Неизлечимая болезнь

      «— Спорим, что никто оттуда не выберется?       — Почему это? Здесь всё – наши земли.       — Мама и папа говорят, там вишапов больше, чем где-либо. Их выпустили, чтобы они никого не впускали и не выпускали.       — Они могли вас запугивать. Хотите, я пойду и проверю?       — Давай, если вернёшься живым, то мы... м-м-м, из мяты тебе венок сделаем!       — По рукам.       И снова кто-то осуждающе приговаривал:       — Ты дурак? За венок из цветов решил идти туда, откуда не все возвращаются?       — Можешь пойти со мной, если переживаешь.       — Ни за что. И тебе не советую.       Непреклонный отказ такой привычный для говорившего. Совсем даже не обидно. Однако желание пойти и доказать свою правоту разгорелось сильнее.       Перед глазами одна тьма, слух готовился улавливать множественные переговоры вишапов, снующих туда-сюда, но ничего не происходило.       Только безмолвие, и вдруг чьё-то тяжёлое дыхание.       Руки сами потянулись вперёд, нащупав нечто холодное. Неосторожное касание об неровность поцарапало кожу, но удивление оказалось сильнее испуга.       Громадина зашевелилась и перед золотыми глазами предстало существо доселе не водившееся в этих местах.       Чешуя покрыта темно-синими кораллами, блестящими в тусклом свете, огромная пасть наверняка могла бы проглотить разом несколько остров. Алые глаза с вертикальным зрачком были больше искусственного солнца, они же хищно и уставились на нарушителя покоя.       Благоговение и священный страх. Мальчик опустился на колени, подумав, что перед ним настоящее божество.       Он прижал руки к груди, пуская едва заметный свет к ранам, чтобы те пропали без следа. Чудо не скрылось от взора огромного существа, наклонив голову, оно открыло пасть с длинными клыками и раздвоенным языком:       — Назови своё имя, ребёнок солнца».       Все чаще сны о прошлом навещали и без того забитую мыслями голову. Возможно, дело шло к тому, что ему скоро придётся вернуться к истокам. Верно, смерть отправляла в точку невозврата, перекидывала через грань неизвестного и дальше путь к солнцу — так ему говорили старшие. Обретая собственный жизненный опыт, Бай Чжу осознал, что совсем не хочет столкнуться с той гранью и с тем солнцем.       Он боялся умереть.       Тишина напоминала ему об этом, поэтому когда сон закончился, лекарь тут же очнулся. Перед глазами всё плыло, ничего не собиралось в чёткую картину, но очертания комнаты и цвет одеяла узнавались.       — Зандик? Чан Шэн? — в горле пересохло, Бай Чжу привстал, даже смог выровняться, но лучше не становилось.       Ощущения, словно от недельного запоя: в памяти пусто, внутри пустыня, кости трещат на пару с головой. Наощупь пришлось спускать босые ноги на пол. Обнаружилось, что на нем нет старой одежды, только комплект из тёплого халата и штанов.       Бай Чжу вдохнул побольше воздуха, медленно встал, замерев на месте для пробы. После минуты ожидания он сделал два осторожных шага, даже зрение немного прояснилось, но тут же сознание отключилось от тела, и через мгновение парень уже сидел на полу.       Он упал, даже не осознав этого. Причём тихо приземлиться не удалось, потому что Бай Чжу зацепил прикроватный столик. На полу лежали разбитый стакан воды и чудом уцелевшие очки.       Шум поднялся знатный. Бай Чжу сразу предпринял попытку встать, услышав как снаружи комнаты наступило затишье. До этого краем сознания улавливались механические призвуки, что-то стучало, сверлило, разбиралось и собиралось.       Стремительные шаги становились всё громче. Почему-то парня обуяла паника, но ноги не слушались, их как парализовало.       — И куда это ты собрался? — Зандик появился в проёме, с совершенно будничным видом снимая огромные рабочие перчатки.       Вопрос прозвучал почти обвинительно, будто они договаривались, что Бай Чжу и шагу без его ведома не сделает.       На нём ещё был черный фартук, предназначенный для работы в мастерских — он сливался с такого же цвета рубашкой и штанами. Тёмный цвет оттенял светлые кожу и волосы, в полумраке комнаты даже алые глаза смотрелись зловеще.       — Я... — не нашёлся с ответом лекарь. — Я искал Чан Шэн.       — Она спит в контейнере на полке. Тебе лучше самому сначала прийти в себя. Что с ногами? — учёный присел рядом с невольным гостем, без спросу вытягивая чужие ослабевшие ноги вперёд.       — Не чувствую их. Слабость такая, всё плывет... — начал жалостливо тот, наблюдая за тем, как учёный методично их ощупывал, непонятно что выискивая. — Я не понимаю, почему.       — Ты был на грани смерти. Конечно, хорошо не будет, — Зандик хмыкнул, поднимая взгляд.       Холодная рука потянулась к бледному лицу, заправляя спадающий зелёный локон за ухо. Движение не осталось без внимания. Лекарь не отпрянул, но состроил удивленное лицо. Разве они не расстались пару дней назад на довольно спорной ноте?       — Такого никогда не было. Приступ проходит без побочных эффектов, — Бай Чжу поднял дрожащие ладони, вглядываясь в уже совершенно целую кожу.       — А было такое, что Чан Шэн звала кого-то на помощь, м? — резонно перебил учёный, наклонив голову в сторону. — Ты бы с ним не справился сам.       — ...да я в принципе уже ни с чем не справлюсь...       — Что? — Зандик клацнул языком. — Хватит нести бред. Давай, тебя надо вернуть обратно.       Одним движением подняв Бай Чжу на руки, учёный вернулся к постели, присаживаясь рядом с ним. Он не узнавал лекаря, который вечно держал эмоции в узде. Уязвимость человека прельщала возможностью привязать его, став единственной опорой или доломать, чтобы совсем избавить воли.       — Спасибо, что помог, — слова благодарности послышались слабо, скорее от усталости, а не от неискренности. — Ты, наверное, ничего не понял и всё же.       — Поговорим об этом позже, когда тебе станет немного лучше, — Зандик похлопал по плечу. — Воду принесу, не вставай, а то перевернешь мне всю лабораторию.

***

      Слабость не пропадала. Бай Чжу даже ощущал себя уже вменяемым, но тело по-прежнему тяжело отзывалось на любые сигналы. Ещё больше пугало настроение Зандика в сложившейся ситуации — он проявлял немыслимое терпение. Нередко упрямство брало вверх над лекарем, тот в очередной раз поднимался, но уже снова падал на пол, получая синяки и плохое настроение. Как правило, учёный появлялся в ближайшем радиусе незамедлительно, осуждающе ворчал, но не более. Продолжал раз за разом возвращать больного в постель, убеждая в том, что это не признак приближающейся смерти.       Не покидало странное ощущение, будто за ним присматривали, как за комнатной зверушкой, а того и хуже — как за инвалидом, хотя ситуация не слишком отличалась.       — Ещё раз, — Бай Чжу не мирился с печальной участью, поднимаясь на ноги.       Помимо переживаний за своё состояние, парень переживал и за Чан Шэн, которая не просыпалась четвёртые сутки. С ней всё было хорошо, но спячкой та отродясь не страдала. Кто угодно, но не она.       Победные три шага к стулу дались тяжело, но всё ещё впереди. Бай Чжу проделывал подобную махинацию уже девятый раз за всё пребывание здесь, потому что Зандик не хотел оставлять контейнер со змеей у столика рядом с кроватью. За подругой пришлось лезть на верхние полки, всё бы ничего, но дольше трех секунд лекарь, как правило, устоять не мог.       Стул уже возле нужного шкафа, одну ногу Бай Чжу успешно поставил, и, удерживаясь за полки, он смог полностью на него взобраться. Кончики пальцев зацепили контейнер, с мучительным стоном парень встал на носочки:       — Как он её туда затащил... — кряхтение прервалось внезапным потемнением в глазах.       Падение вышло болезненными и шумным, к сожалению, унести с собой цель вылазки ему не удалось. Зато из другого помещения донеслось раздражённое:       — Бай Чжу, ты опять?!       За четвёртые сутки лекарь уже успел надоесть своим упрямством. Однако Зандик терпел, всякий раз безукоризненно проверяя целостность чужих костей.       — Тебя жизнь ничему не учит, я смотрю, да? — учёный влетел в комнату, принося с собой холодный воздух. — На одного упрямца приходится ещё один упрямец, не менее вредный, ты знал? Я тебя снова верну в постель и таки спрячу Чан Шэн подальше.       — Зачем? Она мне нужнее, — простонал лекарь, пытаясь подняться.       Его моментально перевернули на спину, одним движением подхватили на руки и аккуратно положили на простынь.       — Ну поставь её рядом, пожалуйста, я не понимаю, почему она так долго спит, — Бай Чжу поспешил взяться за рукав вечно мятой рубашки.       Вообще любой жалостливый тон действовал на Зандика, как на обычных людей слово "пожалуйста". Он выслушивал все беспокойства Бай Чжу насчёт невозможности передвигаться, находил удивительно успокаивающие аргументы, даже иной раз напоследок мог обнять, если собеседник выглядел совсем угрюмо.       Вот и сейчас тактика сработала, студент пару секунд смотрел в наполненные переживанием и усталостью глаза, принимая решение пойти на уступку:       — Хорошо, я оставлю контейнер рядом, но после того как ты примешь ванную и поешь.       «— Ещё одна пытка!» — Бай Чжу прикусил внутреннюю часть щеки.       Если с питанием всё проходило гладко, то в водных процедурах ему помогал Зандик. Приступы слабости могли настигнуть в самый неожиданный момент, они это уже проходили, когда лекарь едва залез, так сразу и упал, сильно ударившись головой об бортик.       — Уговор... — буркнул Бай Чжу и отвернулся от учёного.       Чего эта Чан Шэн ему стоила.       Зандик молча удалился наполнять ванную, а Бай Чжу ожидал смертного часа. На самом деле всё было не так плохо, учёный следил за успешным погружением объекта и покидал помещение на минут десять. Потом возвращался и помогал мыть волосы.       В голове парня не укладывалось, как этому вечно недовольному человеку удавалось сохранять спокойствие. Разве в его интересах вот так обхаживать людей? Даже если так, то Бай Чжу правда ощущал себя ужасно. Ему не нравился подобный образ жизни, хотя забота Зандика правда немного грела душу.       И порождала странные подозрения.       — Готово, идём, — учёный вернулся с закатанными по локоть рукавами.       И каждый раз всё начиналось сначала: подозрение, страх, пустота и никому не нужная влюбленность. Стоило хоть на секунду дольше положенного подумать о том, как учёный смотрит на него, терпеливо зовёт, то сразу и положение не столь плачевное, и одиночества нет, и тишины тоже, потому что вокруг Зандика всегда происходил шум, будь то его собственный голос или шестерёнки механизмов.       В небольшой комнате воздух нагрелся из-за тёплой воды, но Бай Чжу по привычке таки окунул кончики пальцев для проверки температуры.       — Тёплая? — Зандик стоял у косяка входной двери.       — Да, — кивнул лекарь, собирая волосы в тугой небрежный пучек.       Ткань халата спустилась с плечей, оголяя кожу мягкого равномерного цвета перламутра. Бай Чжу мысленно понимал, что учёный ещё не ушёл и стоило ему об этом подумать, как чужое дыхание отпечаталось на плече, а в белую ткань намертво вцепились бледные пальцы.       — Я принесу новый, — выдохнул он.       Снова подошёл неслышно, как призрак, заключённый в мёртвых стенах жуткой лаборатории.       Снаружи послышался инородный шум, не схожий с механизмами, словно гул голосов и шаги. Да, Бай Чжу так давно не слышал ничего другого, что даже не сразу признал.       — Кто это? — лекарь из любопытства обернулся вместе с Зандиком, глядя сначала на дверь, а потом на него.       Может из-за освещения, но казалось, словно вечно бледное лицо слегка красное, но глаза уже искрились знакомым недружелюбием.       — Залазь, я скоро вернусь. Выходить без меня не смей, понял? — учёный одним движением стянул халат до конца, забирая его с собой.       Дверь закрылась, оставляя Бай Чжу на попечение своих мыслей. Конечно, выйти очень хотелось. Особенно после того как запретили, но Бай Чжу знал остроумие Зандика и решил быстро ополоснуться, убивая минут десять на то, чтобы ни у кого подозрений не возникло, даже волосы водой смочил для реалистичности.       В ванной ещё одного халата не осталось, к сожалению, но при нём были штаны, поэтому Бай Чжу тихонько припал к двери, открывая её. В вопросах информации моральная сторона уходила на задний план, поэтому лекарь без угрызений совести вышел как есть.       Голоса слышались глухо, значит, они были даже не в лаборатории. Точно сказать парень не мог, ибо был уверен в том, что внутри подземелья есть много неизвестных ему помещений.       Выскользнув за тяжёлые шторы, Бай Чжу осознал, что ходить без верхней одежды в этом холодном месте нельзя, и быстро укутался в чёрное одеяло, подло украденное с постели. Гул доносился из другого помещения, через которое Зандик его приводил в лабораторию. Но сначала пришлось преодолеть длинный коридор с ответвлениями в две стороны. Свернув направо, удалось наткнуться на неприметную комнату. Именно там происходил разговор, заставляющий Бай Чжу ухом прислониться к двери.       Зоркий глаз заметил, как из щели внизу сиял яркий жёлтый свет, видимо, от фонаря.       — И сколько у меня времени? — это говорил Зандик.       — Полгода или чуть меньше.       Голоса собеседников слышались странно, словно они говорили через устройство искажающее звук. Бай Чжу опустился на пол, заглядывая в щель. Там виднелись три пары обуви: одни чёрные рабочие сапоги, которые носил Зандик, и ещё две пары слегка вычурной, тяжёлой и высокой обуви.       — Серьёзно? Передайте ему, что за шесть месяцев он может сдохнуть, и я даже не приду на его похороны! — выплюнул учёный. — Пусть не лезет ко мне! Ненавижу, когда поторапливают.       — Мы просто выполняем приказ, не стоит так злиться. Может, нужна помощь?       — Вот если вы ещё засветитесь, то шума не избежать. Идите туда, откуда пришли. Я сам хорошо справляюсь!       Предчувствие подсказало, что пора бежать, после того как молчание продлилось слишком долго. Парень на носочках посеменил обратно в ледяную лабораторию, и тут же, то ли от холода, то ли от переживаний, ноги снова отказались функционировать. В глазах потемнело, и Бай Чжу упал на колени, царапая ладони об неровную бетонную поверхность.       Приходил он в себя пару секунд, намеренно вдыхая носом и выдыхая ртом, потому что за спиной снова послышались голоса. Возможно, собеседники прощались.       Можно было сдаться, сыграв на жалости Зандика снова, но инстинкт самосохранения наконец одолел все домыслы, и Бай Чжу, проклиная всё на свете, дополз на четвереньках до комнаты отдыха. Закинув одеяло на постель, лекарь вернулся в исходную точку, позволив себе выдохнуть.       Шаги Зандика уже разносились по зданию через пару минут тишины. Он как пролетел все помещения и резко открыл дверь в ванную. Бай Чжу уже дыхание выровнял, сел напротив зеркала и приготовил удивленное лицо, глядя на прищуренный взгляд алых кварцов.       — Всё хорошо? — лекарь обернулся на пришедшего, сжимая израненные ладони к полотенцу на голове. — Ты выглядишь недовольно. Проблемы опять?       — Нет... — Зандик постепенно успокоился, незаметно проведя взглядом по полуобнаженной фигуре. — Ты закончил?       — Да, — лекарь слабо улыбнулся, демонстративно показывая влажные волосы. — Поможешь, если не трудно?       Парень кивнул и быстро подошел, накинув на чужие плечи новый халат. Взяв полотенце в свои руки, он начал неспеша вытирать зелёные лианы, которые после водных процедур слегка закручивались змейками.       Напряжение ощущалось через пальцы, Бай Чжу снова остыл. Он всё думал, в какую аферу встрял ненаглядный учёный, но увидев, как тот быстро успокоился и принялся помогать... Ничего нельзя было поделать с чувствами, которые напрочь сдавливали горло любому подозрению.       В его собственных руках нашлись силы, чтобы поднять их и аккуратно прикоснуться к обнажённой до локтя коже. Совсем невесомо, но от невинного прикосновения по телу обоих прошёлся ток. Бай Чжу затаил дыхание и замер, осознав сделанное, а у Зандика заметно напряглись скулы. Он резко обхватил лекаря со спины и быстро прошептал на ухо, как бы невзначай зарываясь носом в волосы:       — Сможешь сам вернуться? Или тебя донести?       — Донести... — зачарованно повторил Бай Чжу, глядя в сияние двух омутов через зеркало.       Он лишь краем глаза заметил ухмылку учёного, который уже по привычке подхватил его, прижимая к себе ещё крепче, ещё ближе, словно пытаясь сделать их одним целым. Бай Чжу податливо прижимался, положив подбородок на плечо.       Удивительно, как с одним и тем же человеком он мог ощущать себя в тотальной безопасности от всего мира, но в то же время быть совершенно беззащитным перед ним самим.       Наваждение не пропало даже когда Зандик ушёл. Его так не хотелось отпускать к дурацким игрушкам, но он не ответил на умоляющий многословный взгляд, скрывшись из виду. На столе вместе с едой уже стоял контейнер.       Чем сильнее чувства поглощали разум, тем жёстче становился ответ рационального мышления в голове Бай Чжу. Он был так устроен. Поэтому при одном взгляде на Чан Шэн лекарь решил брать всё в свои руки, чтобы выяснить причину их общего недомогания.       И чуткая интуиция ясно подсказывала, что это не просто последствия от пережитого кошмара.