Сердце демона

Заоблачный предел подходил под ситуацию идеально. Моракс не приказывал напрямую, однако упомянул, что демонической твари и бывшему предвестнику по совместительству не стоит осквернять царящий там покой своим присутствием. Ну, в более мягкой форме, разумеется – впрочем, какая разница, как именно произнести фразу, если ее суть от этого не изменится? Чайльд не слишком понимал, отчего люди порой так стремятся сгладить углы – и, как оказалось, древнейший архонт тоже этим страдал. Подумать только, он старался не задеть словами демона, вот умора. Чайльд с усмешкой переступил незримую границу, за которой от земли начинало подниматься темное и густое золотое свечение – в нечеловеческом восприятии, естественно. У подножия гор оно было тусклым и слабым, но ближе к вершинам попадались даже янтарные очаги света. Один из пиков на самой верхушке – Цинъюнь, если Чайльд правильно помнил – светился наиболее ярко. Надо ли говорить, что Тарталья направился именно туда? Во время прогулки его злость немного улеглась, и теперь он почувствовал себя самую малость неуверенно. Да, обитель Адептов – не Разлом, ему не запрещали здесь появляться, воздействуя через сердце. Но при этом ясно обозначили, что будут недовольны, если он рискнет ступить на эту закрытую для смертных территорию. Это был отличный шанс показать, что пожелания архонта для него – пустой звук. И все же его несколько напрягали те, кого он мог встретить в Заоблачном пределе. Еще несколько часов назад он столкнулся в схватке с последним Яксой, и этот поединок показал ему, насколько он уступает в опыте Адепту – даже при всем том невероятном количестве влитой в него Мораксом энергии. Кто знает, будут ли с ним церемониться на этот раз или сочтут нарушение границ достаточной причиной, чтобы прихлопнуть сразу? Конечно, всегда оставалась призрачная надежда, что его не заметят, или же позволят удовлетворить интерес и отпустят с миром, так и не обозначив свое присутствие. Но подобный расклад был бы даже хуже – он хотел снова почувствовать ярость боя, ощутить ревущие вокруг него потоки энергии, стать на время столь же стремительным, что и текущая в бурном горном ручье вода. Так что, когда он начал подъем по тропе на пик Цинъюнь, он преследовал две цели: узнать, откуда исходит золотое свечение, и подраться с обитателями. Третью причину он намеренно сбросил со счетов – или, вернее, не позволял себе думать о том, что маниакальное желание искать везде упоминания Моракса связано с самим Мораксом. То есть, для него было в порядке вещей пойти на поиски энергии, похожей на силу архонта, но не признать, что ищет встречи с ним самим. Впрочем, то, что Чайльд мог успешно игнорировать эту причину, вовсе не значило, что она игнорировала его в ответ. Чжун Ли почувствовал, что Тарталья миновал Тайшаньфу, и поспешил закончить свои дела до того, как случится нечто непоправимое. Несносный мальчишка снова не смог усидеть на месте и подождать всего несколько часов. Архонт тяжело вздохнул – с этим юношей не работали никакие привычные попытки убедить и пойти на контакт. Тот держался с ним скованно и куда более настороженно, чем можно было ожидать от столь слепо бросающегося в бой демона. Впрочем, в свете его слов это было вполне объяснимо. Он в первую очередь подчинялся своим инстинктам и, скорее всего, интуитивно боялся тех, кто имел над ним власть. Он подумал, что Чайльд был прав – ему не стоило оставлять юношу одного в незнакомой стране и выделять так мало времени на их встречи. Хотелось поступить правильно, показать, что Чайльд и сам волен выбирать, что ему делать, и свести на минимум свое влияние на его решения. Однако вышло совсем иначе. Своими повадками Тарталья теперь напоминал ему капризного ребенка, все еще не научившегося взаимодействовать с обществом и нести ответственность за свои поступки. Что ж, по словам Царицы, он слишком рано попал в бездну, так что вряд ли его выводы так уж далеки от истины. Когда ты волею судеб превращаешься в монстра, никто уже не научит тебя человеческому поведению. Пожалуй, ему стоит извиниться за то, что проявлял к Чайльду так мало внимания с их первой встречи. Разумеется, только тогда, когда юноша будет готов его выслушать – в противном случае он вновь может принять в штыки его слова, сочтя их за издевку. Архонт припомнил, как забавно юноша на него реагировал – злость и смущение просто очаровательно проступали краской на его лице, а попытки постоять смирно и скрыть свои эмоции только раззадоривали мужчину. Очередная ошибка – ему стоило бы быть более сдержанным и не задевать гордость юноши, но слова вылетели прежде, чем он успел в полной мере осознать их последствия. Скорее всего, тогда бы Чайльд не пошел в Заоблачный предел. Но что сделано, то сделано – и, если быть предельно честным, Мораксу даже понравилось подшучивать над ним и сложившимися в его голове устоями. Отчего-то с ним наедине привычная и давно вросшая под кожу маска консультанта Цисин трескалась, и под ней прорезались, казалось бы, давно забытые черты характера. Архонт быстро закончил с документами и последовал за юношей. Тот находился на склоне пика Цинъюнь, чуть отдалившись от тропы, а напротив него стоял Владыка Лун. Адепт был разозлен и чем-то напомнил ему Нин Гуан в тот момент, когда ее обманули на миллионов двадцать моры. Злость адепта была холодной и расчетливой, словно он прикидывал, что именно сделать, чтобы отомстить самым неприятным способом. Из троих самых приближенных к Мораксу обитателей Заоблачного предела именно Владыка Лун был самым изобретательным. Творец Гор просто заковывал в янтарь все, что смело приблизиться к его обители без разрешения, а Хранитель Облаков была слишком увлечена своими экспериментами и ее раздражение вызывали лишь те, кто оказывался непосредственно перед ее носом. Она бы вряд ли стала разбираться, кто перед ней, и просто смахнула бы взмахом крыла нежданного посетителя вниз со скалы. Но до нее еще было необходимо добраться, что было весьма проблематично. А вот Владыка Лун, с которым не повезло столкнуться Тарталье, предпочитал сперва все продумать и лишь потом действовать, и его действия в отношении тех, кто нарушил границы, нередко оказывались куда более изощренными. Моракс немного натянуто усмехнулся уголком губ, вспоминая о предыдущих случаях. Не то, чтобы он испытывал сочувствие к тем жителям страны, кто не соблюдал соглашение – но все же методы Адепта бывали несколько чересчур. Он не собирался доводить ситуацию до такого сейчас и решил для себя, что сразу вмешается в их диалог, хоть ему и хотелось посмотреть на дальнейшие действия Чайльда. Но юноше сегодня и без того досталось – сначала от Сяо, потом и от самого архонта. Было бы нечестным с его стороны подкидывать тому новые испытания. Он злился на выходку Тартальи и поединок с Яксой только в первые минуты, но достаточно быстро осознал, что движет юношей – и теперь ему просто было интересно за ним наблюдать. Пожалуй, слово "интерес" даже слишком слабо описывало его ощущения, скорее, это была высшая степень любопытства с приличной долей личной вовлеченности. Чайльд ему нравился – его вспыльчивый характер напоминал Мораксу себя в прошлом, а еще его хотелось защитить от той несправедливой судьбы, которую ему уготовила бездна. Ни одно живое существо не заслуживает такого обращения. Вот только с той властью, которая была дана архонту, он не был уверен, что сможет в полной мере защитить мальчика от себя самого. Потому и старался держаться подальше – его тянуло к Чайльду, запятнанному бездной и чистому душой, такому противоречивому, жестокому и вместе с тем невинному. Юноша абсолютно запутался в себе, и Мораксом двигало желание помочь ему разобрать по полочкам хаос, творившийся у него в голове, а еще – присвоить его себе и спрятать от мира. Он ни за что не позволит себе следовать по второму пути, однако он не был уверен, что сможет оградить Тарталью от некоторых своих мимолетных желаний, столь несвоевременно возникающих в его голове. Чайльд стоял перед Владыкой Лун с полуприкрытыми глазами и улыбался той же безумной усмешкой, что и во время поединка с Сяо. Насколько Моракс успел его узнать, в таком виде тот весьма слабо контролировал себя – как и собственные слова. – Интересная у вас в горах фауна, – протянул юноша. – А говорящие олени отличаются по вкусу от обычных? Тарталья немного склонил голову и выглядел расслабленным, хотя архонт заметил, что тело его было напряжено, и он в любой момент был готов кинуться в бой. Адепт не смог бы стерпеть подобное оскорбление, и Моракс поспешил вмешаться, неожиданно появляясь за спиной у Чайльда. – Думается мне, из вас двоих олень здесь явно не Владыка Лун, – подал голос архонт, в очередной раз не сумев сдержать рвущуюся с губ насмешку. Он махнул рукой, сделав Адепту едва заметный знак удалиться. С цилинем они еще успеют поговорить, сейчас же важнее разобраться с юношей. Чайльд при звуке его голоса дернулся и отскочил в сторону, приседая в боевой стойке. – Снова нарываешься на драку, Тарталья? – А вы снова мне ее обламываете? – парировал юноша и выпрямился, поспешив убрать ошеломленное выражение с лица. Он явно не ожидал, что Моракс снова сможет застать его врасплох. На этот раз он тщательно контролировал обстановку вокруг, как и местоположение его сердца, но все равно не смог засечь мужчину, пока он сам не решил себя обнаружить. Очевидно, тут вновь была замешана какая-то неизвестная ему магия. – Так ты только ради этого сюда пришел? – спросил Моракс и дождался его кивка в ответ, решив не акцентировать внимание на нечитаемом взгляде, скользнувшем по вершине Цинъюнь. По крайней мере, не в этот момент. – Полагаю, я мог бы и сам составить тебе компанию в поединке, если бы ты удосужился меня спросить. – Правда, что ли? Прямо сейчас? – недоверие в голосе Чайльда граничило с неподдельным энтузиазмом, почти восхищением. Чжун Ли полагал, что юноше не помешало бы отдохнуть после напряженного дня, но столь открытые эмоции Тартальи слишком быстро заставили его передумать. Раз он так напрашивался на хороший бой, кто он такой, чтобы отказывать? Особенно если учесть, что мужчина и сам желал того же. Как минимум, потому, что ему было интересно узнать, на что способны демоны. А еще дружеская схватка на данный момент казалась лучшим способом наладить контакт, да и, признаться честно, на Чайльда просто хотелось смотреть. Чжун Ли обозначил кивком согласие и попросил проследовать за ним туда, где они никому не помешают. Они вышли из Заоблачного предела и прошли мимо Тайшаньфу, и архонт принялся рассказывать про то, что прежде здесь проводили испытания для тех, кто желал присоединиться к Адептам. Пока он говорил, Чайльд как-то странно притих, держась на полшага позади него. В конце концов Моракс не выдержал, остановился и повернулся к нему лицом, вопросительно приподняв бровь. Юноша переступил с ноги на ногу и спросил: – Так вы не злитесь? – Тарталья нервно впился ногтями одной руки в запястье другой, взгляд его был опущен. Если так подумать, Моракс редко ловил на себе его взгляд, однако при этом его не покидало ощущение, что Чайльд все равно наблюдает за любыми его движениями. Странно, у юноши как будто и впрямь не было привычки смотреть глаза в глаза. Это немного сбивало с толку, потому как Чжун Ли за свою жизнь привык искать с людьми зрительный контакт. Ему поначалу казалось, что прямой взгляд отпугивает юношу – немудрено, Моракс знал, как он действует на людей – но теперь он уже не был в этом столь уверен. – На твои выходки? Нет, пожалуй. Глупо осуждать кого-то за поступки, которые стали следствием твоих же ошибок, – архонт заметил, что Чайльд собрался что-то возразить, но продолжил прежде, чем тот успел открыть рот. – А вот за твои обидные слова по отношению к моим друзьям – вполне. Но с моей стороны было бы неправильно заставлять тебя приносить извинения за то, в чем ты не раскаиваешься. Тарталья завис и надолго задумался – по всей видимости, пытался разобраться, насколько верно слова архонта отражали ситуацию. За это время Моракс нашел подходящее для сражения плато и проверил наличие людей рядом – никого, кто мог бы их побеспокоить. – Предлагаю остановиться здесь, – произнес он. Чайльд прошелся по месту оценивающим взглядом и удовлетворенно кивнул, отходя на некоторое расстояние. – Готов? Вместо ответа юноша закрыл глаза и выхватил клинки, молниеносно и без единого сомнения кидаясь вперед в попытке прощупать оборону противника. Впрочем, какими бы быстрыми ни были его движения, опередить архонта он был не в силах. Моракс сперва даже не стал призывать копье, и просто уклонялся от атак Чайльда. Водяные клинки пролетали в считанных миллиметрах от янтарного силуэта, но не задевали мужчину – тот словно знал, куда целится юноша, и отходил ровно настолько, чтобы его не коснулись. Ему не было нужды ускоряться или блокировать атаки – в этом попросту не было смысла, ведь все его движения оказывались четкими и плавными. Идеальными. Он не делал лишних шагов там, где было достаточно и одного. Он не сдвигал корпус дальше, чем того требовала ситуация. За всю свою жизнь Чайльд еще ни разу не видел подобного. Он был восхищен, но одновременно с тем страшно злился на бездействие архонта. Тарталья – хаос и фиолетовая смерть на кончиках клинков – нападал яростно и не следовал никаким техникам боя, стиль его ударов был беспорядочен, но Моракс все равно предугадывал каждое его действие. Демон раздраженно прошипел. Собственное бессилие ощущалось чертовски неправильно, так что он разорвал дистанцию, в надежде спровоцировать мужчину хоть на что-то. Правда, пока выходило, что именно Моракс провоцировал юношу. – А дело не пойдет проще, если ты откроешь глаза? – беззлобно поддел он Чайльда, и тот зарычал от злости. – Зрение отвлекает, – коротко бросил демон, сжав губы до побеления. Он прицелился из лука архонту под ноги и выпустил подряд две стрелы, заряженные разными стихиями – темно-синий и красный, Гидро и Электро. Едва ли возникший от взаимодействия элементов разряд мог серьезно навредить Мораксу, но он хотя бы заставил того выйти из зоны действия реакции и призвать, наконец, копье. В нечеловеческом видении оно светилось почти тем же ярко-янтарным, что и сам архонт. Им давно не пользовались по назначению, с него успели сойти все следы смерти и крови, и если бы не голубое древко – древнее, чем руины Гуйли – можно было бы подумать, что оно совсем новое. Чайльд поморщился – он всухую проигрывает мужчине, который, судя по его оружию, столетиями не ввязывался в настоящие сражения. – Так ты полагаешься только на звуки и запахи? – спросил тот, неторопливо подходя ближе к юноше. Чайльд решил пока что не давать ему этой возможности, отходя от него в том же темпе и осыпая градом стрел. Вот только мужчине не составляло труда сдвигаться ровно настолько, чтобы ни одна стрела его не коснулась. Даже с закрытыми глазами Тарталья мог бы поспорить, что на губах архонта проступила улыбка. Такая же хищная, как и та, с которой он смотрел на Царицу всего пару месяцев назад – и как же многое поменялось с тех пор. Он все еще не был уверен, к лучшему ли эти перемены, особенно когда его хозяин своим непонятным поведением заставлял его злиться и нервничать. – Я просто вижу иначе, – ответил Чайльд. Он понимал, что не сможет отступать долго, но не представлял, что делать дальше. За все это время он даже примерно не смог прикинуть, где у мужчины могут быть слабые места. – Лучше, чем люди. И не сказать, чтобы это зрение сейчас ему помогало. Наконец он решил, что так ничего не добьется, плюнул и перестал осторожничать – он же демон, в конце-то концов! У него была куча энергии, он мог пользоваться глазом порчи без особых последствий, но все медлил – непорядок. Он отбросил все опасения, выпустил на волю инстинкты и понесся в сторону архонта. Моракс дернулся вперед одновременно с ним, и они схлестнулись в ближнем бою, поочередно обмениваясь ударами. Попытки юноши атаковать словно стали еще стремительней и яростней, он вкладывал в них всю силу, полученную в бездне. Теперь он чувствовал, что находится на своем месте – пока не останавливались клинки, пока он и сам пребывал в движении, все его мысли и сомнения улетучивались, исчезали в темно-синем вихре, оставляя лишь нарастающее с бешеной скоростью желание никогда не заканчивать эту схватку. Архонт же пока лишь методично наносил удары и блокировал атаки юноши, подмечая каждое движение, которое составляло его манеру боя. Он исследовал, куда чаще всего метит Тарталья, и одновременно с тем отточенными движениями проверял, где защита юноши слабее всего, складывая все детали в единую картину. Чайльд предпочитал низкую стойку, он часто припадал к земле и широко расставлял ноги. На первый взгляд, это делало Тарталью более устойчивым, но тут его можно было подловить, проведя удачную серию атак. Удар в колено, дабы заставить его раскрыться и убрать ногу, затем выпад в корпус, обойти с нужной стороны – и юноша выпрямлялся, чуть отклоняясь назад и почти теряя равновесие. Дальше дело было за малым. Любой удар по торсу, любой толчок в плечо, небольшая подножка – и он бы повалился на землю, как надломленный побег бамбука во время бури. Но архонт пока что медлил, затягивая сражение и глядя на юношу с любопытством ученого, наблюдающего за своим экспериментом. Ему нравилась беспорядочная система, с которой атаковал Тарталья. Если ему показать, как правильно ставить ноги, чтобы ни один удар не заставил его пошатнуться, если добавить в его хаотичные передвижения несколько более классических приемов, дать ему возможность чередовать их – он не станет более предсказуемым, напротив, некоторая организованность добавит в его рисунок боя еще больше неожиданных элементов. Сейчас же юноша был излишне импульсивен и полагался только на импровизацию. С кем-то менее опытным, чем Чжун Ли, пожалуй, это и прокатило бы, но не с ним. Архонт на его фоне выглядел практически недвижимым, он брал изяществом и точностью движений. Он редко выходил из высокой стойки – мог себе позволить ставить ноги так близко друг к другу, потому что каждый его шаг был совершенен, и ни одна атака не могла его пошатнуть. Тарталья вился вокруг него, словно река, обтекающая непоколебимый камень, бурно и яростно захлестывая его волнами – но которая не была способна сдвинуть его ни на йоту. Чайльд снова рычал, выражая через звук весь гнев, текущий в его крови. Он пытался хотя бы кончиком клинка задеть Моракса и поставить метку отлива, но не вышло. Пытался перехватить руку архонта и пропустить алый разряд прямо через себя, но снова не вышло – четкость и плавность движений мужчины не оставляли ни шанса ни одной его задумке. Тогда он отскочил подальше и призвал нарвала, но Моракс поставил щит, и ни одна капля воды не проникла сквозь него. Бездна! Архонту, по-видимому, в какой-то момент надоела игра в поддавки, и он пошел в атаку, ускоряясь, чередуя удары и уколы, надвигаясь на Чайльда, словно сама смерть. Тарталья почувствовал, как пропитанная элементом Гео насыщенная аура развернулась вокруг мужчины и еще больше сгустилась, настолько, что стало сложно дышать. Или же это из-за пропущенного удара древком копья в грудь? Он хотел призвать иную форму, вложив на короткий срок в нее всю свою энергию – силы короля демонов за пределами бездны отзывались неохотно и причиняли куда больше неудобств, но проиграть, не попытавшись, было куда хуже. Однако ему даже не дали возможности это сделать. Моракс призвал колонну, заставив юношу отскочить, затем парой ударов оттеснил его в сторону, заходя слева. Не дожидаясь, пока Тарталья опомнится, он резко приблизился, ударяя коленом в бедро и принимая на копье скрещенные клинки, а затем свободной рукой толкнул Чайльда на возникшую за его спиной Гео структуру, вновь выбивая из груди весь воздух. Чайльд в порыве изумления широко распахнул глаза и взглянул на архонта. Он оказался прижат мужчиной к колонне, с поднятыми над головой руками и стекающей по волосам водой от развеявшихся клинков. Он был совершенно ошеломлен, и едва успел осознать произошедшее в последние секунды боя – слишком стремительной оказалась атака Моракса. Нога архонта все еще упиралась ему в бедро, и Тарталье казалось, что мужчина нависает над ним – хоть они и были одного роста. От столь близкого контакта у него закружилась голова, и Чайльд едва заставил себя сделать вдох. Он втянул воздух и буквально почувствовал вкус тягучей энергии, исходящей от архонта. А еще аромат той пряности, нет, цветка – шафран. Моракс пах шафраном. После битвы этот запах ощущался отчетливей, дразня рецепторы и заставляя Тарталью желать прижаться носом к шее мужчины. Чайльд подавил этот порыв, без особых успехов пытаясь успокоить взбудораженные нервы. Архонт на какое-то время замер, золотистые глаза его были прищурены, но лицо казалось абсолютно бесстрастным. За время схватки из его идеальной прически выбилась лишь одна прядка волос – в остальном же его облик не изменился, оставаясь столь же совершенным. В отличие от архонта, Чайльд вспотел и дышал теперь, как загнанный пес – ха, загнанный своим хозяином. Моракс сжимал мертвой хваткой запястья юноши и касался коленом его ноги, уже не столь сильно вдавливаясь, но прикосновение слишком ярко ощущалось сквозь тонкую ткань штанов. Тарталья сглотнул, не решаясь ни пошевелиться, ни отвести взгляд. Он лишь надеялся, что мужчина не взглянет вниз и не подумает о его испорченности – Чайльду бы не хотелось оправдываться, краснеть и объяснять, что он не имел в виду ничего такого, что это – физиология, выброс адреналина, а вовсе не реакция на столь близкое присутствие Моракса. По всей видимости, бездна вновь сжалилась над своим любимчиком – архонт отстранился и отвернулся, поднимая отброшенное на землю копье. Чайльд наконец смог перевести дух и отряхнулся от капель воды, часть которой уже впиталась в его волосы и воротник рубашки. – Ты хорошо сражался, Тарталья, – Моракс взглянул на него, и юноша поспешил отвернуться и скрыть заалевшие щеки. – Несколько импульсивно, но у тебя отличный потенциал, если его развивать в нужном направлении. Ладно, вот это уже было немного обидно. Чайльд всю свою жизнь только и делал, что сражался – а теперь ему говорят, что у него недостаточно практики? И как к этому относиться? – И в каком же, Моракс? – немного с горечью спросил он, не заметив, как из-за смешанных эмоций непроизвольно назвал его просто по имени. – Я сейчас на пике своей формы, но так ни разу вас и не задел. Он ведь и правда чувствовал себя как никогда сильным, больше не голодал и не испытывал недостатка в энергии, но чтобы ни разу не коснуться мужчины в бою? Он постепенно отходил от схватки, мысли и сомнения вновь заполняли разум, а разочарование в себе разгоралось тлеющим пламенем, заставляя его помрачнеть и опустить плечи. – О, я не совсем это имел в виду, – Моракс заметил состояние юноши и поспешил исправить ситуацию. – Ты невероятно быстр, достаточно силен и интуитивно чувствуешь, куда стоит нанести удар. Да, у меня слишком большой опыт в сражениях, чтобы это сработало со мной. Однако ты бьешь именно туда, где у человека с похожим стилем боя – ну, и который младше меня лет так на шесть тысяч – могло бы быть слабое место. А еще у тебя огромное преимущество из-за твоей непредсказуемости, даже мне достаточно сложно тебя просчитать. Но скажи мне, кто тебя учил, как правильно сражаться? – У меня была наставница в бездне, – Тарталья все еще относился к словам мужчины скептически, хотя они определенно были ему приятны, так, самую малость. – И как долго она тебя учила? – Три месяца, – ответил Чайльд, все еще не понимая, к чему клонит мужчина. – Три месяца, значит… – задумчиво протянул Моракс и затих на несколько секунд. – А у большинства людей уходят годы, если не десятилетия, на оттачивание мастерства. Ты инстинктивно делаешь то, что другим удается достичь лишь за значительное количество времени. У тебя же не было других наставников среди Фатуи? – Чайльд помотал головой. Обычно его просто использовали в своих целях, и никто не горел желанием тренироваться вместе с демоном. – Как раз в этом кроется твоя основная проблема. Ты научился выживать и превосходно дерешься, но техника оставляет желать лучшего. Ты не всегда ровно ставишь колено, у тебя масса лишних движений там, где было бы проще сделать всего одно. И, признаться, я весьма впечатлен, что за три месяца тебя сумели научить необходимым основам. Разумеется, сумели. В противном случае его кости сейчас бы валялись где-то в бездне, недалеко от берега реки. Выбор там был прост – либо он схватывал все на лету, и вопреки всему выжил бы и выбрался, либо оказался более слабым звеном в чьей-то пищевой цепочке. – О, прекрасно, теперь я осознаю свою проблему, – с иронией сказал Чайльд. – И много ли вы знаете людей, которые бы захотели научить демона боевым искусствам? – Понятия не имею, я у них не спрашивал, – в голосе архонта послышался смешок. – И не думаю, что это понадобится, когда у тебя есть кое-кто более опытный, чем любой из ныне живущих людей. После этих слов Моракса они надолго погрузились в молчание, начиная обратный путь в гавань. На страну опустилась ночь, и Тарталья решил не закрывать глаза – без яркого света ничего не мешало иному зрению, и линии энергии вполне естественно наслаивались на предметы. Вдобавок, это позволяло ему периодически коситься на лицо архонта. Тарталья несколько вымотался за этот длинный день, и хоть энергии, не потраченной на призыв демонической формы, все еще было полно – ноги его гудели, а мышцы болезненно ныли. Ему как можно скорее требовалось погрузиться в восстанавливающую силы дрему, но идти по пустынному Ли Юэ рядом с архонтом было так… Приятно? Чайльд понимал, что именно ему предложил Моракс – это и регулярные сражения, успокаивающие его внутреннюю суть, и реальный шанс улучшить свои навыки, а еще – просто хорошая возможность стать этому притягательному мужчине чуть ближе. Ради всего этого он был бы готов вытерпеть и голод, но даже этого от него не требовали. Он понятия не имел, какая выгода в общении с ним была Мораксу, но все еще не рискнул бы озвучить вопрос прямо. Потому он просто молчал, а еще надеялся, что его порой столь несдержанное поведение не заставит архонта передумать в дальнейшем. – Так как именно ты видишь мир? – голос Моракса разорвал тишину, чуть было не заставив погруженного в раздумья Чайльда вздрогнуть. – Это сложно объяснить, – протянул юноша. Он не был уверен, что вообще хочет об этом говорить, но опасался, что архонт откажет ему во встречах, если он не станет ничего рассказывать. А потому он просто решил сообщить мужчине совсем чуть-чуть, ничего страшного же, если тому откроется малая толика секретов демона? Вряд ли он сможет сделать хоть что-то с этой информацией, главное, не разбалтывать слишком много. – Как будто сквозь непроглядный мрак бездны проступают светящиеся линии. И по их… цвету? Запаху? Многое можно сказать. – Ты поэтому сказал, что Сяо пахнет гнилью? – Моракс покосился на него с интересом. Чайльд скривился и недовольно кивнул. – Яксы издавна сталкивались со слишком большим количеством смертей, и повидали достаточно грязи на своем веку. Не могу сказать, что удивлен. – Смотрю, не слишком вы старались их защитить, – съязвил юноша, вспоминая историю пятерых Адептов. – Ваше копье-то чистое. – Ты и это видишь? – спросил архонт с любопытством, и Тарталья вновь недовольно сморщился. Слова вылетали из него быстрее, чем он успевал подумать – нехороший знак. Ему точно требовался отдых. – Я бы защитил, если мог, – в голосе его прорезалась горечь, и Чайльд заметил, как он ненадолго прикрыл веки, пряча сожаление в глазах. Тарталья ничего не ответил на его слова, решая не тревожить старые раны. Но Моракс быстро пришел в себя и вновь прервал висящую тяжелым грузом тишину. – А что было на пике Цинъюнь? Вопрос оказался слишком внезапным, и Чайльд чуть было не споткнулся – да как много замечает этот архонт? И ведь уже не было смысла врать, раз на его мимолетный взгляд обратили внимание. Но как же неловко признаваться… – Энергия. Светится. Похожа на вашу, – отрывисто бросил Чайльд, надеясь, что вопросы на этом прекратятся. – Полагаю, светится не так, как остальные Адепты? – Тарталья видел не так много Адептов, но кивнул. – Странно, я не так часто бываю именно там. На самом верху? – Даже над горой, я бы сказал. – Хм, там есть летающая беседка. Плаустрит? – Моракс спросил скорее себя, чем его – да и Чайльд в любом случае понятия не имел, что означает это слово. – Гору Аоцан с твоего ракурса не было видно, но это может быть оно. Проверь потом ради интереса водопад в предместье Лиша, может быть что-то похожее. Это буквально в двух шагах от гавани, надо только гору обогнуть. – А что там? – заинтересовался Тарталья. – Когда-то находилась обитель Созерцателя Морей, – принялся рассказывать мужчина. – Там осталось еще какое-то количество плаустрита. Эту руду использовала Нин Гуан для своего летающего дворца, она как раз позволяет поднимать предметы в воздух. В Заоблачном Пределе еще много где остались вкрапления этой породы, а во всем остальном Ли Юэ ее залежи давно уже выработали. Возможно, от нее и свечение. Архонт не старался выведать его секреты. Иначе бы не переключился сейчас с вопросов о его видении на рассказ про руду и Созерцателя Морей. Ему просто стало интересно – и теперь его любопытство сделалось для Чайльда совершенно очевидным. Дальнейший путь они проделали под монотонное повествование Моракса про Адептов – и когда они поднялись на террасу Юйцзин, Тарталья уже почти валился с ног. На прощание архонт произнес: – Я бы хотел видеться с тобой чаще, Чайльд. Не желаешь ли ты составить мне компанию завтра за обедом? Разумеется, Чайльд желал. Моракс сдержал свое слово, и после той встречи Чайльд стал проводить с ним куда больше времени. На следующий день они заняли столик в Глазурном павильоне. Место действительно выглядело дорогим, интерьер обладал тем грубоватым изяществом, присущим всем строениям Ли Юэ. Тарталье поначалу не нравилась местами вычурная архитектура города, но теперь он к ней почти привык. Он в принципе почти привык к пребыванию в гавани, хотя она все еще нервировала его из-за обилия людей и сопровождающих их звуков и запахов. В ресторане, однако, было тихо и спокойно, и юноша расслабился, без особого внимания рассматривая меню. – Выбрал, что хочешь попробовать? – раздался голос Моракса. Чайльд не выбрал; он ничерта не смыслил в кухне Ли Юэ, и все эти названия блюд вызывали у него лишь непонимание. В Народном выборе Сян Лин обычно приносила ему что-то из ее экспериментов и была только рада тому, что Тарталья не стремился к определенным вкусам. Разве что он не очень любил острое – один раз попробовав и чуть не спалив к чертям себе все рецепторы, он попросил девушку больше не предлагать ему такое. – А вы не могли бы взять что-то на ваш вкус, господин Чжун Ли? – он ответил вопросом на вопрос, отрывая от меню взгляд. – Только чтобы не так много заоблачного перчика. – Тебя не устраивает даже такая необходимость выбирать, Тарталья? – архонт словно взял себе в привычку смущать его своими насмешками – или, скорее, беззлобными поддразниваниями, но они все равно задевали гордость демона. – Это подойдет, – он поспешно указал на пару блюд и уставился на стол в попытке скрыть покрасневшие щеки. Моракс одобрительно кивнул и принялся рассказывать про различия кухонь Ли и Юэ, позволяя Чайльду немного успокоиться и уплыть на волнах его голоса. Ему нравилось вот так сидеть и слушать архонта с закрытыми глазами. Он задумался о том, что на него действуют успокаивающе не только энергия и интонации Моракса, но и его запах. Присутствие большого количества людей всегда казалось слишком резким для его обоняния, но пока он шел по улицам города вместе с мужчиной, ему было проще дышать столичным воздухом. Уже в павильоне ему показалось, что он вновь уловил пряный аромат, и он задал вопрос, прерывая архонта: – А в Ли Юэ растет шафран? – он сложил руки под подбородком и уставился Мораксу прямо в глаза. По всей видимости, это сработало, как запрещенный прием – мужчина поймал его взгляд и на долю секунды завис с чуть приоткрытым ртом. Он не стал упрекать юношу в том, что так нагло вклинился в его монолог. А, может, консультант просто привык к тому, что его часто перебивают, когда он увлекается – но Чайльду хотелось верить в то, что сыграло роль его обаяние. – Рос пару тысячелетий назад. Теперь климат поменялся, и он остался лишь в определенных областях Сумеру, насколько мне известно. Чайльд знал, что это весьма редкая специя. Забавно выйдет, если Моракс действительно пахнет именно ей – создателя моры окружает аромат одной из самых дорогих пряностей в мире. К сожалению, подошедший официант прервал архонта, и Тарталье не удалось узнать подробности исчезновения этого цветка, как и выведать, действительно ли от мужчины пахнет шафраном. Вместо этого перед ним предстала иная задача: в Глазурном павильоне, очевидно, куда больше почитали традиции гавани контрактов, чем в заведениях попроще, и вилки в качестве приборов напрочь отсутствовали. Чайльд сперва задумался, а не стоит ли последовать обычаю и научиться владеть палочками, но потом откинул мысль в сторону и просто решил воткнуть их в аппетитные кусочки свинины на его тарелке. Недовольный возглас архонта он пропустил мимо ушей, за что получил еще один насмешливый комментарий в свой адрес. – У нас палочки втыкают в еду только мертвецам, – с намеком выдал Моракс в надежде смутить юношу и заставить его относиться к обычаям с большим уважением, но на этот раз Чайльд не растерялся и нашел ответ. – О, ну, я не слишком отступаю от традиций, когда делаю так, – с иронией произнес демон, невозмутимо нанизывая на палочку следующий кусок мяса. От этого у Моракса резко пропало желание с ним спорить. Каким бы кощунственным не казалось ему пренебрежение тысячелетиями истории, тот факт, что Чайльд абсолютно не задумываясь ставил свою жизнь ниже человеческой, поражал его гораздо сильнее. Он не стал акцентировать на этом внимание сейчас, но твердо решил помочь юноше с поднятием собственной самооценки. Если бы он еще представлял, как это сделать – за всю свою жизнь Моракс, быть может, и научился немного разбираться в переменчивых характерах людей, но этого все равно было недостаточно. И едва ли его познаний в психологии хватило бы, чтобы понять Тарталью. Все, что он мог – так это проявлять внимание к его желаниям, ненавязчиво заботиться и постепенно приучать к жизни в нормальном, человеческом мире. Теперь они виделись практически каждый день, за тем редким исключением, когда на архонта наваливалось слишком много дел. Они часто обедали вместе. Моракс каждый раз рассказывал про блюда, которые выбирал юноша. В конце концов ему удалось убедить Тарталью научиться правильно держать приборы – и он наслаждался тем, как отчаянно краснел юноша от прикосновений к его руке. Чуть реже они устраивали сражения, после которых архонт возвращал юноше потраченную энергию. После таких дней Чайльд приходил к себе и надолго погружался в восстанавливающую силы дремоту. Один раз он почти заснул, будучи сильно вымотанным. Но уже через минуту вскочил в панике – даже тут, в спокойном Ли Юэ, он не мог позволить себе полноценный сон. И годы спустя после ужасов бездны сон все еще казался ему непозволительной роскошью. Чайльд продолжал исследовать все закоулки Ли Юэ, но теперь, когда он знал, что в любой момент сможет встретиться с Мораксом, он куда проще относился к огромному количеству свободного времени. Регулярные сражения с архонтом сделали его нрав мягче, и он уже не пытался искать неприятности на свою голову – ну, разве что совсем немного. Он все с тем же удовольствием заходил поболтать к Гань Юй. Помимо этого, он зачастил в Народный выбор – когда он разболтал Сян Лин рецепт пары блюд с его родины, та принялась с удвоенным энтузиазмом придумывать новые сочетания ингредиентов и испытывать результаты на нем же, делая приличную скидку. Заводной характер девушки ему нравился, и иногда он даже позволял ей затащить себя на кухню и помогал с готовкой. И, что радовало Тарталью больше всего, теперь помимо запланированных встреч с господином Чжун Ли он мог и случайно с ним столкнуться. Совершенно случайно, честно. В один такой раз он ощутил присутствие своего сердца и его хозяина буквально на соседней улице. Естественно, он пошел туда – куда же еще ему было идти? Когда он обнаружил архонта у лавки антиквара, тот растерянно рылся в карманах в поисках денег. Теперь он понял, что имели в виду местные, говоря о рассеянности господина Чжун Ли, и едва сдержал смех от абсурда ситуации. Ему пришлось заплатить за создателя моры из своего кошелька – вернее, из кошелька, который ему выдал сам Моракс. – Святая бездна, – Тарталья все-таки рассмеялся, когда они приобрели какой-то невзрачный минерал за немыслимую, на его взгляд, сумму, – как можно быть настолько мудрым, и при этом забыть про элементарные вещи? Вы ведь сами придумали деньги! – В том-то и дело, – вздохнул архонт, но продолжил уже совершенно другим тоном. – А для чего лезть к древним Адептам, когда у тебя и без того всего было в достатке, Чайльд? – Это другое, – с сомнением протянул юноша, – я ведь не человек. – А я, по-твоему, человек? Туше. Тарталья не сразу смог придумать, что сказать. А когда подобрал аргументы, Чжун Ли уже вел его по лестнице на террасу, откуда открывался чудесный вид на порт и каменный лес Гуюнь. Продолжать диалог показалось неуместным, и он просто решил поинтересоваться историей возникновения скал посреди моря. Вместо ответа архонт лишь спросил: – Полагаю, ты еще не был там? – Не-а. Туда не добраться по суше, а просить кого-то подкинуть меня на лодке не хотелось, – или, скорее, он опасался отходить слишком далеко от города без возможности вернуться своими силами, но он точно не собирался говорить об этом вслух. – Тогда предлагаю побывать там, скажем, через пару недель. Чайльд полагал, что он расскажет что-то еще про виднеющиеся вдали острова, но отчего-то сегодня архонт был слишком уж молчалив. Они постояли еще какое-то время, вглядываясь в горизонт, после чего Чжун Ли начал говорить более тихим голосом, чем до этого, возвращаясь к предыдущей теме: – Ты все еще сомневаешься в том, что ты разумен. Но ведь тогда, в Снежной, тебе не составило труда узнать во мне Моракса. Разве это само по себе не доказательство? – Но ведь это было очевидно! – воскликнул Чайльд. – Я же подслушал ваш разговор и понимал, что речь идет о вашем гнозисе. Элемент Гео, упомянутое сердце бога – кем же еще вы могли быть? – Хотелось бы мне знать, как ты его подслушал, если все время был внизу, – архонт приподнял бровь и повернул голову в сторону юноши. Тарталья ойкнул, втянул голову в плечи и на мгновение с силой сжал руки на перилах, осознав, что проговорился. Но делать было нечего, и ему пришлось признаваться. – Так, есть одна способность, – неопределенно махнул рукой он, – но я ее редко использую. Я расслышал пару фраз из вашего с Царицей диалога в тронном зале. Вы не подумайте, с вами я такое еще не проворачивал, – юноша немного испугался и затряс головой, принимая на свой счет нечитаемый пронзительный взгляд Моракса. На самом деле, даже странно, что с таким количеством энергии ему ни разу не пришло в голову подглядеть за Мораксом. Постоянно проявляющееся во многих других случаях любопытство на этот раз дало сбой. Похоже, ему подсознательно казалось неправильным влезать в жизнь того, кто не делал ему ничего плохого, столь нечестным образом. И все же как глупо он попался. Ему столько лет удавалось скрывать некоторые свои возможности от Царицы, а с этим мужчиной он слишком сильно расслабился и осторожность его притупилась. Впрочем, господин Чжун Ли не стал настаивать и пытаться узнать что-то еще про его способности, за что Тарталья был весьма благодарен. – Чайльд, я достаточно долго за тобой наблюдаю, чтобы понять, что ты быстро соображаешь и умеешь приходить к определенным выводам, – архонт, по всей видимости, твердо решил озвучить свои мысли, раз даже повторное отвлечение от темы его не сбило. – А помнится мне, господин Дотторе утверждал, что демоны не способны выстраивать даже простейших логических цепочек и могут лишь притворяться разумными. Тарталья прикрыл глаза и опустил голову на скрещенные на перилах руки. Если так подумать, он никогда не воспринимал ту же Скирк как неразумное существо – а ведь она определенно была демоном. Напротив, казалось, что она была невероятно умна. Может, дело в том, что он тогда был еще ребенком – но он и представить не мог, чтобы его наставница оказалась менее здравомыслящей, чем тот же его старший брат, например. Антон вечно выпендривался и строил из себя невесть что, чтобы привлечь внимание соседских девчонок, а Скирк умела выживать и научила его самым полезным вещам. Благодаря этой женщине он точно знал, что надо было сделать, чтобы одержать победу над королем демонов и выбраться из бездны, а брат высмеивал его детские поступки перед друзьями, когда те приходили к нему в гости. И кто же из них в большей степени человек? За те тысячелетия, что Архонт контрактов потратил на благоустройство гавани и процветание своего народа, он научился неплохо убеждать кого угодно в своей правоте. Тарталья уже невольно поддавался ему, думая о том, что в бездне он и не задумывался ни о каком различии между похожими на Скирк демонами и людьми. Да, там было еще полно других кровожадных тварей, но он начал приравнивать себя к ним, лишь вернувшись на поверхность. – Даже если предположить, только предположить, что вы правы, господин Чжун Ли, – раздраженно продолжал спорить Чайльд, хотя внутри себя уже не был столь уверен, – то я думаю не так, как прочие люди. – Да, пожалуй. По мне, так твои рассуждения зачастую бывают похожи скорее на мысли четырнадцатилетнего ребенка, чем взрослого человека, коим ты являешься, – спокойный тон на сей раз не обманул Тарталью: он видел, как янтарные линии энергетического поля архонта чуть дрогнули от сдерживаемого смеха. – Вы! – возмущенно воскликнул юноша. – Да вы снова надо мной издеваетесь! Все это было больше, чем Чайльд мог вынести. Он сорвался с места и побежал по лестнице вниз, стремясь покинуть общество архонта как можно скорее. Моракс за его спиной лишь слабо усмехнулся. Теперь у юноши появилось еще немного пищи для размышлений. Чжун Ли давал Чайльду то, что не могла предоставить Царица – достаточно времени, чтобы принять себя и примириться со своей сущностью. Крио архонт видела в нем лишь демона и не собиралась разбираться в хитросплетениях его души, просто используя для своих целей. И даже не в этом была основная проблема – он умный мальчик, и при достаточной свободе смог бы со временем сам разобраться и отфильтровать все то напускное, что о нем думают люди, от реального положения вещей. Но когда собственная хозяйка убеждает тебя в том же… Разница между Царицей и Мораксом была в том, что женщина сковывала внутренний хаос Чайльда, заставляя его действовать строго в нужных ей рамках. А Властелин Камня дал ему волю и возможность раскрыться, и лишь мягко направлял юношу, показывая, что жить можно иначе, и что хаос – неотъемлемая часть жизни.