Неизлечимая болезнь

      Неспешные хлопки сопровождались неподдельным смехом:       — Ах-ха, они прицепились к твоим исследованиям механизмов и нацепили на тебя смерть Сохре. Смотрю они совсем не изменились!       — Заткнись. Если дельного ничего говорить не будешь, то я ухожу. Мне надо закончить свои дела.       — Дела? Тебя послали сюда, чтобы найти все записи оригинала, оставленные в прошлые годы пребывания здесь, ты справился на отлично. Ещё и такую суету навёл.       В салоне кареты сидели два человека с совершенно одинаковым цветом волос. Лишь причёски и одежда отличались: один одет в длинные зеленые одежды академии, а у второго до подола тянулся чёрный плащ, под которым виднелись лишь темно-синие штаны с высокими сапогами на небольших металлических подъёмах.       — Я всё сказал. Мне надо идти, — ученый встал, но у его шеи оказалось лезвие кинжала, не давая двинуться дальше.       — Не спеши. Тебя заждались с отчетностью. Но кроме основного задания есть что-то ещё о чём ты молчишь? — остроконечная маска скрывала лицо собеседника, открывая вид лишь на нездоровый оскал.       — Строить из себя нечто важное не следует передо мной. Ты – жалкая копия, способная только бегать по всему Тейвату как верная псина, — выплюнул парень, придвигаясь ближе.       — Да, у тебя есть полноценное имя. Ты идеален по его мнению. Так что грязную работу оставь мне, я уже приказал рядовым убрать любой хвост, можешь не нервничать.       — От тебя мне ничего не надо. Помалкивай.       — Ух ты! — вдруг рука человека в маске сорвала с пояса небольшую колбу с необыкновенно яркой жидкостью внутри. — Где ты такое нашёл?       — Давай, сломай, я посмотрю как ты корчишься в предсмертных муках, — Зандик не стал паниковать из-за бессовестной кражи.       Снова легкомысленный смешок:       — Ладно, иди. Учти, даю время до полуночи. О махаматрах не волнуйся, наши песики с ними разобрались.

***

      Суд признал Зандика виновным. Зрителей не пускали, поэтому в процессе участвовали только влиятельные и известные учёные на пару с махаматрой. Причём доказательств причастности к убийству Сохре они не нашли. Свою роль сыграла репутация Зандика, который до определённого момента открыто заявлял о своих идеях.       Бай Чжу видел краем глаза светлую макушку, когда его выводили из зала суда. Махаматры должны были сопроводить преступника до границы региона. В пустыню.       Это ужасно. Человек без подготовки не продержится и суток. Своеобразная казнь, изощренная, жестокая.       — Что будешь делать? — осторожно спросила Чан Шэн.       — У него определённо есть план. Переживать не стоит. А я... — лекарь тяжело вздохнул.       В груди щемило, они не виделись весь судебный процесс, который занял чуть больше трех недель. Бай Чжу думал сойти с ума будет легче, чем томиться в ожидании — он стал зависим от присутствия другого человека. До болезненного хотелось, обнять несносного, буйного, бессовестного, но любимого учёного.       Запираясь в доме, он стал похож на ушедшего в затворничество чудака. Ел мало, пил только мятный чай до тошноты. Иногда невольно напрягал слух, ожидая, что дверь без спросу откроет своевольная рука и на пороге покажется любимый силуэт.       Очередной день подходил к концу. Закат разлил багровый цвет по горизонту, оплакивая своё одиночество.       «Солнцу не встретиться с луной. Они обречены лишь на пару секунд разглядеть друг друга при передаче полномочий в небе».       Зандик точно солнце. Палящее, пылкое, наделенное силой сравнимой с Архонтами. Он горел своими идеалами, своими чувствами и желаниями. Изнутри изживая себя, причинял боль собственной душе. В первую очередь эта звезда ненавидела себя за невозможность смириться с несовершенным миром вокруг.       Луна — безмолвный Бай Чжу, томно взирающий на Солнце. Скрываясь в ярких лучах, он был совсем непротив оставаться незамеченным, чтобы только один единственный мог им любоваться. Своим мягким сиянием ему одному было позволено приводить Солнце в податливый трепет. Вечно оберегающий все тайны мира, он притягивал, манил.       — Мои слова ему не помешают. Разве что выговор смерти остановит его, — сидя на кухне, Бай Чжу отчего-то поёжился.       Зябко, хотя на улице ещё не ночь, чтобы так похолодало.       — Мы уже пытались подарить ему мучительную смерть, — рептилия подняла голову.       — Тогда придётся подарить её мне, — безысходность в словах давила на голову.       Хотелось плакать. Очень громко кричать. Вот только сил не находилось.       — Я поддержу любое твоё решение, — покладисто согласилась рептилия.       Последнее время и она помалкивала. Чувствовала вину за то, что ничего не смогла предпринять в сложной ситуации, а когда Бай Чжу нуждался в поддержке – вероломно укусила заботливую руку.       На этот раз следовало сделать всё идеально. План созрел быстро, хотя всё зависело от действий непредсказуемого Зандика. Бай Чжу ещё некоторое время смотрел в пустоту, точно для себя решив покинуть и Сумеру, и учёного, как вдруг по телу прошлось незнакомое тепло.       Ни с чем несравнимое чувство сопровождалось золотым сиянием перед глазами. В воздухе материализовалась маленькая звезда, не слишком яркая, чтобы можно было за ней проследить. Словно не ощущая притяжения, она в своём темпе прошла сквозь сложенные вместе руки на столе.       — Не может быть, — Чан Шэн не поверила глазам, заметно оживившись. — Это то о чем я думаю?       Задержав дыхание, Бай Чжу открыл руки – на столе лежала небольшая брошь с зелёным кристаллом по середине. На ней изящной линией вырисовавывалась метка дендро стихии.       «— Мы наблюдаем за тобой».       Случись подобное до встречи с Зандиком, он бы обрадовался. Однако отныне всё выглядело как предательство.       — Бай Чжу? — осторожно спросила змея, заглядывая в искаженные душевными муками черты лица.       — Чтобы получить это... — пальцы провели по зелёному ободку вокруг изумруда. — Я должен был расстаться с воспоминаниями о прежней жизни, где была моя семья, может, дом, друзья и принять решение пойти на самоубийство.       Положив голову на сложенные руки, лекарь судорожно вздохнул. Плотина грозила пасть под напором рвущихся наружу эмоций. Нельзя, чтобы Зандик увидел глаз Бога. Всё же он мог помочь в успешном выполнении плана для побега.       Далеко дар спрятать не получится, он будет при любой возможности перемещаться поближе. Бай Чжу спрятал его не верхних полках в прихожей, тихо прошептав:       — Полежи пока здесь. Отказываться от тебя я не намерен, но надо подождать.       Словно услышав, глаз Бога согласно замерцал.       — Я прослежу за ним, — рептилия видимо хотела поближе рассмотреть безделушку, до сих пор мало веря в происходящее.       Чан Шэн заползла на полку, закрутившись спиралью вокруг глаза Бога, скрыв его сияние от стен дома. Лекарь хотел что-то сказать, как вдруг снаружи дома послышались поспешные шаги.       Сойти с небольшой лестницы парень не успел — дверь открылась, впуская прохладу сумерек. На фоне кровавого заката мерцали чистейшие кварцы.       Мгновение молчания, в котором оба застыли словно каменные статуи. Первым спустился Бай Чжу, спрыгнул и заключил учёного в крепкие объятия. В ответ послышался облегченный выдох. Зандик дышать боялся, ожидая первой реакции, но через секунду он подхватил возлюбленного на руки.       Зайдя в гостиную, Бай Чжу посадили на диван. Холодные пальцы взяли лицо, поднимая вверх. Зандик принялся нетерпеливо целовать, ведя дорожку требовательных прикосновений от виска к щеке, потом накрыл губы. Мучительно-томительные движения разжигали желание, влажные звуки и шумное дыхание дразнили слух, но никто не отстранялся.       Руки лекаря намертво вцепились в рубашку на плечах, притягивая ближе, так чтобы затеряться в чужой власти. Это мог быть их последний поцелуй, поэтому Бай Чжу отдавал все свои чувства. Извинялся наперёд за боль, которую им придётся пережить.       — Даже не проси, — Зандик отстранился. Их губы были на расстоянии меньше миллиметра. — По лицу вижу о чем ты думаешь. Не пущу.       — Зандик, — судорожно позвал Бай Чжу, отбросив все планы. Он попытался дозваться к человеческому нутру, что порой отзывалось из глубин песчаного пекла: — Так нельзя. Мы не сможем жить для себя, стремиться к своим идеям. Не так должно быть в отношениях – мы слишком зациклены друг на друге.       — Пусть. У нас будет так. Не смотри на других.       — А как же твои стремления? На работу и поиски механизмов будут уходить годы. Отпусти меня, Тейват не безграничен. Где-то нам суждена новая встречая.       — Ты тоже моё стремление, что же ты не понимаешь, — учёный снова поцеловал, языком намеренно проникая чуть глубже положенного, отчего другой тут же зашелся в кашле. — Почему ты говоришь в ущерб себе? Ты же сам скучал, хочешь сбежать со мной-       — Да потому что я вижу, что у нас нет будущего! — в сердцах воскликнул лекарь и тут же перешёл на шёпот: — Я это делаю ради нас, послушай, умоляю. Отпусти...       Лицо Зандика внезапно как застыло, а глаза загорелись недобрыми намерениями. Он тут же встряхнул голову, видимо прогнав дурные мысли. Опустившись на колени, парень принялся целовать дрожащие руки:       — Нет-нет-нет, — щекой потерся о тыльную сторону ладони. — Я могу создать будущее, которое тебе не видно. Ты столько нового сможешь изучить, столько найти, это я гарантирую.       Бай Чжу отчаялся, когда руки ученого сместились к пояснице, придвинув ближе к нему. Учёный расслабился, почувствовав знакомый запах мяты на одеждах, стараясь затеряться в слоях лёгкой домашней ткани.       — Совсем тощий, ты скоро за порывами ветра будешь скитаться, — поднимая недовольный взгляд, осудил Зандик.       — Может получу благословение Анемо Архонта, — горько усмехнулся тот. Пальцы принялись накручивать голубые локоны на пальцы. — Как ты ушёл от махаматры?       — Избавился от них как только мы зашли в джунгли, — сознался тот. — Собирайся, мы сейчас же уходим.       — .... — Бай Чжу выдохнул. — У меня нет выбора?       — Нет. У тебя есть я.       — Мне мало тебя.       Прищур алых глаз не спугнул настрой, поэтому лекарь продолжил:       — Я жить хочу для себя. Когда ты рядом, мне очень больно, возможно мне стоит оставить с собой лишь чувства.       — Если я буду далеко, разве ты не будешь возвращаться ко мне мыслями намного чаще? Это попытка сбежать от себя, Бай Чжу.       Пришлось собираться. Чтобы не нервировать уже и так взивинченного учёного, лекарь торопился. Брать много ему сказали не стоит, поэтому положил в сумку несколько мешочков трав, накидку, связку стрел для наручня и, конечно, поднялся к полкам, чтобы забрать рептилию.       Поскольку Чан Шэн обхватила глаз Бога, пришлось положить сумку рядом, дабы быстренько и незаметно запихнуть её туда вместе с украшением.       — Она всё время была там? — спросил Зандик, стоя у входной двери.       — Да, а что?       — Тихая какая-то...       — Я тоже много говорить не хочу. Но хочу попросить...       — Что?       — Раз мы уезжаем наверняка надолго, мы можем заглянуть полюбоваться одним водопадом?       — Недолго.       Шли они сквозь звёздный вечер. Крепко сцепив руки, в плащах пробегали по малолюдимым улицам, стараясь не привлечь лишнего внимания.       Тоска и осознание настигли уже за пределами города — они сюда не вернуться. По крайней мере Бай Чжу точно нет. Печальным взором окинув величавые крыши зданий академии и могучее Древо, на котором держалась вся конструкция, он задался вопросом:       «— Где твоя мудрость, Архонт?       — Почему в поисках знаний гибнут невинные?       — Где же твоя милость, Рукхадевата? Где же твоя Кусанали? Ты ведь не оставила людей на произвол?».       И ведь Зандик окажется не единственным безумцем. В регионе, где нет властной руки правителя, каждый вздох мог стать последним.       Когда-то всем Сумеру правили три Бога. Но теперь никого нет. Люди отказываются принять данный факт. Они сбились с пути и тьма в сердцах, аморальные поступки и жестокость стали множиться в сердцах подрастающего поколения.       — Ты изменился, — вдруг сказал Зандик, когда Бай Чжу отказался от помощи в том, чтобы спуститься с высокого склона.       — В чём конкретно? — заинтересовался парень.       — Это что-то неуловимое, словно внутри... Ты перестал оглядываться на каждый посторонний звук... — Зандик взглянул на ладонь, которую оставили без прикосновения. — Не боишься показать свои глаза и не веришь моим словам.       То что тянуло Бай Чжу на дно мира ушло в корни высоких деревьев. Он понимал о чем говорил учёный, но точно ощутить не мог, что изменилось, ведь попросту не знал прежнего себя.       Возможно пропало чувство вины, ощущение того, что никто в этом мире не примет его странность...       Но ответ ждали, поэтому лекарь сказал предельно честно:       — Я стал таким же как и все те люди, живущие в городе или в далёкой деревушке.       Сняв очки, Бай Чжу лукаво улыбнулся, словно они находились на обычной прогулке.       — Им с тобой не сравниться. Почему ты решил смешивать себя с ними? — Зандик не понимал отчего хмурился, вызывая у собеседника улыбку уже более искреннюю.       — Я вижу мир по-другому, вот и всё, — после этих слов он оглянулся на пейзаж леса.       В нескольких от них шагах виднелся огромный бушующий водопад, впадающий в стремительную речку, уносящую свои течения вдаль. Над ними склонились широкие деревья и игривая дуга полумесяца.       Судя по звуку, Зандик сделал шаг к нему, как вдруг их уединение прервали:       — Господин-       — Я уже иду! — перебил учёный, злобно оскалившись на бедолаг.       Лекарь оглянулся и увидел группу из пятерых человек. Это были Фатуи — у двоих ружье, у одного молот, а остальные на показ орудия не выставляли.       — Ты работаешь в Фатуи? — Бай Чжу спросил без особого изумления, но факт определённо был... интригующим.       Ему в ответ кивнули, а потом голос снова обрел командную грубость:       — Он со мной.       Служащие переглянулись и нехотя кивнули. Видимо доверять незнакомцу не спешили. Правильно делали.       — Ни с места! — из зарослей со стороны, откуда пришли Зандик и Бай Чжу, выскочила группа мужчин, выряженных в служебные одежды.       Вооруженная стража академии двумя отрядами из пятерых человек показалась на виду. Среди них находились отличительно одетые махаматры, обвинительно указывая на пытавшихся сбежать:       — Зандик, ты мало того, что ослушался вердикта, так ещё и связался с нарушителями! Ты ответишь за свои поступки жизнью!       — Какие шумные, — скривился Зандик, не понимая одного: — Как вы тут оказались?       — Я их привёл, — Бай Чжу подал голос.       — Что? — учёный непроизвольно встряхнул головой, пытаясь развидеть то, как человек, который только что ему тепло улыбался медленно уходит в сторону стражей.       Служащие академии недоуменно переглянулись.       Фатуи уже приготовились к сражению.       — Ты говорил, что не дашь мне найти кого-то другого, — теперь глаза сами собой закрылись и губы украсила насмешливая ухмылка: — Только ты упустил из виду одну деталь – предательство имеет разное обличие.       Можно было услышать как что-то трещит по швам в голове Зандика. Он стоял как вкопаный. Не верил. Не слышал. Не ощущал.       — Думаю тебе уже не стоит объяснять сколько шагов разделяет любовь и ненависть, — лекарь обернулся на стражей: — Господа, можете приступать.       Командир-махаматра вышел из лёгкого ступора, махнув мечом в сторону противников:       — Убить! Всех до единого казнить!       — Не дайте им приблизиться к господину! — крикнул один из застрельщиков, окружив себя стихией огня.       Загремел бой. Элементальная энергия искрилась в воздухе, голоса смешались, звуки столкновения оружий выигрывали удивительно жуткую мелодию.       И по краям этого безумия стояли двое, глядя друг на друга. Бай Чжу стёр с лица все эмоции, как и Зандик. Одинаково у обоих спокойствие было напускным, скрывая отчаяние от принятия решения и безудержный гнев от предательства.       После возвращения в академию, Бай Чжу заметил за собой слежку. Охрана не ходила за ним по пятам, но стоило ему появиться у кого-то из них в поле зрения, как они касались Акаши. Чуткий слух Чан Шэн уловил короткие разговоры с лаконичными фразами:       «— Цель на главной площади».       Кроме Хатши никто не мог им приказать. Значит, доверие этого столь заботливого человека он не уберег. Печально, ведь именно мудрец вытащил его из старого домика на окраине деревушки.       Теперь вышло как вышло. Он потерял ещё и доверие любимого человека, выставив себя сообщником. Однако стражи и так следили за ним без его вмешательства. Бай Чжу ответил честно, ведь даже не предупредил Зандика.       Алые глаза зажглись безумием. Тёмным, безудержным, таким смотрят на тех, кому хотят отомстить самой мучительной смертью. Именно так смотрели на лекаря сквозь толпу сражения.       — Ты глупец, Бай Чжу, — губы двигались выразительно, позволяя считывать слова: — Думаешь они тебе помогут?       Он начал стремительным шагом проходить мимо сражающихся. В его руках уже был меч, которым он неглядя отбивался от врагов, иной раз зло перерезая им горло.       И тут эмоции сломали мнимое безразличие Бай Чжу. Парень достал змею, позволяя ей закрутиться на шее, улыбнулся до боли нежно, а переведя взгляд на Зандика отрицательно покачал головой:       «— Нет, они мне не помогут. Никто нам с тобой не поможет кроме нас самих. И, наконец, за мной первый шаг...»       Зандик почему-то замер. Их разделяло двадцать шагов, вокруг учёного сиял анемо барьер одного из подчинённых, не позволяя ни одной стреле задеть его, но на смену гневу пришло смятение. Этот взгляд, он точно знал — Бай Чжу так смотрел, когда готов был расплакаться, когда осознавал нечто болезненное.       Взгляд упал на водопад, к которому по-опасному близко подошёл лекарь.       Он осознал, но было поздно. Не успеет.       «— Предательство имеет разное обличие», — било набатом в голове.       Ошибка учёного была в том, что он подумал не о том предательстве. В одно мгновение Зандик сорвался на бег, но Бай Чжу уже оттолкнулся от земли, прыгая в бушующую стихию.       Вода скрыла тело сильным потоком, а внизу выглядывали заточенные стремительным течением камни — верная гибель.       — Стой! — срывающийся крик Зандика сотряс воздух.       Он задыхался, сжимая собственное горло, словно пытаясь задушить. Опять его окунуло в ледяную пустошь неверия.       — Господин Дотторе, что вы делаете?! — агент, подоспевший с подкреплением, увидел как учёный собирался прыгнуть следом. — Нам надо уходить!       Держать Зандика пришлось в четыре руки, он рвался как зверь, ему было плевать на новость о победе над стражами академии.       Змеёныш ускользнул. Заманил на почве тоски в это место, использовал вовремя подоспевших людей и всё ради чего?       Чтобы умереть.       Теперь учёный, сидя на коленях, всё ещё придерживаемый, начал хохотать:       — Выбрал гибель, вместо меня!! Потому что знал, что я смогу победить, да?!       — Господин... — попытался дозваться к нему агент.       — Найдите мне тело, — повернувшись, приказал невменяемый.       И взгляд жуткий, с широко открытыми глазами, словно в гипнозе.       — Мы-       — Ох, снова резню устроили? — в свете луны показалась фигура другого клона. — М-м, какой вид. Завораживает.       — Свалите отсюда, я-       Не успел учёный подняться на ноги, как в шею вонзился шприц, мгновенно лишая его сознания.       — Хватит тебе, — пришедший опустил руку, которой и был выпущен транквилизатор, вороньей маской указывая на путь обратно. — Забирайте и уходим. Потом подробности расскажете. В Сумеру нам уже делать нечего.

***

      Зеленоватое сияние не позволило разбиться о скалы, защитило лёгкие от потока воды. Тело унесло куда-то далеко, прежде чем сознание удалось взять всё под контроль.       Бай Чжу выполз на берег, едва сдерживая дрожь. Холодно. Одиноко. Гадко. Иначе никак. Единственное, что грело, это подбадривающее шипение на ухо:       — Ты поступил правильно.       — ... — лекарь посмотрел на щит, который появился с помощью глаза Бога во время приближения к воде.       Следовало набраться сил и идти в очередное долгое путешествие. Немного подумав, они с Чан Шэн приняли решение идти туда, куда раньше бы сунуть нос не рискнули. Во владения самого старшего из Семи Архонтов, центр всех торговых сделок и драгоценных ископаемых, место рождения славноизвестной моры — Ли Юэ.