Aedd Caerme

      На удивление, дорога далась легко и я даже не потеряла сознание, когда мы проходили через портал, ведущий в Тир на Лиа.       И с того момента, как мы тут оказались, началась суета. Все бегали туда-сюда, злились, толкались. В общем, творилась полная неразбериха.       Как объяснил Имлерих, это всё из-за обеда. Король Aen Elle приглашает всех на обед, хотя, правильнее было бы сказать пир. Каждый хочет угодить королю, урвать свою выгоду.       Но говорить о делах во время обеда они не станут, эльфы Aen Elle славятся своей неторопливостью в делах. И для Эредина было бы оскорблением, заговори с ним кто-нибудь о делах во время торжественного обеда.       Я всеми силами пыталась уговорить Имлериха оставить меня в доме, ибо побаиваюсь находиться под одной крышей с кучей надменных эльфов. Но всё тщетно.       — Ты будешь присутствовать на обеде. Если я стану тебя прятать — это будет выглядеть странно. Идем за мной, ты должна подготовиться.       Я решила молчать. Я молчала, пока мы через красивую, резную арку прошли в незнакомый коридор с низкими потолками и яркими светильниками. Я молчала, когда мы заходили в просторное помещение, где в вихре теней стояла беловолосая худощавая эльфка, у которой было такое невесомое платье, словно из воздуха. Я молчала, пока меня бесцеремонно вертели во все стороны и что-то причитали на эльфьем языке. Но я не выдержала, когда мне выделили наряд. Точнее то, что эта беловолосая назвала нарядом.       — И сейчас ты будешь готовиться к обеду, — послышался голос Имлериха.       Я заставила себя смотреть спокойно, хотя внутри все замерло. На один короткий и невыносимо длинный миг.       А потом…       — Приводи себя в порядок, — короткий, хлесткий приказ и небрежно брошенный в мою сторону сверток из тонкой хрусткой бумаги. Я поймала и с трудом удержала: он оказался неожиданно тяжелым. А когда развернула….       — Это что?!       — Твой наряд для сегодняшнего праздника, — бесстрастно сообщил Имлерих, разглядывая висевшие на стене светильники. Словно они были важнее собеседника.       Я молча держала в руках серебристые тонкие цепочки, усеянные множеством мельчайших драгоценных камней. Они словно вобрали в себя весь свет зала и сверкали остро и безжалостно.       Больше в свертке ничего не было… Я подняла взгляд на Имлериха, словно всё ещё сомневалась в том, что услышала. Хотя понимала, что нет, всё верно. Он хочет, чтобы я нацепила эти побрякушки и пошла за ним. Эльф продолжал разглядывать светильники, но всё же мельком на меня взглянул. И кожу опалило тем, что сверкало в его глазах.       Первый порыв: отказаться, психануть и швырнуть цепочки мерзавцу под ноги. Накажет?       Но я замешкалась. А что, если сыграть по его правилам? Чего ждет от меня Имлерих? Взрыва, негодования? Он ведь не дурак, понимает, что подобное я просто так не надену. Хочет насладиться моим унижением? Нет, мимо. Не считала я эльфа настолько низким существом. Показать моё место? А вот это ближе, но все равно не то.       Почему-то внутри зрело сильное подозрение, что мне только что предложили проверку. Не уточнив условия. Я не люблю проверки, но я люблю загадки.       — Это мой наряд? — спокойно уточнила я, пропуская между пальцами нежно позвякивающие цепочки. Глаза уже болели от их блеска.       — Да.       — Я немедленно приведу себя в порядок. Могу я удалиться в свою комнату?       Я лишь громадным усилием воли сдержала ядовитые нотки, пытавшиеся прорваться в голос. Пусть всё выглядит серьезно.       — Нет, ты переоденешься в соседней комнате. А затем слуги тебя проводят к Алире и её девушкам. Они приведут тебя в подобающий вид.       — Ева, иди туда, — присоединился Кареллан, махнув рукой в сторону дальней двери. Он заведующий порядком во дворце Эредина. И по совместительству лекарь. В отличие от всех других, он с первых минут знакомства общался со мной безо всякого пафоса.       Кареллан выглядел не то чтобы сконфуженным, но малость недовольным. Видимо, понимал мои чувства. А я просто молча отправилась в указанном направлении.       — Конечно, господин. — мой голос звучал даже на пару градусов ниже, чем у него. Зато внутри кипела лава негодования и предвкушения.       Помещение, куда меня отправили, оказалось довольно небольшим и очень тесно заставленным. Кареллан явно возомнил себя сорокой и устроил тут милое гнездышко, куда натаскал кучу вещей: начиная от просторной кровати со множеством подушек и заканчивая мелкими безделушками, которые громоздились везде, включая многочисленные полки и круглый стол.       Я кое-как нашла свободный клочок пространства, напротив высокого овального зеркала, внутри которого бродили непонятные символы. Стараясь туда не смотреть, занялась своим внешним видом. Благо ножи и прочие острые предметы от меня не прятали. Вот и сейчас: буквально в двух шагах лежал отличный кинжал. Небольшой, с удобной рукояткой из темного дерева. А ещё очень острый.       Я принялась за дело. Спустя минут десять пыхтения и молчаливого труда результат был достигнут. Уже спокойнее надела цепочки, которые весьма соблазнительно спускались от тонкого ошейника, обрамляя грудь и бедра. При каждом движении они издавали нежный и какой-то хрустальный перезвон. Эх, сюда бы такие босоножки на высокой шпильке, а не вышагивать босиком.       Моё появление в зале резко прервало беседу Имлериха с Карелланом. Но если в глазах второго я заметила скрытое одобрение, то первый обратился в камень едва ли не в прямом смысле слова.       — Что это? — прорычал он.       — Ну как что? — изумилась я, — Наряд. Ты не уточнял, что эти симпатичные цепочки должны быть единственным, что на мне надето.       — И ты испортила свою одежду, — зачем-то уточнил эльф.       Странно, злым он не выглядел. Более того, мне показалось, что чему-то обрадовался. На пару секунд.       — Я её модернизировала, — поправила зачем-то. С помощью ножа я и правда превратила штаны в подобие мини-шорт, а из рубашки вышло нечто среднее между лифом и топом. Цепочки смотрелись вполне неплохо.       Имлерих провел рукой по подбородку и улыбнулся: хищно и предвкушающе.       — Молодец, beanna, сумела подловить. Проблема в том, что я могу уточнить условия сейчас. Итак, моя дорогая, приказываю снять одежду и остаться в том, что я принес. Имеются в виду цепи.       Я пожала плечами и ответила:       — Легко. Отлучусь на минуту.       — Нет, я сам это сделаю.       — Пойду я, — мигом сориентировался Кареллан, — Я возьму с собой Грассаэля, он весьма опытный лекарь, мой знакомый.       — Бери кого хочешь, — откликнулся Имлерих, не сводя с меня взгляда.       — И зачем этот спектакль? — спросила я, стоило нам остаться вдвоем. — Зачем лишний раз унижать меня?       — Я не могу оставить тебя здесь. Этикет требует показывать и гордиться своими, — эльф чуть сбился, — приобретениями. Особенно людьми.       Он протянул руку и раздвинул звякнувшие цепочки. Очень медленно, одну за другой, начал расстегивать оставшиеся три пуговицы на рубашке. При этом продолжая говорить:       — Не пытайся обвинить меня в намеренном унижении. Поверь, я делаю всё возможное, чтобы минимизировать твой дискомфорт. Но есть ситуации, когда тебе придется изображать игрушку.       Одна пуговица… вторая… пальцы коснулись кожи. Словно невзначай, но этого оказалось достаточно, чтобы мой пульс взлетел до небес. И это несмотря на обиду и злость. Хотя о чём я! Злость как раз придавала странную пикантность ощущениям.       — Но я зол на тебя, — продолжал невозмутимо Имлерих. — Ты упрямая, при этом хитрая и пытаешься меня задеть. Забавно…       Он стянул с меня жилетку и принялся за штаны. Там всё было проще: развязать шнуровку. Правда, к тому времени, как эльф закончил с ней возиться, у меня уже низ живота сводило от его прикосновений. Таких делано случайных, но оттого даже более возбуждающих.       Я бы не удивилась, разразись сейчас в зале гроза. Лично мне дышать было очень тяжело. Воздух потрескивал от наших взглядов и недомолвок. И как так я быстро перестала его ненавидеть? Может, никакой ненависти и не было?       — Просто попытайся посмотреть на это с нашей точки зрения. И расслабься.       — Но я — не вы.       — Ты принадлежишь одному из нас. Это означает — тебе следует вести себя как положено в нашем обществе, а не в человеческом. А с нашей точки зрения ты выглядишь восхитительно. Хоть, само собой, ты слишком хрупкая и внезапно смертная. В этом большой минус человечества.       — Почему вы не поработили нас при таком отношении?       — Вас практически невозможно поработить, — серьезно проговорил Имлерих, — слишком быстро размножаетесь и развиваетесь. Смертность и хрупкое здоровье вы восполняете тем, что ваша цивилизация движется быстрее нашей. Может, потому нам и пришлось уйти сюда. Природа всё же мудра в своих решениях.       — Поэтому вы таскаете нас единично?       — Самые ценные экземпляры.       Он расправил цепочки и отступил на шаг. Потяжелевшим взглядом мазнул по моему телу и кивнул:       — Отлично выглядишь. Я заберу тебя от Алиры через пару часов.       И вдруг протянул руку, дернул меня к себе и буквально смял губы своими, твердыми и горячими. Ладонью зарылся в распущенные волосы, накручивая их, стискивая. А я не удержалась, позволила его языку скользнуть внутрь, сама подалась вперед, отвечая на поцелуй. Так же жадно и требовательно. Вопреки всему.       — Не сейчас, — скорее выдохнул, чем проговорил эльф отстраняясь. — Потом, после обеда. Но для начала мы кое-что решим.       Эльф тонко улыбнулся и быстро достал что-то из-за пояса. Нечто тонкое и серебристое. Спустя секунду пришло понимание: это ошейник. Такой милый и изящный — и отвратительный до дрожи.       — Не делай такое лицо, всё должно выглядеть как надо. На такие сборища игрушки принято вести в ошейниках. Чтобы все видели статус. Это наедине можно ослаблять правила. А я — генерал Дикой Охоты, тем более должен подавать пример.       — Чем больше я вас узнаю — тем меньше хочется здесь находиться.       — У тебя нет выбора, — сообщил Имлерих и застегнул на мне ошейник.       Это отвратительное ощущение. Тихий щелчок явно пытался мне сказать: «Ты — вещь, ты — никто». И, возможно, многих такое бы окончательно сломило. Как и прикосновение металла к шее. Я не выдержала и пальцами вцепилась в ошейник, подергала и прошипела нечто не совсем приятное. Пусть и себе под нос.       — Всё пошло бы куда лучше, прими ты свое положение.       Вдали показалась группка эльфов, и я перестала дергать «украшение». Это выглядело глупо и жалко. Гордо вскинула голову: пусть увидят человека. Их судьба — в моих руках. Если повторять это почаще, то можно вынести многое.       Правда, цепочки, прикрепленной к ошейнику, я не ожидала. Имлерих же с бесстрастным лицом накрутил её на кулак и мягко потянул меня за собой, негромко приказав:       — На шаг позади меня.       Ненавижу, ненавижу, ненавижу…       К счастью, эльфы особо не проявили ко мне внимания. Ну, скользнули взглядами и пошли дальше. Видимо, на чужую собственность тут не особо покушались. Тем более на собственность высокопоставленных эльфов.       Я прямо как элитная собачка. Впору потребовать дорогущий корм и шелковую подстилку.       Эльфы встречались всё чаще: в коридорах, выходили из туманных ниш, возникали словно из ниоткуда. Мимо некоторых Имлерих проходил равнодушно, на кого-то мог посмотреть, а кому-то и слегка кивнуть. Видимо, последнее было знаком особого расположения.       Я шла следом за эльфом, чувствуя под ногами тепло каменных плит, словно подогретых изнутри. Среди толпы я заметила несколько людей, тоже в ошейниках. И прикусила губу. Почему бы эльфам самим не посидеть на поводке?       Имлерих шагал чуть впереди. Широкоплечий, в ужасающих доспехах, невозмутимый, как камень. Двигавшийся плавно и бесшумно.       — Иди вперёд, там тебя приведут в подобающий вид.       Я послушно вошла внутрь и тут же начала чихать. Запахи. Сладкие и пряные, вкусные, будоражащие и немного возбуждающие. Они облепили меня со всех сторон, как мухи — варенье. Я так и замерла, оглядываясь вокруг.       — Человек! — серебристый голосок разогнал полумрак. И всё вокруг ярко озарилось золотистым светом.       — Я так давно не видела людей! И никогда их не наряжала!       — О… а… — только и смогла я произнести.       — Какая милашка! — а вот голос у незнакомки и правда звучал как переливы весеннего ручья. — Идем со мной, скорее!       Она схватила меня за руку и потащила за собой, попутно сообщая, что зовут ее Алира и она безумно рада увидеть человека. Ведь кого только ни приводила в порядок, а вот до человека руки не дошли.       Мы оказались в огромном помещении, где все стены были в зеркалах — отчего отражения множились, а голова начинала слегка кружиться. Плюс высокий сводчатый потолок, расписанный красной и золотой красками, бордовый блестящий пол и мебель: резная, вычурная, щедро покрытая золотыми деталями. По сравнению со строгими линиями и черно-фиолетовой гаммой остального дворца, здесь всё казалось несколько аляповатым и ярким. Мне, правда, упорно чудилось, что пол покрыт уже начавшей засыхать кровью. Но это мелочи.       — Чудесненько, миленько, — пропела тем временем Алира.       Она уже бесцеремонно вертела меня в разные стороны, трогала волосы, лицо, зачем-то заглядывала в уши. И все это одновременно.       — Что тут миленького? — поинтересовалась, стараясь не упасть.       — Ты миленькая, — хохотнула Алира, прекращая осмотр. — Свеженькая и хорошенькая dh'oine. Я уже знаю, что сделаю с тобой.       — Надеюсь, вы меня не расчленять собрались, — не выдержала я. Алира похлопала меня по голове и ответила:       — С чувством юмора нормально, господину Имлериху явно нравится твой нрав, девочка. Мои помощницы займутся твоими прелестными конечностями и ногтями, плюс подготовят личико. А я пока сделаю тебе прическу. Отличные волосы, такие густые.       Эльфки вернулись с кучей флакончиков, щипчиков, каких-то устрашающих на вид миниатюрных инструментов из красно-золотистого камня. Одна из них опустилась на колени, другая склонилась над руками, а третья очень бережно начала ощупывать мое лицо хрупкими изящными пальцами. Алира же продолжала болтать, одновременно расчесывая мои волосы сразу двумя щетками.       — Ты видела сегодня, в чём пришел Имлерих? И это на торжественный обед. Вечно нацепит свои доспехи, хотя ему безумно идут зеленый и золотой. Но мы же умные, мы же мужчины и плюем на такие мелочи. Эх, не слушает он Алиру, не слушает. Я же предлагала ему сменить гардероб, имидж. Эх, неблагодарный..       Она уложила очередную прядь волос и продолжила тараторить. Казалось, даже её помощницы внимательно слушают.       Спустя пару часов беспрерывного щебетания Алиры, меня наконец-то закончили превращать в красавицу.       — Ну? — спросила эльфка, с гордым видом поправляя прядку. — Как тебе?       Я молча смотрела на свои многочисленные отражения, пытаясь узнать в незнакомке прежнюю Еву.       Маленькие эльфки нанесли на мою кожу какой-то нежно пахнущий крем, серебрившийся под светом, волосы, скрепленные невидимыми заколками, легкими локонами укрывали спину. Некоторые пряди тоже оказались серебристыми. А кожа на лице светилась свежестью. Длинные ресницы, огромные глаза, никакой явной косметики, но я выглядела гораздо красивее и моложе. Прямо юная девственница в первую брачную ночь. И даже наряд сейчас не смотрелся пошлым. Интригующим, сексуальным, но не пошлым.       — И куда мне идти? — спросила, всё ещё не в силах отвести от себя взгляда.       Ничего себе, да Алира гений! Да у меня даже губы словно чуть полнее стали! И взгляд такой, обволакивающий…       — Я тебя провожу.       И отправилась я вместе с Алирой в сторону Арки, туман которой был темно-фиолетового оттенка.       — Это выход к главной зале, — сообщила стилистка, — а там тебя уже встретит охрана и проводит в ложу.       Мы оказались перед нереально огромными воротами. Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть, как они устремляются в темно-серое небо. Наступил легкий приступ гигантофобии. Как и кем было построено настолько огромное строение? Идеально круглое и с полупрозрачным куполом.       — Дорогая моя девочка, я тебя оставляю, — весело проговорила Алира. — Вот твои сопровождающие.       Я оглянулась как раз, чтобы увидеть, как ко мне приближаются странные и пугающие эльфы, лысые и в тончайших комбинезонах, под которыми выделялась каждая мышца.       — Удачи! — шепнула Алира и убежала к воротам, вливаясь в медленно продвигавшуюся толпу. Никто в очереди не ругался, не спорил. Все просто шли, беспрерывно и оживленно. Глухой рокот, который я вначале приняла за прибой, был просто гулом голосов.       — dh'oine, иди за нами.       Видимо, меня поведут через вип-зону. Я послушно пошла между двумя охранниками, по сравнению с которыми казалась просто тростинкой. Да у них руки толщиной с мою ногу. Идти оказалось недалеко.       Телохранители подошли к гладкому участку стены, один коснулся его зеленым камнем на цепочке — и сразу же образовался портал. В него-то меня и подтолкнули, не особо вежливо, но и не грубо. Как замешкавшееся животное. Я вышла в короткий широкий коридор, оканчивающийся плотным сиренево-серебристым пологом.       — Сюда, — произнес один из телохранителей.       А у меня вдруг гулко застучало сердце, и ладони вспотели. Несмотря ни на что, стало интересно: как Имлерих отреагирует на мою обновленную внешность.       Несколько шагов по упругому и тёплому полу, тяжелую ткань передо мной раздвинули, и я оказалась на балконе. Огромном балконе с несколькими роскошными креслами и без какого-либо намека на перила. Хотя… я отметила небольшой блик на границе, где балкон резко обрывался. Видимо, какое-то невидимое поле.       Пальцами, затянутыми в ткань, один из телохранителей подхватил меня под локоть и, под пристальными взглядами находившихся здесь эльфов, подвел к одному из кресел.       Имлерих был там. И, глядя на него, я поняла: перед другими эльфами он никак не покажет своё отношение. Даже взглядом, потому что они явно смогли бы уловить и это. Да и мне стоит держаться как игрушке.       Голубая подушка возле кресла, мать его. Шёлковая и достаточно большая, чтобы на нее сесть. В ногах Имлериха       Нет, я не могу. Не могу!       Ноги сами собой приросли к полу. Я не шелохнулась, даже когда цепочка натянулась и ошейник ощутимо надавил на горло. Внутри всё мелко затряслось от желания плюнуть на все и заорать, потом надавать пощечин Имлериху, а там...       На всё ушло буквально секунды три. Я стиснула зубы так, что стало больно, и сделала шаг, потом другой.       Чертова подушка, я ею придушу эльфа.       Сложнее всего оказалось на неё сесть. Особенно в моем наряде. Особенно под кучей взглядов. Но я это сделала и на мгновение прикрыла глаза, повторяя, как мантру: «Все игра, все игра».       Поэтому молча опустилась на большую серебристую подушку и прижалась к ноге Имлериха. Ощутила, как его ладонь опустилась мне на голову и небрежно погладила. Послав телу теплые волны.       Лица вокруг сливались в одно светлое пятно. Я не сразу поняла, что это просто глаза заволокло подозрительной влагой. Осторожно моргнула раз, другой и просто решила притвориться на время безмолвной статуей. Правда, на ногу эльфа, покосилась с кровожадностью. Представила, какие лица будут у других эльфов, если я вдруг его укушу. Несколько мгновений понаслаждалась мысленным зрелищем и поняла: так легче всё переносить. Да, надо просто выдохнуть и постараться думать обо всем с иронией. Тогда есть хоть какая-то гарантия, что я не сойду с ума.       — Какая мила-а-а-ашка! — вдруг раздался саркастический низкий женский голос. Черноволосая эльфка с миндалевидными темно-серыми глазами, высокими скулами и большим ртом. Необычная и экзотическая красота, опасная, змеиная. Сходство усиливалось из-за узкого облегающего платья, сшитого словно из бронзовой кожи рептилии.       Рядом с брюнеткой сидел тоже черноволосый мужчина, худощавый и гибкий. Этот был похож на матерую пантеру. И взгляд угольно-черных глаз скользил по мне так, будто раздевал. Хотя чего там раздевать? Цепочки позволяли любоваться всеми интересными местами.       — Имлерих, — а у этого голос звучал глухо и чуть надтреснуто, — и правда отличное приобретение. Поделиться не желаешь? В честь праздника?       Эльф выдержал паузу, словно размышляя. Всё это время у меня волосы шевелились на голове, а руки леденели от страха. Потому, услышав чуть ленивый низкий голос Имлериха, едва не дернулась.       — С чего я буду делиться с вами блюдом, которое ещё сам не распробовал. И которое мне не приелось?       — Собираешься предложить в дальнейшем нам объедки? — подозрительно мягко поинтересовалась брюнетка.       — Твое богатое воображение, Ита, несомненно радует Синидарэля, — сообщил Имлерих тем же тоном. Я же сидела и заново училась дышать, а по спине бежали струйки пота. Нет, я не думала, что он согласится поделиться, но мало ли…       — А я Имлериха понимаю, он с нами секретами Белого хлада делиться не собирается, а тут какая-то dh'oine. Но если вам не терпится, то могу предложить своих красоток. Полукровки, свеженькие, миленькие.       — Заткнись, Шарэль, это ты всегда думаешь о сексе. — проговорила Ита.       — Не всегда. Иногда я сплю.       Тут огромный Шарэль посмотрел на меня в упор и подмигнул со словами:       — Не дрожи, dh'oine, тебе и Имлериха более чем достаточно.       — Ну конечно, стоило собраться всем правящим, как тут же споры и дележка рабов, — красивый голос, но жёсткий и угрожающий, медом пролился мне в душу. Уже оборачиваясь, я знала, что увижу Эредина Бреакк Гласа — Короля народа Ольх. Этот голос я запомнила на всю жизнь.       — Эредин, ты явился последним, чтобы как всегда привлечь к себе внимание? — проворчала Ита.       — Мне нет нужды прибегать к подобным уловкам, — парировал Эредин, изящно присаживаясь на последнее пустующее кресло. — Если мы все уже собрались, предлагаю начать.       Не было никаких торжественных речей, громкого рева труб или громких перечислений титулов Эредина.       — Не нарушай правила, — едва уловимый шепот мягкой лапой коснулся меня. И я чуть вздрогнула. И эльф снова погладил меня по голове.       Не буду нарушать, но исключительно ради своей безопасности.       «Он меня гладит как собаку!»       И вот в этот самый момент я поняла: мне надо выжить. Хотя бы затем, чтобы отомстить за все.       Думаете, женщины любят, когда их ломают? Только не я, спасибо! И месть придумаю самую изощренную.       Даже дышать стало легче. И я смогла расправить плечи, осмотреться и послушать, что же происходит. А происходило нечто интересное. Оказывается, обед совпал с выслушиванием последних новостей и с приемом приезжих эльфов.       Подданные Эредина сидели за полукруглыми столами, чем ближе к трону — тем знатнее эльф. Среди тех, кто устроился за ближайшим столом, менее чем в двух метрах, я заметила Кареллана рядом с высоким и худощавым черноволосым эльфом, у которого на узком и вызывающе красивом лице горели ярко-зеленые глаза.       «Карантир!»       От витавшего вокруг запаха блюд, живот непроизвольно квакнул, напоминая, что я так и не успела поесть.       Интересно, Имлерих догадается, что меня стоит покормить. Хотя… лучше бы не догадался. Не хочу увидеть перед собой на полу тарелку.       Я огляделась: люди-рабы сидели у ног своих хозяев. Одна из них — симпатичная светловолосая девушка, положила голову на колени плечистому эльфу, чьи каштановые волосы достигали талии и поддерживались фиолетовым обручем. Он же лениво щекотал ей подбородок, как кошке. Тьфу!       Другие эльфы общались между собой, смеялись, некоторые целовались. Всё как у людей. Почти. Но они всё равно были другие. Чужие в своей морали, в своих законах. Я кожей ощущала чуждую мне атмосферу.       — Всё в порядке? — послышался голос Имлериха.       — Я не привыкла к такому положению.       Мне пришлось говорить совсем тихо, чтобы не услышали лишние уши.       — Тебе надо поесть.       Ну вот, всё-таки миска. Стукнуть бы по ней, чтобы вся еда повисла на Имлерихе и ближайшем его окружении. Но оказывается, у него было припасено кое-что похлеще миски. Эльф решил покормить меня с рук.       — Поешь.       Возле моих губ появился кусок мяса, пахнущий просто умопомрачительно. Я сглотнула слюну и заколебалась. Это унизительно. Но выбора не было. Если я сейчас откажусь, то останусь голодной и неизвестно как надолго.       «Тебе это зачтется, ублюдок», — подумала я, осторожно, губами, забирая мясо. Изо всех сил старалась не коснуться пальцев эльфа, но всё же получилось не очень удачно.       Глядя мне в глаза, Имлерих поднес свои пальцы ко рту и облизал мясной сок. После чего потянулся за небольшим серебряным бокалом, куда налил темно-розовый напиток.       — Выпей и поешь ещё.       Меня всю колотило, пока я пила нечто сладкое и терпкое. Не вино, но оно согрело изнутри и слегка успокоило. Ровно до того времени, пока по залу не разнесся сильный спокойный голос Эредина. И вроде король не старался говорить слишком громко, но его голос словно отразился от стен.       — Поприветствуем наших особых гостей, очень любящих опаздывать.       Одобрительные выкрики и свисты подсказали мне, что тут ожидалась, по меньшей мере, оргия. Надеюсь, мне кошмары сниться не будут.       Имлерих протянул мне душистый кусок выпечки. Одновременно с этим в зал, через огромные распахнутые двери, вошли трое. Я вдруг перестала чувствовать вкус еды: впереди вышагивал эльф, от вида которого вокруг стало светлее. Возможно, из-за его ослепительно-рыжих волос, ниспадающих на плечи. А может, из-за белоснежной кожи. Или из-за ярких зеленых и чуть раскосых глаз. Зелено-золотистое одеяние дополняло образ. Остальных я даже как-то не особо отметила. Ну эльфы и эльфы. А этим можно было любоваться хоть целую вечность. Всматриваться в сияние бездонных глаз, перебирать огненно-солнечные волосы, чувствуя их мягкость, вдыхать запах, от которого вздрагивало сердце.       Я дернулась и поняла, что на пару секунд выпала из реальности. Ещё раз посмотрела на рыжеволосого, но уже трезвым взглядом. Словно что-то внутри щелкнуло. Ну да, красивый, но вокруг все такие. Правда, многие с каким-нибудь дефектом. А этот просто идеальный…       — Алквиад, — прозвучал голос Эредина, — как всегда впереди. Я слышал, что ты бежал от своего покровителя. Пришел искать мира у нас?       — Эредин, Король Aen Elle, как всегда в курсе всего, — откликнулся рыжеволосый. Голос у него оказался красивым. Вот просто красивым. И снова внутри что-то беззвучно щелкнуло, приводя мысли в порядок.       — Не пытайся играть шута, Алквиад, ты просто эльф, который больше склонен к бродяжничеству, а не к постоянному месту жительства. Тем не менее я даю тебе право жить при моём дворе. И соблюдать наши законы.       — Я уважаю тебя, король эльфов. И не хочу стать добычей Дикой Охоты.       — Вот и отлично.       Рыжеволосый поклонился и отошел в сторону. Эредин заговорил еще с двумя эльфами, а я же украдкой скользила взглядом по залу, то и дело возвращаясь к этому Алквиаду. Он чем-то выделялся даже в такой яркой и необычной толпе.       Пальцы Имлериха запутались в моих волосах. Чуть задрала голову и встретилась со взглядом эльфа.       — Ты смотрела на Алквиада?       Оправдываться смысла не было.       — Смотрела, а что? Я люблю произведения искусства.       — Поясни.       — Ну на картины же смотрят? И на статуи. Почему бы на эльфа не посмотреть?       — Но, глядя на картины, не будешь чувствовать притяжения.       — Э-э-э, да.       — А при виде Алквиада ты должна его чувствовать.       — Извини, — пожала я плечами, — такого что-то нет.       Имлерих отпустил мои волосы и задумчиво погладил себя по подбородку.       — Странно, — сообщил наконец и временно потерял ко мне интерес. Чему я только была рада. Уже поняла: чем меньше здесь ко мне внимания — тем лучше.       Оказалось, что оказаться при дворе просто: достаточно прийти и дать клятву королю. Правда, при этом Эредин предупреждал: его слово — закон. И если на легкие проступки он может закрыть глаза, то за серьезные — карает лично.       — Есть время для любви, есть время для праздника и есть время для наказания. Мы живём по строгим, но справедливым законам. Мы никому не отказываем в приюте, но жестоко караем отступников. Я люблю свой народ. Но порой приходится принимать тяжелые решения.       В зале наступила полная тишина, а у меня внутри все напряглось. Готовилось что-то нехорошее.       — Вы же знаете, — продолжал Эредин голосом, от которого лично у меня внутри все скрутило от наступающего ужаса, — ничто не скроется от моего взора. Глуп тот, кто думает, что может быть иначе. Среди нас есть тот, кто предал свой народ. Стал сотрудничать с грязными dh'oine, раскрывать секреты нашей магии людским чародеям.       — Кто это? — послышались возгласы.       Эредин издал странный звук, сильно похожий на приглушенное рычание. И вопросы вмиг оборвались.       — Девиан, — ты виновен в том, что нарушил законы Aen Elle, пошёл против моей воли. Стал мерзким предателем, который недостоин жизни.       Неприкрытые возгласы — гневные и злые — наполнили зал. За одним из столов началось движение: эльф с короткими каштановыми волосами, в темно-коричневом балахоне с золотистой прошивкой, попытался выскочить из зала.       Тут я не выдержала и торопливо отползла в сторону, благо цепочку мою Имлерих выпустил из рук.       Даже в груди похолодело, а взгляд так и прикипел к королю. У ног его появились гигантские твари. Похожие на собак и на гиен, с красными глазами и острыми ушами. Состоящие как будто изо льда.       «Гончие Дикой Охоты!»       Они бесшумными прыжками нагнали Девиана и окружили. Не рычали, а просто стояли и смотрели.       — Я не хотел! — взвизгнул обвиняемый.       Собаки продолжали молчать, лишь глаза пылали, как разгорающиеся угли. Все в зале напряженно следили за происходящим. Я заметила, что одна эльфка вцепилась пальцами в стол так, что они побелели. По прикушенной губе скатилась капля крови.       И вот собаки, как по команде, взглянули на Эредина. И тот сказал, словно выдохнул, одно единственное слово:       — Виновен.       И зал ворвались крики «Убить!», «Наказать!» и ещё похлеще неслись отовсюду.       Девиан взвыл. Его приподняло над полом и перевернуло лицом вверх. Я круглыми глазами смотрела, как тело эльфа дергается, корежится. И если сначала Девиан кричал, то потом лишь громко хрипел, поворачиваясь в воздухе. Уже не похожий на эльфа, скорее на изломанную куклу.       Но он был еще жив. И это пугало сильнее всего. В какой-то момент я не выдержала и закрыла глаза, зажала уши, лишь бы не слышать хрипов, которые не могли заглушить даже крики вокруг. Как сквозь вату услышала голос Эредина:       — В железную клетку его, пока не сдохнет.       Меня кто-то почти насильно поднял за плечи, повел куда-то. Я приоткрыла глаза и встретилась взглядом с Карелланом.       — Идем, Имлерих велел увести тебя в комнату. Хватит на сегодня впечатлений.       Внутри что-то жгло и одновременно было… безэмоционально. Словно все чувства спрятались за толстой прозрачной стеной. Я просто шла за эльфом, даже не замечая ничего вокруг. Глядя на блестящий пол под босыми ногами, вяло думая о том, когда с меня успели снять ошейник.       В спальне горели три напольных светильника, бросая золотистые блики на стены, покрытые ковром из листвы. Кареллан подвел меня к постели и проговорил:       — Как ты?       Я молча села и посмотрела на лекаря так, что он помрачнел и осторожно обхватил мою голову руками. Чуть сощурился, потом выдохнул с облегчением:       — У тебя очень крепкая психика, очень. Ложись спать.       Стеклянная стена внутри меня начала медленно трескаться. И хорошо, а то я уже решила, что мои эмоции замерзли насовсем.       Лекарь ещё немного побыл рядом, потом ушел, сказав напоследок, что приготовит специальный эликсир, дабы моя психика не так сильно страдала. Хотя, когда я была тут раньше, о моей психике что-то не думали.       Я продолжила сидеть еще какое-то время. Потом встала и дергаными движениями сняла эти побрякушки. Они со звоном упали на пол и замерли там невесомой кучей. А меня вдруг зазнобило так, что застучали зубы. Пришлось забираться в постель и укутываться одеялом. Но меня продолжало трясти, перед глазами маячило изувеченное тело. А в груди рос какой-то горячий комок. И когда уже стало невыносимо, он лопнул, как и стеклянная стена внутри.       Слёзы хлынули соленым потоком. Беззвучно, но отчаянно. Я вцепилась зубами в подушку, рыдая и вздрагивая. Всё это было уже чересчур. Я не железная, мне не хочется геройствовать. Мне просто хочется вернуться к спокойной жизни. Чтобы в ней не было гончих, которые могут легко изувечить. Не было странных существ с чужой моралью и логикой. Не было кормлений с рук…       Последнее вот особенно обидно.       Не знаю, сколько я рыдала. Наверное, долго, так как нос успел опухнуть, а подушка промокла. Я уже начала икать от слез, когда матрас слегка прогнулся под тяжестью того, кто сел рядом со мной. Не надо было поворачиваться, чтобы понять, кого принесло. Каждая клетка тела мигом напряглась и словно ощетинилась.       Некоторое время в комнате было тихо, разве что я продолжала периодически прерывисто вздыхать и всхлипывать. Но желание реветь как-то пропало.       Я резко села, наплевав на то, что без одежды, а одеяло сползло. Имлерих сидел на краю постели, без своих доспехов, и внимательно смотрел на меня. О да, сильный эльф пришел выяснить, а чего это ревёт человек. Глупостями, мол, всякими занимается.       — Знаешь что? Меня тошнит от вас от всех. Честные-пречестные эльфы, которые на самом деле просто изысканно лгут, маскируясь правдой.       Слезы опять подступили к горлу, но на этот раз не отчаянные, а злые и какие-то беспомощные.       — Где я провинилась, что ты меня выбрал, а? Почему должна соблюдать ваши варварские обычаи? Не лезь туда, подыграй мне, покушай с рук, а то окажешься в опасности! И угрозы, угрозы, давление. Отличная атмосфера для жизни. Супер!       Последнее слово я уже почти выкрикнула в неподвижное лицо Имлериха, понимая, что совершаю большую ошибку. Но меня просто несло. Слишком долго сдерживалась, слишком сильно пыталась загнать вглубь страх и панику. Теперь всё это безудержно рвалось наружу. Не думая о последствиях.       Вот так, а теперь ещё пощечину! Впрочем, это лишь промелькнуло в голове. Драться я не собиралась. Словами можно ударить больнее.       На лице эльфа что-то мелькнуло, и я решила — доигралась. Шарахнулась в сторону, но он оказался сильнее. Одно движение, и меня прижали к постели. Сверху же навис эльф, зажимая мои руки над головой, а второй рукой крепко сжимая горло.       — Тошнит от нас? — низкий рык вибрацией отозвался в моей груди. — Сделали рабыней тебя, несчастную? Выбора не оставили? Так сражайся, а не устраивай истерику. Это удел слабых.       Зрачки у него вытянулись. Я сглотнула, но сдавать позиции не собиралась:       — Как я буду сражаться, если ты меня таскаешь на поводке и показываешь всем?       — Я говорил тебе, — загремел Имлерих, — буду прятать — начнут интересоваться. Если эльф выделяет кого-то, значит, это может стать его слабостью.       Он смерил меня странным взглядом и сказал, как выплюнул:       — А ты ею точно не станешь.       Мы злобно уставились друг на друга. Я прямо кожей ощущала, как атмосфера вокруг нагревается от напряжения. Вот дура! Нашла, кому грубить. Со свистом, сквозь зубы, втянула воздух и прошипела:       — Отпусти…       Ладно, собиралась прошипеть. Но не успела, потому что произошло нечто, сравнимое с небольшим апокалипсисом. Явно продолжая злиться, Имлерих наклонился и просто накрыл мои губы своими. Без намека на нежность, скорее с яростью. И это чувство ударило мне в голову, кровь вскипела, и я не удержалась. Изо всех сил цапнула его за губу.       Он отпрянул, но меня не выпустил. В золотистом свете я увидела, что прокусила ему нижнюю губу до крови. И теперь она темными каплями стекала на подбородок.       Эльф задумчиво облизнулся и вдруг послал мне крайне двусмысленную ухмылку:       — Кровь и секс у нас очень часто тесно переплетаются.       — Пусти! — потребовала я, начиная брыкаться.       — Не пущу, — почти прорычал он. — когда-то я позволил тебе уйти, но не думай, что так будет сейчас. Больше такого не повторится.       Не было ни грамма нежности или теплоты, да и не нужны они сейчас. Дикость, страсть — животная и неукротимая, но не нежность. Не сейчас… не сегодня.       Приподняв меня, обхватил за бедра и ударял резкими жёсткими толчками. До тех пор, пока не замер, потом дернулся и громко зарычал, до боли впившись в меня пальцами и прикусывая кожу на шее.       Я буквально обвисла у него на руках. Серебристый свет заливал спальню, и в нем всё казалось немного нереальным.       Имлерих молчал, я тоже не спешила заговаривать. Просто лежала у него на руках, слушая постепенно выравнивающийся стук сердца, и бездумно смотрела в никуда, размышляя о том, что, может быть, о'Дим меня обманул, говоря о предназначении.       Отмахнувшись от этих мыслей, легла поудобнее. Но рано или поздно что-то должно измениться. Я не смогу вечно быть рабыней Имлериха, ходя на поводке и ублажая его в постели. Это неправильно, противоестественно для меня. Но всё потом, ещё придёт время для окончательного решения.       И перед тем как уснуть, напомнила себе о том, что нужно задать Имлериху два важных для меня вопроса: о ребёнке о и предназначении.