Fire Rose

            Янг была не самым терпеливым человеком, она могла признать это про себя. Тем не менее, она считала, что ждать появления этого загадочного «Эшена» больше часа — достаточное доказательство того, что она может быть терпеливой. Она даже не так уж сильно беспокоилась о нем. Не то чтобы она была безразлична, но если парень хотел побыть один, то она не видела причин совать свой нос в его дела. Так было, пока не вмешалась Руби.       Сначала ей не понравилось, что она зациклилась на этом странном человеке. Янг была готова списать это на то, что Руби боготворит человека, который спас ей жизнь. Хотя она была уверена, что все началось именно так, она не была слепа к тому, во что это переросло. Руби использовала своего нового друга как замену матери.       Как бы ей ни хотелось разозлиться на Руби за это, Янг могла понять ее чувства. Она тоже скучала по их маме. Не проходило и дня, чтобы она не желала, чтобы Саммер снова вошла в их жизнь и заполнила ту зияющую дыру, которая осталась позади. Появление кого-то вместо нее так скоро казалось ей оскорблением ее памяти. Конечно, она не сомневалась, что Эшен не собирался делать ничего подобного. Просто иногда Руби была слишком мила для своей собственной пользы и легко поддавалась влиянию.       По мере того как недели превращались в месяцы, казалось, что Руби, к счастью, переросла это, и она могла вздохнуть с облегчением. Хотя Янг с удовольствием встретилась бы с этим таинственным отшельником, живущим у них на заднем дворе, и покончила бы с ним, ее отец не раз предупреждал ее об обратном. Отец был единственным человеком, который встречался с Эшеном, и, судя по их разговору, этого было достаточно, чтобы он доверил Руби остаться с ним наедине. Хотя Янг доверяла суждениям отца, ей все равно было не по себе от этой идеи. Только ради Руби она держала язык за зубами.       Но теперь она больше не могла. То, что он вкладывал в голову ее сестры, беспокоило ее. С самого своего дня рождения Руби просыпалась до восхода солнца, чтобы вместе с Эшеном встретить рассвет. Эта привычка продолжалась уже больше недели. Ее сестре следовало бы заводить друзей своего возраста, а не слоняться вокруг одиноких стариков. Сколько раз Руби отшивала ее, чтобы пойти потусоваться с ним? Руби была ее сестрой, а не… кем бы она ни была для Эшена.       Янг ворчала про себя, расхаживая взад-вперед. Быстрый взгляд на свиток показал, что идет второй час ожидания. Ей удалось отвлечь Руби специальным оружейным журналом, посвященным классическим образцам. Пока что она оторвана от внешнего мира, перелистывая страницы, но это не могло занять ее навсегда. В конце концов Руби поняла, что Янг пропала, а их отец вернулся из магазина.       С криком разочарования Янг ударила ногой по земле. Именно это зрелище увидел Эшен, когда вышел на поляну. Он в замешательстве смотрел, как она топает прочь.       — «Что здесь делала сестра Руби?»       Эшен пожал плечами. Он спросит об этом Руби, если она появится сегодня. Он не хотел иметь дело с чрезмерно заботливыми старшими братьями и сестрами, особенно когда они сердятся. К сожалению, Руби не присоединилась к нему в конце дня, поэтому ему придется ждать следующего восхода солнца, чтобы спросить ее.       Удивительно, но Руби не появилась на следующее утро. Не было ничего странного в том, что она не пришла. Руби была еще молода и не приучена вставать с солнцем. Многочисленные дремоты, которые она проводила с ним, доказывали это. В какой-то момент она должна была упасть и не прийти. Он просто удивился, что она продержалась так долго. Тем не менее, она не зашла к нему позже. В итоге он не видел Руби в течение следующих нескольких дней. Обычно она уведомляла его, если собиралась отсутствовать в течение длительного времени.       — «Надеюсь, с ней или ее семьей ничего не случилось…»       К счастью, его тревоги развеялись на третий день, когда он заметил Руби, идущую к скале навстречу ему. Она несла под мышкой пластиковый контейнер. Он подождал, пока она войдет в зону влияния его кольца, прежде чем обратиться к ней.       — Доброе утро. Я был удивлен, что не видел тебя последние пару дней.       Руби потерла затылок с расстроенной улыбкой.       — Да, извини за это. Я уже вернулась и принесла подарок. — Она держала контейнер перед собой. — Я принесла печенье.       — О? Есть какой-то особый случай, о котором я не знаю?       Она покачала головой.       — Нет. Я испекла их, потому что подумала, что мы могли бы разделить их, и чтобы загладить свою вину за то, что исчезла. — Руби присела рядом с ним и открутила крышку контейнера. От множества свежеиспеченных шоколадных печений вырвался теплый пар.       — Я ценю эту мысль. Что-нибудь случилось с твоей семьей? Надеюсь, работа твоего дяди его не доконала.       — Дядя Кроу? — Она положила печенье в рот. — Он сейчас преподает в Сигнале.       — Не разговаривайте с набитым ртом. Ты рискуешь прикусить язык или подавиться едой, — укорил Эшен.       Руби закатила глаза.       — Да, папа. Последнее, что мне нужно, это чтобы ты начал вести себя как Янг.       — О? Ты ссоришься со своей сестрой?       — Что? Нет. Просто Янг была очень навязчивой последние пару дней. Вот почему я не могла прийти к тебе.       — Нет ничего необычного в том, что она хочет провести время со своей сестрой.       — Да, но не так же. Янг душила меня, — простонала Руби. — Она постоянно таскала меня с собой, чтобы я ходила в такие места, как зал игровых автоматов или магазин комиксов. Последние несколько дней она даже ночевала в моей комнате. Я не могла уйти, не разбудив ее, поэтому мне приходилось хвалить солнце из окна моей спальни. Надеюсь, это нормально.       Эшен хихикнул.       — Это нормально. Учение не требует от нас этого. Большинство воинов предпочитают делать это, просто чтобы выразить почтение. Где ты находишься и как часто ты это делаешь, не имеет значения.       Руби вздохнула с облегчением.       — Хорошо. Я волновалась, что нарушила какое-то правило или что-то в этом роде. — Она взяла в руки выпечку. — Знаешь, моя сестра даже купила мне вчера печенье из моей любимой пекарни. Я все еще жду ответа, для чего она пытается меня подкупить. Это печенье стоит дорого.       — И ты принесла их сюда, чтобы поделиться со мной. Я польщен таким вниманием.       Ее лицо покраснело, и она неловко рассмеялась.       — Нет… Эти я сама испекла. Печенье лучше всего есть свежим. — Руби протянула ему контейнер. — Можешь взять одно. Мы должны делиться, так что будет нечестно, если я съем их все.       Эшен заколебался, прежде чем взять одно, более подгоревшее, чем остальные. Он отвернулся от Руби и, приподняв забрало, сунул его в рот. Лакомство было хрустящим с мягкой начинкой внутри, но, пока он жевал, чувствовался только вкус пепла. Неприятным фактом нежити было то, что хотя им все еще разрешалось есть и наслаждаться едой и питьем, чем больше человек становился полым, тем слабее становились его чувства, пока не пропадали совсем. Еще одна роскошь, которой его лишили.       — Вкусно, — солгал он.       Руби нахмурилась.       — Это нормально, если тебе не нравится. Я видела, что одна подгорела. Вот, попробуй другое. — Она протянула ему другое печенье.       Эшен взял его. И снова он почувствовал во рту лишь пепельную кашицу. Учитывая, что это был за вид теста, он согласился с неопределенным комментарием «оно очень сладкое». Хотя, глядя на то, как Руби хмурится, пережевывая очередную порцию, он понял, что это было неправильное замечание.       — Оно не такое уж и сладкое. Надо было положить больше сахара. — Руби вздохнула и закрыла контейнер. — Тебе не нужно лгать, чтобы мне стало легче. Я знаю, что не умею печь так хорошо, как мой папа. — Она надулась.       — Прости меня. Я не хотел тебя обидеть.       — Все в порядке. В следующий раз я сделаю лучше. Я обещаю.       — Я ценю твой жест, но ты не должна тратить на меня такие лакомства.       Она нахмурилась.       — Печенье настолько плохое?       — Нет. Я даже не знаю, какое оно на вкус. — Эшен вздохнул. — Я давно потерял чувство вкуса. Поэтому твои лакомства для меня бесполезны.       Руби в ужасе уставилась на него. Контейнер чуть не выскользнул у нее из рук. Она замахала руками, жонглируя им в воздухе, а потом прижала к груди. Это зрелище вызвало небольшую улыбку на его лице, а Руби вздохнула с облегчением.       — Как ты потерял чувство вкуса? — спросила она тоненьким голосом. Контейнер в ее руках вдруг показался ей тяжелым.       — Точно так же, как я потерял большую часть себя, — признался он. — В своих путешествиях я пожертвовал изрядной частью своей человечности. Даже мое чувство осязания пострадало. — Эшен вытянул руку перед собой и медленно сжал ее в кулак. — Я все еще могу чувствовать, но ощущения… приглушенные. Сейчас я почти не чувствую боли — хотя не могу сказать, является ли это результатом моего недуга или я просто слишком привык к ней. Дальнейших объяснений придется ждать до положенного времени через два года.       Руби надулась, ненавидя, как он прячется за клятвой, которую дал ей. Между ними воцарилась тишина. Поскольку дальнейшие расспросы будут пресечены, она решила сменить тему. Она надеялась, что это прогонит мрак, который, как она чувствовала, поселился вокруг нее. К счастью, было кое-что, что беспокоило ее, и сейчас было самое подходящее время об этом спросить.       — Могу я задать тебе вопрос о том, что беспокоит меня уже некоторое время?       — Давай, хотя я не обещаю, что смогу на него ответить.       — Когда ты рассказывал мне историю о себе и своих друзьях, ты сказал, что твой учитель назвал тебя Дрифтером, но теперь ты зовешься Эшеном. Почему? Есть ли причина, по которой ты перестал использовать имя, которое он тебе дал?       Он хмыкнул в раздумье. Это был справедливый вопрос, учитывая историю, которую он рассказал ей ранее.       — Это имя мне больше не подходит, — объяснил Эшен, откинувшись назад и глядя на полуденное небо. — Матеус назвал меня Дрифтером, потому что я скитался с места на место без всякой цели. Я был беспокойным, не мог долго оставаться на одном месте. Такое отношение к жизни было опасным. Если у человека нет цели, нет смысла жить, какой смысл ему оставаться в здравом уме? Именно поэтому я до сих пор так благодарен ему за то, что он взял меня под свое крыло. В одиночку я бы сгинул.       Руби придвинулась ближе к нему. Она снова погрузила руку в контейнер и откусывала печенье, следя за каждым его словом.       — После того как я присоединился к Воинам Солнечного Света, я обнаружил, что имя Дрифтер мне больше не подходит. Я больше не бродил бесцельно. Я путешествовал с целью найти людей, нуждающихся в помощи, увидеть новые земли и сделать все возможное, чтобы защитить живущих там людей. Во время своих странствий я носил много имен. Многие были даны мне другими, некоторые я выбрал сам — хотя они никогда не казались мне подходящими и в конце концов были оставлены — и несколько… несколько имен я взял себе сам.       — Что ты имеешь в виду?       — В деревнях за пределами Королевства существует множество местных легенд. Некоторые приходят из самих королевств. — Эшен улыбнулся. — Все они разные, но, тем не менее, очень похожи. В каждой из них говорится о храбром и благородном воине, который отправляется устранить угрозу своему дому или совершить великий подвиг, чтобы его народ гордился им. Эти люди — гордость народа. Они вселяют надежду в темные времена. И все же в этих историях есть что-то неправильное.       Руби почесала рукой дно контейнера. Она и не заметила, что уже доела все печенье. Ее тело почти дрожало от предвкушения. Хотя она не была уверена, будет ли то, что она узнает, хорошим или плохим, она, по крайней мере, знала, что оно будет значимым.       — Сколько из этих деревень даже не знают, что их прославленные герои пали? Что великие подвиги, которые они совершали, доставались им ценой жизни. Некоторые из героев пали еще до того, как смогли противостоять великой угрозе, которой боялся их народ. Тем не менее, истории об их успехах дошли до их домов, в то время как сами герои так и не были убиты. Все истории имеют странным образом похожий конец, когда внезапно спасения своего дома оказывается недостаточно, и они уходят, чтобы помочь другим нуждающимся. Но как это может быть, если все они погибли? — Эшен не мог сдержать улыбку на лице. — Может быть, они встретили кого-то на середине своего пути. Кого-то, кто помог. Возможно, он даже был там с самого начала. Человек, который был свидетелем их конца. Человек, который украл бы их имя и обеспечил бы жизнь их легенде. Если задача оставалась незавершенной, то он завершал ее. Глупец, который будет жить чужими жизнями, лишь бы не дать людям потерять надежду. Звучит нелепо, не так ли? Конечно, такой глупец не может существовать.       Когда Эшен наконец посмотрел на Руби, он увидел, что она смотрит на него с одной из своих самых теплых улыбок, а ее глаза сверкают в солнечном свете.       — Не думаю, что где-либо на Ремнанте был рыцарь благороднее тебя, — прокомментировала она. От прежней мрачности не осталось и следа. Ее сердце наполнилось благоговением.       Эшен горестно покачал головой.       — Я много кто: Воин, солдат… но рыцарь? Нет, назвать меня так было бы оскорблением для настоящих рыцарей. Настоящие рыцари — это мужчины и женщины убежденные, непоколебимые перед самой смертью. Мне не хватало сердца чаще, чем я готов признать. Было много случаев, когда я принимал решения, основанные не на том, что правильно или высокоморально, а на том, что поможет мне выжить. Я не думаю, что найдется много тех, кто считает меня рыцарем.       — Ну, для меня ты рыцарь, — ответила Руби. — Я думаю, одного человека, верящего в тебя, более чем достаточно, чтобы ты стал рыцарем.       — Спасибо за добрые слова. — Эшен протянул руку и взъерошил ее волосы. — Они значат больше, чем ты думаешь.       Она улыбнулась и вытянула ноги перед собой.       — Не за что. Итак… раз уж ты настроен делиться, может, не будешь ждать и просто расскажешь мне все секреты, которые скрываешь?       — Нет. — усмехнулся Эшен. — Тебе придется подождать два года. — Руби скрестила руки и надулась на него. — Поверь мне, будет лучше, если ты не будешь торопиться. Наслаждайся этими двумя годами, потому что время быстротечнее, чем ты думаешь.       Она простонала.       — Два года — это целая вечность.       — Ты говоришь это сейчас, но ты будешь удивлена. Хватит о будущем. Почему бы тебе не рассказать мне о своей сестре и о тех событиях, которые вы вместе пережили.       Когда Руби рассказала ему о том, как она провела время с Янг, она неосознанно подтвердила его подозрения. Он не сомневался, что Янг не только чрезмерно опекала свою сестру, как и все старшие братья и сестры, но и ревновала. Было немного удивительно, что прошло столько времени, прежде чем что-то подобное всплыло, но, опять же, он понятия не имел, какими были ее дни по сравнению с Руби.       В конце концов, Янг была проблемой для другого времени — по крайней мере, так он думал вначале. На следующий день появилась именно Янг, а не Руби. Он наблюдал за ней с деревьев, скрытый своим кольцом. Она ходила кругами, ворча неприятные слова в его адрес, когда ее терпение истощилось. Сначала он хотел подойти к ней, но в последний момент отступил.       Эшен не лгал, когда говорил Руби, что времени мало. Для того, кто жил так долго, как он, два года были мгновением ока. Он не сомневался, что когда он расскажет Руби правду о себе, о том, кем он был на самом деле, это уничтожит ее. Правда причинит ей боль, оставит шрамы, но, по крайней мере, не даст ей выбросить свою жизнь на ветер, как многим другим. Их отношениям придет конец, но изоляция не была для него чем-то новым.       Зная, что будет дальше, не было необходимости втягивать её сестру в это, особенно когда осталось так мало времени. Она будет нужна, чтобы собрать осколки духа Руби, и она не сможет этого сделать, если он поступит так же с ней. При желании Янг могла возненавидеть его за то, что он игнорирует ее, но в конечном итоге то, что он собирается сделать, пойдет ей на пользу.       Через два года это приятное развлечение в его неживой жизни закончится. Эшен ценил время, которое Руби проводит с ним. Он недооценивал, насколько приятно, когда к тебе относятся как к человеку после столь долгого времени. Руби вырастет, заведет семью и в конце концов покинет этот мир. Человечество продолжит борьбу с тьмой. А он все еще будет здесь, молчаливым наблюдателем. Такова была его судьба, и он давно смирился с ней. А пока он наслаждался тем временем, что ему оставалось, наслаждаясь своим крошечным лучиком солнца.       В конце концов, у него был долг — следить за тем, чтобы солнце всегда светило.