Неизлечимая болезнь

      Каким удивительно прекрасным становился мир, когда рядом находился приятный сердцу человек. И рассвет теплее, и далёкая суматоха городов уже не раздражала, а огромная механическая махина под рукой не пугала.       Когда Сохре только покинула палатку, Зандик уже не спал. Его не обнаружилось возле лагеря, но дастур не беспокоилась: наверняка рвение учёного повело обратно в автоматона. Воспользовавшись шансом, девушка привела себя в подобающий вид, распустила волосы, достала палетку с пастельными тенями, в общем, сделала всё возможное, чтобы выглядеть прекрасно для ситуации.       Она же и подготовила место для пикника, взобравшись на одну недалекую гору. Сердце колотилось как само не своё — им и говорить особо не о чем, но Зандик уже согласился.       «— Может он забыл?...» — Сохре ждала у палаток, чтобы отвести парня к нужному месту.       Стоило ей горько вздохнуть, откидывая за спину длинные струящиеся золотом локоны, как из кустов показался стажёр. Он в руках нёс какой-то дневник, но заметив девушку, молча замер.       — М-м, доброе утро, — робко решилась начать дастур. — Ты не спал?       — Спал. Просто прогуляться ушёл, — Зандик заглянул в свою палатку, оставляя там вещи. — Ну что, идём?       Сохре моментально расцвела и кивнула:       — Я уже всё приготовила, пошли!       Поднимались молча, только вернувшись к развернутому покрывалу на траве, девушка указала на солнце:       — Смотри как красиво. Ночью был дождь, а сейчас уже радуга в небе.       В ответ ничего не раздалось. Отступать уже поздно, поэтому Сохре решила начать с того, что им обоим ближе.       — Кстати, знаешь о цветах, которые цветут в зоне увядания? Они ещё сгустками токсинов плюются.       — Глазницы заражения, — понял ученый.       — Ага, — Сохре присела на ткань, жестом приглашая присесть рядом. — Они пропадают вместе с зоной увядания, но мне интересно, можно ли вывести их отдельно.       — Они паразитируют на других деревьях, так что нет.       — Паразиты тоже могут эволюционировать.       Всё же не зря Зандика считали достаточно смекалистым студентом. Он слишком явно увлекался механизмами, но при этом не отставал по познаниям в специализации Амурты. Темы для разговоров нашлись именно благодаря общему даршану.       Угощения ела по большей части Сохре, печально замечая как парень по большей части пьёт один чай, иногда закусывая печеньем. Но заострять на подобном внимание не хотелось. Они разговаривали без остановки пока солнце полностью не оторвалось от линии горизонта и их не отвлёк шум проснувшихся напарников.       Время заканчивалось и они снова должны были вернуться к остальным. Сохре понимала, что не скоро получится провести с парнем подобное мероприятие снова. Либо всё, либо ничего:       — Зандик, послушай меня, — дастур повернулась к сидящему напротив всем корпусом. — Ты немногословен, многих отталкиваешь своим нравом и может не понимаешь почему я к тебе пристала...       Смущение одолевало сильнее. Смотреть в кварцовые глаза казалось испытанием на смерть, поэтому Сохре опустила голову. Аккуратные пальцы невесомо накрыли бледные костяшки. От них веяло холодом и колкостью. Дастур удивилась насколько холодные руки у парня, продолжая говорить:       — Мне импонирует твоя неординарность. Новаторов часто не понимают, это, к сожалению, нормально. Просто хочу сказать, что мне никогда не было страшно от твоих идей. Можешь рассчитывать на мою поддержку.       Говорить "ты мне нравишься" слишком грубо и неправильно. Подобное высказывание слишком вульгарно и не раскрывало всю глубину чувств. Помимо симпатии Сохре испытывала и желание, так что всему было место быть.       — Я понял, — Зандик забрал руку, встал, направляясь в сторону автоматона.       — Ничего не скажешь? — Сохре подняла голову без раздумий.       Парень остановился и, не поворачиваясь, глухо произнёс:       — Ты слишком мало понимаешь. Мне не к чему это всё.       На последок дастур негромко крикнула вслед уходящей спине:       — Тогда я буду держаться ближе, чтобы понять!       К сожалению Зандик не разделял возвышенных ощущений — его выворачивало изнутри.       «— Какая дура на мою голову», — кривил он губы, оказавшись уже среди группы экспедиции.       Какая радуга? Солнце? Цветы и любовь? Откуда это всё появилось в такой с виду умной голове – непонятно. Но воображение рисовало печальное выражение лица с золотыми глазами.       «— Вот как выглядит осознание любви к мерзавцу. Интересно, а ревновать он будет с каким лицом?».       Подобные чувства Бай Чжу испытывать не сможет — его любовь не держала в кандалах. Она имела очень сладкий привкус, ощутить который возможно лишь распробовав. Её казалось мало, поэтому постоянно хотелось ещё. Он в любой момент готов расстаться с мнимым счастьем, потому что волю к борьбе в нём потушили испытания жизни.       Зандик знал, он видел, ощущал, хотел. Уже безумно тосковал, но в этом никогда не признается даже самому себе.       Вернуться к персональному безумцу, скрывающимся под маской доброго лекаря удастся не скоро. Лучше вообще заниматься делом, не задумываясь о времени, так оно пролетит незаметно.

***

      — Архонты, сберегите это существо... — тяжёлый выдох и за ним последовало требовательное: — Бай Чж-ж-жу, сколько можно притворяться мёртвым?       — Тебе не приходило на ум, что я притворяюсь мертвым, чтобы выжить? — стягивая с головы одеяло, парень зло сверкнул глазами.       Змея повисла на деревянном изголовье, изучая поведение прямоходящего.       — Жаль только, что такие гениальные идеи посещают твою голову крайне редко. Что-то помнишь?       — М-м... — Бай Чжу приложил ладонь ко лбу. — Аранара...я попросил забрать воспоминания. Больше ничего.       — Сработало... — как бы не веря, прошептала та. — Ощущения какие?       — Тело ломит. Если я двинусь, то все суставы начнут скрипеть.       — Кажется лекарь скоро понадобится тебе...       Последствия ухода Лизы не заставили себя ждать. На следующее утро весь город гудел словно рой магов Бездны. Бай Чжу уходил от этой темы в разговорах с пациентами, проводя свои будни в кабинете. Кроме того, после общения с ведьмой и избавления от воспоминаний, желание найти Махику и Шаана обрело второе дыхание.       Надеяться на их удачу он не пытался — это важно было для него самого. Эгоизм в крови достиг вопиющей цифры, если ему уже всё равно на чужие жизни.       Перед тем как Арана выполнил просьбу, он сообщил, что лес не безопасен и Бай Чжу не стоит часто находиться в нем самому. На логичный вопрос: в чём проблема? Аранара рассказал, что помимо мараны (как позже расшифровал лекарь, это другое название зон увядания), в тропиках порой обитал очень страшный человек.       «— Мы таких никогда не видели. Он излучает нереальное сияние... а ещё его слушаются некоторые машины».       Около месяца назад корни леса дрогнули от человеческого крика. Чан Шэн отказывалась помогать, находясь в позиции упрёка и непринятия. Они спорили и перебивали друг друга. Финальным аргументом Бай Чжу на пару с доказательством своей решимости стал наручень со стрелами:       — Ты готов взять на себя ответственность за убийство даже такого мерзавца?       — Я должен попробовать.       Пришлось приходить на склон, где учёный впервые замахнулся на него деревянной дубиной, чтобы по блеклым воспоминаниям подбирать путь вперёд. Время поджимало, подходила к концу первая неделя экспедиции, а на второй группа уже обещала вернуться. Из-под надзора Зандика сбежать не получится, поэтому подобный шанс упускать было нельзя.       Спуски. Много и долго приходилось спускаться.       Территория, где Бай Чжу некогда нашел тело малеьнкой девочки, тоже находилась по пути в лабораторию.       Бай Чжу устало присел на деревянную коробку в пустующем лагере, поднимая голову к ветками деревьев:       — Мы так вечность будем искать. Даже твоим глазам не отследить следы – у мальчишки нет глаза Бога, — взялась за старое рептилия.       — Да, в каждый уголок леса заглянуть сложно, — вдруг в голову пришла идея: — Но кое-кто другой может.       — Что ты опять задумал? Тебя укусить?       С лукавый улыбкой парень взял приятельницу в руки. Пальцы бережно погладили холодную чешую. Чан Шэн делала вид, что ей всё равно, но заметно расслабилась, предпочитая вслух не подмечать благосклонность к ласкам. Вдруг её слуха настиг певучий голос со знакомой мелодией.       — Каков упрямец, — сдалась змея.       — Нара Бай Чжу, у тебя получается всё лучше и лучше! — голос Араны не заставил себя ждать.       — Спасибо, Арана, — лекарь приветливо улыбнулся. — Помнишь ты мне рассказывал про нару с механизмами в подчинении?       — Аранара Арана всё помнит.       — Тогда ты можешь отвести меня, пожалуйста, к месту куда он постоянно ходит? Знаешь где это?       Кроха задумался, невысоко подскочив на месте:       — Аранара Арана знает, он видел пару раз. Нара Бай Чжу хочет пойти в то холодное место? Не страшно?       — Мне есть чем защищаться, — успокоил тот. — Вдруг удастся найти ту девушку.       Быть увереным, что крик принадлежал Махике уже можно. Правда, как ученая оказалась наедине с Зандиком, уже другой вопрос. Теперь температура стажёра после практики не казалась случайностью, может рядом была зона увядания и Махика завела вредителя внутрь. Каким-то образом...       Идти за аранарой оказалось очень забавно — Арана шёл быстро с точки зрения своих ножек, но десяток его шагов приходился на один человеческий. Иногда проводник пропадал в кустах и снова появлялся, привлекая к себе внимание.       Бай Чжу блекло вспоминал как цепкие руки помогали ему спускаться с разных возвышений. Тело пробивала едва заметная дрожь. Очень странно. Не похоже на ощущение страха, а если это предвкушение и банальная тоска, то всё как нельзя кстати плохо. Но сентиментальность не взяла свой верх, потому что у лекаря всё ещё была цель.       — Вот тут, — Арана остановился, указывая на вход в непримечательную пещеру скрытую густой листвой и мелкими ветками.       — Спасибо, Арана, — Бай Чжу присел на корточки, заглядывая в личико приятеля. — Дальше идти не надо, спрячься лучше, чтобы механизмы на тебя не наткнулись.       — Береги себя нара Бай Чжу, — маленькое существо обернулось к человеку, поднимая взгляд чёрных глаз.       После того как проводник скрылся в корнях ближайшего дерева, лекарь выровнялся, пытаясь восстановить дыхание. Внезапно тревога закрутилась в узел, от неё холодели пальцы.       — Я рядом, — Чан Шэн залезла на плечи, демонстрируя длинный язык.       В пещере ещё была растительность, но отсутствие солнечного света позволяло расцветать только сорнякам. Путь уходил дальше в глубь, даже стояла железная лестница для безопасного спуска с резкого обрыва, без факела Бай Чжу надеялся только на свои глаза, что в полумраке позволяли отличать очертания стен.       — Со стороны сквозняк, — змея повернула голову направо. — Там проход.       Тишина, нарушаемая собственным сердцебиением, давила на нервы. В этом месте сама смерть ходила на цыпочках. Незримое присутствие зловещего липкой тревогой цеплялось к ногам, рукам, шее. За деревянной дверью, замаскированной под камень, правда виднелся узкий коридор.       Пар едва заметно повалил изо рта, когда половина пути уже оказалась позади. Бай Чжу думал как бы стены не сдавили его внезапно, приступ клаустрафобии стал неожиданным даже для него, но шаг он не ускорил, двигался предельно осторожно и неслышно.       Вот уже знакомая закрытая дверь, за ней покажется сама обитель учёного. Петли недружелюбно заскрипели, тяжёлая преграда предупреждающе отошла в сторону. Вторженца встретил замогильный холод и кромешная темнота. Огромные колбы с прозрачной жидкостью излучали голубуватый свет.       — Как же здесь жутко. Если он тут находится один каждый раз, то его проблемы с психикой имеют твёрдую почву, — Бай Чжу не посмел говорить во весь голос.       Внутри никого не было, но напряжение всё ещё никуда не делось.       — Запах... — змея запнулась, не закончив предостережение. — Запах крови.       В движениях появилась осторожность. Бай Чжу так остро не чувствовал запах, значит, что-то скрывается в другом помещении. Взгляд упал на проход в операционную, теперь его перекрывала очередная дверь.       Как всегда под ногами валялись бумаги. Но в этот раз скомканых листов оказалось немеренное количество. Зандик не был поэтом, чтобы испытывать сложности в изложении мысли.       — Ты что-то увидишь, если возьмёшь?       — Почитаю, когда выйду, — лекарь спрятал находку в сумку, направляясь дальше.       Деревянная, по мерзкому липкая, ручка поддалась напору. Теперь и человеческое обоняние почувствовало металлический запах, такой дурманящий, смешавшийся с медицинскими препаратами и чем-то сожженным.       Насчитав десять шагов, лекарь оказался внутри. Только здесь мерцала тусклая лампа над металлическим столом. Он сам был чист, но на полу кругом виднелись застывшие бордовые брызги, на соседних столах громаздились инструменты как медицинские, так и механические на примере увесистого молотка, коробки с пакетами, провода и дневники.       — Бай Чжу... — Чан Шэн окликнула застывшего парня.       Опираясь на стену, парень продолжил идти. Пальцы наткнулись на выключатель, нечаянно цепляя. Основной свет от ламп на потолке резанул по глазам.       Когда зрение вернулось в норму, внимание привлек сидящий у стены механизм. Он был дальше стола, поэтому увидеть его Бай Чжу не смог. Паника проснулась моментально, дыхание рефлекторно замерло.       Непонятное создание фигурой походило на человека, но ростом было примерно два метра с половиной. Мощные ноги и четыре пары рук смотрелись очень неприятно.       И лица не было — только голова, словно у манекена.       Некоторое время Бай Чжу не рисковал двигаться, но когда он понял, что чудовище не активно, нашёл в себе смелость подойти к столам с беспорядком. Инструменты все в крови, а в пакетах ослабевшими пальцами лекарь вытащил форму академии. Два комплекта. Следом две парные цепочки для глаза Бога.       Если бы он знал, когда консультировал Шаана, когда впервые Махика пришла за помощью... Может он отнёсся к происходящему куда внимательнее. Наверное. Этого никто не узнает.       Он догадывался. Понимал с самого начала, но голова предательски пошла кругом. Пришлось сесть на ближайший стул без спинки, безжизненными глазами рассматривая мастерскую дьявола.       — Зачем... — выдохнул Бай Чжу. — На их месте могу оказаться и я, да?       — ... — Чан Шэн не нашлась с ответом.       Если бы Зандик хотел, он бы давно сделал как положено. Однако учёный утром, неделю назад, просил рептилию не давать подопечному поводов для прибытия сюда.       Пожалуй, ему не хотелось, чтобы лекарь наблюдал всё это. Забота? Или банальное нежелание попасться на горячем?       Следом Бай Чжу устало вытащил записку, подходя под прямой луч освещения. Мятая бумага вся в чернилах, первые абзацы зачёркнуты агрессивными движениями и только на небольшом местечке внизу виднелись панически выведенные слова:       «— Прости, Шаан, я не хотела для нас такой судьбы. Это я виновата. Я виновата. Прости. Прости-прости-прости. Наше желание вместе прогуляться на главной площади у статуи Архонта Свободы не сбудется.       Нас убьют, потому что мы узнали о глазах порчи, потому что ты стал случайной жертвой. Надеюсь это будет быстро. Он идёт. Прости. Надо было уезжать. Мне страшно. Я не хочу страдать от боли. Помоги мне, Шаан, обними меня. Почему твои глаза не открываются?»       Дальше слова обратились в не разборчивую смесь из слова "прости" и "помогите". Бай Чжу сжал листок, поднимая голову на механизм: места скреплений шеи и головы, рук и ног испачканы кровью. Воображение не могло даже слегка представить, что здесь происходило.       — Глаза порчи? Что это? — Чан Шэн повторила за лекарем.       — Не знаю... уже ничего не знаю.       Холод сжирал изнутри. Поднимая очки, Бай Чжу разглядел в кукле элементальную энергию, дремлющую внутри. И обе принадлежали стихии дендро — глазам Бога влюблённых.       Следовало бы ещё много минут молчания уделить жертвам чужой жестокости, но внезапный шум снаружи напугал до потемнения в глазах.       Знакомый скрип двери в главной лаборатории возвестил о чьём-то приходе. Бежать некуда.