Чашка бергамота

Изабель поставила коробку на столик, затянула резинку для волос и разрезала скотч канцелярским ножом. Коробка была наполнена чаем в картонных и вакуумных упаковках. Леви подписывал названия сортов на самоклеящихся этикетках. Сегодня к ним пришли новые позиции, доставка которых заняла больше месяца. — У Фарлана внутренние соревнования в клубе на следующей неделе, так что я не смогу тебя подменить, он расстроится, если я не приду, — девушка взглянула на очередную упаковку чая и сделала отметку на распечатанном бланке, — кстати, он все еще ждет реванш по фехтованию, — Изабель засмеялась. - Этого он точно не дождется, — цокнул Леви. Леви был знаком с Изабель так давно, что не заметил, как неунывающая сестричка повзрослела. В этих неряшливых, по-прежнему ярких волосах, оживленном взгляде, тонкой фигуре и блестящем смехе Леви видел не только женственную, но даже нежную красоту. С недавних пор Изабель носила цветную татуировку на предплечье, с птичьими и цветочными мотивами. Леви долго не мог привыкнуть, но в итоге пришел к тому, что эскиз и исполнение ему нравятся, как и то, каким образом Изабель распоряжается собственной жизнью. — Хочешь пойти в бар после закрытия? — К сожалению, не получится, - Леви увидел в глазах Изабель повисший вопрос, — я иду на свидание. Девушка издала неопределенных звук, похожий на писк, и Леви понял, насколько опрометчиво было упоминать об этом. — Он красавчик? Или это девушка? У вас все серьезно? — догадки сыпались одна за другой, а зеленые глаза пылали нескрываемым любопытством, которое Леви однозначно не собирался удовлетворять сейчас. — Изабель, помолчи, ты задаешь слишком много вопросов.

* * *

Для Эрвина Смита мобильный телефон был чем-то вроде отдельного мира, наполненного мессенджерами, почтой, звонками, заметками и людьми, деятельность без которых была бы невозможна. Это многое упрощало и усложняло одновременно, поэтому с возвращением в собственные апартаменты каждый раз хотелось ускользнуть от очередной вспышки уведомления, отключив смартфон и всех деловых людей, находящихся в нем, заперев в ящик стола. Конечно, это было невозможно, тем более гаджет регулярно напоминал о приеме лекарств, что полностью избавляло Эрвина от необходимости держать это в голове. До недавнего времени это было тем немногим, что его полностью устраивало, но теперь появилось кое-что ещё. Пользуясь свободной минутой он, не всегда отдавая себе отчёт, проверял экран блокировки на наличие входящих, ожидая увидеть сообщение только от одного человека. Эрвин не отвечал вовремя, по этой причине непрекращающаяся переписка с Леви была похожа на обмен сиюминутными мыслями по какому-то поводу и событиями, чаще всего будничными. Иногда Леви присылал фотографии, порой с комментариями, которые радовали Эрвина по-особенному, будь то след от губной помады на белой керамике или фотография кошки, которую Леви регулярно встречал на пути в продуктовый магазин. Иногда Эрвину удавалось останавливаться и фотографировать что-нибудь примечательное самому: фрагменты повседневного мира сложно разглядеть набегу. Леви пригласил его в кино на прошлой неделе и сейчас, сидя на заднем сиденье, Эрвин направлялся на другой конец города к одному из немногих кинотеатров, которым удалось сохранить старомодное очарование дома, где живёт кинематограф. По-осеннему холодный воздух казался стеклянным, под ногами лопался тонкий лед. В скользкой поверхности тротуара отражались жёлтые огни кинотеатра. Бульвар был оживлен. Расставшись с водителем, Эрвин посмотрел на часы: он прибыл раньше оговоренного времени, так что вряд ли Леви был здесь. Тем более, отказавшись от предложения заехать за ним, Леви уверил, что дойдет пешком. Однако Эрвин нашел знакомую фигуру практически сразу, недалеко от горящей афиши. На Леви был темно-синий тренч, которого Эрвин не видел прежде; черные волосы были щепетильно зачесаны назад. — Не думал, что ты придешь раньше меня, — Эрвин Смит пожал руку, — это ставит в неловкое положение. — Я тоже не люблю, когда меня вынуждены ждать, — парировал Леви. — В итоге мы оба пришли раньше, чем следовало. Не вижу смысла оставаться на улице. Леви достал из кармана квадратный билет и протянул его на ходу. У Эрвина не было времени ознакомиться с афишей, поэтому он не мог предположить, какой фильм выберет его спутник. В рамках фестиваля ретро-кино сегодня вечером показывали "Поющие под дождем". Леви любил кино и даже симпатизировал кинотеатрам, хоть и предпочитал по возможности ходить в то время, когда наполненность зала минимальна, например, утром. Эрвин вспомнил, что в последний раз ходил в кинотеатр почти год назад вместе с Ханжи в ее приезд. Он слабо припоминал сюжет, но не забыл, как Ханжи поддавалась сантиментам, сопереживая героям на экране, и держала его за руку. Эрвин заметил, как щеки Леви стали покрываться розовыми пятнами. - Ты сверлишь меня взглядом, - констатировал брюнет, на что Эрвин ничего не ответил. Спустя двадцать минут они оказались в зале с красными креслами, и, когда погас свет, Эрвин почувствовал, что не осталось ничего, кроме большого экрана, музыки и человека по правую руку, одетого не по погоде. — Всё-таки стоило вызвать водителя или такси. — Уже почти пришли, — Леви чувствовал, как на холоде горят колени. В последние несколько часов снова прошел дождь, бросив на заледеневшие тротуары гладь воды. Леви ловко ступал вперёд, стараясь не промочить ноги. Эрвин шел рядом, опустив руки в карманы, он проиграл битву за сухие туфли ещё в самом начале. — Я не думал, что тебе нравятся мюзиклы, не смотря на то, что пригласил, — бросил Леви, признаваясь себе, что всё-таки надеялся на разделенную симпатию к киноленте. — В мюзиклах есть искренняя романтика, которую сложно поймать в жизни, если можно так сказать, — задумавшись, ответил Эрвин, — думаю, стоит купить шляпу. Леви ухмыльнулся: — А мне казалось, более старомодным ты уже быть не можешь. Минув переулок, они оказались на хорошо знакомой улице, растянувшейся вдоль сквера, наполненного сверкающим светом. Черные фонарные столбы терялись в мокрой темноте между деревьев, и казалось, что жёлтые огни висят в воздухе. Внутри чайной лавки горел напольный торшер, Эрвин заметил, что фикус теперь стоит ближе к окну, видимо, теперь, когда день стал короче, ему не доставало естественного освещения. Хозяин чайной лавки нашел в кармане связку и, справляясь с озябшими пальцами, вставил ключ в замочную скважину. Ключ вошёл с трудом, так, будто был выточен пару дней назад. Замочный механизм не проворачивался, дверь не поддавалась. Леви выругался вслух и не задался вопросом, с какой стороны мог взяться аромат бергамота в этот момент. В попытках открыть дверь он не заметил, как чужое пальто опустилось ему на плечи, а вместе с ним незнакомое сочетание имбиря и цитрусовых. Леви обернулся, Эрвин стоял перед ним в одном кашемировом джемпере; пальто доставало Леви практически до щиколоток. Он перехватил пальто одной рукой за лацканы, надеясь, что оно не соскользнет с плеч и удастся не испачкать подол. Правда Эрвина это абсолютно не волновало, его лицо было непроницаемо спокойным, однако взгляд, с которым столкнулся Леви, он прочел без особого труда, поэтому не удивился, когда почувствовал пальцы Эрвина на собственной щеке, а следом — губы. Поцелуй в щеку получился нежным и искушённым, поэтому Леви отстранился только с одним желанием — поцеловать Эрвина самому. Леви не знал, сколько прошло времени прежде, чем он опустил свободную руку Эрвину на поясницу, ощутив, как сводит пальцы то ли от холода, то ли от прикосновения к мягкому кашемиру. Эрвин прервался первым, чувствуя, как на губах растворяется грань между поцелуем и вожделением. Леви стёр ладонью влагу с собственных губ, слегка небрежно, и спросил: — Может зайдешь? — чуть помедлив, добавил, — ко мне, имею ввиду. — Я согласен. — Ты ведь рассчитывал на такое предложение с самого начала? — Нет, но я хочу остаться, — Эрвин улыбнулся и поправил рукав, лишь сейчас вспомнив о промокших туфлях, — только, боюсь, не успею приготовить тебе яичницу на утро. Леви снова обратился к двери, на этот раз ключ повернулся в замке без усилий. На улице, наполненной ранним, будто сонным, светом, было безлюдно, но значительно теплее. Эрвин Смит сел в черный Volkswagen, водитель протянул ему американо с молоком и папку с чертежами по реконструкции части аэропорта, которая имела архитектурную ценность: их нужно утвердить к обеду. Эрвин открыл папку, но отвлекся, вынув из пальто пару запасных ключей от чайной лавки, врученных ему накануне. Немного погодя, Эрвин снова спрятал ключи в карман и поймал себя на том, что впервые за долгое время чувствует себя счастливым.