Неизлечимая болезнь

      С того рассвета стажёр явно ощущал прицел Сохре, не понимая, смеяться над ней или всё же пожалеть. Но проверить её намерения уже было делом принципа:       — Зандик, ты себя-то слышишь? Реанимирование механизмов Каэнри'ах затея отвратительная!       — То что в его голове можно найти знаний больше, чем в нашей дряхлой библиотеке тебя вообще не волнует?       — Ты не имеешь права так со мной говорить! Имей уважение к дастурам!       — Я тебе жизнь спас. Вам всем.       — Из-за тебя этот страж и поднялся!       — Он реагирует на любое движение – не я, так кто-то другой бы близко подошёл. Мы, считай, спасли своих последователей.       Взгляд настолько надменный, насколько это возможно. Про себя Зандик насмехался над пыхтящим от злости учёным из Кшахревара.       — Дриш, хватит, — Сохре встала между парнями. — Зандик правда нас спас. Представь какие потери мы бы понесли, если бы он не кинулся на стража. Лучше иди путешественникам возмущайся.       — Я вполне могу лишить его любых привилегий экспедиции! И ты ему не поможешь, Сохре!       — Я тоже дастур и не позволю твоей ущемленной гордости оскорблять моих подопечных.       Зандик мысленно присвистнул и похлопал. Кажется учёный выпал в осадок от таких слов и, ругаясь себе под нос, ушёл подальше от надоедливых сокомандников.       — Столько истерик на пустом месте... — девушка выдохнула, повернувшись к Зандику: — Тебя это тоже касается. Нашёл кому говорить, что хочешь забрать стража руин.       Видимо её слова должны были пристыдить, но стажёр лишь закинул руки за голову, прикрыв один глаз:       — Просто он верещит как бешеная мышь.       — И ты решил неудачно пошутить, я правильно поняла?       Зандик пожал плечами:       — Я знаю, что академия не любит такие дела. Зачем мне лишний раз подрывать свою репутацию?       — Правильно думаешь, только теперь добавь к этому пункт о мирном проживании среди других, — дастур поставила руки на пояс. — Слабо?       — Не хочу.       Девушка посмеялась со скривившегося лица и больше не стала цеплять неприятную тему:       — Всё хорошо. Главное, что ты сам не пострадал. Это было невероятно.       Она не отставала, чем раздражала. Своими действиями явно намекая:       «— Я хочу, чтобы ты мне верил».       Даже если бы её удалось использовать в качестве раздражителя для Бай Чжу, то стажёр предчувствовал, что одного отказа потом будет недостаточно. За последние пять дней он как мог игнорировал повышенную заботу, внимание, упертый взгляд тёмных глаз. И всё же дастур умудрилась залезть в голову, порождая недовольство.       Добровольно в своих мыслях Зандик принял Бай Чжу. Больше там никому места не было, но раз девчонка правда преданна, то может быть полезна. Не ему. И если только её чувства переживут хотя бы половину всех испытаний, что пережил лекарь, будучи не менее влюблённым.       Прошла первая неделя их экспедиции. Конфликт между Амуртой и Кшахреваром заострился — вот-вот и глотку друг другу перегрызут. Только путешественники вели себя как из одной дружной семьи.       Идея возникла сама собой:       — Сохре, — парень подошёл со спины к девушке, копашащейся в своей сумке.       Негромко ойкнув, та неловко улыбнулась, поднимая голову к стажёру:       — Слушаю.       — Есть одно место, которое я хочу тебе показать. Путь займёт минут двадцать, не больше.       После продолжительных исследований, во имя безопасности, вся экспедиция решила один день побыть на поверхности. Миазмы зоны увядания ещё не исчезли, поэтому находиться без солнечного света внутри робота продолжительное время опасно для здоровья всех. Каждый был предоставлен сам себе и Сохре не почувствовала подвоха:       — Конечно, пойду с удовольствием. Веди.       Дастур просияла от счастья, взяла свою сумку и поднялась на ноги, готовая идти хоть в пустыню. Зандик держал лицо привычно холодным, но протянул в руке повязку для глаз:       — Это секрет.       Сначала Сохре не поняла, тупо уставившись на ткань. Она взяла её, посмотрела и нахмурилась.       — Завязать глаза, — помог парень.       — А! — негромко воскликнула Сохре. Она обернулась вокруг, выискивая ближайшую тропу: — Я и без того неуклюжа, а ты хочешь глаза мне завязать. Ты уверен? Я могу, если необходимо, но всё равно очень страшно.       — Я поведу, — позицию непринятия отказа Зандик демонстрировал на "ура".       Осознав, что это шанс показать себя, учёная завязала свои глаза и положила свою руку в мужскую ладонь.       Холодная, но очень цепкая. Сохре подумала, что если он её обнимет, то обязательно крепко и надёжно. Долго помечтать не удалось — Зандик в достаточно быстро повёл за собой в лес.       «— Не так... Не так должно быть», — думалось в голове.       Девичье тело с плавными изгибами, с дрожащими руками и короткими вздохами, когда приходилось спрыгивать в его руки. Резкий спуск вынудил взять Сохре на руки, помогая приземлиться: ярко-выраженая талия, ровный стан, тонкие кисти и губы, мерцающие блеском.       Он остановился на пару секунд, прислушиваясь к ощущениям — особенны ли собственные чувства или к каждому встречному его нутро могло пристраститься? Дастур податливо прижалась, наслаждалась чужим вниманием. Она не боялась, стояла как будто всё шло как надо.       Внутри оставалось глухо. Воображение рисовало зелёные волосы, рука автоматически потянулась, чтобы провести по ним.       — Зандик? — Сохре ощутила прикосновение. — Всё нормально?       — ... — видение исчезло, а парень сжал челюсть до неприятных ощущений.       Они продолжили путь. Девушку окружал запах духов, не очень сладкий, с капелькой корицы, незаметный и ненавязчивый. Зандик вдыхал его, осознавая, как сильно будет впиваться в кожу с ароматом мяты, чтобы поглотить его навсегда.       Находясь с совершенно другим человеком, он возвращался мыслями к одному — как глупо, но так приятно. Ожидание мучительно, а момент воссоединения слаще всех конфет, хотелось оттянуть его, побольше истосковаться, потом брать всё без остатка.       Всё же это лекарь виноват. Зандик не приверженец любовных интриг, непонятно в какой момент чисто научный интерес перерос в пылкую страсть, в зависимость, в обременительную любовь.       — Холодно... — прокомментировала Сохре, когда они проходили по длинному коридору. — Мы уже пришли?       — Да, — Зандик отпустил дастура, когда они вошли в главное помещение. — Можешь снимать. Я пойду включу свет.       В воздухе витало что-то странное — стажёр не обратил на это внимания, но подсознательно отметил. Возможно снова приходили настырные ребята, но нет... Их здесь сейчас быть тут не могло.       Генераторы включились. Зандик решил проверить другие помещения, находившиеся дальше комнаты, в которой осталась гостья.       — Зандик?.. — дастур зябко обняла плечи, одиночество не красило впечатлений об этом месте.       Вид огромных капсул напрягал. Кроме того, беспорядок тоже не внушал гостеприимства, но девушка отмахнула от себя уныние — парень привёл её сюда, значит, хотел довериться. Ничего страшного здесь нет, подумаешь, типичная пещера учёного, любящего свою работу.       Из любопытства Сохре подошла к столу, взяв несколько бумаг, лежащих сверху. Это оказались чертежи с строением человеского тела, некого механизма и в конце даже их скрещенный вид. Сердце тревожно сжалось, девушка тяжело сглотнула. Она опустила взгляд на стол, выискивая что-то более приятное — внимание привлекла маленькая безделушка. По форме очень похожа на глаз Бога, но определённо нечто другое.       Под находкой нашёлся лист и в нём дастур вычитала знакомые вопросы — те, которые поднимал стажёр в своей промежуточной работе. В беспокойстве за подопечного, она, пользуясь некими привилегиями, просила преподавателей дать статью для прочтения, так что ей известно про его гениальность.       Но то что заставило мозг окончательно опустеть, Сохре прочла в самом низу:       «— Подопытный не пережил контакта с глазом порчи. Цель требует доработки».       Руки мелко задрожали. Жуткие чертежи скрещенного человеческого тела с механизмом, какие-то заметки, листок с пунктами о исследовании глаза Бога — в разум учёной вгрызлись страшные догадки. Внутри всё сжалось от страха.       — Я не люблю когда к моим вещам без спросу прикасаются, — за спиной, прямо над ухом раздался металлический голос.       Дастур быстро обернулась, выронив все листы бумаги. Зандик оказался так близко, что ей оставалось только упереться руками в стол. Он был зол — никого не нашлось, следовало проверить две комнаты, находившиеся по обе стороны: операционная и спальня.       — Я... Я ничего даже понять не успела... Прост-       Договорить помешала резкая хватка, замкнувшаяся на тонкой шее. Учёный принялся медленно душить девушку, заставляя опускаться на пол. Та безуспешно пыталась оттянуть конечность, или оттолкнуть парня. В уголках глаз собрлась солёная влага.       — Я сразу понял, что тебе проще умереть, не надо пускать слезы, они меня раздражают, — насмешливо процедил стажёр.       — Отпусти её.       Сохре собственными глазами увидела как злорадная улыбка мигом стерлась с лица вероятного убийцы. Он побледнел, а в глазах по ощущениям умерла сама жизнь. Стажёр обернулся, позволив и жертве увидеть третьего человека.       Бай Чжу стоял в проёме незаметной двери в стене. Он был бледен и, судя по всему, крайне недоволен. Жуткие золотые глаза с вертикальным зрачком сияли в полумраке помещения. Он выглядел так, словно вот-вот сбросит человеческую кожу, обращаясь в огромную змею.       Удавка на шее мигом ослабла, теперь её просто держали в крепких путах.       — Бай Чжу... — надорвано выдохнул Зандик. Так произносили имя тех, кого должны любить. — Лучше бы ты был моим воображением. Я же просил...       — Ты должен был просить меня, а не угрожать тем, кто мне дорог, — отрезал лекарь, выходя из проема. — Чтобы отрезать все пути сюда следовало или уничтожить эту лабораторию, или меня.       — Увидел моё творение? — учёный кивнул в сторону коридора. — Выглядишь так, словно сейчас потеряешь сознание. Водички дать?       — Ты не имел никакого права так издеваться над ними, — сложив руки на груди, Бай Чжу посмотрел в испуганные глаза Сохре: — И сейчас не имеешь права, отпусти её. Если бы ты желал, ты бы избавился от улик.       — Ах-ха, — передернул плечами учёный. Он не мог не любоваться скверным настроением собеседника. — Мы с тобой такое уже проходили, верно?       Температура помещения каждому ощущалась по-разному. Но одинаково у всех руки холодели. Дастур ничего не понимала, она плакала молча, желая только выйти из лаборатории, сбежать подальше от жестоких рук. Она ещё не верила в реальность происходящего.       Чего не скажешь про парней, которые вели привычный разговор.       Смех Зандика доламывал здравый рассудок:       — Когда ты лежал на этом столе и терял сознание в моих руках, то не просил пощады, — кварцы вскипали, внутренняя пустыня грозила поднять бурю. — Чем она отличается от тебя?       Ни единый мускул не дрогнул на утонченном лице знахаря:       — Я знал на что иду, а она ‐ нет. Это главная причина её невиновности. Прекрати спектакль, Зандик. Она ничего не скажет, если-       — Хорошая попытка, Бай Чжу, — перебил учёный. Давление на горле учёной возобновилось. — Я привёл её с одной целью. Если она согласиться, то, возможно проживёт чуть дольше.       — Пожалуйста, я... — Сохре попыталась умолять, хватаясь за локоть парня. — Я-я прав-вда буду... молчать. Умоляю... Пусти..       — Как-то быстро ты сдулась, — стажер встряхнул девичье тело. — А как же "меня твои идеи не напугают"? М-м, дорогая, как же так? Это одна из моих многочисленных идей. Ты могла бы стать прекрасным ассистентом.       Она не могла смотреть в наполненные безумием кварцы. Момент уже длился вечность и заканчиваться не собирался, девушка стояла на грани нервного срыва. В глазах темнело, очертания предметов размывались от слёз.       — Зандик, я считаю до трёх.       Учёный вновь отвлёкся от жертвы, обратив внимание на лекаря. Тот направил на него вытянутую руку с наручем. Острая стрела смотрела острием прямо на Зандика. В ярких глазах осталась одна стужа.       — О-о, а ты зол я посмотрю, — из голоса пропали нотки презрения, на их место пришло восхищение. — Будешь стрелять? Пока ты досчитаешь, я её уже задушу.       — Она с ядом, — предупредил лекарь.       Глаза стали закатываться, руки девушки ослабли.       — Опусти руку, Бай Чжу, ты этим ничего не добьёшься.       — Один, — на манипуляцию парень не поддался.       — Ты какой-то другой, — теперь и Зандик настроился на серьёзный разговор, его брови сошлись к переносице. — Нельзя было тебя оставлять, как знал. Что случилось?       Спрашивал как у несамостоятельного ребёнка.       — ... — Бай Чжу ещё раз взглянул на Сохре.       Стрела вылетела. Стажёр уже был на готове и выставил тело девушки как щит. Наконечник впился в живот, всхлипы стали громче, учёная рефлекторно попыталась поднять руки, но они не слушались.       Боль глухо расползлась по телу, как только воображение нарисовало пятно крови на одежде, Сохре захныкала, задыхаясь в чужой хватке слезами.       Она не была виновата.       Лекарь не думал, что Зандик успеет. Досада мелькнула на лице, но он ничего не предпринял, даже не попытался приблизиться.       — Как глупо, — фыркнул тот, кидая тело дастура на пол. — Мне руки пачкать даже не пришлось, вот спасибо.       Теперь он уверенным шагом направился к Бай Чжу.       — Стрелы ещё есть.       — Да брось, я соскучился, а ты вот так себя ведёшь, — ученый раскинул руки в стороны. — Бай Чжу, какое тебе дело до всех этих неудачников? Ты же во мне нуждаешься, а я в тебе. Всё правильно.        — Так продолжаться не может, — выражение лица наконец изменилось.       — Опять ты так смотришь, — Зандик уже цедил сквозь зубы. — Выдумал очередную чепуху? Почему не может так продолжаться? Мы уедем уже совсем скоро, не грузи свою очаровательную голову. Нас впереди ждут другие свершения.       Бай Чжу помотал головой, как бы пытаясь насильно отогнать слова учёного. Незначительное движение послужило спусковым крючком. Зандик накинулся голодным зверем на него, сильно ударяя по вооружённой руке. Защитный протез сломался, вмнсте со стрелами падая на пол, а лекарь прижал конечность к себе.       Чан Шэн открыла пасть, нападая первой. Даже сам лекарь не ожидал такого выпада с её стороны, повышая голос:       — Стой! Не надо!       Клыки впились в руку учёного. Тот зашипел, со всей силы дернув рукой. Та отлетела в сторону и ощутимо ударилась в стену.       — Чан Шэн! — крик Бай Чжу надорвался. Он даже не попытался проверить Зандика, направляясь за рептилией.       — Не спеши, — прошипел учёный, совсем не собираясь реагировать на действие яда.       Он наоборот стал злее, успев ухватить возлюбленного за косу. Намотав её до корней на кисть, он притянул парня к себе. Бай Чжу замычал, недовольно жмурясь.       — Пусти... — дыхание сбилось, говорить удавалось с трудом.       Рептилия лежала на столике, стоящем под стеной, не подавая признаков сознания.       — Что я тебе говорил по поводу этой просьбы?! — заорал внезапно Зандик, развернув к себе лекаря. — Даже не думай от меня ускользать, я тебе лично сверну шею и крионирую, чтобы любоваться в свободное время!       От надрывистого голоса Бай Чжу поспешил отвернуться, продолжая часто дышать носом. Он медленно закрыл глаза и преувеличенно спокойно продолжил:       — Отпусти меня. Сейчас же. Мне противно находиться в твоих руках.       — Врёшь, — ледяные руки, зафиксировались на голове, поворачивая полностью к себе. — Скажи мне это в глаза.       Бай Чжу сделал как велено:       — Мне. Противно. Находиться. В твоих руках.       — Я обещаю, ты передумаешь.       Следом за угрозой последовал жадный, лишённый всякой осторожности поцелуй, мало похожий на таковой. Зандик кусал губы, языком проникал как можно глубже, заставляя лекаря задыхаться, в попытках откашляться. Отстраниться пришлось из-за внезапной боли.       — Змеёныш, — Зандик зло спрятал укушеный язык.       Во рту Бай Чжу обнаружились длинные змеиные клыки. Парень злился, ибо не мог что-либо противопоставить ученому, не понимая почему яд Чан Шэн на него не подействовал. От стольких эмоций он перестал контролировать ещё одно явление своего тела.       — Какое очарование, — нежность вернулась как в голос, так и во взгляд. — Может ты божество, м? Или тебе кто-то покровительствует?       Продолжая крепко держать копну волос, Зандик второй рукой потянулся в карман штанов, доставая оттуда маленькую ампулу.       — Смотри, что я тебе приготовил.       — Я не буду это пить, — в ответ прошипел Бай Чжу.       — Будешь, — парень открыл её, самостоятельно выпивая до дна.       Хотя так только могло показаться. Он не проглотил содержимое. Разбив сосуд об пол, кулаком ощутимо нанёс удар в живот. Бай Чжу согнулся пополам, рефлекторно открывая рот из-за внезапного кашля. Ему не дали даже продохнуть, Зандик взял за подбородок, впиваясь в губы, чтобы залить жидкость внутрь.       — Глотай, — прижимая к себе, парень закрыл рукой нижнюю часть лица и поднял голову вверх.       Удивительно, но на языке оставалась свежесть мяты, которую так любил Бай Чжу.       — Ну как? Не смертельно? Ещё и с любимым вкусом, — выдыхая, Зандик параноидально-нежным движением прислонился лбом к другой голове.       Любимый вкус. Не ослабительное. Такая затейливая улыбка на бледных губах — лекарь догадался что ему протолкнули.       — Теперь послушай меня, — наслаждаясь бурлящим упорством в янтарных глазах, стажёр провел путь рукой от соблазнительно открытой шеи, до поясницы, нажимая на неё. — Мне правда очень не терпится тебя растлить, как никто и никогда. Хочется наблюдать за тем как ты сгораешь со стыда.       Бай Чжу старался держать ощущения в узде, с опасением прислушиваясь к самочувствию. Приходилось обращать внимание и на слова Зандика, чтобы не пропустить следующего выпада:       — Но мне не надо, чтобы ты боялся. Это совершенно бессмысленно. Своим упрямством ты раззадорил желание показать какая страсть разъедает меня.       Неожиданно после последнего слова в лицо стажёра прилетел кулак. Прямо в челюсть. Голова с голубыми волосами откинулась в сторону, а рука медленно прикоснулась к разбитой губе. Судя по выражению лица, Зандик не понял кто его ударил.       — Мне и так было всё прекрасно понятно, — не размыкая губ, произносил лекарь.       Кровь испачкала зубы, но стажёр говорил ровно:       — Бей сколько хочешь, если тебе это поможет выпустить злость. Можешь закатить истерику, поломать мои изобретения, но от меня спасения не найти.       — Хватит, Зандик, — Бай Чжу смотрел прямо. — Остановись. Ты можешь совершить ошибку, которую не исправить.       — Теперь идёшь на попятную? Ты меня любишь, так какого дьявола, Бай Чжу? Ты бы не посмел... — Зандик вдруг замер, как вдруг в глазах зажглось безумное пламя. — Кто-то другой надоумил, да? Кто?       Аура сгущалась. Ещё чуть-чуть и стажёр мог потерять самообладание. Тем кто умел себе что-то выдумывать был как раз Зандик, проблема лишь в том, что разубедить его задача почти невыполнимая..       Агрессия не помогла. Бай Чжу обругал себя за излишнюю эмоциональность.       — Никого нет, Зандик, — попытался выдохнуть он, ощущая как температура тела начала подниматься.       Краем глаза удалось посмотреть на Сохре, которая лежала без сознания. Стрелу девушка вытащила. Отлично. Самое сложное впереди.       — Я спросил кто?! — ученый взялся за чужие плечи и ощутимо встряхнул. — Таки нашёлся на кого ты решил меня променять? Не выйдет, я узнаю кто это.       — Ты сам меня заставил передумать своими действиями, — в противовес преувеличенно спокойно говорил Бай Чжу.       Ложь в лице лекаре всегда отличалась, поэтому Зандик сбавил обороты. Неуловимые изменения раздражали. Лекарь перестал робеть перед неизвестным, он не испугался появиться перед Сохре без очков, а ведь так скрывался раньше.       За одну только случайность дастура хотелось убить. Зандик привык думать, что один имел возможность знать тайну.       — Тогда в моих силах и исправить ошибку, — ученый подхватил под колени уже очень неважно стоящего любовника. — Смотри, ты уже весь красный.       Сыворотка начала действовать, делая из Бай Чжу оголенный нерв. Он плохо соображал, хотя старался концентрироваться, лицо горело, язык заплетался, голос Зандика осушал родник мыслей.       Лёгким шагом его занесли в знакомую комнату. В голове билась одна цель — нельзя, чтобы Зандик приблизился к Сохре. Если он узнает, что она цела и яд на стреле лишь блеф, чтобы собственноручно выкинуть девушку из опасной игры, то спастись ей не удастся.       Оставив лекаря на постели, учёный хотел выйти. Парень быстро сцапал его за руку, дергая обратно.       — Воу, — Зандик аж приземлился на постель. — Силенок много? Я об этом позабочусь, не переживай.       В раненые губы впились требовательным поцелуем. Зандик улыбался, сладко отвечая на движение ловкого языка. Клыки лекарь убрал, видимо эмоции поутихли и он смог взять тело под контроль, хотя разум отключался, передавая бразды правления инстинктам.       Гибкие пальцы — любимые Зандиком — обхватили шею, ногтями специально несильно впиваясь в кожу. Оторвавшись от любовника, Бай Чжу горячим языком провел по ярко-выраженным скулам, спустился до адамового яблока, вызывая рокочущий в груди смех.       Лекарь тяжело задышал, положив подбородок на крепкое плечо:       — Не пущу, — язык не слушался, сказать больше оказалось уже сложно.       — Это мои слова, — прошептал в зелёные волосы другой. — И надо было устраивать скандал из-за той дурочки? Ты же такой нежный, Бай Чжу, позволь мне всё делать самому, а ты занимайся травами, не уходи никуда без разрешения, отдавай всю свою любовь, целуй когда хочешь. Радуй меня своим присутствием. Я всё сделаю для нас.       — И кто из нас ещё под афродизиаком? — зелёные брови изогнулись.       Хотя он так и говорил, но реакция на хриплый низкий тон не заставила себя ждать. Обычно бы Бай Чжу просто отвёл взгляд, но требовательное ощущение спускалось в низ живота и Зандик всё видел. Ждал когда стеснение снимет свои оковы, чтобы возлюбленный попросил.       Только одна просьба, после которой мольбы о пощаде потеряют ценность.