На пути прошлого

Гермиона проснулась, едва забрезжили первые робкие лучи рассвета. Ночь выдалась слишком мучительной, полной переживаний, воспоминаний, сожалений. Всю ночь она ворочалась, вспоминая разговор с Роном и всё-таки, понимала, что это было правильное решение. Какой смысл жить с человеком, с которым не видишь будущего. Для Гермионы и Рона было всего два пути: бороться дальше за свои отношения, игнорируя очевидные факты, либо же отступить и расстаться, и Рон выбрал. Выбрал за них обоих, не дав шанса ей высказаться. Они ещё не расстались, но что-то внутри подсказывало Гермионе, что это событие не за горами. Они просто отсрочили свой разрыв, не готовые принять его сейчас. На соседней кровати мирно сопела Джинни, вероятно подруга ещё не знала, что Гермиона ночевала в Хогвартсе. Это было к лучшему, она не хотела объясняться с ней. Не сейчас. Младшая Уизли в любом случае захотела бы узнать, что между ними произошло и помирить. Как бы она не любила Джинни, девушка не хотела, чтобы она вмешивалась в её отношения с Роном, хоть он и был её братом. Она откинула давящее одеяло, и без него было тяжело в груди, спустилась босыми ногами на холодный пол. По телу побежали непрошеные мурашки. Тихо как мышка, чтобы не разбудить Джинни, Гермиона прокралась в ванную, чтобы освежить свинцовую голову под прохладным душем. Поток воды, отчасти помог избавиться от навязчивых мыслей, и невольно шатенка стала думать о том, что же ей надеть на завтрашний ужин к Малфою. Нужно было что-то особенное, сдержанное, но в то же время роскошное. Это же ужин у Малфоя! Даже несмотря на то, что они будут там вдвоём. Боже! Она и Люциус за ужином, скажи ей кто-нибудь год назад, что это случится, она бы рассмеялась в лицо этому человеку. Но сейчас обстоятельства диктовали правила, которым Гермиона, в глубине души была немного рада подчиниться. Сама не зная на то никакой причины. А может она знала, но не хотела признаваться себе в этом. Вытирая мокрые волосы белоснежным полотенцем, перед её глазами уже стояли витрины магазинов одежды с многочисленными платьями, о, и без сомнений, нужно было заскочить в «Флориш и Блоттс»! Без книжной обновки она ни за что не выйдет оттуда, как бы сильно этого не хотела. Такова уж была Гермиона Грейнджер! Замотавшись в большое уютное полотенце, она всё также тихо проскочила к окну. Солнце уже поднялось довольно высоко и почти что полностью освещало комнату. Опустив глаза вниз, Гермиона увидела конверт на подоконнике у открытого окна. По всей видимости, птица принесла письмо ночью, когда девушка уже спала. От кого оно могло быть, она не догадывалась. Едва ли Малфой стал бы писать ей ночью, чтобы сообщить время ужина, раскаявшийся Рон? Вряд ли, ведь он наверняка считал, что виновата во всем она. Тогда кто? Гадать не было смысла, и Гермиона решительно распечатала конверт. Немного корявые буквы Гарри она бы узнала из тысячи. «Гермиона! Не представляю, что у вас там случилось с Роном, но он завалился сегодня ко мне на Гриммо и стал просто рвать и метать. Из его невнятных объяснений в перерывах между криками, я понял только то, что вы сильно поругались и расстались?! Я не хочу досаждать тебе разговорами и попытками помирить вас, потому что очевидно это совсем не моё дело, но если тебе нужно поговорить с кем-то и обсудить произошедшее — я к твоим услугам. Рон ушёл. Гарри». Нужно было написать ответ. Гермиона решила, что зайдёт к нему на завтрак, а после пройдётся по Косому, поскольку ей не очень хотелось оставаться наедине с Джинни и её расспросами, к которым она была не готова. «Дорогой, Гарри! Спасибо за твою поддержку. Буду к завтраку. Не забудь открыть камин! Гермиона». Она заметила подлетающего Клиффорда и отдала ему письмо, птица, быстро махая крыльями, удалялась из виду. Около десяти утра шатенка сидела на кухне, попивая горьковатый кофе, на площади Гриммо. Гарри с взлохмаченными волосами и в пижаме сидел напротив, ожидая, когда Гермиона наконец начнёт говорить, поскольку сам не хотел начинать разговор, опасаясь нечаянно сказать что-то лишнее или то, что расстроит её. Девушка не спешила, она медленно помешивала ложкой кофе, уставившись в одну точку. — Знаешь, — она неожиданно встрепенулась, — я ему благодарна. Он сказал то, что я сама не могла признать себе на протяжении последних месяцев. Гарри приготовился слушать, потому что из-за затянувшегося молчания его снова стал одолевать сон, всё-таки в свой выходной он хотел бы поспать подольше, но Гермиона, которая была сегодня полна энергии с самого утра, не смотря на бессонную ночь, не могла ждать. — Не хочу рассказывать тебе всю подноготную наших отношений, но они стали слишком скучными. Теперь я это точно поняла, — она глотнула остывший чёрный кофе. — Не понимаю, почему это я должна была вечно выслушивать его рассказы о матчах по квиддичу, о работе, делать вид, что мне это интересно, когда он даже не пытался изобразить интерес по отношению к моим увлечениям. Гермиона одним большим глотком допила свой кофе и даже не поморщилась. Обычно она предпочитала чай, но сегодня её выбор пал на крепкий чёрный кофе, видимо, таким образом она рассчитывала подзарядиться, чтобы не уснуть до вечера, поскольку бессонная ночь всё равно дала бы знать о себе в конце дня, а может и раньше.  — Он был сильно злой, когда пришёл к тебе? — обратилась к Гарри Гермиона. — Нуу… Если я скажу, что он был зол или расстроен, то совру. — Гарри остановился, подбирая нужные слова. — Скорее он был в бешенстве. — Он вернулся домой? Гермиона скучающе подпёрла щечку правой рукой. — Думаю, что да, куда ему ещё было идти. — Надеюсь, он не натворит глупостей… Она глубоко вздохнула, устремляя свой взгляд на потолок. Она переживала за Рона, несмотря на всё происходящее, он был ей самым настоящим другом, таким же, как и Гарри. Их скрепили десять лет неразрывной дружбы, она знал их как свои пять пальцев. Поддавшись чувствам, Рон мог сделать что-нибудь непоправимое. — Не переживай, я позабочусь о нём, зайду к нему сегодня. Он сказал, что ты теперь будешь жить в Хогвартсе? — Да, так будет лучше для нас обоих, — кареглазая заправила выбившуюся прядь за ухо. Гарри достал, приготовившиеся тосты с сыром и поставил их на стол перед Гермионой. — Ещё кофе? — Лучше чаю, ещё одну чашку этой горькой гадости я не вынесу, — она закатила глаза. — Не хочешь остаться здесь на Гриммо? — спросил Гарри на всякий случай, пока готовил для себя и неё чай, заранее зная, что она откажется, потому что его дом сейчас являлся некой нейтральной территорией, где Рон и Гермиона могут общаться с ним. Если кто-нибудь остался бы здесь, то это автоматически перебрасывало бы его на чью либо сторону. — Нет, будет лучше, если я побуду пока что в Хогвартсе, — шатенка отпила горячий чай, который обжёг ей горло, но она едва заметила это. — Я так и думал. — У меня будет одна просьба к тебе, не мог бы ты после моего ухода написать Джинни и сказать ей, чтобы она не старалась нас помирить. Я в любом случае всегда ценю её помощь, но не в этот раз. — Конечно, я тоже, я думаю, она попыталась бы, но вы должны разобраться во всём сами. Жевали в тишине. Гарри пытался разгадать, что же на самом деле творилось внутри у Гермионы, потому что её лицо не выражало ровным счётом никаких эмоций, с тех пор как она села за этот самый стол. Честно говоря, это его беспокоило, раньше, когда эта парочка ссорилась, Гермиона была ужасно расстроена, плакала и пыталась как можно скорее помириться, теперь же, их временный разрыв как будто совсем не беспокоил её. — Какие у тебя планы на сегодня? — поинтересовался Гарри. — Я думаю заглянуть в «Флориш и Блоттс», к тому же мне нужно купить новое платье… Гермиона замолчала, понимая, что про ужин у Малфоя-то она не рассказывала, вряд ли Рону было дело до этого, когда он переворачивал тут всё в ярости, поэтому, скорее всего Гарри был в неведении. — Так что? Платье просто так, или есть повод, — нарушил её странное молчание друг, убирая посуду со стола. — На самом деле, повод действительно есть… я иду на ужин в Малфой-мэнор. — Она замолчала, ожидая его реакции. — Стоп, что? — его глаза полезли на лоб от услышанного. — Да-да, ты не ослышался. Я ужинаю в воскресенье с Малфоем, — она сохраняла невозмутимое выражение лица. Кажется, общество заносчивого блондина помогло ей научиться иногда, лучше справляться с эмоциями. Для того, чтобы описать удивление на лице Гарри невозможно было даже подобрать никаких подходящих эпитетов. Он был в шоке. — Это просто безрассудно, но я не стану тебя отговаривать, поскольку знаю, что это будет бесполезно. Ты же всё уже решила. Гермиона облегчённо вздохнула, ещё одну нотацию от Гарри по этому поводу, она бы точно не выдержала. Их задачей было раскусить этого хитрого змея, чем она, собственно говоря, и занималась. Но если так подумать, это стало уже её личной задачей, она была ближе всех к нему, и шансов у неё было, конечно же, больше. В глубине души её внутренний голос тихо, но настойчиво шептал ей о том, что это опасная игра, которую затеял Малфой, ведь неспроста он пригласил её. Была какая-то скрытая цель. Её просто не могло не быть. Она ни на секунду не должна была забывать, кто этот человек и он не гнушался любыми способами для достижения своей цели. Но какой бы опасной ни была игра, ей оставалось следовать правилам, написанным им, потому что усмирить её разыгравшееся любопытство мог только он — Люциус Малфой. И пока что в этой игре он определённо вёл.  — За это я тебя ценю, Гарри, я знала, что ты поймёшь. — Только не увлекайся, — он широкой ладонью поправил волосы, — одно дело пошпионить за ним в замке, а другое дело, заявиться на ужин в его особняк! — Я знаю, это всего лишь возможность узнать получше о происходящем. Не волнуйся, я всё предусмотрела, — она попыталась выдавить из себя уверенную улыбку. Конечно, она ничего не предусмотрела. Гермиона Грейнджер просто наивно полагала, что он не тронет её и не сделает ничего плохого. Откуда у неё была такая уверенность? Неизвестно. Но в его глазах, ей удалось всё-таки прочесть кое-что, поэтому она знала точно, что его, как и её пожирало любопытство. Ну ладно, для Люциуса Малфоя слово «пожирало» было слишком эмоционально-окрашенным, но пока это любопытство было, Гермиона знала, что он не причинит ей зла. Вопрос в том, сколько продлится это «пока»… * * * В «Флориш и Блоттс» она провела около часа, изучая новинки литературы, прикидывая, сколько ей денег понадобится, чтобы скупить все понравившиеся книги. А ведь ей ещё нужно было оставить приличную сумму для покупки платья. В голове всплыли слова Люциуса о том, что она спит с книгами. Шатенка ухмыльнулась. Теперь ей действительно придётся спать с книгами и, похоже, надолго. Перспектива была довольно мрачной. Удивительно, но сегодня она не купила ни единой книги, то ли потому что боялась, что ей не хватит на платье, то ли потому что не хотела пополнять свою немаленькую библиотеку ещё одной книженцией, которую, действительно, придётся читать в полном одиночестве перед сном в холодной постели. Гермиона прошла через «Дырявый котёл» на Чаринг-Кросс-Роуд, в полной уверенности, что платье ей нужно купить именно в магловском магазине. Она хотела выглядеть безупречно, чтобы у Малфоя не осталось ни единого шанса раскритиковать её за внешний вид, возможно, покупка в магловском магазине одежды, была не лучшей идеей, но так она могла бы его удивить. Если признаться самой себе, ей хотелось его удивить. Медленным шагом, двигаясь вдоль шумной улицы, она заметила на витрине магазина тёмно-изумрудное платье, которое сразу приковало её внимание. Платье было до невозможности простым, но таким изысканным, глубокий квадратный вырез, длинные рукава и юбка до колена, ниспадающая вниз легкими волнами. То, что нужно! К этому платью у Гермионы как раз была пара бежевых лодочек на каблуке, поэтому она должна была купить его, сколько бы оно не стоило. Заполучив платье, девушка трансгрессировала в «Дырявый котёл», а оттуда переместилась через камин в гостиную Гриффиндора. Никого не было, скорее всего, студенты отправились отдохнуть в Хогсмид. В комнате не было и Джинни, гадая, куда она могла уйти, Гермиона заметила сову на подоконнике. Птица дремала, держа в клюве письмо. Она взяла маленький аккуратный конверт и распечатала его. Записка состояла всего из нескольких слов, не было сомнений, что она была от Малфоя. «Ужин в 7. Я открою для вас камин. Люциус Малфой». Почерк был мелкий, с небольшим наклоном вправо, буквы выходили идеально ровными. Даже писать у него получалось чересчур правильно и красиво. Она отпустила птицу, потому что смысла писать ответ не было. Джинни так и не вернулась к отбою, должно быть она останется у Гарри на выходных, что ж, тем лучше было для Гермионы. * * * Шатенка крутилась перед своим отражением в зеркале, рассматривая себя со всех сторон. Платье идеально подчёркивало её маленькую стройную фигурку. Волосы она заколола в низкий пучок, открывая длинную белоснежную шею. Ничего лишнего. Пора. «О, Мерлин! Надеюсь, я выживу после сегодняшнего», — эта мысль была последней в её голове, прежде чем она кинула порох себе под ноги и переместилась в Малфой-мэнор. Девушка зажмурила глаза и боялась их открыть. Сейчас она увидит это мрачное место, с которым связаны одни из самых страшных воспоминаний в её жизни, где ей был оставлен шрам Беллатрисой Лестрейндж. Так и стоя, не осмелившись открыть глаза, она услышала насмешливый голос хозяина имения: — Вы так и собираетесь стоять там, мисс Грейнджер? Так сильно не хотите видеть меня, что аж зажмурились? — он засмеялся. Гермиона открыла глаза, понимая, как глупо она выглядела только что. Люциус Малфой стоял перед ней, протягивая руку, предлагая помощь: вдруг споткнётся об небольшую решётку внизу камина. Она протянула ему свою маленькую ладошку, которую он крепко сжал. По телу пробежалась волна мурашек, его ладонь была такой крепкой и тёплой. Серые изучающие глаза встретились с её карими немного напуганными, и новая волна мурашек покрыла её спину. Она довольно резко одёрнула руку, когда туфли оказались на паркете, не понимая реакции её тела на простое прикосновение Малфоя, на что он лишь усмехнулся уголками губ. Шатенка сильно удивилась, когда увидела не мрачную гостиную с удушающей атмосферой, а большую светлую комнату. Свет исходил не от свечей, а от хрустальных люстр, подвешенных под потолком. Каменные стены и колонны уже не казались почти что чёрными, наоборот, они были белыми. Сейчас это место можно было бы назвать уютным. Ничего не напоминало о прежней обстановке в имении. Малфой молчал, пока она осматривала гостиную, с явно не скрываемым удивлением, его же глаза блуждали по её телу. Зелёное платье. Почему именно зелёное? В любом случае оно выгодно подчёркивало все прелести её тоненькой фигуры. Волосы не скрывали её длинную нежную шею, как будто бы созданную для того, чтобы её покрывали поцелуями. — Ожидали увидеть мрачное жилище слизеринца-затворника? — поинтересовался Малфой. — Не знаю, в любом случае, я помнила его совершенно другим, — ответила Гермиона, проходя мимо книжных полок. Библиотека и правда была внушительная, очень много книг, связанных с историей, книг по тёмной магии Гермиона, к своему облегчению, не заметила. «Конечно, он не будет их держать у всех на виду, глупая». Мимо глаз не ускользнула и парочка магловских авторов: Лев Толстой, Эрнест Хэмингуэй, Марк Твен. А вот это уже интересно. Презирает маглов и грязнокровок, при этом читает их литературу. Люциус шагал за ней попятам, и Гермиона спиной чувствовала его пристальный взгляд на себе. — Хозяин, Норт, закончил, ужин готов… Здравствуйте, мисс — в гостиной появился маленький эльф. Гермиона обернулась, в проходе стояло ужасно милое создание, застенчиво смотревшее в пол. В груди защемило от воспоминаний о Добби. — Хорошо, мы позовём тебя, если что-то понадобится, — Малфой махнул рукой. Эльф кивнул, и его большие уши затряслись в такт головы. — Эльф выглядит вполне прилично, неужели вы не морите его голодом или что-нибудь в этом духе? — спросила Гермиона. — Не вижу в этом смысла, Норт прилично исполняет свои обязанности. — Скажите ещё, что у него есть своя комната, — усмехнулась Гермиона. — А что вас так удивляет? Комнаты нет, но есть довольно просторный чулан, ему нравится, по крайней мере, не жалуется. — Ещё бы, — фыркнула шатенка. — Если вы закончили рассуждения о правах эльфах, предлагаю пройти в столовую, — он слегка поморщился. Очевидно, разговоры про эльфов не были его любимой темой, но Гермиона отметила у себя в голове ещё один пунктик в списке, характеризующем обновлённого Малфоя, узнав, что он обращается с маленьким эльфом вполне сносно. — С удовольствием, — кивнула Гермиона. В следующую секунду произошло то, чего девушка никак не ожидала: Малфой галантно слегка приобнял её за талию и повёл в сторону столовой. Ничего больше, он даже не смотрел на неё. Опять его касание вызвало едва заметную дрожь. Но он-то заметил. Точно заметил, хоть и не подал виду. Просто шёл рядом, крепко держа её за тонкую талию, как будто это само собой разумеющееся, как будто, так и должно быть. Гермиона переступала на ватных ногах, не падая только потому, что его рука держала её. Сейчас столовая была совсем не похожа на ту, в которой она была последний раз. Она тоже преобразилась, подобно гостиной здесь стало намного светлее и уютнее. Камин был зажжён и распространял тепло и свет по всей комнате. Напротив стоял дубовый стол с массивными ножками и стульями с высокими спинками. На столе в замысловатом золотом подсвечнике свечи, которые создавали дополнительное живое освещение в доме. Накрыто было на двоих. Малфой отодвинул стул, приглашая Гермиону сесть, после чего сам сел напротив. Слишком учтиво. Надо ждать подвоха. Не может быть всё так гладко. Хорошо, что стол был довольно большим, и Люциус сидел не так близко, она бы просто не выдержала его любопытного, изучающего взгляда, который чувствовала на себе с того момента как появилась в мэноре. — Вино? — предложил Малфой. — Я не знал, какое вы предпочитаете, поэтому тут есть и белое и красное. — Как мило и предусмотрительно с вашей стороны. Предпочитаю красное, — сказала Гермиона и принялась за салат. — Тогда и я, пожалуй. Блондин наполнил два бокала почти что до краёв и отлеветировал один шатенке. «Так, такими темпами, мне нужно следить за количеством алкоголя», — мелькнуло в голове. — Как ваши попытки поймать меня на чём-нибудь незаконном? — он отпил глоток вина. — О, я ещё даже не приступала, — Гермиона одарила его ехидной усмешкой. На самом деле ей в этот момент так и хотелось показать ему язык, но это был бы поступок совсем маленькой и неразумной девочкой, которой она себя не считала. Малфой вёл себя слишком слащаво и ещё эти напускные манеры, неуместный флирт! — Отчего же, я думал, вы уже что-то смогли нарыть, — он смотрел прямо на неё, отправляя очередную порцию салата в рот. — Ага! Так значит, всё-таки есть что! Я так и знала, — воскликнула Гермиона. — Вы недооцениваете мои способности манипулировать людьми. Как думаете, почему я вас пригласил? — У нас был уговор. — Да, но кто именно придумал условия этого договора? — риторический вопрос. Теперь девушка точно поняла, зачем она здесь. Он устроил весь этот цирк, чтобы просто держать её рядом. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе — древняя китайская мудрость. Он придумал эту сделку, чтобы заманить её на ужин в мэнор. Узнай она что, он мог бы легко прочитать это в её мыслях. Легилиментом он был на редкость способным, так что он просто проверял её. Но было что-то ещё. Они были и так достаточно близко друг к другу, встречаясь на занятиях. Гермиона решила, что разберётся с этим позже. В этот момент она поняла, то ему есть, что скрывать. «Вот мерзавец! Настоящий ханжа и педант!» Как сильно ей хотелось высказать это всё ему в лицо, но она сдержалась. Сейчас Гермиона была не в том положении, опасно было злить хозяина поместья, находившись за одним столом. Поэтому вслух она произнесла лишь это: — Идея ваша, видимо любопытство берёт верх, даже над таким человеком как вы. — Таким это каким? — он вкрадчиво наклонил голову. — Хотите, чтобы я описала вас? — Попробуйте, — он пожал плечами, — не хватит эпитетов. Малфой налил себе ещё вина в бокал. — Вы только что продемонстрировали мне одно из своих невыносимых качеств — самовлюблённость. Вы ошибочно считаете, что лучше всех вокруг. Я бы описала вас как человека самовлюблённого, необоснованно гордого, расчётливого и холодного. Я бы сказала вам ещё больше, но боюсь, не понравится. Гермиона сама не заметила, как допила бокал вина, и вот язык говорил более раскованно. — Так уж невыносим? — Простите? — шатенка не поняла вопроса. — Так вы сидите за столом с самым невыносимым человеком в мире, верно? — Вы сами знаете ответ на свой вопрос. Какие у меня к вам могут быть чувства, кроме недоверия, неприязни и страха? Его лицо оставалось невозмутимым, но в это мгновение, Гермиона могла поклясться, что в его глазах промелькнуло сожаление, возможно грусть. С таким человеком как Люциус Малфой оставалось только учиться читать эмоции и чувства в глазах. Поскольку по его лицу было не возможно ничего понять. — Вы боитесь меня, мисс Грейнджер? — он перестал жевать. Вопрос был простым, но застал врасплох. Как она могла так сглупить. Сказать ему, что боится. Гриффиндорка боится! — Я не знаю. А что я должна чувствовать по отношению к вам? — Вы ничего не должны чувствовать по отношению ко мне. По крайней мере, точно не страх. Я не причиню вам зла. — И я должна вам верить? — Нет, но можете постараться. Ей показалось, что сейчас он говорил искренне. Но как она могла верить ему после всего? Учитывая то, что он специально заманил её в мэнор, очевидно в своих целях. Пока что все козыри были в руках у Люциуса, отрицать это было бессмысленно. Играем по его правилам. Малфой щёлкнул пальцами и у камина появился эльф. — Принеси мне бутылку виски и смени блюда, — он посмотрел на бокал девушки, — и ещё красного вина. — Эльф кивнул и исчез. «Так, это уже интересно, Люциус Малфой решил напиться». Интересно, но опасно — кто знает, что взбредёт ему на пьяную голову. Гермиона уже видела его в нетрезвом виде, но тогда было всего несколько бокалов красного. — Вам не предлагаю. Виски это слишком, для нежной Гриффиндорской принцессы, особенно такой правильной, — Малфой налил жидкость цвета янтаря в стакан. — То есть, если я всё-таки соглашусь, то это будет слишком неправильно для меня? — с вызовом спросила Гермиона. Неважно чего он добивался и неважно, что возможно она шла на поводу его провокаций. Нужно было держаться уверенно. Едва ли виски поможет в этом, но если он пьёт и ничего не боится, почему бы ей не поддержать, вдруг расколется, скажет что-то, что выдаст его. — Тогда вы разобьёте все мои доводы о вас в пух и прах, окончательно, мисс Грейнджер, — Люциус, заправил прядь платиновых волос за ухо. — Прекрасно, не откажу себе в этом удовольствии, лейте, — шатенка подняла брови. — Я так и думал, — Малфой усмехнулся, налил половину стакана и отлеветировал его девушке. — Не забывайте, я первая, кто нарушал всевозможные правила в школе, причём мелкие нарушения это не по мне, если нарушать, то по-крупному, — виски обжёг горло. — О да, странно, что в этом году, вы ещё ничего не умудрились натворить, — Люциус залпом допил виски. — Год только начинается и, едва ли меня можно назвать правильной… Я бы предпочла рациональная. После стакана виски беседа потекла, на удивление не так напряжённо, Гермиона уже была, откровенно говоря, пьяна, видимо, поэтому, не замечала его язвительных подколов, либо же не хотела замечать. Сейчас её внимание больше привлёк внешний вид Малфоя. На пьяную голову лезли всякие мысли, которые никак не могли и не должны были относиться к такому мужчине, как Люциус. Она думала о том, как же восхитительно он был сложен. Широкая грудь, плечи, которые скрывались за тонкой тканью белой рубашки, были просто созданы для того, чтобы царапать их ногтями в порыве страсти. Просто до невозможности красивые черты лица: широкий подборок, острые скулы, выразительные серые глаза. На рубашке было расстёгнуто две пуговицы, если там и были бы волоски, то очень светлые. Его голос был таким холодным, но в то же время мягким, словно обволакивающим. Несомненно, он был привлекательным, даже очень. — Тишина немного удручает, не находите? — очень тихо спросил Малфой. — Тишина или всё-таки моё общество? — она должна была убедиться. — Если бы мне было неприятно ваше общество, я бы не пригласил вас на ужин. — То есть вы не скрываете, что оно вам приятно? Спиртное удивительно быстро способно снять неловкость в общении и позволяет говорить то, что никто не осмелился бы сказать на трезвую голову. — Я не сказал такого, — Люциус ещё глотнул обжигающего виски. — Я сказал, что ваше общество мне вовсе не неприятно. Разница есть. Поэтому, предложу то, что хотел изначально, пока вам не стало важно приятно ли мне ваше общество. Давайте включим музыку. — Я не против, — девушка мотнула плечами. Жест, кажется, выглядел немного неуклюже, потому что Малфой еле удержался от улыбки. — Там в конце зала, поставьте первую пластинку, — он махнул рукой позади Гермионы. Встать оказалось сложновато, координация уже покидала шатенку, дело усугубляли каблуки, на которых она так и норовила упасть. Медленно она поплелась в сторону граммофона. Он стоял на высоком комоде, в ящиках которого были пластинки. «Так, что тут у нас… Хм… Классика, да ещё и русская, удивляете, мистер Малфой». Девушка поставила первую пластинку — Чайковский. По залу разнеслись умиротворяющие звуки скрипки. «Что-то больше похоже на свидание, чем на ужин, на котором я пытаюсь добыть информацию!» За этот вечер Гемиона толком ничего не узнала. Но это не было проблемой, во всяком случае, уже не волновало сейчас. Проблемой стало то, что Люциус Малфой открывался ей с совершенно другой стороны. С той, с которой не должен был для того, чтобы она и дальше считала его бессовестным подлецом. Он вёл себя слишком вежливо для человека по фамилии «Малфой» и это совершенно сбивало с толку. Развернувшись, чтобы сесть обратно на стул, потому что ещё немного и ей казалось, что она упадёт, шатенка столкнулась с пожирающим взглядом Малфоя и пока она, пошатываясь, шла в его сторону, он смотрел. Гермиона плюхнулась на стул. — Расскажите, каково было в Азкабане? — вопрос вырвался прежде, чем она успела подумать. Люциус молчал, и она уже подумала, что тот не собирается отвечать, но вот он отодвинулся от стола, встал со стаканом в руке и заговорил: — Ужасно. Невыносимо ужасно… Каждый день ты находишься в тёмной сырой камере без возможности нормально помыться или поесть. Из звуков можно лишь услышать свой тихий, сводящий с ума шёпот или крики сокамерников ночью. Большинство из них были безумными. Азкабан с дементорами так действовал. Мужчина стал мерять шагами зал. — И ты не знаешь, сколько времени ты там провёл, день, месяц или год. Уничтожающее, всепоглощающее чувство обречённости от которого никуда не деться… — Мне так жаль… — Гермиона не понимала, почему она жалела его. — Жаль? Вам жаль? — он говорил очень тихо. — Да мне жаль, и я даже не знаю почему. За последнюю неделю я заметила, что в вас что-то изменилось с нашей последней встречи, ещё тогда во время войны. — И что же? — блондин теперь направлялся в сторону девушки. — Сейчас мне кажется, вы бы не стали служить Тёмному Лорду, — растерянно зашептала она. — Вы правы, не стал бы, обсудим это в другой раз — послышалось в ответ. «Что? Будет другой раз? Какой это такой другой раз?» Люциус теперь стоял слева от неё, чуть склонившись. Скрипка всё ещё тихо играла на фоне. Он поставил пустой стакан на стол и протянул руку Гермионе. — Потанцуем? — Не уверена, что… Малфой уже схватил её за руку и повёл в центр зала. Гриффиндорка послушно тащилась за ним. Его руки легли на её талию и дыхание на мгновение перехватило. Он притянул девушку ближе к себе. Гермиона жутко тормозила, поэтому он закинул её руки себе на шею. Теперь их лица были в паре сантиметров друг от друга. Его горячее дыхание вперемешку с запахом спиртного, вишнёвых сигарет и его одеколона, обожгло правую щёку и заполнило весь находящийся воздух вокруг. Нужно было отдать должное, в танце он вёл превосходно. Если бы не его крепкие мускулистые руки, удерживавшие Гермиону всё время на ногах, она давно бы уже запнулась и упала. — Я думаю, вы переборщили с алкоголем, Гермиона — он назвал её по имени, чего раньше никогда не делал. — Попытка перепить вас оказалась неудачной, — её руки соскользнули и мягко поползли вниз. Девушка сжала рубашку мёртвой хваткой, остановившись чуть ниже плеч. — Только не порви, — послышалось над ушком, — я держу тебя. О да, ей безумно хотелось порвать эту рубашку и коснуться горячей, мраморной кожи Люциуса Малфоя, почувствовать её тепло своим телом. Покрыть каждый миллиметр его тела поцелуями. Его шёпот сейчас был совершенно другим, таким волнующим, проникающим под кожу, заставляя её покрываться мурашками. Внизу живота приятно затянуло, а воздух загустел или это дышать стало тяжелее. Она ещё сильнее вцепилась в его рубашку и придвинулась ближе. Малфой даже не отстранялся. «Мерлин! Что я делаю?! Остановись, Гермиона! Это, Малфой, чёртов, Малфой! И сейчас он специально соблазняет тебя!» — внутренний голос просто кричал ей уйти. Пара медленно кружила под музыку, Люциус продолжал держать её за талию, не давая упасть. Он покружил Гермиону вокруг неё же самой, что было не самой подходящей идеей, она уткнулась ему в грудь, потеряв равновесие. — Если я тебя сейчас отпущу, мне кажется, ты упадёшь… — Нет, не отпускай… Потанцуем ещё, — шатенка перебила его, боясь, что сейчас всё закончится и он снова станет таким холодным и отстранённым. Блондин улыбнулся. Когда они перешли на «ты», Гермиона не знала. Она уже ничего не понимала. Сейчас её волновало только то, что Малфой делал с ней. Её тело теперь не слушалось и просило большего, а разум кричал ей о том, что нужно остановиться, но она продолжала таять в его объятьях, не внимая внутреннему голосу. Левая рука Люциуса скользнула немного ниже по бедру, легко поглаживая кожу через платье. Кончиками пальцев правой руки он скользил по спине, оставляя дорожки из мурашек. Боже, этот мужчина только касанием пальцев довёл её до пограничного состояния. Внезапно, Гермиона почувствовала что-то холодное за своей спиной. Это была стена! Она была зажата между каменной стеной и широкой грудью Малфоя, а пластинка, похоже, давно закончилась. Его пальцы уже настойчивее гладили по бедру. Она не чувствовала страха, только сильное возбуждение, полностью затуманившее её голову. Мягкие губы коснулись шеи, покрывая её нежными поцелуями. С губ сорвался предательский стон. Гермиона обняла его за шею, хотя следовало бы, наоборот оттолкнуть. «Нет, нет, нет! Мы просто пьяны, это всё неправильно, мне нужно остановить его». — Мистер Малфой, — из-за сбившегося дыхания было сложно вообще произнести хоть слово. — Ммм, — он так увлеченно целовал её шею, что даже не захотел оторваться. Левой рукой он раздвинул пошире ноги девушки в стороны и тут же подхватил её ножку, обвивая вокруг своего бедра, теперь ему открывалось гораздо больше возможностей, которыми Люциус не мог не воспользоваться. Правую руку он сомкнул на горле Гермионы, удерживая её шею в нужном положении, чтобы подставлять под свои ласки. Его пальцы уже забирались под платье, нежно щекотали кожу на внутренней поверхности бедра. Ну почему? Почему он так привлекает её? Почему? Почему она не может сейчас просто оттолкнуть его руку? В висках стучал пульс с такой силой, что казалось, что голова сейчас треснет от нахлынувшего возбуждения. Она снова застонала Малфою на ухо. — Пожалуйста…остановитесь, — дальше так не должно продолжаться. Сейчас он просто воспользуется положением и затащит её в постель. Люциус провёл горячим влажным языком по пульсирующей артерии на шее, потом слегка прикусил и тут же снова очертил языком это место. Поднялся выше дорожкой из поцелуев к уху. Голова просто отказывалась думать. — Почему же? Я только что слышал, — он прикусил мочку, — как тебе нравится то, что я делаю. С её губ снова сорвался бесстыдный стон. А Малфой наслаждался тем, как он легко соблазнял эту наивную девчонку. «Либо сейчас я ухожу, либо это обернётся непоправимой кошмарной ошибкой!» — сказала Гермиона сама себе. В этот момент губы Люциуса накрыли её. Если бы Гермиона знала раньше, что поцелуи могут приносить такое удовольствие. Люциус Малфой целовался превосходно; каждое движение его губ и языка было отточено до мелочей. Даже здесь он был идеальным! Гермиона попала будто в полузабытье, вжавшись в мужчину всем телом. Руки Люциуса же очерчивали её талию, бёдра и устремились к груди. Поцелуй превратился из лёгкого и невесомого в более требовательный и страстный. — Нет, хватит! — шатенка, попыталась опустить ногу и оттолкнуть его от себя. Получилось плохо, но он отодвинулся от неё на несколько сантиметров, только лишь потому, что сам захотел. Гермиона никогда в жизни бы не смогла бы оттолкнуть его от себя собственными силами, слишком маленькой и хрупкой была эта девушка по сравнению с высоким и крепким Малфоем. — Отпустите меня, я хочу домой, — прошептала она, всё ещё шокированная происходящим. Люциус отступил на шаг назад, давая возможность выбраться из его оков. — Как скажете, мисс Грейнджер, — он тяжело вздохнул и бессильно опустил руки, — не смею вас задерживать. Она предотвратила ошибку, смогла оттолкнуть его, сильно желая. В смешанных чувствах Гермиона почти что бегом вернулась в гостиную, Малфой не стал провожать. Она обернулась в последний раз и залезла в камин, бросая порох под ноги.