами, открыв глаза, поняла, что нахожусь в саду рядом с водопадом. Тонкий туман уже окутал деревья и кусты, и сад был почти пуст.       Я увидела очертания высоких деревьев в свете луны, но ни на тропинку, ни на дорожку, ни на хоть что-то отдалённо напоминающее ворота мой взгляд не натыкался. Тут никого не было, кроме меня.       Однако, среди деревьев мелькнул силуэт. И, с трудом прищурившись, увидела в темноте знакомого эльфа, стоящего между деревьями, склонившегося передо мной, не поднимая глаз.       — Добро пожаловать в сад, — сказал он бесстрастным голосом. Это был Имлерих.       Я не ответила и подошла к эльфу, который поднял голову и показал мне свои жемчужно-белые зубы в какой-то странной ухмылке.       — Не бойся, я здесь, чтобы помочь тебе, — сказал он, протягивая мне руку.       Его слова звучали отстранённо, абсолютно безэмоционально. Имлерих улыбнулся.       — А не пойти ли нам к пруду? Ты помнишь дорогу?       — Что за пруд? — спросила я, — мне не знакомо это место.       «Какой ещё к чёрту пруд?!» — пронеслось в голове       — Я знаю. И я тебе покажу.       Паника медленно начала обнимать меня своими скользкими щупальцами, но я на дрожащих ногах и с оглушительно бьющимся сердцем пошла вслед за эльфом в тень деревьев и стала готовить себя к худшему.       Шли мы недолго, но вместо обещанного пруда, перед нами оказался вход в пещеру. Поразмыслив несколько секунд, я решительно пошла вслед за эльфом.       Если бы за этой дверью я обнаружила комнату для пыток, разлагающиеся трупы, черт, даже проход в другое измерение, я бы не впала в такой ступор как сейчас.       Это оказалась та же пещера, в которой мы были в начале нашего пути с Исенгримом.       Постояв в шоке еще минуту, я осмотрелась.       «Всё тоже самое, ничего не изменилось. Наверное, Аваллак’х выуживает воспоминания из моей головы, поэтому всё так странно переплетается».       Подойдя к небольшому углублению с водой, я испугалась своего собственного отражения.       Огромные, налитые кровью глаза с черными кругами под ними смотрели на меня с поверхности воды. Потрескавшиеся, разорванные в кровь, полные губы сложились в тонкую линию на бледном, истощенном лице.       Спутанные, длинные, вечно ненавистные мне волосы дополняли эту картину восставшего трупа или почти убитого зомби.       Я протянула руку и, не удержавшись, выпила немного воды. Нектар богов для сухого горла.       «Надо же, насколько реалистичный сон!»       Но этот мимолетный порыв облегчения моментально сдох. За спиной раздались тяжелые шаги.       «Не оборачиваться! — пронеслась яркая мысль».       Прошло несколько, казалось, бесконечных минут, прежде чем я услышала, как шаги удаляются. Через некоторое время обернулась. Пусто. Никого нет, за исключением странного запаха.       На импровизированном столике из камня лежал поднос.       С… Едой?       Какой-то напиток насыщенного красного цвета, глубокая тарелка с теплой жидкостью и несколько булочек, доверия, мягко говоря, не внушали, но волчий аппетит вызвали мгновенно.       «Маленькая булочка. Малюсенький кусочек маленькой булочки. Что мне от него будет?» — рассуждала я, и, сдавшись, протянула руку к подносу, отломила небольшой кусочек от булочки, который мгновенно растаял у меня во рту.       Ох, она теплая, превосходно пахнет и хрустит… Кажется, даже внутренний голос наслаждался этим великолепным вкусом. Я уже потянулась за остальной её частью, как вдруг резко остановилась.       Нет.       Я во сне.       Я отошла от стола как можно дальше, но предательский аромат был повсюду. Спаслась от него только рядом с водой.       Села на холодный камень и начала считать до двухсот, чтобы успокоиться и начать думать о будущих действиях.       Жаль, но досчитала я только до ста, когда снова раздались шаги и поэтому не была готова к тому, что меня грубо поднимут с пола и потащат куда-то вглубь.       Казалось, мои попытки вырваться из его захвата напоминали бой мышонка со львом.       Когда хищнику надоест несносный зверек, тогда ему и конец. А мышонок пинался, кусался, вертелся в лапах своего мучителя, но проигрывал.       Эльф толкнул меня к стулу и сильно надавил на плечи, заставляя сесть, подвинул ко мне поднос и изрёк поистине гениальное:       — Ешь.       Вроде довольно обыденное слово, не вызывающее желания спрятаться под стол, но он сказал это с таким непередаваемым выражением лица и настолько убийственным голосом, что я бы с удовольствием съела свою обувь только бы вмиг исчезнуть за пределы земной атмосферы. Но, собрав всю силу воли и заткнув голос разума, твердящий о разных способах самоубийства, я вполне твердым голосом ответила:       — Нет.       Скорее всего он ожидал немедленно подчинения или истерики, но не получив ни того, ни другого, угрожающе сузил глаза.       Затем, навис надо мной так, что между нашими глазами осталось сантиметров пять. Я вжалась в спинку гребаного стула, мечтая слиться с деревянным покрытием и считая последние секунды жизни.       — Ешь, — еще более злобно, если это вообще было возможно, повторил он. А я отвела глаза, пытаясь выкрасть чуточку времени, и уставилась на белую рубашку, в которую он был одет.       Я окончательно спятила.       Но у меня созрел план.       «Эх, идиотская мысль! Но ведь это всё не на самом деле происходит, ничего страшного не случится. Я очень на это надеюсь».       Я заглянула ему в глаза взглядом полным мольбы, как маленькая беленькая овечка перед огромным и страшным черным волком, который собрался её сожрать, и кивнула. Он, сомневаясь, прищурил глаза, но выпрямился и даже отошел на шаг, видимо, не желая меня спугнуть. Поздновато как-то.       Я взяла высокий стакан с темно-красной жидкостью и поднесла к губам, кажется, Имлерих даже расслабился, а через какую-то секунду его белоснежная рубашка окрасилась пятнами кровавого оттенка.       Я вылила целый стакан этого чёртового напитка на белую рубашку разьярённого эльфа.       Я крута, жаль, что труп.       Он ошарашенно отшатнулся, а другого мне и не надо было. Я вскочила со стула и побежала к выходу и, сама не веря, что мне удался этот трюк, вылетела из пещеры.       Но это был не лес.       «Что за чёрт?»       Я оказалась на своеобразном широком балконе, как мне кажется, на втором или третьем этаже. Рядом были несколько других дверей, но проверять, что или кто там, как-то не было настроения.       Я побежала к лестнице ведущей вниз, как вдруг услышала за спиной крепкие и громкие ругательства.       У кого-то шок прошел.       Адреналин не давал мне остановиться, чему я была неимоверно рада.       Я никогда в жизни так не спускалась по ступенькам, но возможность свернуть себе шею меня пугала намного меньше расправы эльфа, пусть даже она будет и во сне.       Я очутилась в со вкусом обустроенной огромной гостиной с диванами, креслами, стеклянным шкафом. По обе стороны от окна стояли вазы с крупными цветами.       Жаль, я не смогла насладиться дизайном и проверить настоящие ли это цветы — эльф буквально дышал мне в спину.       Я бросилась от него в сторону, так что единственной преградой, отделявшей меня от болезненного конца, являлся невинный диван из светлой кожи.       Подняв взгляд на Имлериха, я в очередной раз удостоверилась: он будет наслаждаться моими муками. Черты его лица перекосились от ярости, светлые глаза впились в мои с таким гневом, что я вдруг поняла, айсберг, потопивший Титаник, будет бессилен перед напором этого сумасшедшего, не то что бедный диван.       Я медленно попятилась к окну, не отрывая от него взгляда. Эльф наступал на меня с тигриной грацией, а я уже чувствовала за спиной тяжелые шторы.       Бежать мне некуда. И это понимаю не только я. Вся храбрость и весь боевой настрой мигом улетучились.       Мне страшно. Дико страшно.       Его глаза казались мне слишком пустыми, безжизненными. Алые разводы на его рубашке превратились в капли крови.       Моей.       Мои ноги подкосились и я упала на жесткий паркет. Из глаз потекли горячие слезы. Я дрожала, не понимая, то ли от холода, то ли от жара. Слишком трудно дышать. Кожа покрылась мурашками. Тяжелый воздух раздирал легкие.       Я не знаю сколько времени провела в таком состоянии. Несколько секунд, минут или часов?       Но холодная вода все же приводит людей в чувство.       Буквально.       Ощутив внезапно обрушившийся на меня ледяной ливень, я, взвизгнув, молниеносно села и уставилась на довольную ухмылку эльфа, державшего в руке пустой графин.       С моих уже давно спутанных от бега волос текла вода, одежда тесно прилипла к телу не самым приличный образом. Я сидела на полу как какая-то мокрая курица и пялилась на эту сволочь.       Имлерих, к моему потрясению, сделал два шага назад и поднял руки над головой в примирительном жесте, как бы говоря: «Это не я только что довел тебя до очередной истерики, а импровизированный душ ты устроила себе сама. Я говорил, что это плохая идея».       Он что, решил сменить тактику?       — Послушай, — начал приторно-сладким голосом говорить этот мерзавец, — тебе нужно покушать.       Этот голос странно на меня действовал: хотелось сделать все, что он только не попросит, причем с счастливейшей улыбкой, и одновременно плюнуть в лицо его расчленённому трупу.       Да, он определенно сменил тактику.       Я, как полагается бездумному болванчику, кивнула и преданно посмотрела на своего тюремщика.       Немного искаженное повторение событий, произошедших некоторое время назад.       Эльф, ощущая то же чувство де-жавю, что и я, пытался горящим взглядом прожечь во мне дыру, проверяя мою неадекватность.       — Пожалуйста…. не надо…       Он лишь безразлично посмотрел на меня, протянул ко мне руку. Я дернулась от нее и посмотрела на него.       — Руку, — тоном, не принимающим никаких возражений, произнес он.       Я ухватилась за последнюю соломинку.       — Я — я не могу, — почти прошептала я.       Он раздраженно вздохнул.       Затем кивнул, видимо, сам себе, и поманил меня рукой. Я, стиснув зубы и подавляя следующий приступ паники, сделала неуверенный шаг вперед.       — Хорошо, — тем же сахарный голоском, но с долей триумфа, продолжил он, — иди за мной. Я тебя не обижу. Умереть от голода — это, право, не самая лучшая идея, — начал мерзавец вкрадчивым голосом, словно рассказывал мне страшный секрет, — а портить мои рубашки и нервы — вообще, я бы сказал… Опасно. Особенно рубашки. — Я сглотнула.       Наверно, я слишком долго пялилась в никуда, вспоминая свою привычную жизнь, потому что вскрикнула от неожиданности, когда эльф со всей силы ударил рукой по столу к которому мы уже подошли.       «Что за чёртов сон? Когда он закончится?»       — Давай же, черт возьми, — ледяным голосом, но с пылающим взглядом, поторопил он меня.       — Отпусти меня, — приказала я, а голос даже не дрогнул. Прогресс.       Имлерих уставился на меня взглядом, полным презрения. Я вздрогнула от слишком знакомых ощущений. Только вот с чего бы ему так на меня смотреть?       — Отпустить тебя? — пустым голосом переспросил эльф.       Я медленно кивнула, боясь испортить ситуацию.       Он разозлился. Только я поняла это слишком поздно. А именно, когда он в одно мгновение оказался за моей спиной и больно скрутил руку. И всё еще держа здоровую руку в стальном захвате, резко закинул меня к себе на плечо, как пещерный человек несчастную добычу, и «вынес» из пещеры.       Закружилась голова. Перед глазами заплясали черные точки.       Руки находились в ужасно неудобном положении: он удерживал их одной рукой, прижатыми к моей спине, а ноги придавил к своему бедру, да так крепко, что я могла пошевелить только пальцами.       Я висела на нём, словно тряпичная кукла. Только куклы не кусаются.       У меня не было особого выбора, единственное, на что я сейчас способна — искусать всю его спину через ткань рубашки.       И я преуспела в этом, разок он даже дернулся.       Внезапно я почувствовала, что рука, держащая мои ноги, исчезла, а мерзавец остановился. Я не успела начать атаку освободившимися конечностями, потому что эльф резким движением поставил меня на землю, освещенную лишь голубым светом луны. И так же резко снова ухватил и бросил в воду, держа меня и не давая вынырнуть.       Было темно, холодно и мокро. Ледяная вода заполнила лёгкие.       Меня снова забрала спасительная темнота. Как же я ей благодарна — у меня уже нет сил бороться за свою жизнь.