Смущенная невеста 2

Джек полностью успокоился и уже совершенно не обращая внимания на свой писклявый девчачий голос сказал: — Сем уже скоро начнет светать. В таком виде я даже не смогу выйти из этого дома. Если мою уродливую белую блестящую рожу можно как-то попытаться спрятать, например, закутать в какой-то платок, то это белое сверкающее платье с огромною юбкой на кринолине, нигде не спрячешь. Эти чертовы юбки не войдут ни в одно такси. Мне понадобится лимузин. А где его взять в пять утра? Нужно попытаться как –то избавиться от этого проклятого свадебного платья, прямо здесь и сейчас, пока оно окончательно не изуродовало меня до такой степени, что уже будет слишком поздно. Я не хочу испытывать судьбу и превращаться в кого-нибудь манекена, которым ты Сем так мечтаешь стать в своих извращенных фантазиях или вообще превратиться в тряпичную куклу в свадебном платье, набитой внутри всего лишь мягкой ватой, вместо плоти. Когда я избавлюсь от этого чертового платья, все вернется на прежнее место. Там на кухне я видел набор ножей и острые ножницы для разделки птицы, принеси пожалуйста что-нибудь сюда… — Нет, любимый! Джеки, умоляю тебя, не нужно этого делать! Лучше посмотри на себя в зеркало еще один раз, чтобы убедиться, что твои изменения зашли уже слишком далеко. Нужно дождаться пока платье тебя окончательно не изменит. Я читал что колдовство нельзя останавливать, оно должно полностью свершится иначе это печально закончится. — Вздор! Иди на кухню и принеси то что я тебя сказал. Как только Сэмюэль удалился, все снова укуталось в белый туман. Джек тяжело вздохнул по-женски и уже не захотел поднимать вуали. Он лишь еще внимательнее прислушался к своим новым ощущениям в своем изменившемся до неузнаваемости теле. Они были очень приятны, но очень пугали его… Сем вернулся. Он в одной руке держал ножницы, а в другой острый поварской нож для нарезки мяса. Мужчина подошел поближе к своему любовнику, сидящему на кровати и полностью запакованному в атласную сверкающую упаковку. Кажется, ничего не изменилось, пока он ходил на кухню и Джек сидел в той же позе что и его оставили несколько минут назад. Его атласное лицо было по-прежнему накрыто двумя белыми вуалями и слегка его блеск пробивался сквозь белую полупрозрачную невесомую ткань. Но кроме этого тусклого белого блеска, был еще какой-то блеск не белый и не тусклый, а яркий как огонь и красный. А потом Сем заметил, что на туго обтянутых белым атласом руках Джека появился тоже этот красный блеск. Он вначале был нечеткий и призрачный. Что-то появлялось на руках его любовника, а когда оно полностью прорисовалось до полной четкости, Самюэль заметил на каждой руке Джека два браслета очень тонкой работы из ярко красных камней. Сем смотрел с изумлением на них, не в силах пошевелиться. — Ну чего уставился, режь ножницами вуали! — вывел его из оцепенения Джек. — Семи ты ничего не чувствуешь? — А что я должен чувствовать? Проклятый корсет и дальше меня давит. Хорошо уже, что мне теперь хоть не так больно, только очень неприятные ощущения, словно внутри меня все движется и перемешиваются. — И все? — Ну да… Ты это не стой… режь быстро вуаль. Эти проклятая наползающая тюль уже меня достала, как и это чертовое, дутое, сверкающее платье. Когда мы от него избавимся, это наваждение или дурной сон исчезнут, и я снова буду выглядеть нормально, а не как глупая кукла-невеста. Сем послушно обрезал ножницами по кругу две вуали, не тронув фаты. Я же почувствовал неприятные ощущения, словно в одно мгновение лишился своих длинных волос и стал совершенно лысым. — Вот видишь! Скоро это чертово платье будет на полу валяться. — Джеки! Джеки! Посмотри, какие они восхитительные! — Что еще? — Ювелирные украшения невесты! У тебя теперь есть серьги, ожерелье, диадема и браслеты! Да посмотри же на свои руки! Джек поднес к своему лицу руки и увидел браслеты с огромными красными камнями. Несколько мгновений он с изумлением их рассматривал, а затем коснулся своих ушей и почувствовал с них свисающие огромные висюльки, потом коснулся шеи, которая была обмотана толстым ожерельем, а затем лба, на котором было тоже что-то не менее массивное, и ощущалось как настоящие камни, а не стекло. Я же был крайне удивлен крайней перемене чувств и эмоций Джека. Этот негодяй, почувствовав новую наживу, от блеска камней совсем потерял рассудок. Он теперь совсем не думал, что он сейчас в сущности собой представляет и в каком состоянии оказался. Он больше не думал про белые оковы в виде слоев белого шелка, атласа и кружев, что он пленник платья, что он совершенно беспомощная невеста в нем. Его разум занимали камни. Его алчные мысли больно ударили мне по сознанию, а еще я сильно испугался, понимая к каких последствиям может привести его жадность и алчные желания. В тот момент я еще не знал какой опасности подвергаюсь и какой масштаб катастрофы меня ждет. — Семи, черт тебя дери, я не знаю откуда они взялись и не хочу знать, но здесь целое состояние! Это вовсе не стекло, они настоящие! Я хорошо в этом разбираюсь, даже лучше, чем ты в бабских тряпках! Эти побрякушки мы не сможем продать целиком, слишком опасно. Зато можно с них выковырять камни и продать отдельно, а остальное мы выбросим — сказал Джек вполне обычным голосом, в котором исчезла полностью девичья писклявость. — Как, любимый? Ты хочешь испортить эту красоту? Тебе их не жалко.  — А что их жалеть? Оправа камней, ни золото, ни платина, и даже не серебро. Этот прозрачный материал похож на стекло. Если хочешь можем тебе оставить серьги, остальное пойдет на лом. Понимаешь Семи здесь камней будет на несколько миллионов, даже больше чем на счетах курицы, которые я скоро очищу — сказал Джек тем же грубым мужским голосом, без намека на женственность. — Джек, но у тебя целое состояние, может ты не будешь лишать без гроша бедную девочку. — Вот еще чего! Денег много не бывает. Кроме того, в гробу карманов нет, мертвой шлюхи они ни к чему. — Лучше мне помоги подняться, одно дело щупать руками камни, другое их увидеть. Когда Джек встал и начал идти, он друг понял, что теперь может идти на каблуках даже без посторонней помощи. Это его немного напугало, а еще он почувствовал неимоверную легкость в теле и заметил, что у него поменялся центр тяжести. Когда он подошел к зеркалу то ужаснулся во что он превратился, но думать про камни не перестал. — Блядь, Сем неужели это я! Я же превратился в малолетнюю изнеженную шлюху. Проклятое платье, что оно со мною сделало? — спросил Джек, но уже снова девичьим голосом. — Зато у тебя теперь классные сиськи! Джеки дашь мне их потрогать? — сказал его любовник и мерзко захихикал. — Сем это вовсе не смешно, они мне мешают и между прочим тяжелые. Посмотри на меня, я же стал тонкий как чертовая балерина! Я от корсета скоро переломлюсь пополам, как тростинка! — прохныкал Джек. — Зато теперь я могу твою талию обхватить двумя руками. Интересно, какого размера у тебя грудь третьего или уже четвертого. Дай потрогать? — Придурок! Режь юбку! — Джеки, а давай не будем спешить. Из тебя получилась такая миленькая невестушка. А давай еще немного подождем, пусть платье полностью закончит твое преобразование и посмотрим во что ты превратишься. Может ты весь станешь атласный и превратишься в атласную куклу-принцессу? А я с горя превращусь в манекен. Ты будешь красивой тряпичной нимфой, полностью из белого блестящего атласа, шелков и кружев, а я буду сексуальным манекеном из розового полированного пластика. Мы будем с тобой прекрасной парой — сказал Сем и снова захихикал. — Сем палдо, я когда-нибудь тебя грохну, еще одно подобное слово! — прошипел Джек. — Джеки, а ты такая миленькая, когда сердишься. Дай я тебя поцелую… Уси-пуси. — мерзко захихикав, сказал его любовник. Джек замахнулся маленькой ручкой обтянутой белым атласом, но Сем, ее перехватил и поцеловал, а затем стиснув в своих объятиях своего любовника пламенно поцеловал его в кружевные губы. У Джека сразу забилось от возбуждения сердце и перехватило дыхание. Его новая грудь, туго стянутая атласом корсета начала быстро набухать, а внизу живота под многочисленными слоями пышных юбок сладко заныло. Это было пугающе и одновременно приятно. Он осторожно отстранился, а затем сильно смущаясь сказал: — Семи я тебя понимаю, тебе хочется подурачиться, но у нас нет времени, уже светает. Давай ты будешь наконец резать эти чертовы юбки. Пора от них избавиться. Как только мы от них избавимся, ко мне вернется мой нормальный вид. — Ты в этой уверен? Ты действительно этого хочешь? — Конечно! Как только мы изрежем в клочья это проклятые юбки, чертово платье больше не будет иметь влияния на меня и ко мне вернется мой прежний вид. Мне очень не нравилось то что они задумали, но что я мог поделать, я ведь всего лишь вещь, красивый свадебный наряд, которому совершенно не нравится то что с ним собираются сделать и уже приготовился получать удары сильной боли, но произошла совершенно невероятная вещь… Нож легко пронзал мою пышную атласную юбку вместе с многочисленными нижними юбками из мягкой тафты, шелка и кружев. Острое лезвие легко входило в ткань, и также легко проходило сквозь нее словно сквозь воду. Вслед за ним через несколько сантиметром ткань мгновенно сходилась и совершенно без малейшего шва и следа так же мгновенно срасталась. Сем сделал бесчисленное число попыток, но из этого совершенно ничего не вышло. Через несколько мгновений атласная юбка снова сверкала безупречной, белой, гладкой, атласной поверхностью. Острое лезвие ножа не могло нанести ни малейшего вреда. Потом Джек отобрал нож у Сема и результат был тот же, юбка не поддавалась уничтожению, на ней не то что не оставалось порезов, но даже следов. Ножницы тоже хорошо резали ткань, но юбки были по-прежнему цели и имели совершенно безупречный вид и состояние. — Это невозможно! Это мистика! Я же их порезал! Проклятое платье! — Что Джеки платьице не хочет тебя выпускать? Думаю, теперь ты убедился, что от него нельзя просто так избавиться… Ты в нем теперь очень надежно упакован и эту атласную белую броню нельзя ничем повредить! А еще ты теперь под полной защитой платья и благодаря нему стал полностью недоступен как в коконе. Джек в очередной раз захныкал, как маленькая девочка, а Сем, его пытался утешить. Когда он успокоился у него уже была другая идея спасения: — Семи попробуй платье разрезать сзади, сверху донизу, там возле шеи есть оборка, разрежь ее, а дальше там будет тонкая прозрачная ткань, драпировка декольте. — Хорошо Джеки- сказал мужчина и подняв сзади платья фату своему любовнику уже хотел применить ножницы, но понял, что не сможет, поскольку этому мешало ожерелье из красных камней. — Что ты там возишься? Если не можешь открыть застежку ожерелья, просто разрежь его, он все равно пойдет на слом — отозвался Джек. И ОН РАЗРЕЗАЛ! Камни раскатились по комнате. Большая часть осталась в длинном ворсе ковра, а десяток их запрыгало по паркету и куда-то закатились за мебель. А дальше произошло что-то ужасное. За окном на совершенно ясном небе ударила молния, — была яркая вспышка и сильный грохот. И в тот же миг Джек завизжал от резкой боли, резанувшей по его глазам. Я же, будучи платьем, боли не испытал, лишь на пару мгновений ослеп. Сем даже не успел вскрикнуть, когда его целиком поглотил яркий светящийся кокон в форме шара. Вскоре из него повалил густой пар, и комната наполнилась густым едким запахом расплавленной пластмассы. Через минуту кокон оглушительно лопнул словно огромный мыльный пузырь, и Сема больше не стало, вместо него в комнате появился неподвижный ярко розовый пластиковый предмет. От него исходил резкий запах свежего пластика. Это был восхитительный манекен ярко поблескивающими пластмассовыми боками и гладкой блестящей макушкой головы. У манекена было с филигранной точностью исполнены в пластике черты человеческого лица и это было лицо Сема. Щели шарнирных изгибов на шеи, на торсе, на руках, на ногах не портили его вид, а придавали особо шарма и очарования пластиковому изделию, имитирующему человеческую фигуру. Это был очень совершенный, совершенно бесполый манекен, у которого внизу живота или точнее между ног не было даже намека на половые органы, там было совершенно гладко, как и полагается витринному манекену. Зато грудь имела две выпуклости, что позволить на манекен надевать как мужскую, так и женскую одежду. Черты лица Самюэля и так были довольно мягкими, но пластик их еще больше сгладил, придав ему модельной андрогинности. Теперь стоит ему надеть на блестящую макушку головы красивый длинный женский парик и это будет чисто женский манекен, который можно будет сразу облачать в женственные изысканные наряды. Джек какое-то время совершенно ничего не видел, а когда еще через несколько минут у него в глазах немного прояснилось, он воскликнул: -Сем, черт возьми что это было? Почему здесь так воняет пластмассой? Но ответом была тишина. — Сем, ты где? И снова в ответ тишина. — Семи…? Семи…? В комнате было подозрительно тихо, лишь из-за разбитого окна доносились звуки проснувшихся птиц, которые приветствовали наступление рассвета, до которого оставалось совсем немного, а вдали уже начинала заниматься алая заря. Полная луна на небосводе куда-то сместилась и ее уже почти не было видно. Джек утер слезы и поводил по комнате глазами, но никого не увидел. Затем он осторожно повернулся на высоких каблуках в противоположную сторону, и сквозь пелену слез, увидел в другом конце комнаты, в нескольких метрах от себя, очертания какого-то силуэта. — Сем, какого черта ты там стоишь иди сюда! Но фигура даже не шевельнулась. -Сем придурок, перестань меня пугать! Иди сюда! Но силуэт даже не шевельнулся. — Семи — это не смешно! Семи…? Семи…? — пропищат тонким девчачьим голоском Джек. Он снова смахнул с глаз струившиеся слезы. И уже уверенным движением приподнял пышные юбки и такими же уверенными шагами на высоких каблуках, совершенно не боясь упасть направился в другой конец комнаты. К своему высокому женскому голосу Джек как-то уже привык, но вот то с какой легкостью он теперь может двигаться на высоченных каблуках и этот непринужденный жест, которым он с легкостью укротил свои пышные юбки, его пугающе удивили, как и удивило то, что он начал считать «своими», юбки платья, которое его пленило и насильно удерживало в себе. Впрочем, странности на этом не заканчивались, он вдруг явственно начал чувствовать все эти оборки, кружева и юбки из многочисленных слоев ткани частью себя. Мало того осознание себя частью этого роскошного свадебного наряда, больше не шокировало, а казалось хоть и пугающим, но чертовски приятно об этом думать. Джек подумал, что сходит с ума и гнал эти мысли прочь, но было тщетно. «Я ПЛАТЬЕ! Я ПЛАТЬЕ! КАК ХОРОШО БЫТЬ ПЛАТЬЕМ! МОИ ЮБКИ ОНИ ВОСХИТИТЕЛЬНЫ! КАКОЙ ДИВНЫЙ АТЛАС! КАКИЕ ВЫЧУРНЫЕ КРУЖЕВА! Я ПЛАТЬЕ!» Он еще больше испугался, когда ощутил, что в его сознание проник кто-то чужой. Я же такого сильного страха не имел, когда ощущал присутствие разума Джека в своем. Но на всякий случай затаился, стараясь не выказывать свое присутствие резкими эмоциями, тогда как его эмоции, фонтанирующие через край, сильно щекотали мое сознание. Джек, оказавшись в другом конце комнаты, навел резкость в глазах и то что он увидел привело его в крайнее удивление, поскольку он не мог понять откуда «ЭТО» здесь взялось., а когда он понял, что «ЭТО», скорее всего теперь его любовник, испытал дикий неописуемый ужас. И если бы не этот чертовый розовый блеск и эти чертовые щели, «ОНО» в точности похоже на Сема, а еще от него сильно несло пластмассой. Джек осторожно коснулся гладкой блестящей розовой поверхности того предмета, в который обратился его любовник. Сквозь белый атлас перчатки вместо мягкой податливой плоти ощущался жесткий, холодный пластик. Руки Джека заскользили по пластиковому телу очень реалистического манекена, а затем в них оказалось его лицо. На нем застыло восторженное блаженство, а хрустальные глаза, смотревшие в одну точку, светились гипнотическим блеском. Это было лицо Сема и Джен уже не сомневался, что эта красивая пластиковая кукла именно его любимый. Откуда такая была уверенность он в точности не знал. Просто она была и все, как и была уверенность в том, что это не конец, а только начало его удивительных превращений, результатом которых будет полное преобразование. Видимо основой для этого были мысли просочившиеся из моего сознания в его. Очень уж трудно такое сдерживать, когда снова приходится пройти тропой магических изменения. Джек выругался пятиэтажной словесной конструкцией, а затем вдруг расплакался, как маленькая девочка. Глядя на себя в зеркало, сквозь слезы произнес: «Будь ты проклята ведьма, превратившая моего любимого в пластиковую куклу!!! Я не хочу превращаться в кучу белых тряпок! Я не хочу быть платьем!!!» Но его стенания продлились недолго. Поскольку его тело начало наполняться пугающе обжигающим холодом. Особенно он был сильным там, где были ювелирные украшения из красных камней. Они на глазах, словно плавились и втягивались в новое тело Джека, проникая прямо сквозь белый атлас свадебного наряда, бесследно уходя, как уходит вода в сухой песок. Браслеты на руках и ногах, растеклись и легко прошли сквозь белые атласные чулки и перчатки. Диадема на лбу тоже исчезла в атласе лица, серьги втянулись в атласные уши. Только там на шее где было ожерелье, ничего не втягивалось, там образовалась чернота, которая расширялась и расползалась! Вскоре она покрыла всю шею, плечи и начала наползать на белое атласное лицо Джека. Пышная белая атласная юбка платья пошла черными мелкими пятнами, которые росли и расползались уродливыми метастазами. Я понял, что пошло что-то не так и очень сильно испугался и этот испуг, многократно усиленный передался Джеку. Он тут же оцепенел от ужаса и уже не мог не капли пошевелиться. Я же чувствовал, всем своим атласно-кружевным естеством, что случилось что-то ужасное и непоправимое. Через пару минут все у меня стало черным: буфы, бант, перчатки, лиф платья, пышная атласная юбка со всеми нижними юбками и кружевными оборками. Я смотрел на себя в зеркале и начал цепенеть от неописуемого ужаса, не в силах что-либо сделать с этим. И хоть мой чудный белый атлас весь почернел, он почему-то не утратил блеск. Я теперь был весь пугающе черным платьем из черным блеском атласа. Из вычурного свадебного наряда, я превратился в изысканный наряд, который вдовы надевают в день своего траура. …. Копирование информационных сущностей- 99,9%… — Дальнейшие магические операции невозможны…-Разделение информационных сущностей и вещественных воплощений невозможны…- Нарушена целостность магического предмета из-за повреждения одного из амулетов заключения, с помощью которых был создан этот предмет и произведено в нем заключение информационной сущности…- Вероятность смерти одной из информационных сущностей 50%… 60%… 75%… 85%… 98%. Рекомендуется восстановить амулет заключения и повторно наложить магическое заклинание заключения…- выдала бесстрастным и бесцветным голосом Немезида. Тем временем обжигающий холод внутри меня усилился и словно черная дыра, начал в себя засасывать весь мой разум и разум Джека. Я понял, что распадаюсь и себя безвозвратно теряю, скользя медленно в черноту безразличной пустоты. Кроме ужаса, я еще чувствовал удивление и не мог поверить, что это происходит именно со мною. Перед глазами быстро сменяя друг друга замелькали кадры всей моей жизни, как человека и как красивой вещи. Что удивительно мне было совершенно не жаль себя, мне было только жаль красивое белое платье, коим мне посчастливилось быть. Когда я понял, что мне уже никогда им не стать, меня охватило какое-то странное безразличие. «Видимо нечто подобное испытывают люди, когда умирают» -последней было моей мыслью. Когда я, пройдя сквозь черноту оказался в светящемся туннеле, то начал сразу падать. Мое естество пыталось карабкаться вверх, но снова и снова срывалось вниз. Эти безрезультатные попытки вскоре закончились ничем, я сгорел и сам превратился в свет наполнявший бездонный колодец.