Сборник стеклянных осколков

– Ты никуда не поедешь, – Рохан складывает руки на груди и злобно сверкает глазами, – нет! Джоске улыбается, пытаясь сгладить углы. Он прекрасно знал, что реакция на сообщение, что ему на какое-то время нужно уехать даже не из города, а из страны, будет именно такая. – Это ненадолго. Я обещаю, – Джоске наклоняет голову, пытаясь изобразить «щенячьи глазки», – просто Джотаро нуждается в помощи, и я не могу не поехать. – Джотаро? В помощи? – Рохан презрительно фыркает. – Джотаро со всем прекрасно справится и без тебя! А у нас было две. Грёбанных. Недели. Твои каникулы. И теперь ты говоришь мне, что уезжаешь, спустя всего пару дней?! Джоске внутренне вздыхает. Джотаро не такой железный, как всем вокруг кажется, и Джоске что-то беспокоит во всём этом. Но он едет не один, и рядом с Джотаро действительно опасаться нечего… Просто его способности и правда очень пригодятся, если вдруг… Ну, что-то случится. Если кто-то будет ранен, например. – Слушай, я уверен, что успею вернуться до конца каникул, и у нас будет время. В конце концов, это моя семья, мой долг. Джоске успевает пригнуться, и чашка разбивается о стену за его спиной. Чего ему опасаться на вылазке с Джотаро, если скорость реакции у него и так неплохо натренирована? – А я тогда кто? – Рохан кривит губы от ярости. – Впрочем, можешь не отвечать. Катись куда хочешь. Мне плевать. Джоске привычно собирает чашку в единое целое и ставит на стол. Он не уверен, что сейчас стоит это делать, но всё равно пытается обнять, поцеловать в затылок на прощание… Рохан выворачивается из его рук, и отвешивает пощёчину. Джоске вздыхает, и отступает. Не больно, но жаль, что нет времени, чтобы подождать пока Рохан остынет, и можно будет поговорить спокойно. – Я обещаю, это ненадолго. Он подбирает сумку, лежащую у порога, и обувается. – Если ты сейчас выйдешь за эту дверь, – Рохан почти шипит, настолько он взбешён, – то можешь больше никогда не возвращаться! Джоске качает головой. – Я позвоню. И скоро вернусь. Правда жаль, что всё так быстро, но он уверен, что Рохан остынет, и тогда они помирятся. Возможно, весьма бурно. Возможно, у них будет ещё несколько дней каникул на бурное примирение… Джоске закрывает за собой дверь и идёт к станции, где они договорились встретиться с остальными. *** Рохан не слушает аудиосообщения на автоответчике, и сбрасывает письма, не читая. Он злится, он в ярости, он зол на себя, за то, что его так задевает, что Хигашиката сорвался в другую страну тогда, когда они договаривались провести время вместе. Ну и плевать. Ну и без него отлично. Рохан вполне самодостаточен. Он взрослый человек, переживёт. Но обязательно выскажет всё, что думает по этому поводу своему парню, когда тот соизволит вернуться, а не вот эта вся телефонно-письменная тупость. *** Джоске смотрит вслед уезжающей машине, прижимая руку к ране в боку, и чувствует, как от кровопотери кружится голова. Он знает, что ни ребёнок в машине, ни женщина не заметили его ран из-за метели, и вообще очень плохо его рассмотрели, настолько, что не знают, что он ранен, и не вспомнят его лица. Джоске пошатывается и оборачивается на город. Брести становится всё тяжелее, такая метель, дорогу занесло, ноги в лёгких ботинках проваливаются в снег, и он уже не чувствует пальцев, но холод оказывается милосердным, и боль тоже немного отступает. Он знает, что не попросит ни у кого помощи… Во-первых, помощь не успеет, во-вторых … Он же искал информацию об этом дне, и кроме человека, спасшего ему жизнь, человека, которого никто больше не видел, и очень сильной метели других странностей сегодня в Морио никто не заметит. Он знает, куда стоит пойти в этом случае. Он только не уверен, что дойдёт. Путь сквозь метель в лёгкой одежде кажется бесконечным. Снег сразу заметает следы крови, и никто никогда не увидит этой красной дорожки. Джоске думает о том, что Рохан будет очень зол, абсолютно справедливо зол, ведь он не сдержал своё обещание… Рохан, когда злится, забавно краснеет – яркими пятнами на щеках, Джоске думает, что это выглядит даже мило. Он спотыкается, и ему приходится опереться на забор, и у него уходит несколько… секунд? Минут? Чтобы осознать, что он пришёл. Теперь можно съехать спиной по забору и прикрыть глаза. Ох, Джотаро будет винить себя, но это глупо, Джоске жаль, что он не сможет сказать Куджо, что это глупо, что он не должен считать, что что-то пошло не так, что он в чём-то виноват. Никто не виноват, это судьба, это же очевидно. Должно было случиться только так и никак иначе. – Эй! Эй, ты не должен тут сидеть! Ты же замёрзнешь насмерть! Джоске приоткрывает глаза и улыбается девочке в лёгком платье, совсем неподходящем для зимнего вечера. – Привет, Рейми… Знаешь, я рад тебя видеть. Она хмурится и трясёт его за плечо. – Ты не должен спать, вставай! И я тебя не знаю! Вставай, скорее, мы выведем тебя из переулка, и кто-нибудь тебе поможет… Доске морщится. Он не хочет, чтобы его трясли, у него кружится голова. Это от кровопотери. Наверное, осталось уже недолго… Наверное, должно быть страшно, но для этого он слишком замёрз и хочет спать. Он пытается объяснить ей, чтобы она не волновалась, что всё происходит так, как должно. – Поздно. Она приседает рядом с ним на корточки и заглядывает в лицо. Окровавленную руку лижет собачий язык, и Джоске думает, что он почти мёртв, если так хорошо может чувствовать их прикосновения. – Да ты весь в крови… Ты ранен! Тебе срочно нужно найти помощь! Говорить тяжело. Голова тяжёлая, ему тяжело держать её ровно, и он откидывается, стукаясь затылком о забор. – Не надо, сестрёнка. Уже не надо, – он вспоминает кое-что важное, что ей нужно сказать. – Мы найдём его. Она непонимающе хмурится. – Что? Ты уже бредишь! Времени мало. Времени мало. Она права. – Мы найдём его. Убийцу. Не сейчас. Позже, гораздо, – она удивлённо распахивает глаза и опускается рядом на колени – Найдём. Только ты… Ты не должна мне говорить, что видела меня. Иначе что-то может пойти не так, и мы можем не справиться. – Что… Ты о… О нём? – Да. Мы справимся. Если ты не скажешь. Она смотрит потрясённо, и он понимает, что звучит странно, но… Они в переулке, где нельзя оборачиваться, и он говорит с мёртвой девочкой. Так что… Не так и странно. – Не говори мне. Никому не говори. – Ты умираешь… Он улыбается ей. – Я знаю, – больше нет сил держать глаза открытыми, – передай Рохану… Нельзя. Ничего не передавай. Просто… Будь с ним поласковей? Хорошо? – Рох… Рохан вернётся? Но Джоске уже не может её расслышать, звуки уходят, или это он сам тонет в тёмной воде и не может услышать, что творится на поверхности?.. У неё тонкие руки, она держит его за руку, и он думает, что Рохан тоже всегда был... Такой тощий, с длинными тонкими пальцами, и было даже немного страшно его трогать, но в то же время Джоске нравилась и тонкая талия, и плоский живот, и лопатки, легко проступающие под кожей на спине… Ему очень жаль, что Рохан… … Девушка и собака смотрят, как тело исчезает, потому что оно перестало быть живым, а переулок помнит только то, что в нём было и сохраняет только это. Она привыкла считать смерти в этом городе, но эта, она понимает, особенно значимая. Умерший парень принёс ей весть, на которую она очень надеялась, и как бы это ни было трудно, она выполнит его просьбу. Даже если это означает, что ей придётся сделать больно очень дорогому ей человеку. *** В дверь звонят, и Рохан тормозит на мгновение. Он никого не ждёт, и есть шанс, что это его непутёвый парень наконец вернулся. Что ж, он как раз скопил достаточно метких фраз, чтобы высказать ему всё, что он думает о нём и его «долгах», очень вовремя! Рохан с затаённой надеждой открывает дверь, успев мимолётно подумать, что Джоске, наверное, считает себя виноватым, раз не открывает дверь собственными ключами… И видит на пороге Джотаро. Голова вдруг начинает кружиться, ни с того ни с сего, и воздуха как-то резко становится меньше, словно его выбивают из груди. Рохан не осознает в чём дело. Джотаро прячет глаза под козырьком кепки, молчит и выглядит странно, Рохан никак не может понять, что не так, а потом намётанным взглядом отмечает, что Джотаро всего лишь переоделся, сменил свой белый плащ на какое-то фиолетовое безумие. Вдруг некстати вспоминается, что фиолетовый – это наложение друг на друга абсолютно разных по выразительности цветов, холодного-синего и горячего-красного. А ещё он символизирует таинственное и непонятное. Рохан отлично разбирается в цветах. Это же его работа. – Я могу зайти? Рохан не понимает, почему начинает вдруг так часто биться сердце. Джотаро же всегда немногословен. Ничего не происходит странного. Наверное, Джоске просто задержится. Джотаро не выглядит как-то… Он как обычно. Рохан отходит, и Куджо проходит в дом. Остаётся на пороге, даже обувь не снимает. – Чаю? – Рохан пытается понять, что нужно сказать, потому что Куджо всё ещё молчит, и, вдруг, осознает, что у него в руках и так чашка с чаем, он с ней так и пошёл к двери, чёрт, так глупо… Джотаро мотает головой. Молчание затягивается, и Рохану кажется, что в доме вдруг резко стало темнее. – Вы решили свои дела? Когда Джоске вернётся? Он не с вами? – Джоске… – теперь заметно с какой силой Куджо стискивает зубы. Линия челюсти так напряжена, зарисовать бы… – он не вернётся. Рохану кажется, что он ослышался. Потом, что что-то не так понял. Его начинает это всё злить. Чашка летит на пол и разбивается, расползаясь пятном чая и осколками. – Джоске, что, сам это решил? Какого черта он не пришёл сказать об этом лично? Почему пришёл ты? Джотаро смотрит мучительно долго, а потом снова отводит взгляд, прячась за козырьком кепки. Рохан не верит. Не может поверить. – Нет… Джотаро молчит. Рохан трясёт головой, делает шаг вперёд. – Нет! Нет, ты врёшь мне! Нет! Heaven's Door! Джотаро может останавливать время. Стенд Джотаро – это сила и скорость. Ему бы ничего не стоило увернуться. Но он не делает даже попытки защититься от атаки, всё так же стоит, опустив руки и спрятав глаза под козырьком. Рохан не верит, не может поверить, он листает страницы, не читая, отыскивая на них нужное имя, это же совсем недалеко, это было совсем недавно, должно быть тут… Вот! Вот нужное имя! – Хигашиката Джоске… В битве… Италия… – Рохан бегает глазами по строчкам, – погиб, защищая тебя... Погиб... Нет, стоп, нет, как так?.. Погиб… Защищая Куджо Джотаро… Как ты это сделал? Heaven's Door не даст тебе лгать! Как?.. Он захлопывает книгу, и Джотаро отступает на шаг. Молчит. – Как ты врёшь?! Как тебе это удаётся?! Ты не можешь врать! Джотаро негромко произносит, не поднимая головы. – Мне жаль. Рохана трясёт, он задыхается, у него дрожат руки. – Но тело… Джотаро говорит всё так же тихо, и Рохану сложно расслышать его из-за стука собственного пульса в ушах. – Тела не осталось. Рохан срывается, орёт, забыв, насколько Куджо силён и опасен, трясёт его за полы плаща. – Как ты допустил?! Ты должен был защитить его! Зачем ты вообще его позвал?! Джотаро только ниже опускает подбородок, и Рохан вытаскивает его из дома за одежду, толкая в дверной проём. – Убирайся! Никогда больше не возвращайся в Морио, слышишь?! Никогда больше! Иначе, клянусь, я убью тебя, я найду способ если хоть ещё раз тебя здесь увижу, понял?! Дверь захлопывается, и Рохан отступает на шаг, второй... Что-то хрустит под ногой, и ему становится больно. Он, конечно, не носит обуви в доме и порезался об один из осколков, валяющихся на полу. Его любимая чашка… Которую уже никто и никогда не соберёт обратно. Потому что больше нет человека, который мог бы всё исправить. Теперь уже ничего не будет по-прежнему и нельзя будет просто всё собрать заново… Кишибе Рохан плачет, кусая руки и вцепившись пальцами в волосы, стоя на коленях над разбитой чашкой.