Неизлечимая болезнь

      «Я приняла решение уехать. Моё недовольство осталось, с этим невозможно бороться, но мне никто не верит...»       Руки в крови. Сердце не слышно. В ушах гул. Но эмоций не осталось. Перед глазами только проклятая бумажка.       «...Шаану лучше не становится, когда он видит меня уставшей и измученной гневом.       Я покидаю Сумеру не в надежде на новую жизнь. Тоска и отчаяние — вот мои спутники. Шаан всё что у меня есть, я не хочу его терять. Подумать только, дом мудрости оказался не способен по правде рассудить преступление и скинул всё на первые попавшиеся факторы...»       Холодный воздух. Искусанные губы и неосторожный всхлип. Нельзя, чтобы в написанные слова проник страх. Пока мучитель не вернулся, можно было позволить себе громкий крик. Дальше ничего, ведь будущего отныне нет. Им не сбежать.       Но меркла надежда, поэтому с новыми силами пальцы ухватились за ручку.       «Передайте господину Бай Чжу мою благодарность. Он правда подарил мне надежду и уверенность, когда весь кошмар начался. Отвар из лотосов кальпалата очень мерзкий на вкус по словам Шаана, но зато действенный. Подумать только, такой красивый цветок, но столько хлопот. От прекрасного лишь лживая миролюбивость.       Мы направились в Мондштадт к моим далёким родственникам».       — Написала?       — Да.       Некоторое время чужие глаза вчитывались в строки.       — Отлично. Тебе эти руки больше не понадобятся.

***

      — Чжуен? Ты в порядке? — до мозга не сразу дошло произнесенное имя.       Бай Чжу поднял растерянный взгляд, вспоминая, что находится в кабинете мудреца.       — Ты так за неё переживаешь, но уверяю, что Махика очень ответственная девочка. Она бы не стала обманывать.       Змея на шее зашевелилась, как бы пытаясь привести в чувство. Лекарь тут же нацепил дежурную улыбку и кивнул:       — Это правда неожиданная новость. Я не знаю как реагировать. Их правда нет?       — Дом проверили. Вещей нет. Видиио они уехали ночью или с рассветом.       На столе покоился свёрток с пахнущей свежей питой, которую Бай Чжу принёс наставнику в знак любезности и желания поддержать. Стоило пересечь порог, как Хатша тут же обрадовал его письмом, отсавленным Махикой на пороге покинутого дома.       — Ладно... мне надо это обдумать. Можно взять письмо с собой?       — Мне его надо вложить в личное дело Махики, поэтому верни до конца недели, пожалуйста.       — Конечно, — улыбнулся Бай Чжу. — Можно ещё кое-что попросить?       Мудрец отвернулся, чтобы спрятать папку с документами, после чего сразу отзывчиво заглянул в зелёные глаза:       — Слушаю.       — Мне надо за травами в лес сходить...       — Путешественников из Гильдии нанять? — тут же воодушевился мудрец.       — Нет, не стоит. Думаю компании Зандика мне хватит. Воспитываю в нем знатока растений, — помотал головой Бай Чжу, поспешив усмирить слишком щедрого наставника.       — Чжуен, там опасно. Зандик конечно не слаб, но он же не обладатель глаза Бога.       — Отпрашиваюсь только на четыре дня и обещаю писать каждый вечер. Если один раз письмо не придёт, то тогда можете принимать меры, которые следует.       Некоторое время продлился поединок взглядов, но Хатша сдался первый. Снова подошёл к лекарю, положив руку не плечо. Опустив её вниз к локтю, он выдохнул:       — Хорошо, будь по твоему. Я напишу заявление, сниму Зандика с пар, на которых он и так редко появляется. Будьте осторожны.       Бай Чжу коротко посмеялся:       — Хорошо. Спасибо вам и удачного дня.       Покинув кабинет, Бай Чжу ещё раз взглянул на письмо, поднимая очки.       — Не в коридорах-х-х, — прошипела на ухо Чан Шэн.       Юноша поспешил спрятать конверт в тайный кармашек на дне сумки. По ощущениям она утяжелилась в несколько раз, но пришлось делать вид, что всё хорошо, потому что на площади перед входом его ждал Зандик — бледный от температуры и злой от выходок змеи.       — Ну что? Обменялись любезностями? — язвительно выдал он, когда Бай Чжу подошёл ближе.       — Не то слово, — ответила Чан Шэн. — Я там чуть и не блюванула.       Подозрительный прищур вынудил искать оправдание длинному языку подруги:       — Она тебя пытается вывести на конфликт. Мы просто поговорили. Выяснилось, что Махика и Шаан решили отбыть из Сумеру.       — Неужели тут станет тише, — хмыкнул парень скрестив руки на груди. — Куда идём?       — Мне надо сходить на базар, — заискивающе начал Бай Чжу.       — Будешь впрягать больного?       — Нет, что ты, мои бывшие пациенты всегда рады помочь. Просто найдём парочку дружелюбных ребят и-       — Я ещё не отказался, — перебил учёный, закатывая рукава.       — А я и не предлагал, — хитро усмехнулся лекарь.       Тот закатил глаза:       — Хорошо будем делать вид, что это моя инициатива. Сбережем твою совесть, а я сделаю образ благородного человека.       — Мне нравится идея, но вот ещё что я сделал...       Спускаясь по лестнице, Зандик обернулся на неспешно идущего позади, ожидая пока они сравняются на одном уровне.       — Я освободил тебе четыре дня. Хочешь отправиться в больницу за механизмами?       Удивление не скрылось от внимательности лекаря. Зандик сложил руки на груди, недоверчиво спрашивая:       — Вот так просто?       — Я помню, что обещал тебе. Не хочешь в пустыню, то можем посмотреть на тех, что валяются в тропиках. Тут их тоже много. Учти, что мне все-же придётся отвлекаться на сбор цветов и мы можем разминуться.       — Намекаешь, что в пустыню не поедешь?       — Ни ногой. Не знаю как ты туда добираться решил, у тебя не так много времени.       — Мои друзья мне помогут.       Друзья сделанные самостоятельно, они ещё механические и очень послушные — Бай Чжу сразу понял, тут же заверив:       — Ни ноги, ни духа там моего не будет.       Может учёный не высказал радости вслух, но воодушевление читалось в том как он лихо донес все покупки к дому. Только уже за порогом он вдруг выдохнул как рабочая лошадь, поставил руки на колени и выдохнул:       — Манипулятор...       — Мятный салат будешь? — сделался глухим Бай Чжу, выглянув из кухни.       — Пошути мне тут ещё. Когда выдвигаться будем?       — Давай утром. Уже скоро закат, зачем торопиться? Четыре дня вступят в силу только завтра.       — Время зря просидеть предлагаешь?       Пожалуй первым и самым ярким отличием обоих прослеживался в банальном подходе к делу. Бай Чжу не любил вылезать из кожи вон, он мог долго выжидать момента для лучшего развития событий, в котором требовалось немного затраты сил. Зандик же с точностью да наоборот двигался напролом, полностью используя каждую возможность.       На нетерпение учёного пришлось дать аргументированный ответ:       — У тебя ещё жар. Давай посмотрим как будет завтра. Что тебе стоят эти часы, если во тьме искать намного сложнее?       Приблизившись, Бай Чжу попробовал чужой лоб. На него смотрели требовательно, а он в ответ нежно любовался. Так их отношения и строились. Ждать от Зандика ничего не следовало, потому что его идеалистическая натура, склонная кидаться в крайности, могла ненароком убить своими чувствами.       Лучше пусть так.       Следующим днем они по плану уже рыскали в поисках своих целей. Попутно Бай Чжу удивлял напарника возможностями искусства травника.       — Подожди, из одуванчиков нельзя такое сделать...       — Если из него сделали вино, то почему нельзя сделать что-то другое? — Бай Чжу едва сдерживал смех, глядя на кривляния учёного.       — Почти как наркотик... Мондштадт может побеждать войны, делая настойки из одуванчика.       Лес встретил достаточно солнечным днем. Им даже посчастливилось не наткнуться на врагов, опять таки, благодаря зрению Бай Чжу.       — Это он и есть, много дурманящих веществ делают из растений, если ты не знал. Но конкретно в том регионе всё контролируется.       — Я думал только алхимия подобное может...       — Отчасти. Нередко элементальные силы могут усилить эффект, а в иных случаях происходит синергия и получается нечто новое.       На лекаря странно покосились:       — И ты тоже можешь сделать нечто вроде яда, который положит всех в радиусе одного региона?       — Меня такое не интересует, — пожал плечами Бай Чжу. — Но мне кажется, что тебе могут кое-что подсунуть из "чудотворных" снадобий.       — Откуда такая уверенность? — широко улыбнулся Зандик. — Неужели кто-то хочет меня отравить?       Внезапно Бай Чжу прикрыл половину лица рукавом и отвернулся. Иначе он не мог взять себя в руки, ибо как пояснить человеку, что на нем рассчитывают применить нечто вроде "любовного зелья".       — Э? Ты чего? — учёный наклонился вперёд, пытаясь разглядеть чужое лицо. — Ну говори давай.       Золотые глаза обратились к нему, заставляя поймать кратковременный ступор. В них читалась беззлобная смешинка, Бай Чжу ещё и подмигнул, добивая:       — Когда тебе предлагают что-то выпить, то ты принюхивайся сначала. Не рекомендую пробовать нечто с любимым запахом.       Зандик плохо переваривал информацию, полностью увлекшись мимикой собеседника:       — А если выпью?       — Ну-у... — лекарь убрал рукав от лица, пытаясь подобрать более мягкие слова.       — Ты просто потом из безумного учёного, превратишься в безумного любовника, — протянула хвост помощи Чан Шэн.       Видимо змея устала делать вид, что спит.       — ... — изгонув бровь в неверии, Зандик выровнялся. — Это отвратительно.       — Моё дело предупредить, — вновь засмеялся лекарь.       — Чего смеёшься? — рептилия подняла голову к человеку. — Ты от него и без этого снадобья отбиться не смог.       Правда она такая, однако лекарь не имел ввиду ничего подобного, предупреждая о возможном поползновении. Эта самая правда попала в глаза, отчего парень угрожающе прикрыл их:       — Чан-Шэн-ты-наверное-проголадалась-раз-пасть-так-широко-открываешь.       На последок ещё и аккуратно погладил белую чешую.       — Ага, а если бы не одна ползучая гадина, то может мы бы сегодня никуда не шли, — Зандик не упустил момента вступить в словесный поединок.       — Бедные мои, хотели анатомию изучить, а я не позволила, — перебила рептилия. — Обожаю мешать людям развиваться.       — Ну хватит вам, — Бай Чжу больше не выдержал, снимая змею с шеи, чтобы спрятать её в сумку к любимым мышкам.       — Я не договорил, — ученый проследил за движениями ловких рук.       На него уставились с молчаливой просьбой.       — В следующий раз прежде чем приставать к тебе я её где-нибудь закрою. Тогда никто и пискнуть не посмеет, ты в том числе, — в тон отвечал Зандик, не отрывая алых глаз от поджатых губ.       Однако Бай Чжу мстительно выплюнул:       — Мятный салат в тебя запихну... с ядом. Сразу страсть вся отпадёт.       Динамичность общей работы так же заметно демонстрировала нрав каждого из них. Один по часу мог сидеть среди цветов, что-то записывая, рассматривая каждый стебель, потом бережно собирал в сумку. В это же время приходилось тяжело вздыхать на шум идущий откуда-то со стороны. Зандик как правило на одном месте долго не задерживался — некоторые автоматоны приходили в себя и норовили прикончить всё живое. А ломать осторожно учёный не умел, поэтому нередко он собственноручно уничтожал возможный материал для изучения.       Сходились они к вечеру, сидя за костром, делились успехами или возмущением. Отдельным недовольством Бай Чжу всегда оставались попрыгуньи — вредители и нарушители покоя травников.       В полдень второго дня лекарь рассматривал цветы випариса, сидя в зарослях. Вдруг он услышал голос Зандика:       — Бай Чжу, ты где?       Тон определённо выражал нетерпение, лекарь нахмурился, неспешно выровнялся, не желая покидать насиженного места:       — Я здесь. Что-то произошло? Ты в порядке?       Стремительные шаги принесли учёного прямиком к нему. Он уже был в одной рубашке, местами испачканной в саже, с перебинтованными руками и влажными волосами.       — Вот ты где, идём со мной, — алые глаза вспыхнули, парень быстро поставил ленивого на ноги и повёл за собой.       — З-Зандик? — конечно тот не оказал сопротивления, совершенно спокойно следуя за чужим вдохновением. — Ты как хорёк, только выбравшийся из норы.       Уже спустя несколько неприятных кустов и высоких деревьев парни пришли к огромной махине, застрявшей в корнях.       — Э-это... — Бай Чжу попытался изобразить улыбку.       — Какая милая штука, такая же как и все остальные автоматоны цивилизации Каэнри'ах... — отозвалась Чан Шэн.       — Полегче, ползучая, — ученый подошёл к механизму. — Это охотник. Таких найти в подобном состоянии невероятно сложно, а победить и подавно. Они лучшие боевые машины.       — Я так понимаю тебе улыбнулась удача?       — Естественно! — Зандик подлетел к парню, без спросу снимая змею с его шеи. — Представляешь что можно с ним сделать?!       — Эй-эй-эй, пучеглазик! — возмутилась та.       — Чан Шэн... — протянул руку Бай Чжу, наблюдая как подругу садят на ближайшее бревно.       — Благодаря другим механизмам я его легко разберу и перенесу в лабораторию, — парень плевать хотел на чужое возмущение и тут же вернулся к Бай Чжу, не позволяя приблизиться к рептилии. — Он многофункционален. Двумя словами даже не описать.       Прежде чем лекарь успел что-то сказать, он понял, что его начали кружить в подобии танца. Положив руку на поясницу, Зандик прижал ближе к себе, широким шагом сокращая расстояние между ними и автоматоном.       — Таких выпускали крайне редко. Можно сказать, элита войска. Хотя есть ещё множество других, ещё более сильных творений.       Вот почему ему пришлось снять змею — хотел подойти ближе и не слышать её ворчания над ухом.       Из Бай Чжу танцор такой себе, но он продолжал идти за направляющим, пока другой говорил как лучше разобрать находку. Может восхищения лекарь не разделял, но зато смог безнаказанно любоваться своим лотосом.       Вскоре Зандик прекратил их кружить. Обнимая со спины, он положил подбородок на чужое плечо, указывая на запчасти автоматона, пояснял каждую мелочь. Даже не существенную. Стараясь наслаждаться мимолетным счастьем, Бай Чжу держал искреннюю улыбку, поглаживая пальцами холодные руки.       В голове билась мысль, что вот-вот предстоит собственноручно всё разрушить.