Aedd Caerme

      С моих волос и одежды текла вода, глаза, не привыкшие к резкому свету, неприятно резало.       «Неужели этот уродский сон продолжается? Почему Аваллак’х держит меня так долго?»       Я всё ещё лежала у злосчастного пруда. У пруда, где когда-то я купалась, когда путешествовала с Исенгримом. И тут же меня утопил Имлерих, пусть и не по-настоящему.       Пока лежала и размышляла, продрогла до самых костей.       Аккуратно встав, обхватила себя руками, пытаясь сохранить оставшиеся крохотные частицы тепла, как вдруг почувствовала укол боли в ступне. Всего лишь наступила на камешек, но от неожиданности я потеряла равновесие и, поскользнувшись о мокрую землю, упала на колени. Сейчас стало реально больно, похоже, кожа на коленях содрана.       «Очень реалистичный сон, — подумалось мне. — Никогда не ощущала во сне боль так по-настоящему».       Кое-как доковыляв в направлении пещеры, я поняла, что пещеры то уже и нет тут. Вместо неё стоит небольшой домик, в котором мы оказались с Исенгримом, когда на меня напали.       Глубоко вдохнув и выдохнув, я толкнула дверь и несмело вошла в плохоосвещённое помещение.       На деревянной кровати сидел Исенгрим, по пояс обнаженный, одетый только в легкие штаны, он сидел на краю кровати, уронив голову на руки. Полумрак скрывал его лицо, но не мускулы накаченных рук и широких плеч, перетекающих в крепко сложенные грудные мышцы и жесткие линии пресса на животе. Тени играли на изгибах его тела, делая фигуру еще мрачнее и внушительнее.       Сердце затрепетало, словно крылья бабочки. Почему-то было так радостно увидеть Железного волка, пусть и во сне. Не хотелось признаваться самой себе, что я скучаю по нему.       — Ты в порядке? — спросила я, неловко кашлянув.       Он, не двигаясь с места, что-то сказал в ответ, но я не разобрала из-за прижатых к его лицу ладоней.       — Исенгрим? Ты в порядке? — я подошла ближе, останавливаясь у сгорбленной мужской фигуры.       Вместо того, чтобы ответить, он отнял руки от лица и приобнял моё застывшее тело.       Своими ладонями притянул меня так близко, что наши колени могли легко соприкоснуться. Я чувствовала жар, прилипший к моим щекам от его близости, видела капельки воды, что замерли на его сильных плечах, слышала его рваное дыхание. И снова так близко.       Подавшись вперед, он опустил свою голову так, что она уткнулась в мой живот, и застыл.       В это мгновение внутри моей головы вместо инструкций и многолетних правил поведения горел лишь огонь, исходящий от его тела. Казалось, хрупкая связь, что рождалась между нашими прижатыми друг к другу телами, могла разрушиться, стоит только произнести неправильное слово и сделать неверный вздох.       — Нет, — ответил он спустя пару секунд, пощекотав горячим дыханием мой живот сквозь ткань.       Я не знала слов, которые можно сейчас озвучить. Поэтому медленно прикоснулась к влажным волосам, неторопливо разглаживая пряди. Оставалось только надеяться, что прикосновения могут быть сильнее слов.       — Как мне всё это исправить? — шептал он, крепче обнимая мою спину.       — Исправить что? — непоняла я. — О чём ты говоришь?       Десятки вопросов крутились вихрем в голове, но пока я не находила ответ.       Гладила его голову, плечи, лопатки, искала на его загорелой коже смысл, который могла бы озвучить, и молчала. Пальцы сминали мою одежду, словно она стала виновником его боли.       Сколько прошло времени, никто из нас не знал, но, в конце концов, он отстранился, убирая за собой всё тепло своего тела и криво улыбнулся.       — Птичка, — обратился он ко мне, — ты, кажется, слишком много думаешь.       «Птичка?»       — Слишком много всего произошло и я не знаю, что будет дальше. Мне и остаётся только думать обо всём.       Он кивнул, потирая свои карие глаза, под которыми давно уже залегли тени усталости.       — Тут красиво, — я перевела взгляд на скромную обстановку дома.       — Красиво, — он улыбнулся той улыбкой, что смягчала резкие черты его лица, делая острый взгляд нежнее.       Я почувствовала небольшой укол сожаления. Время. Я хотела поймать все мгновения, по которым после придется еще сильнее скучать.       Удрученно кивнув, я сделала резкий шаг назад и оступилась. Руки Исенгрима были единственным, что спасло меня от неприятного падения и удара лбом о деревянные доски. Он среагировал вовремя, притянув мое неуклюжее тело к себе и приобняв теплыми, сильными руками. Так тесно. Я прижималась к нему: ноги, бедра, живот, грудь, он был одновременно здесь и везде вокруг.       Отняв одну руку от спины, он опустил свою ладонь на моё лицо, большим пальцем поглаживая скулу. Наши взгляды сцепились между собой. Я забыла о том, что искала в его диких глазах, теряясь в той нежности, что там находила.       — Ева, — выдохнул он моё имя, опуская взгляд ниже. От осознания того, что он смотрит на мои губы, внутри всё затрепетало       Ox.       Он дал мне пару мгновений, чтобы сказать «нет», чтобы отстраниться, чтобы покачать головой, чтобы сделать хоть что-то в знак отказа. А я, находясь в самом счастливом трансе в своей жизни, закрыла глаза. В предвкушении.       Но всё равно не была готова к тому, насколько мягкими и горячими окажутся его губы, прикоснувшиеся к моим. Насколько ласково его пальцы погладят мои скулы, шею и волосы, чтобы притянуть к себе еще ближе, когда казалось, что ближе и невозможно. Насколько обжигающей покажется его ладонь на моей спине, прижимающая меня к нему. Насколько приятно легкая щетина на его подбородке пощекочет мою кожу. Насколько медленно и трепетно его губы, словно боясь меня спугнуть, задвигаются напротив моих, раз за разом увеличивая давление, уговаривая последовать за ним. Насколько искренним будет взрыв бабочек внутри моего живота, сердца, сознания и души, стоило только кончику его языка осторожно прикоснуться к моему. Насколько реальным оказался этот сон.       Эльф не торопился, не давил, не вынуждал меня отдать ему больше, чем я была готова.       Мои пальцы запутывались в его волосах на затылке, а дыхание сбивалось, смешиваясь с его.       Я открыла глаза, одна из его рук всё еще придерживала мою спину. Если бы не это, можно было бы снова оказаться близкой к падению из-за трясущихся ног. И признаться честно, если угроза поскользнуться вновь приведет губы эльфа к моим, хорошо, оно того стоит.       Губы всё покалывало от его поцелуя, пальцы так и остались обнимать его шею. Облачка пара, что выдыхала я, касались приоткрытых губ эльфа, так внимательно смотрящего мне в глаза, будто в поисках чего-то важного.       Клубок беспокойства начал расцветать на тлеющих угольках поцелуя: о чём он говорил? Может, я что-то сделала не так? Хотя, наверное, нет смысла так серьёзно размышлять об этом. Всё это лишь плод фантазии. Сон, вызванный Аваллак’хом.       Волнение со смущением окутывали холодом одно за другим, и я сдалась.       — Так ты скажешь, о чём ты так сожалел, когда я сюда вошла? — неловко откашлявшись, я отстранилась от его тела.       Что бы это ни было, оно подошло к концу. Добавить в копилку мгновений для того, чтобы скучать в будущем, и уйти — вот мой удел.       Я не поднимала глаза на молчаливого Исенгрима, уходя обратно к пруду. Странно, но в его объятиях было теплее.       Еще немного и расплакалась бы прямо перед ним: меня разом одолели болезненные мысли о том, что это всего лишь сон.       — Птичка, — окликнул меня Исенгрим, подойдя ко мне.       Моё сердце пропустило удар и вернуло его с тройной силой.       — Ты снова слишком много думаешь. Мы поговорим об этом потом, хорошо? — он выжидающе смотрел мне в глаза до тех пор, пока я не кивнула. — Завтра, Птичка.       На мои щеки опустились его ладони, а большие пальцы обняли моё лицо. Он улыбался открыто, спокойно и искренне. В голове у меня всё больше зарождался бардак: столько чувств, столько страхов, столько сожалений и столько бабочек кричали о своём, пытаясь перекричать друг друга и завладеть моим сознанием. Я окончательно запуталась. И замерла, когда его губы приблизились к моим. Вновь пойманная в ловушку его горячего дыхания.       — Чтобы ты не думала, — прошептал он напротив моего рта, прежде чем накрыть его своим.       Мягкие, полные губы. Осторожное давление, легкие касания языка.       Я уменьшилась до размера всех точек, где наша кожа соприкасалась, где заканчивалась я и заканчивался он, но начинались «мы».       Больше я ни о чем на свете не думала.