Сердце демона

За все это время Чайльд успел отвыкнуть от приказов, так что собственная реакция стала для него неожиданностью. Мысли на мгновение покинули голову, а ощущения обострились. Усилились запахи и звуки, и Тарталья сконцентрировался на Мораксе и на том, что происходит у него за спиной. И все равно человеческие чувства оказались бесполезны: он уловил приближение мужчины лишь по окружающей его элементальной ауре. Архонт прошел мимо и поманил за собой, и Чайльд, ни секунды не сомневаясь, двинулся за ним. Кожа покрылась мурашками от какого-то невнятного предвкушения. Он все еще чувствовал злость, исходящую от Моракса, но она уже не была такой всепоглощающей и ощущалась совершенно иначе, напоминая скорее азарт разбуженного дракона. Вдобавок ко всему, Тарталья был уверен, что мужчина не причинит ему вреда – иначе не стал бы проявлять беспокойство за его жизнь. Они проследовали в жилую часть покоев Чжун Ли и дальше, в спальню. Как только они там оказались, Моракс произнес чуть хриплым голосом: – Закрой за собой. Чайльд послушался, а через миг его уже вжимали в эту самую дверь, подняв лицо за подбородок и приникая к губам, одновременно властно и нежно. Не то, чтобы Тарталья не осознавал, чем все может закончиться. Он чувствовал это в случайных прикосновениях, в желании видеть друг друга как можно чаще. Да и, чего уж таить, он сам выводил Чжун Ли на все те эмоции, что тот предпочитал не проявлять в повседневной жизни. Но такая реакция превосходила его ожидания – отчего-то казалось, что мужчина до последнего будет скрывать свое влечение. Сейчас же сдержанность Моракса трещала по швам, обнажая скрытые желания: обладать, подчинять. И дарить любовь, которую уже давно не позволял себе испытывать. Когда юноша спровоцировал архонта на близость, слетели все установки, за которые Моракс держался прежде: не навредить, оградить от себя же. Границы и без того уже давно стирались, постепенно, шаг за шагом – но когда Тарталья сам обозначил свое желание, мужчине с трудом хватило терпения добраться хотя бы до своей комнаты. Потому и вдавливал сейчас юношу в дверь собственным телом, заполняя своей энергией и запахом шафрана все свободное пространство. И Чайльд бы соврал, если бы сказал, что ему не понравилось, как резко архонт сменил линию поведения. Потому что глубоко внутри ему давно этого хотелось – еще после того, как Моракс позволил вцепиться в себя и поделился своей силой. После того, как разозленный архонт застал их драку с Сяо, и собственный организм буквально требовал упасть на колени. Инстинкты демона перемешивались с наивными человеческими чувствами в коктейль из желания и сомнений, обожания и недоверия. Он все никак не мог разобраться в себе – просто не умел этого делать. Но все равно хотел увидеть такого Моракса. Такого Моракса, что сейчас уверенно целовал его, проводя языком по губам и проникая им в рот юноши, забирая всю инициативу на себя. А Чайльд отвечал ему, хоть и неумело, но с не меньшим энтузиазмом. У него не было опыта, однако признаваться в своей некомпетентности он не собирался, хоть и отсутствие каких-либо сексуальных связей после возвращения из бездны было очевидно. И уж точно он не собирался получать удовольствие в одиночку – хотел дарить его в ответ, потому что обычно непробиваемый Чжун Ли того стоил. Моракс оторвался от губ Тартальи, шумно выдыхая – глаза и кончики волос его светились, растревоженные потоки сил колебались от желания. До ужаса прекрасен. Чайльд и не против был бы пойти сейчас у него на поводу, забывая про все, что не касалось этого момента. Пожалуй, лишь вредность позволила ему открыть рот и произнести: – Черта с два я буду сидеть в гавани на коротком поводке. От такого заявления Моракс недовольно зарычал, тихо, на грани слышимости – не будь Тарталья демоном, может, он ощутил бы только зарождающуюся у архонта в груди вибрацию. Но низкий звук только сильнее разогревал его интерес, и он быстро облизнул пересохшую нижнюю губу, не сводя с мужчины взгляда. – Посмотрим, – прошипел архонт, перехватывая юношу за талию и поднимая выше, заставляя того обхватить его ногами и положить руки на плечи. – Потому что пока у меня складывается ощущение, что ты только и жаждешь, чтобы тебя взяли на поводок, Чайльд. Следующий поцелуй оказался глубже и чувственней, словно Моракс поставил своей целью сполна насладиться покорностью юноши. Архонт целовал долго, то прикусывая и оттягивая нижнюю губу партнера, то глубоко проникая языком в раскрытый рот – а Тарталья разрешал делать с собой что угодно, жмуря глаза от удовольствия. Он неловко копировал движения мужчины, когда тот приостанавливался и позволял ему проявлять инициативу. Чайльд чувствовал себя как никогда хорошо – в этот момент он всецело доверял Чжун Ли, не оглядываясь на вечно роящиеся в мыслях сомнения. Быть может, Тарталья повел себя чрезмерно наивно для того, кто прежде никому не мог доверять; вот только сейчас ему хотелось плюнуть на все и отдаться зарождающемуся в низу живота возбуждению, остаться с Мораксом в эту ночь, покориться ему и своим желаниям. Под вздох разочарования юноши архонт оторвался от его губ и принялся выцеловывать его шею. Чайльд запрокинул голову, упираясь в деревянную поверхность двери, пока губы мужчины сперва осторожно, а потом все более уверенно прихватывали кожу, спускаясь ниже, к плечу. Руки Моракса заползли под рубашку, перчатки ощущались слишком странно на разгоряченном теле, их хотелось снять и откинуть в сторону. Тарталья потянулся было к ним, но тут его оторвали от стены, заставляя вцепиться обратно в плечи и крепче сжать ногами. Чжун Ли, не отрывая губ от шеи юноши, перехватил его поудобнее и понес к столу, словно тот ничего не весил. Или, вернее, просто силы у архонта было куда больше, чем казалось со стороны – как раз это Чайльду регулярно удалось проверить еще во время их сражений. И мысль о том, что теперь эту силу получится ощутить на себе в несколько иной плоскости взаимодействия, будоражила кровь. Моракс усадил его на стол, очевидно, решив, что до кровати слишком далеко – на целых пару метров больше, невыносимое сейчас расстояние. Воспользовавшись паузой, Чайльд перехватил руки архонта и стянул-таки ненавистные перчатки. Темный обсидиан кожи рук постепенно сменялся сияющим янтарем, и юноша завороженно засмотрелся. Он поднес пальцы к губам и осторожно к ним прикоснулся, пока стоящий между его разведенных коленей мужчина ухмылялся, глядя ему в глаза. – Чайльд, – тон Моракса вдруг сделался жестким и серьезным, и он чуть отодвинулся назад, – я не уверен, что смогу остановиться, если мы продолжим. Я должен быть уверен, что ты тоже этого хочешь. – У вас еще остались сомнения после того, как я первым к вам полез? – юноша только сильнее сжал его пальцы в своих, поднося к своей груди, инстинктивно желая прижать их ближе к себе. – Ты сам сказал, что ты не думаешь, прежде чем сделать что-то, – пожал плечами архонт. – И то верно… – Чайльд задумался. – Хотя если бы мне снова представилась возможность поцеловать вас, я бы с удовольствием повторил. Раз десять, для начала. Он игриво потянулся к губам мужчины, воплощая в реальность свои мысли. Моракс позволил ему мимолетное касание, прежде чем вновь отстраниться. – Меня не интересует секс на одну ночь, так что если ты хочешь этого – лучше сразу уходи, и мы больше не вернемся к этому разговору. Слова архонта не сразу дошли до распаленного сознания юноши. Однако, когда он осознал сказанное, это заставило его едва ощутимо вздрогнуть и пораженно уставиться на Моракса. – Поправьте меня, если я ошибаюсь. Вы достаточно заинтересованы во мне, чтобы прижать к стене и поцеловать, но одноразового секса не хотите. То есть, это вы так мне встречаться предложили? – Верно, Чайльд. Будь моя воля, я бы сообщил тебе это в иных обстоятельствах, однако мы оба оказались слишком импульсивны. Но я, определенно, хотел бы вступить в отношения с тобой. Юноше казалось, что он попал в какой-то странный сон. Отношения? С демоном? Немыслимо. Скажи это любому человеку – и он рассмеется тебе в лицо, сочтя твои слова за глупую шутку. Вот только какой смысл сравнивать архонта с людьми? Поступки Моракса порой были абсолютно непредсказуемыми. Он раз за разом надламывал нерушимые прежде убеждения Чайльда, доказывая ему, что он куда более человечен, чем о себе думает. Возможно, Тарталья пока не был готов осознать все это. Однако Чжун Ли упорно видел в нем не абстрактного демона, а личность, и тем самым подтачивал уверенность юноши в собственной нечеловеческой природе. В своих размышлениях Чайльд не сразу осознал, что все еще сжимает руки архонта – с силой цепляющегося за деревянные доски утопающего. – Аякс, – хрипло выдохнул он и, поймав вопросительный взгляд мужчины, пояснил: – Мое имя, которым меня называли в семье. Пожалуй, это была самая личная вещь, которую он мог подарить Мораксу в ответ на его заботу. Потому что ничего больше у него не оставалось, все прочее отобрали сперва бездна, а затем Царица. Он и имя свое начал забывать; к чему оно, если им все равно никто не пользуется? Лишь Чжун Ли вынудил его вспоминать: о том, кем он был раньше, кем он все еще где-то внутри является. Он потерялся, оставил позади то, что делало его человеком; но Моракс сделал все, чтобы помочь ему вновь обрести утраченное. Если бы Чайльд мог поделиться с архонтом чем-то кроме своего имени и безграничной преданности, он бы это сделал. Моракс ответил не сразу, словно читая все это время мысли юноши в его глазах – в конце концов, он понимал, что для Аякса нет ничего более важного, чем имя, которое он сохранил глубоко внутри себя и пронес через годы, полные лишений и страданий. Это был далеко не первый проявленный им шаг доверия, но, возможно, самый важный из всех. – Полагаю, это можно считать за согласие? – спросил архонт, хотя ответ и без того уже был очевиден. Чайльд кивнул и сам потянулся к нему с поцелуем, затем спустился к шее мужчины и одновременно с тем принялся расстегивать его рубашку, прослеживая губами постепенно обнажающиеся участки кожи, проводя языком по груди, целуя в самый центр солнечного сплетения. Чжун Ли зарылся пальцами в его волосы и прикрыл глаза, выдыхая. Нежность не вязалась с обликом демона, но она абсолютно подходила Аяксу – такому чувствительному и ранимому, но невероятно сильному. Он сумел сберечь ее в себе, сумел сохранить себя и теперь восстанавливал свою личность по кусочкам. Медленно и постепенно, но он принимал себя вместе со всеми недостатками и искажениями – и хоть этот процесс будет проходить еще долго, но Моракс радовался каждому мгновению, помогая юноше обрести себя. Ведь он еще тогда, в Заполярном дворце, смог разглядеть в твари из бездны то, что никто другой видеть не хотел. За тысячелетия он видел миллионы разных взглядов и давно научился их читать – ему смотрели в глаза с почтением или ненавистью, с равнодушием или обожанием; словами можно сказать что угодно, но взглядом обмануть куда сложнее. В глазах этого юноши смешалось многое: и обреченное ожидание, и искра заинтересованности, и безмолвный крик. И даже если бездна оставила в нем свой отпечаток, Чайльд все равно все еще был человеком – это ведь было так очевидно, почему никто не видел в нем этого? Почему люди настолько слепы, что готовы делить всех на категории и ставить штампы, даже не пытаясь узнать получше? И если людей легко можно было оправдать тем, что их жизни скоротечны, и они вполне могут позволить себе быть эгоистичными, то логику Царицы он все никак не мог понять. Знать наверняка, но все равно не считаться с чувствами потерявшегося в бездне мальчишки – разве так должны поступать архонты, несущие ответственность за жизни всех людей в своем регионе? Импульсивное желание отобрать у заигравшейся женщины побольше в конце концов превратилось в притяжение к случайно оказавшемуся в подземельях Чайльду. Ему хотелось показать юноше, что этот мир не так уж плох, что в нем куда меньше грязи, чем Тарталья себе представлял. О нем хотелось заботиться, с ним хотелось оставаться рядом, пока он позволяет это архонту – и, видит Селестия, Чжун Ли отчаянно желал провести вместе с ним как можно больше времени. Прикосновения юноши к коже – аккуратные и ласковые – заставляли что-то внутри разгораться огнем, разжигали что-то давно забытое Мораксом. То, что он уже давно не испытывал – и что при виде Чайльда вновь просыпалось в его душе. Честно говоря, архонт понятия не имел, как люди осознают, что нравятся друг другу. Скорее всего, влюбленность – не более, чем совокупность инстинктов, феромонов и привязанности. Однако словами не всегда можно выразить то, что ты испытываешь – и если все то, что сейчас двигало архонтом, можно было определить понятием "любовь", то так тому и быть. В любом случае, он не собирался самостоятельно отказываться от юноши, еще когда увидел его впервые, и сейчас опасался лишь, что Тарталья в очередном своем порыве ускользнет от него прочь – а он не сумеет удержать, потому что никогда и не хотел ограждать его от принятия собственных решений, несмотря на свои недавние слова. Просто беспокойство за Аякса оказалось сильнее – пожалуй, через пару дней он бы остыл, и они смогли бы друг с другом договориться. Теперь, когда юноша сам сделал первые шаги, и, более того, согласился быть с ним вместе, Моракс не смог бы удержаться. Не когда руки и губы Аякса исследуют тело мужчины, а пряди волос так мягко проходят сквозь его пальцы. Собственное дыхание то и дело прерывалось, а утраченный было настрой возвращался с новой силой, заставляя желать всего, что Чайльд сможет ему предложить. – Кажется, на тебе все еще слишком много одежды, Аякс, – сообщил архонт, подпуская в голос чуточку иронии. – Немного нечестно, что ты стащил с меня рубашку, а сам сидишь так, не находишь? – А что вам мешает меня раздеть? – Пожалуй, я бы хотел увидеть, как ты сам раздеваешься для меня. Аякс отстранился и заглянул ему в глаза, а затем оттолкнул рукой и спрыгнул со стола, быстро снимая с себя одежду прямо через голову. Он потянулся к штанам, и, прежде чем расстегнуть их, засмущался и произнес: – Знаете, я был бы не против, если бы вы… Ну, приказывали в процессе. Чайльд отвернулся и, пользуясь возникшим молчанием, стащил с себя брюки, оставшись в нижнем белье. Ситуация и правда выглядела несколько неловко – он краснел как от необходимости обнажать свое покрытое шрамами тело перед мужчиной, так и от того, что рискнул озвучить свои затаенные мысли. Он выпрямился, откидывая ненужные более вещи в сторону, а затем почувствовал теплые руки архонта на талии и поцелуй на виске. Пальцы успокаивающе погладили кожу, и юноша шумно выдохнул, утыкаясь мужчине в плечо. – Не торопись, Аякс. У нас достаточно времени. Расскажешь мне, как это ощущается? – Приказы? Моракс кивнул, и Чайльд ненадолго задумался, подбирая слова. Не отдавая себе отчета в своих действиях, он принялся подталкивать мужчину к кровати, и тот передал ему видимость контроля, позволяя повалить себя на спину и усесться верхом. Теперь Аяксу представилась, наконец, возможность рассмотреть тело архонта в деталях – светящиеся золотистые полосы на черной коже рук, четко очерченные линии пресса. Казалось удивительным, что Моракс выбрал его, и именно ему теперь показывал янтарное сияние своей божественной сути. Как демон он видел не только внешнюю оболочку, но и пронизывающую его тело энергию, не сдерживаемую более. Вероятно, в иных обстоятельствах эта сила способна была бы ослепить его, но сейчас Тарталье казалось, что она словно подстраивается под него, окутывает его теплым облаком элементальной энергии и проникает под кожу, разгоняя кровь, распаляя сворачивающуюся клубком в низу живота жажду быть ближе к мужчине. – Сложно сказать. Всегда по-разному, чаще всего зависит от намерений хозяина. Раньше зачастую было неприятно и больно, с вами, скорее, как мурашки по коже – теряешь голову и хочется сделать все правильно. – Это может быть опасно, – строго посмотрел на него Моракс, положив руки тому на бедра. Но, увидев нахмуренное выражение лица юноши, смягчился и постарался объяснить. – Не думаю, что это хорошая идея, Чайльд. Судя по всему, ты не сможешь меня остановить, даже если не захочешь исполнить то, что я скажу. – Но я захочу, – упрямо ответил он, прослеживая пальцами янтарные линии на руках архонта. – Это меня и пугает. Ты можешь не понять, правда ли это твои желания, или же твои ощущения искажены из-за влияния приказа. Аякс наклонился и посмотрел мужчине в глаза. – Пожалуйста? Я хочу попробовать. Моракс проиграл, как только юноша осознал, как действует на архонта его взгляд. Пожалуй, именно зрительный контакт являлся для Моракса важнейшим источником информации о человеке – и в глазах юноши он читал отражение собственных желаний. – Если только пару раз, – выдохнул мужчина, соглашаясь. Ему следовало быть осторожнее, потому что теперь он сам нес ответственность за все чувства и ощущения Чайльда. И, хоть юноша и раз за разом подрывал его столетиями выстраиваемое терпение, Моракс точно не смог бы причинить ему никакого вреда. Потому что в первую очередь хотел заботиться и оберегать, и только потом обладать. Моракс рывком поднял юношу и поменял их местами, принимаясь уже самостоятельно исследовать мелко подрагивающее от прикосновений тело Чайльда. Он медленно водил губами по шее, прикусывал кожу у ключиц, касался руками напрягающегося от удовольствия живота и гладил разведенные в стороны бедра. Когда он слегка укусил бусинку соска, Чайльд всхлипнул, вцепился в его плечи пальцами и несдержанно поторопил: – Ты собираешься медлить и нежничать, Моракс? – Это не тебе решать, Аякс. Ты будешь лежать на месте и ждать столько, сколько я захочу. Слова архонта вовсе не были приказом, но отчего-то от его тона кожа все равно покрылась мурашками. Собственное имя на устах Чжун Ли звучало на удивление уместно, словно и не должно было быть давно забыто. Юноша плюнул на все и расслабился, позволяя мужчине касаться себя так, как он только пожелает, время от времени лишь нетерпеливо ерзая по сбившемуся в складки покрывалу. Моракс шире развел его ноги и приник губами к внутренней поверхности бедра. Слишком откровенно – от полного смущения Аякса спасало только нижнее белье, на ткани которого уже отчетливо выделялось мокрое пятно. Юноша прикрыл глаза, чтобы не видеть выражение лица архонта между его ног, но стало только хуже – демоническое зрение выступило на первый план, усиливая все ощущения. Потоки янтарной силы пронизывали комнату, проходили Чайльда насквозь, переплетаясь с его жизненной силой воедино – он почти физически чувствовал вибрацию растревоженной элементальной энергии. Прямо сейчас он, сам того не замечая, тянул силы из архонта, восстанавливая тем самым свои потраченные на перевоплощение ресурсы. А губы, все ближе подбирающиеся к единственному оставшемуся на юноше элементу одежды, не давали сконцентрироваться на чем-то помимо собственных ощущений. Чайльд не удивился бы, если бы кончил прямо сейчас – однако архонт отстранился, и он почувствовал на себе взгляд мужчины. Он было подумал, что сейчас Моракс скажет посмотреть себе в глаза, и Тарталья утонет совсем, вот только по всей видимости тот вспомнил, как именно юноша видит мир, и ничего не стал говорить. А Чайльд совсем запутался, потому что не понимал, что заставит его быстрее потеряться в происходящем. Зрительный контакт с теперь уже его мужчиной, или же нечеловеческое восприятие действительности, от которого голова шла кругом. Заставил его окончательно потерять голову уже сам Моракс, когда снял с него трусы и прикоснулся губами к его члену. Мужчина провел языком вдоль ствола, смачивая кожу, затем взял головку в рот, провел языком по уздечке и резко заглотил возбужденный орган по самое основание. У Чайльда перехватило дыхание; кажется, он и вовсе перестал дышать – слишком сильны были ощущения. Чувствуя сжимающееся вокруг своего члена горло, он уже не мог ни о чем думать, и непроизвольно потянулся руками к голове архонта, вплетая пальцы в волосы. И, несмотря на попытки прижать его ближе к себе, мужчина отстранился и произнес, подпуская в голос приказные нотки: – Нельзя, Чайльд. Убери руки. Юноша бы разочарованно застонал, если бы в этот момент по его телу не прошлась волна жара от требования архонта. Он поднял руки и завел их себе за голову, а затем распахнул глаза, уставившись на мужчину не то пораженно, не то восхищенно. Это совершенно точно оказалось ошибкой. Аякс тут же попал в плен полыхающего золотом взгляда, не имея возможности отвести глаза. Слишком уж завораживало это зрелище – как мужчина неторопливо ведет губами вдоль его члена, пристально смотря на него в ответ. В голове Чайльда вдруг возник образ того, как архонт прижимал его за горло к каменному бортику террас во время их последнего сражения – и смотрел на него точно таким же взглядом, тяжелым и жадным, куда более нетерпеливым, чем можно было ожидать по неспешным действиям Моракса. На этот раз Аякс уже не выдержал и со стоном кончил прямо в горло мужчины, напрягая бедра и судорожно поджимая пальцы на ногах. Чжун Ли проглотил все и отстранился, облизываясь – довольно и несколько пошло. Он воспользовался паузой, чтобы стянуть вместе с трусами собственные брюки и добраться до спрятанного в тумбочке масла из шелковицы. Резкий запах ударил по обонянию Чайльда, и тот поморщился, приходя в себя. Моракс поцеловал его, проникая в расслабленное тело пальцем – Тарталья сперва сжался от прикосновения в таком интимном месте, но потом позволил мужчине проникнуть глубже. Вряд ли бы он так спокойно отреагировал, если бы не пережитый только что оргазм: скорее всего, возмутился бы – не потому, что не хотел продолжения, а просто из вредности и желания поспорить. Но то, с какой уверенностью вел себя Чжун Ли, отбивало любую решимость, а слишком вяло ворочающиеся мысли не оставляли выбора, кроме как потянуться за новым поцелуем и наслаждаться ощущениями. Его подготовили тщательно и медленно – так, что Тарталья был готов вновь взвыть и поторопить архонта, когда три пальца уже свободно двигались внутри него. Все прикосновения ощущались чересчур нежно, и это вызывало некий диссонанс – потому как демон мог выдержать гораздо больше, но ему оставалось лишь лежать и принимать нежность, ведь все его проявления инициативы сразу пресекались. Было странно осознавать, что его, испачканного бездной, могут касаться вот так; могут любить, несмотря на то, кем он является. Архонт отстранился и посмотрел на юношу: – Все в порядке? Не передумал? Чайльд замотал головой – в таком состоянии он уже точно не смог бы повернуть назад, даже если бы захотел. Единственное, что немного беспокоило – так это собственная открытость перед архонтом, и он неуверенно предложил: – Может, мне перевернуться на живот? – Если ты так хочешь, – Моракс немного нахмурился, – но я бы предпочел видеть твои глаза, Аякс. Чайльд тихо застонал от переполняющей его нежности. К черту все, если архонт так хочет смотреть на него – пожалуйста, пусть смотрит сколько угодно. Во всяком случае, вряд ли ему было суждено умереть от смущения, если только Моракс не поставит своей целью добить его своими комментариями. Так что Аякс выдохнул, облизнул губы и еще сильней развел колени в стороны, как бы побуждая архонта к действию. – Очень хорошо, Аякс. Молодец. От похвалы он вновь зажмурился и протяжно застонал. А был ли у него на самом деле выбор? Или собственное желание выглядеть как можно лучше в глазах архонта просто не оставило ему возможности воспротивиться словам Моракса? Была ли вообще разница между просьбами и приказами, если Аякс в любом случае был готов пойти у архонта на поводу? Он отбросил ненужные сейчас мысли, когда почувствовал прижавшийся к его отверстию член Моракса. Он проник внутрь плавно и осторожно, вновь без лишней поспешности, и остановился, давая Чайльду время привыкнуть. К черту терпение – оно с треском лопнуло, и будь Чайльд проклят, если он не сможет вывести из себя и архонта тоже. – Если ты собираешься трахать меня так же нежно, – прошипел он, – то я сейчас встану, блять, и уйду. Глаза Моракса опасно сверкнули: – Не выражайся, Аякс. Веди себя прилично. – Прилично? В постели, с твоим членом внутри? – съязвил он. – Кажется, даже я не смогу придумать ситуацию, в которой ругательства выглядели бы более уместно. Больше Чайльд ничего не успел сказать, потому что в следующее мгновение его ноги уже оказались на плечах Чжун Ли, и тот сорвался на бешеный темп. Он чередовал быстрые толчки с чуть более медленными и глубокими, пытаясь найти наилучший для проникновения угол – и, когда Аякс вскрикнул и вцепился руками в одеяло, закатив глаза, начал толкаться именно туда, каждый раз задевая простату. А Чайльда вело: он то закрывал глаза, ловя демоническим зрением окутывающую их энергию, то смотрел прямо на мужчину, запоминая его облик. То, как ярко светятся его радужки и кончики волос, как восхитительно смотрятся янтарные полосы на обсидиане его рук, как собираются и сползают по шее мелкие капельки пота. Ладонь Моракса легла на его живот, и через тело юноши словно пробежал разряд – похоже на электричество, но ощущался он каким-то более тягучим и горячим, и вовсе не приносил той боли, которая приходила с использованием глаза порчи или демонической формы. Энергия Гео проходила сквозь него, возбуждая до крайности – если бы он не кончил уже один раз, он бы не вытерпел и сейчас. Он и так уже был близок, еще немного и… Чайльду вдруг пришла в голову одна мысль, и он потянулся к руке архонта, перемещая ее к себе на горло. В глазах мужчины мелькнуло удивление, но тут же сменилось каким-то непонятным чувством, и Моракс сжал ладонь – не слишком сильно, сдавливая больше по бокам. Чайльд отчетливо почувствовал учащенный стук своего сердца, его пульс стал сейчас почти таким же быстрым, как обычный, человеческий. В висках заныло, дышать стало значительно тяжелей, но вместе с тем запах шафрана и чуть более медленный приток крови в мозг сделал свое дело, добавляя еще больше удовольствия. А Моракс, решив, по всей видимости, вознести его до Селестии, произнес: – Кончи для меня, Аякс, – он убрал руку с горла и пару раз провел ею по члену юноши, а затем с приказом в голосе добавил, – сейчас. Чайльд почти отключился от пронзающих его тело ощущений. Слишком много всего одновременно: и продолжающий двигаться в нем Чжун Ли, и внезапный приток воздуха после его нехватки, и сворачивающаяся клубком в животе густая энергия – или это было просто возбуждение? Пробежавшийся жаркой дрожью по телу приказ добил его и заставил излиться, напрягая пресс и сжимая член Моракса внутри себя – и тот кончил следом за ним. Пока Аякс приходил в себя, архонт уже успел принести полотенце и мягкими движениями вытирал живот юноши. – Ты в порядке? – с некоторым беспокойством в голосе спросил Моракс. – Я только что испытал лучший оргазм в моей жизни, а ты спрашиваешь, в порядке ли я? – Чайльд надеялся, что его голос звучит насмешливо, а не устало. Все же архонт порядком его вымотал. Он протянул руку к мужчине и провел пальцами по лицу. – Лучше иди ко мне, убрать можно и позже. Чжун Ли забрался к нему и завернул их обоих в одеяло, обнимая со спины. Он зарылся носом в рыжие волосы, и Чайльд почувствовал его выдох у себя на затылке. От тепла и спокойствия, что его окружило, Аякс расслабился и позволил себе наслаждаться объятиями. Окончательно успокоив собственное дыхание, он слегка повернул голову и сказал: – И все-таки я настаиваю на возможности покидать город в любой момент. Архонт хмыкнул на такое упрямство и чуть крепче прижал к себе. – Просто пообещай мне, что будешь осторожнее. – Хорошо. – И что не будешь сломя голову нестись в бой, не оценив силы противника, – голос Моракса прозвучал чуть более требовательно. – Ладно, обещаю, – протянул юноша, зевнув. – И что ты позовешь меня, если тебе покажется, что ситуация может обернуться неприятным образом. – Да понял я, Моракс! – возмущенно проворчал Тарталья. – Понял, что ты обо мне беспокоишься. Я постараюсь не лезть, куда не следует, не предупредив. Мужчина прижался губами к задней части его шеи и наконец перестал мучить Чайльда требованиями, понадеявшись на то, что после сегодняшних событий он и правда не станет рисковать понапрасну. В скором времени дыхание его замедлилось, и Моракс погрузился в сон. Юноша подождал еще немного, и, когда совсем убедился в том, что архонт спит, тихо и осторожно выбрался из-под одеяла. Он уходил вовсе не потому, что не захотел остаться. А потому, что понятия не имел, как объяснять Чжун Ли собственную невозможность отдохнуть в его присутствии. А, может, попросту испугался своей слабости, своего желания отпустить сознание и провалиться в сон рядом с ним. За время, проведенное в Ли Юэ, он всего дважды отключался так, что переставал контролировать ситуацию – и оба раза архонт был рядом. Рациональная часть юноши понимала, что теперь он уже может довериться Мораксу и заснуть. Однако месяцы в бездне, кажется, никогда не сотрутся из его памяти – он все так же будет подсознательно опасаться нападения в те моменты, когда он наиболее уязвим. И Чжун Ли не изменить это в одночасье. С мужчиной Аякс чувствовал спокойствие и защищенность, но одновременно все его инстинкты вопили о том, что рядом находится куда более опасное существо. А если Тарталья встречал на своем пути кого-то посильнее него, выбор, как правило, был прост – беги или подчиняйся. Только вот архонт преуспел в своих попытках пробудить его человеческую сущность, и вдобавок ко всему прочему юноше хотелось просто быть с Мораксом рядом. Внутренние противоречия разрывали Чайльда на части, и каждый раз ему приходилось выбирать, как поступить. После того, как он годами не решал ничего за себя, перекладывая ответственность на Царицу, ему было тяжело влиться в нормальную, человеческую жизнь, со всеми ее сомнениями и сожалениями о собственных поступках. Это напоминало пробуждение ото длительного сна, когда мозг годами спал, покрываясь пленкой равнодушия и забвения. Чайльду было куда проще забыть обо всем, что происходило прежде. Воспоминания о счастливом детстве оказывались слишком болезненны на контрасте с той ситуацией, в которой он оказался по возвращении из бездны. Он пошел по легкому пути – поддался, позволил себе не думать о правильности собственных поступков. Сконцентрировался на своих потребностях и выполнял то, что от него хотели. Скорее всего, это было верным решением – ведь если бы он позволил сомнениям поглотить себя, он наверняка давно бы уже погиб в какой-нибудь драке. А так он без колебаний наносил удары, забирая чужие жизни, и не отвлекался на посторонние мысли. А потом, в стране контрактов, он оказался предоставлен самому себе – и волей-неволей у него появилось достаточно времени, чтобы вновь начать вспоминать. Думать о том, как сложилась бы его жизнь в других обстоятельствах. Сейчас с его пробуждающегося разума спадали последние оковы – но это оказалось вовсе не так мучительно, как он предполагал. Словно вся боль за годы его бездействия притупилась, оставляя лишь легкий налет грусти – а на поверхность вылезали спрятанные человеческие желания, которым прежде он не давал выхода. Чжун Ли привлекал обе части его искаженной личности. Разжигал в демоне страсть, играл на его желании подчиняться и обладать. А к человеку он проявлял небывалое внимание и заботу: Чайльд чувствовал это, вылезая из его объятий. Бездна знает, как это было сложно – выбираться из сомкнутого вокруг него кольца рук, из тепла и нежности. Но сейчас он выбрал сбежать; в некоторой степени трусливо, но разговаривать и раскрываться архонту еще больше было невыносимо. И без того он показал слишком много. Аякс сделает это когда-нибудь в другой раз, когда будет чувствовать себя более уверенно, если прежде Моракс его не оттолкнет. Но не сейчас. Он тихо прошелестел одеждой и побрел к выходу. У дверей его остановил непривычно тоскливый голос Моракса: – Уже уходишь? Аякс прерывисто выдохнул и с силой сжал кисть на ручке двери, жмурясь и опуская голову. – Не надо. Я не смогу объяснить тебе все сейчас, понимаешь? – он помолчал пару секунд, затем расправил плечи и посмотрел мужчине в глаза. – Я не отказываюсь от своих слов. Я хочу быть вместе, Моракс. Хочу попробовать. Но есть вещи, в которых я пока не могу переступить через себя. Добравшись до своей комнаты, Чайльд первым делом решил сходить в душ. Хоть его тело и требовало отдыха как можно скорее, логичнее было смыть с себя все сейчас, пока это еще легко. Под горячими струями воды мысли текли вяло и неторопливо. Он отметил, что при всей своей физической усталости он до краев переполнен энергией Моракса. Забавно, что передача такого объема силы на этот раз на него не повлияла. Похоже, организм юноши уже привык принимать чистую энергию архонта, и во время их оргазма непроизвольно поглотил все, до чего смог дотянуться. Тарталья вдруг вспомнил кое о чем и взглянул на свой живот. Ничего – никаких следов или отметин, хотя он до сих пор чувствовал отголоски Гео элемента в том месте, где лежала ладонь Моракса. Что же мужчина все-таки сделал? Впрочем, этот вопрос он еще успеет задать – теперь времени друг на друга у них будет более чем достаточно. Если только архонт не поменяет решение и не заберет свои слова обратно, но об этом Чайльд уж точно не хотел сейчас думать. После тепла родной стихии воздух в комнате показался Аяксу чересчур прохладным, а одеяло в его пустой постели так и вовсе было ледяным. Зато мысли вдруг резко заполнили голову – и на этот раз он не стал игнорировать их и тщательно обдумал каждую. Он не знал, как справляться с иррациональными страхами, привитыми ему бездной. Он переживал, что не сможет построить с Чжун Ли нормальные отношения – из-за всех тех мелочей, которые и отличают его от человека. Но теперь он хоть немного представлял, чем следует заняться, чтобы что-то исправить в собственной жизни. Отдыхал он дольше, чем обычно – все еще давали знать о себе последствия обращения в демоническую форму. И все равно ночь прошла беспокойно. Он то и дело выныривал из полудремы, представляя, что мог бы сейчас находиться рядом с Мораксом – и смутно сожалел о том, что все еще подсознательно опасается доверять ему. С утра юноша не решился искать Чжун Ли, рассудив, что они все равно встретятся во время обеда. Ли Юэ сегодня был особенно красив – а, может, просто Чайльд чувствовал себя на удивление счастливым. И все, что казалось ему сложным прежде, давалось куда проще, чем он ожидал. И люди отчего-то не сторонились его так, как обычно. Они все еще подсознательно чувствовали исходящую от него угрозу и периодически бросали настороженные взгляды в его адрес. Но то ли улыбка его выглядела куда более искренней, то ли накопленная энергия Гео архонта давала о себе знать – и ему даже удалось вполне нормально поговорить с парой человек без каких-либо намеков на неприязнь с их стороны. Разобравшись с делами, он направился к Народному выбору. Тарталья был благодарен Чжун Ли за то, что сегодня он решил пообедать в столь людном месте. Провести время в приватном зале Глазурного павильона, конечно, было бы здорово, но вместе с тем чрезвычайно неловко. При свете дня вчерашние события казались чересчур личными – ночь сглаживала все углы, оставляя смущение позади, но сейчас оно возвращалось с новой силой. В голове до сих пор не укладывалось, что теперь он встречается с самим архонтом, и потому Чайльд так нервничал перед встречей. Что ж, присутствие посторонних людей хотя бы немного разрядит обстановку. Впрочем, возможно, он поспешил с выводами. Потому что, когда Моракс взял его руку и аккуратно прижался губами к костяшкам в недолгом поцелуе, Аякс был готов умереть от смущения – нельзя ведь, вокруг столько народу. И одновременно с тем ему захотелось закричать от радости – мол, смотрите, Чжун Ли меня признает, не скрывает своего желания быть вместе! Подбежавшая принимать их заказ Сян Лин бросала на них хитрые взгляды и широко улыбалась, заставляя Чайльда краснеть еще сильнее. Они не обсуждали ни их отношения, ни его ночной побег. А Чжун Ли смотрел только на него и улыбался чаще обычного. По всей видимости, мужчина не собирался ничего выяснять и предоставил Аяксу время самому разобраться с трудностями. Именно этим он и занимался с утра – правда, начал вовсе не со своих внутренних проблем. Тарталья все еще понятия не имел, как к ним подступиться. Но ведь можно сделать первый шаг, а там он как-нибудь и разберется, верно? Он немного опасался, что Чжун Ли его не поймет – так, совсем чуть-чуть. Впрочем, поскольку именно этот мужчина и являлся причиной всех изменений в его личности, он вряд ли станет препятствовать решениям юноши. Просто Чайльд чуть ли не впервые в своей жизни был твердо уверен, что поступает правильно, и очень хотел получить поддержку от архонта. Произнести слова – как нырнуть в пропасть. Страшно, но необходимо. – Я записался в гильдию искателей приключений, – выпалил Чайльд и затаил дыхание. Архонт сложил руки под подбородком и нахмурился в непонимании. – Для чего? – Не уверен, знакомо ли тебе это чувство, – юноша начал издалека, отрешенно уставившись куда-то в сторону. – Представь, что ты разговариваешь с кем-то, чей опыт значительно превосходит твой. И, как бы ты ни старался, на его фоне ты все равно слишком, ну… Как бы объяснить… Недотягиваешь до его уровня, что ли? И от этого тебе постоянно неловко, и ты хочешь сблизиться, но не знаешь, как к нему подступиться. Я примерно так себя и чувствую с тобой. То есть, вообще почти со всеми людьми, но с тобой – в особенности. Ты – Властелин Камня, и я при всем желании не смогу быть с тобой на равных. – Чайльд, ты вовсе не обязан стараться ради того, чтобы произвести на меня впечатление. Ты нравишься мне любым, – сказал Моракс, и в интонациях прозвучало беспокойство. – Я понимаю, – щеки Аякса слегка покраснели от ненароком прозвучавшего признания. Он как-то сразу расслабился и улыбнулся, заглядывая архонту в глаза. – Правда, понимаю. Я хочу этого ради себя. Как я и сказал, я вряд ли смогу тебя хоть в чем-то превзойти. Но это не значит, что я не могу попробовать. Почувствовать себя кем-то более… – он почти застонал от того, что путался в словах и не мог грамотно выразить свои мысли, однако взял себя в руки, и после небольшой паузы продолжил. – Я догадываюсь, что вы готовы тратить на меня куда больше, чем я заслуживаю. Но я хочу работать. Не только из-за глупых попыток приблизиться к вашей мудрости, но и потому, что хочу понять, каково это, когда ты берешь на себя ответственность за свою жизнь. Архонт едва не дал волю чувствам и с трудом удержал себя от того, чтобы потрепать Аякса по голове – так мило он выглядел, пытаясь сформулировать свои мысли и путаясь в местоимениях. И, выслушав все, что юноша хотел сказать, еле слышно выдохнул от облегчения – потому что и впрямь сперва встревожился, решив, что зря позволил себе так сильно сблизиться. Но Чайльд не собирался делать глупости из-за него, напротив, проявил небывалую настойчивость в том, что решил так именно из-за своей прихоти. В свойственной ему манере, конечно – он все никак не мог перестать себя критиковать. Но это уже было гораздо больше, чем то, на что мог рассчитывать Чжун Ли. Он тепло улыбнулся и произнес: – В таком случае, я рад. И, как по мне, ты заслуживаешь куда большего, Аякс. Впрочем, не стану еще сильнее тебя смущать, – добавил мужчина, заметив вновь проступивший румянец на щеках юноши. – Расскажи лучше, как все прошло в гильдии. – О, это было странно, – оживился он. – Они попросили выполнить пару поручений, чтобы подтвердить мою готовность стать одним из искателей приключений, но я никак не ожидал, что мне придется тащить руду на другой конец города и готовить для какого-то парня из Мондштадта. – Ну, ты же не думал, что они сразу пошлют новичка за костями разбушевавшихся геовишапов? – Это было бы проще, – тихо буркнул Тарталья. Все же, разговаривать с людьми казалось ему куда более сложным, чем с голыми руками нападать на хиличурлов. Но он сам выбрал этот путь, и был достаточно упертым, чтобы не сдаться на первых же неудачах. А Чжун Ли думал о том, как сильно, на самом деле, юноша ошибался в своих выводах насчет него. Проживи архонт еще хоть несколько тысячелетий, но он так и не достигнет того, что Аякс смог совершить всего за несколько месяцев. Потому что Чайльд обладал теми чертами характера, которые позволяли ему в рекордные сроки подстраиваться под любые ситуации и преодолевать все трудности. В отличие от архонта, он схватывал все на лету – и в том, на что Мораксу в свое время понадобилась не одна сотня лет, Тарталья разобрался за сутки. Он уже в чем-то превзошел твердолобого Властелина Камня. И если мужчине потребуется всю его жизнь доказывать, что Аякс достоин любви, передавая ее через объятия и поцелуи – он с удовольствием это сделает.