Неожиданное пополнение в команде Озен

      Тропа, по которой Лесник вёл Бродягу, шла восточнее от входа в заповедник. Старик не обманул, когда сказал, что туман отступил к южным границам Рыжего леса. Да и если честно, то отступил – это громко сказано. В этой части леса по-прежнему царила мгла. Видимость была никакая, разглядеть что-либо дальше, чем на пять метров вперёд, было невозможно. Лесник шёл, ориентируясь только по одному ему понятным вешкам. Конечно, эта мгла была только отголоском той аномалии, что царила тут всё это время. Тем не менее расслабляться не стоило. В лесу, как и всегда, было много других аномалий и мутантов. Вон, например, возле небольшого кустарника, что они прошли, Бродяга заметил след псевдособаки. И след совсем свежий. Должно быть, тварь пробежала тут ранним утром, как только аномалия отступила.       Также сталкер обратил внимание на следы когтей, оставленные на дереве. Перебирая в памяти всех известных ему мутантов, что могли оставить подобное, Бродяге приходил на ум только Кот Баюн. На это указывало и то, что следы от когтей были неглубокие. Химера, ввиду физиологических особенностей, тоже могла точить когти. Ну, тут явно зверь был сильно мельче. Хотя мелким Баюна назвать язык не поворачивался. Размерами он мог не уступать псевдособаке, а то и превосходить её. Одно было хорошо: что вела эта киса одиночный образ жизни. Хоть и как боец кисуня была явно опаснее, но из-за того, что жила в одиночку, вела себя предельно осторожно.       Лес кишел всякого рода нечистью, и Бродяга держал свой ВСС наготове. Снятый с предохранителя и полностью заряженный, он тут же бы обрушил шквал огня на любое чудовище, появись оно в зоне видимости. В таком месте, как Рыжий лес, вообще лучше вести себя предельно тихо и осторожно. Винторез, благодаря интегрированному глушителю, подходил для этой задачи как никто другой. Хотя выданная сталкеру Лесником винтовка требовала от стрелка отличных стрелковых навыков. Пуля, выпущенная из ВСС, летит медленнее, чем из того же «Калаша». И поэтому стрельба на расстояние более чем на сто пятьдесят метров могла вызвать некие сложности. Да и ограниченный магазин всего на десять патронов заставлял экономить боезапас. Для Бродяги, конечно, это не было бы проблемой, но вносило некоторые коррективы в случае столкновения с несколькими противниками.       Так сталкер и шёл за лесником уже где-то с полчаса. Сталкер продвигался осторожно, стараясь не хрустеть лишний раз сухими ветками и листьями и не спеша обходя все аномалии, что встречались им на пути. Один раз пришлось сделать приличный крюк, чтобы обойти странные заросли кустарника. Кустарник, честно говоря, и в правду был непростой. Весь покрыт какой-то паутиной и утыкан длиннющими и острыми шипами. По виду явно был не природного происхождения. Если, конечно, Зону не считать чем-то естественным. Да и позвякивание какое-то странное шло из глубины этих зарослей. Никаких следов мутантов и прочих зверей вокруг этих кустов замечено Бродягой не было. Сталкерский инстинкт подсказывал, что лучше обойти это место десятой дорогой.       Так они и решили. Сделав крюк метров в триста, они снова вернулись на прежнюю тропу. Старик был спокоен и уверен в себе. Он ступал легко и привычно. В этом, конечно, не было ничего странного, ведь он с детства знал эти места, хоть Зона и исковеркала кое-где природу до неузнаваемости. Деда печалил этот факт, что можно было понять по грустному взгляду и усталым вздохам каждый раз, когда они проходили мимо очередной аномалии. В этом темпе они и продолжали идти, пока старику не захотелось поговорить.       — Cлушай, Бродяга! Ты что-нибудь про места силы знаешь?       — Места силы? — с неподдельным удивлением переспросил сталкер.       — Ну... знаешь, были такие люди. Шаманами себя называли. Дак вот они эти самые места силы очень любили. Обдолбаются своих грибов. Попляшут и как войдут в транс, то начинают с потусторонней силой общаться. Мёртвых там слышать и всё такое.       — А что ты это вдруг про них вспомнил?       — Ко мне как-то один головастик забрёл: из сахаровских который, что в экспедицию к этой аномалии здоровенной подрядился. Дак вот он мне интересную теорию насчёт этого всего высказывал. Говорил, мол, что аномалия не просто так именно на этом месте появилась. Дескать, место это особенное.       — Зона сама по себе место особенное.       — Так-то оно так. Да вот только пока трепался я с этим учёным, то кое-что вспомнил. Мне ещё дед рассказывал, что та часть леса, где эта аномалия, ещё до возникновения Зоны была всякими мистическими культами облюбована. Дескать, с миром духов они там общались.       — Дык вот почему ты про шаманов вспомнил! То есть ты хочешь сказать, что эти чудики что-то знали больше нашего?       — Чудики, блин! Ты сам на вид тот ещё чудик. Как и все монолитовцы ваши, — усмехнулся старик.       — Ты не смейся. Тут любого, кто в это место добровольно сунулся, можно чудным назвать, — немного возмутился про себя Бродяга, но виду особого, как всегда, не подал. Хотя где-то в душе он понимал, что любой монолитовец, хоть и бывший, сродни инопланетянину.       — Да ты не обижайся. Я что сказать-то хочу?! Что есть как бы грань такая. Между нашим миром и... не нашим, в общем. И там, где грань эта особо тонкая. Такая тонкая, что если в этом месте обострить свои чувства, не без помощи всяких галлюциногенов, конечно, чем эти шаманы, собственно, и промышляли, то как бы можно за грань эту заглянуть. Рыжий лес ведь всегда чудным был, ещё до того, собственно, как рыжим стал.       — А в чём теория-то заключалась?       — Заключалась она в том, что аномалии эти как бы прорехи. Что аномалия появляется там, где грань эта рвётся. Что она рвёт эту ширму и просачивается в нашу реальность. А если эта самая грань особо тонкая, то и вообще. Такое может пролезть, что диву даёшься. Вот и аномалия в этом месте не просто так такая появилась. Тут, в Рыжем лесу, всегда тонкая грань была между чужим миром и нашим. А как второй раз на ЧАЭС бабахнуло, то и вовсе почти порвалась. Поэтому и увидеть тут можно всё! Начиная от мутантов и аномалий всех мастей и видов, заканчивая призраками и всякой другой невиданной хренью. Что потусторонний мир рождать может, одной Зоне известно.       — Занимательная теория. Я думаю, что не лишена смысла. А что, кстати, с тем учёным стало?       — Не знаю. Он и вся группа эта, что с Янтаря, ушли. И я их больше не видел.       — Когда ты с ним разговаривал?       — Где-то с полгода назад. Больше о них ни слуху ни духу не было. Кстати, мы уже пришли.       Когда старик закончил свои научные изыскания, Бродяга заметил, что место, в котором они находились, было конечной точкой в их совместном путешествии. Мгла вокруг становилась всё гуще. Фонарь ещё худо-бедно, но как-то справлялся, указывая путь между рыжих кустов и уродливых стволов аномальных деревьев. Место ничем не примечательное, разве что где-то в небольшом овраге слабо потрескивала Электра.       — Ну вот мы и на месте, парень. Дальше я с тобой не пойду.       — Дык, а дальше-то куда?       — Иди с этой точки на север по прямой, не сворачивая. Держись, чтобы овраг вот этот вот по правую сторону всегда был. Ориентиром будет тебе ржавое ведро, что я на дереве повесил и красной краской пробросил. Как до него дойдёшь, градусов двадцать левее возьми. Там увидишь туннель, что когда-то шахтой был. Вот сквозь него. А дальше я тебе на карте всё подробно расписал. Главное, инструкции следуй и прямиком на эту аномалию выйдешь. Симбионт старайся обойти. Я тебе специально путь в обход проложил.       — Чёрт! Ничего не видно. Ты говорил, что аномалия отступила. Но вместо этого мы посреди этой мглы.       — Я тебя не обманул. Тот туман, в котором мы с тобой сейчас – это хрень. Бояться тебе другого надо. Тот, что опасен для тебя, плотнее этого раз в десять. В нём даже дышать тяжело, а видимость такая, что даже руку вытянутую не видно. Так что не переживай больше положенного. Но ты одно учти: аномалия ближе к вечеру перейдёт в эту часть леса. Поэтому будь внимательнее и долго с поиском пузыря не затягивай.       — В таком случае, видимо, пора нам расставаться. Спасибо тебе, старик, за всё. За оружие, за совет и маршрут, — поблагодарил Бродяга и с чувством пожал провожатому руку.       — Давай! Удачи тебе, парень! И помни, что помимо тумана тут ещё зверья всякого полно. Так что особо не расслабляйся. Но ты и сам это понимаешь. Видно по тебе, что ты тёртый калач. И самое главное! Не верь и не воспринимай близко к сердцу всё, что тут можно увидеть.       — Понял тебя. Спасибо ещё раз.       Бродяга проводил старика взглядом. Силуэт Лесника довольно быстро растворился в окружающей сталкера мгле. Меньше минуты, и даже звук шагов совершенно перестал быть слышен. Бродяга остался один на один с этим лесом и царившем в нём ужасе. Сталкер присел на одно колено и ещё раз проверил снаряжение. ВСС была в порядке и готова к бою. Заряженный пистолет Стечкина с расширенным магазином был также готов к непредвиденным ситуациям и всегда находился под рукой. Конечно, серьёзным оружием даже такой отличный пистолет, как Стечкин, в этом месте не назовёшь. Одно радовало: возможность ведения автоматического огня немного успокаивала душу сталкера. Но надо признать, что надеяться на него было сущей глупостью. Взвесив все риски и как следует оценив обстановку, Бродяга, как снайпер, делал ставку на скрытность. Обстановка к этому в полной мере располагала.       Он не торопился выдвигаться. Закрыл глаза и вслушался в звуки Рыжего леса. Слух – это оружие сталкера и щит сталкера, помимо всего прочего. Несмотря на кажущуюся тишину, лес буквально наполнен звуками и запахами. Шелест листьев и гул ветра в кронах деревьев. Вот в метрах пятнадцати послышались мелкие и как бы семенящие шаги. Затем что-то недовольно фыркнуло и также быстро и стремительно скрылось в тумане. Судя по звуку, очень было похоже на тушкана. Обострив все свои органы чувств и собрав всю возможную концентрацию в кулак, сталкер пошёл вперёд.

__________