devastated

Двадцать пятое февраля для Тэхёна был самым любимым праздником когда-то давно. Но дело то, как раз таки в том, что это было давно, не сейчас. В Сеуле в это время обычно ещё холодно, но сейчас же на улице было точно не меньше десяти градусов, за окном золотое, совсем не греющее своими лучами, солнце, их светом пронизывающее тонкие занавески, пропуская в комнату свет наступившего утра. Несколько солнечных зайчиков прыгают по светлому постельному белью, останавливаясь на лице спящего Кима. Синевласый морщится от этого тепла на своем лице, наконец продирая сонные глаза. — Доброе утро, — стоит возле его постели Чонгук, как-то подозрительно улыбаясь. — Я приготовил завтрак. Брюнет покидает комнату, оставляя сонного парня застилать постель. В помещении подозрительно вкусно пахнет свежеиспечёнными панкейками, о любви к которым, как-то проболтался Тэхён, этот запах закладывался в самые лёгкие, заставляя мягко улыбнуться и почувствовать резкий прилив голода. Ким, потягиваясь, глубоко зевает, отмечая, что впервые за долгое время выспался, и идёт в кухню. — С днём рождения! — набрасывается на парня Чонгук, крепко стискивая того в своих обьятиях. — Но, как ты узнал? — с непониманием спрашивает Тэхён, сдерживая ответную, счастливую улыбку, смотря на улыбающегося Чонгука. — Я же не говорил тебе. — Доктор Хван проболтался, — загадочно улыбается Чон, приглашая синевласого за стол. На стеклянном столе стоял огромный муссовый торт, сплошь покрытый сливочным кремом, от которого был так без ума Ким. Рядом стояла чашка любимого апельсинового сока и насколько пирожных, украшенных различными арабесками, бусинами и фигурками. Парень садится за стол, с аппетитом разглядывая все эти блюда. Ему было очень приятно знать, что Гук узнал о его дне рождения, ведь он был все же последним в его жизни, как бы прискорбно это не звучало. За спиной брюнет усиленно скрывал что-то, не собираясь удовлетворять любопытство Тэхёна. — Это тебе, — довольно улыбается Чонгук, протягивая мягкую игрушку Тэхёну, — это конечно не собака, но ты тоже можешь о ней позаботиться. В руках синевласого оказывается большой плюшевый гриб, что своей милой улыбкой покорил сердце Кима. Красная шляпка украшенная белыми пятнами, толстая плюшевая ножка, которая, если держать, создаёт впечатление, будто ты держишь животное. — Я назову её Юби, — растягивает губы в счастливой улыбке, обнажая все зубы. Чонгук выходит с кухни, но сразу же возвращается с фотоаппаратом в руках. — Улыбочку, — нажимает на кнопку он, запечатляя счастливого парня вместе с мягкой игрушкой, о которой тот мечтал. — Ты бы не хотел сходить сегодня в ресторан? — спрашивает Чонгук, сперва прокашлившись. Тэхён по началу не улавливает суть вопроса и продолжает смотреть на торт, но после минуты молчания вдруг понимает, что обращаются к нему. — А? Да, я бы с радостью, — широко улыбается парень, обнажая белоснежные, ровные зубы. *** В огромном помещении бордовых оттенков играет тихая расслабляющая музыка, которая заставляет посетителей забыть о существовании реального мира и насладиться шедеврами этого заведения. Парней отвели за самый отдаленный столик на самую террасу, скрытую панорамными окнами. Все это сделали по просьбе Кима. Парень слишком сильно любит тишину и покой, чтобы делить эту атмосферу с остальными посетителями. — Потрясающе выглядишь, — за широкие плечи обнимает парня Чон, разглядывая его идеально выглаженный смокинг, который сидел на нем, как влитой. Длинные графитовые брюки струились вдоль рельефных ног, скрывая все изгибы молодого тела. Чонгук с жадностью внимал каждое неловкое движение парня, который последний раз был в ресторане уже и не вспомнить точно когда. На брюнете был белый брючный костюм, пошитый на заказ, сверху которого был небрежно накинут пиджак на тон темнее, что создавало почти незримый контраст с его глубокими глазами и волосами, цвета древесной смолы. Чонгук учтиво отодвигает мягкое кресло, приглашая взглядом присесть мило смущенного парня. Меню принесли довольно быстро, что неудивительно для ресторана такого класса. В большие бокалы налили дорогое красное вино, что лишь одним своим видом вызывало эстетический оргазм, в особенности у Чонгука с его любовью к всему такому и, в частности, к самому алкоголю в целом. — Кхм, — прочищает горло Чонгук, нарушаю неловкую тишину, возникшую между ними. — Ещё раз хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделал для моего брата, — брюнет расходится в смущенной улыбке, вспоминая счастливое лицо брата, что впихивал в себя с особым усердием уже не влезающие в него куски пиццы. — Не стоит благодарности, — тут же отвечает Ким, продолжая улыбаться. — Я рад, что сделал его счастливым, — он чуть наклоняет голову вбок так, что взъерошенные волосы спадают на глаза и слегка мотает головой, стараясь вернуть себе видение на брюнета перед собой. — Нет, это правда много значит для меня, — намеренно делает паузу Чон, не зная, стоит ли ему озвучивать следующую часть своих мыслей. — В знак благодарности, я бы хотел исполнить любое твое желание, — он на секунду замолкает, понимая всю рискованность своих слов, ведь этот парень абсолютно непредсказуем и может попросить все, что угодно, но отказываться от них он определенно не станет. — Хочу, чтобы и ты был счастлив. — Поцелуй меня, — через минуту после длительного молчания рассекает тишину своей фразой Ким. — Что? — непонимающе смотрит брюнет на парня, буквально чувствуя повисшую неловкость, исходящую от их столика с новой силой, а в голове чистая пустота смешанная с искренним непониманием происходящего Если бы у Тэхёна была способность к телепортации, то он бы незамедлительно воспользовался бы ей, потому что ситуация, заставшая его врасплох, ничуть не радовала. Да ещё и это глупый вопрос от Гука, ставил его в более неловкое положение. В своих мыслях Ким прикрыл глаза, рассуждая о том, какой же он идиот и проклиная этот чертов вечер. Щеки пылали предательским румянцем, что с потрохами выдавали смущенного Кима, но только стоило ему открыть рот, чтобы хоть как-нибудь оправдать свой внезапный наплыв тупости, как вдруг сомкнутых дрожащих губ коснулись чужие. От неожиданности парень открыл глаза, в голове крутилось уйма вопросов, которые сразу же отошли на второй план, стоило ему почувствовать у себя во рту язык парня. Не в силах сдерживать себя, от накативших на него чувств, парень просто отдался эмоциям и ситуации, полностью отдавая контроль Чонгуку. Горячие губы брюнета нежно перебирали Тэхёновы, слегка покусывая, а после зализывая ранки от своих же зубов. Сердце забилось в ускоренном ритме, кажется, наровясь пробить грудную клетку, вытеснив все органы оттуда. Воздуха постепенно не хватало, а разум стремительно мутнел, показывая лишь черный фон в голове, пропитанный одними только чувствами. Глаза, прикрытые в приступе наслаждения, открывать совершенно не хотелось, Ким сейчас был безумно смущён всем тем, что происходит и как смотреть потом на Чонгука он не знал, отчего хотелось подольше оттянуть встречу их глаз после поцелуя и сам поцелуй оканчивать как-то особого желания не было, поэтому он лишь зарывался в волосы брюнета, оставляя все остальное на потом. Это «потом» правда приходит как-то быстрее, чем он мог себе представить, но ведь, если глаза боятся — руки делают. Тэхён открывает глаза, застланные мутной пеленой, и не может выдавить из себя и слова, отходя от всего случившегося и вообще не зная, что сказать. — Я сейчас смущён не меньше тебя, поэтому давай просто молча доедим нашу еду, — слегка посмеивается Чон, наматывая на вилку сочную пасту, игнорируя косившихся на них людей. Вечер шел своим чередом за исключением того, что оба чувствовали себя очень некомфортно. Хотя лица обоих выражали полный покой и невозмутимость, сердца же полыхали сильнее самой горячей звёзды в этой галактике. Трудно сейчас описать то, что сейчас чувствовал Ким. Он смущен? О да, это ещё мягко сказано. Он влюблен? Возможно, частично, не знаю. Понравился ли ему этот поцелуй? Определенно. Чонгук же сейчас был в полной прострации. Он старался думать о чем угодно, лишь бы в голове снова не мелькали картинки этих пухлых малиновых губ, двигающихся ему навстречу, слегка приоткрытых, чтобы захватить как можно больше воздуха и эти длинные пальцы, что врываясь в его волосы, то и дело оттягивали их и взлохмачивая, предвигали еще ближе к себе. Но вечно молчать было невозможным, поэтому Гук попросил счёт, и парни вышли на свежий воздух, где лицо сразу же обдал холодный ветер, приводящий разум в более и менее трезвое состояние. Тихие улочки обычно шумного Сеула сейчас имели особенную атмосферу. Как назло прохожих почти не было, создавая впечатление того, что они единственные в этом городе, окруженные тишиной пустынных дорог. Теплая рука Гука быстро находит руку синеволосого, переплетая ее со своей и засовывая в карман своего пальто. Все это было сделано совершенно без лишних слов. А бабочки в животе у Кима этот момент готовы были вырваться через глотку, лишь бы больше не томиться внутри. За свою свою жизнь Тэхён никогда не испытывал подобных чувств, и там в кафе, он было потерял надежду испытать их хоть когда-нибудь. Но, чудеса случаются. В раздумьях парень и не замечает того, как они уже стоят около чонгуковского подъезда, но несмотря на это, не заходят. Брюнет ловит ледяные руки парня, согревая своими — горячими, когда тот достает их, поворачиваясь к нему лицом и смотрит в глаза. В свете уличных фонарей Ким выглядит ещё прекраснее. Густой пар выходящий из приоткрытых губ парня, растворяется в холодном воздухе, пока сам парень лишь сильнее кутается в пальто, по-детски морща свой нос. Шелковистые волосы приобретали новый оттенок, от падающего на его лицо света уличного фонаря, контрастируя с его необычайно глубокими глазами. — Лунатик, — в который раз первым прерывает тишину Чонгук. — Ты, кажется, нравишься мне. Позволишь мне, — он мнётся ещё несколько секунд, перед тем, как неуверенно продолжить. — Поцеловать тебя ещё раз? И в ту секунду, когда он начинает жалеть о своих словах и, борясь с желанием оправдаться, сведя все в шутку, его губы накрывают чужие, а беспорядочные мысли растворяются в тягуче-нежном поцелуе.