Fire Rose

      Красное пятно промелькнуло между деревьями Патча, оставляя за собой след из лепестков роз. Пятно споткнулось и остановилось, когда маленькая девочка задыхалась. Несмотря на то, что ей требовалось больше кислорода, она не могла подавить хихиканье, которое вырывалось из нее и наполняло воздух. Девятилетняя Руби возбужденно прыгала на месте. Ей не терпелось показать Эшену свое новое проявление. Оно открылось несколько дней назад, когда она играла с Цваем.       Она, бесстрашная Охотница, преследовала злобного Гримм, которого играл Цвай! Затем, к ее удивлению, в один момент она гналась за пушистой попкой Цвая, а в другой — держала его на руках, а вокруг них разлетались лепестки роз. Ее отец, который наблюдал за происходящим, объяснил ей, что произошло. Янг была рада за нее и попросила их отца устроить для нее небольшой праздник.       Ей было неловко, что ее семья может переборщить, но она никогда не отказывалась от сладкого, особенно от печенья! То, что она теперь могла быстро передвигаться, было так здорово. Когда она не натыкалась на стены, то есть. А это случалось. Часто. К счастью, после нескольких дней тренировок она стала лучше понимать это. Пока что она могла бежать очень быстро короткими рывками по прямой. Отец сказал, что, когда она лучше освоится со своим проявлением, она сможет использовать его в течение более длительных периодов времени.       Сейчас она контролировала его достаточно, чтобы уверенно демонстрировать перед Эшеном. Сделав глубокий вдох, Руби снова бросилась вперед. С помощью своего проявления она добралась до скалы в рекордное время.       Прежде чем Руби могла показать свое проявление Эшену, она должна была сначала встретиться с одним человеком. Она остановилась перед могильным камнем своей матери, вокруг нее рассыпались лепестки роз.       — Привет, мама, — поприветствовала Руби с небольшой улыбкой. — Угадай, кто разблокировал своё проявление? — Она бросилась к могиле, чтобы продемонстрировать это. — Довольно круто, да? Я могу преследовать плохих парней и мчаться на помощь. У Гримм не будет ни единого шанса! — Чтобы подчеркнуть, Руби начала повторять крутые приемы из боевых искусств, которые она видела в фильмах. — Как ты думаешь, Эшен будет впечатлен? Я думаю, это его удивит. Через несколько месяцев он поможет мне стать лучшей охотницей, какой я только могу быть! Я обещаю, что ты будешь мной гордиться, мама. Сейчас я иду к нему. Пожелай мне удачи.       Руби унеслась прочь, помахав рукой и улыбнувшись.       Используя свое проявление, она бросилась вниз со скалы. Руби остановилась внизу — к счастью, не споткнувшись и не упав, как бывало не раз. Как бы ей ни хотелось удивить Эшена, она не хотела его испугать. Отец предупреждал ее о том, как опасно пугать таких людей, как Эшен.       — Эшен! Посмотри, что я могу! — воскликнула она, прежде чем снова превратиться в красное пятно.       Пусть будет известно, что она предупредила его заранее.       После тех лет, что они провели вместе, Руби хорошо представляла, на каком расстоянии должен находиться Эшен, чтобы стать видимым для нее. К ее удивлению, он не ждал на своем обычном месте.       — Руби?       Эшен стоял сбоку от нее, но все еще достаточно близко, чтобы она была в пределах досягаемости. Руби появилась в порыве лепестков роз. Он вздрогнул от неожиданности, что заставило ее улыбнуться.       — «Ха! Не только у тебя есть сюрпризы».       — Я разблокировала свое проявление, — промурлыкала Руби. — Теперь я могу бегать очень, очень быстро.       — Руби, сейчас…       — Просто смотри.       — Руби, подожди!       Руби бросилась бежать, прежде чем Эшен успел ее остановить. Она остановилась, не добежав до деревьев. Серебристые глаза удивленно моргнули и уставились на пару красных… на конце длинной морды. Она вскрикнула, когда Боевульф зарычал и бросился на нее. Его челюсти вцепились в лепестки роз и пустой воздух, когда она с криком убегала.       Она была вынуждена покинуть свое проявление, когда столкнулась со стеной. Не успела она упасть на пол от удара, как ее обхватила рука, притягивая к знакомому источнику тепла. Руби успела мельком взглянуть на напавшего на нее Боевульфа — меч пронзил его череп — прежде чем ее зрение заслонил змеиный щит Эшена. Ее сердце бешено забилось, когда еще один Гримм ударился о него с громким стуком и гневным ревом. Щит стоял крепко, не сдвинувшись ни на дюйм, пока Эшен не отбросил Гримм, Урсу, к деревьям. Затем он использовал его, чтобы разбить голову еще одному Гримм прямо об землю.       Сколько бы раз она ни видела, как он сражается, ее всегда вдохновляло то, насколько силен Эшен на самом деле. Небольшая группа Гримм бросилась на них, и, к удивлению Руби, он опустил щит и вытянул руку. Она засветилась ярко-оранжевым светом, и по ней заплясали струйки пламени.       — Тебе лучше закрыть уши, — предупредил он.       В следующее мгновение, когда Гримм приблизились на расстояние удара, он щелкнул пальцами, и их поглотил огненный шар, вырвавшийся из его руки. Когда огонь и дым рассеялись, от Гримм ничего не осталось.       Не успела Руби выразить свое удивление, как Эшен отпрыгнул в сторону, избегая натиска Альфа-Боевульфа. Эшен выпустил поток огня, который поглотил альфу. Гримм метался и кричал, воздух наполнился запахом горящего меха. Он сжал кулак, и пламя погрузилось в плоть альфы. Мгновение спустя его тело взорвалось. Руби была вынуждена закрыть глаза, так как горячий ветер бил ее по лицу. Когда она открыла глаза, на месте, где когда-то стоял волк, остался лишь выжженный кратер.       — Это должно быть последний, — прокомментировал Эш, отпуская Руби. Она обернулась с широкой улыбкой на лице.       — Это было ох… — Руби прервалась, когда Эшен щелкнул ее по носу.       — Ой! За что это?       — Мне нужно это говорить?       У Руби хватило приличия выглядеть смущенной.       — Всегда обращать внимание на окружение?       Эшен вздохнул в разочаровании.       — Не вижу смысла повторять, если ты никогда не слушаешь. Это происходит уже не в первый раз.       — Прости. Я не заметила, что происходит.       — Ты не заметила, что я держу меч наготове или что Гримм стоит перед деревьями?       — Мне не терпелось показать тебе свое проявление, — защищалась она.       — Я заметил. У тебя всегда, кажется, развивается туннельное зрение, когда это не нужно.       — Да, но… но… я знала, что ты защитишь меня, и в конце концов все получилось, так что беспокоиться было не о чем. — Она стояла гордая, словно сделала какое-то неопровержимое заявление. Эшену захотелось ударить ее плоской стороной меча, но его позабавила ее дерзость.       — А то, что ты чуть не бросилась головой вперед в пасть Боевульфа?       Руби зашипела, пытаясь придумать ответ.       — Ты просто используешь это как предлог, чтобы подразнить меня, — пожаловалась она.       Эшен фыркнул.       — Это не делает мои слова менее правдивыми. — Он сел на бревно, пока Руби дулась на него. — Если я собираюсь повторяться, то могу немного повеселиться за твой счет. Итак, раз угроз больше нет, может, покажешь мне новое проявление, о котором ты так кричала?       Руби надулась и улыбнулась, когда ее раздражение сменилось волнением. Используя свое проявление, она закружилась по поляне, пока не споткнулась и не остановилась перед ним.       — Что… Что ты думаешь? — спросила Руби, задыхаясь.       — Я признаю, что твой навык, основанный на скорости, не первый, который я видел, но я никогда не встречал такого… яркого, как твой. — Эшен поймал лепесток розы, который все еще трепетал в воздухе перед ним. — Должен сказать, что это немного не то, что нужно, не так ли?       Руби не смогла сдержаться, ее лицо покраснело.       — Я же не выбирала, чтобы оно оставляло за собой лепестки роз, — пожаловалась она, занимая место рядом с ним. — Я не могу долго продолжать в том же духе, но папа сказал мне, что если я буду продолжать тренироваться, то смогу продвинуться гораздо дальше. К тому времени мне уже не придется беспокоиться о том, что я опоздаю на помощь, когда стану охотницей.       Эшен кивнул головой в знак согласия.       — Простой, но универсальный навык. Я знал многих, кто жаждал бы обладать таким умением. Помощь, которую оно может оказать при быстром побеге, неоценима.       — Я не собираюсь использовать его для побега, — заявила Руби, вызывающе скрестив руки. — Каким героем я буду, если буду убегать?       — Живым героем, — ответил Эшен.       Она раздраженно зарычала на него.       — Ну, это неважно, потому что скоро ты будешь учить меня, как стать самым лучшим героем на свете!       — …Это мы еще посмотрим.       Руби, надувшись, положила голову на руку.       — Почему ты так ненавидишь героев?       Эшен удивленно посмотрел на нее.       — Ты думаешь, я ненавижу героев?       — А разве нет? У тебя нет проблем с охотниками и охотницами, но стоит мне заикнуться о героях, как ты тут же выступаешь против них, словно это самое злое, что есть на свете.       — Это то, во что ты поверила? — Эшен задумчиво хмыкнул. — Возможно, мне следовало более четко обозначить свою позицию. У меня нет проблем с самими героями. Я упомянул, что сам сражался рядом с некоторыми из них, а в редких случаях заступался за них. Что мне не нравится, так это истории, рассказанные о них.       — Что плохого в этих историях? — Руби любила эти истории. Она никогда не подозревала, что ему это не нравится. В те несколько раз, когда она заставляла его читать ей истории, из-за чего Янг все еще дразнила ее, он ни разу не пожаловался.       — Они вдохновляют, — к удивлению Руби, заявил Эшен. — Истории о героях обычно переиначиваются, чтобы вдохновить других на то же самое. Каким бы трудным ни был путь, в конце концов, ему придают гламурный вид, который кажется выполнимым при достаточном усердии и самоотверженности. — Он не смог сдержать самодовольной усмешки, которая вырвалась у него. — Я могу сказать тебе по собственному опыту, что ни один из них не пожелал бы никому сделать то, что сделали они. Никогда не упоминается, насколько они измотаны к концу. Другие остаются настолько разбитыми, что единственная причина, по которой они завершили свои квесты, заключается в том, что они потеряли слишком много, чтобы позволить всему этому быть напрасным. Есть и те, кого народ, который они никогда не собирались защищать, объявляет героями, но при этом они не смогли спасти свои дома и близких. Из того, что я пережил, и нашего совместного времени я знаю, что ты не годишься для этого пути.       Между ними повисло молчание, пока Руби перебирала пальцами. Она перебирала в уме причины, прежде чем тихо спросила.       — Это потому, что я слабая? — Это была первая и самая очевидная причина, которую она могла придумать.       Эшен положил руку ей на голову.       — Это потому, что ты слишком чиста. — Руби посмотрела на него, в ее серебряных глазах отражалось полуденное солнце. Ее вопрос так и остался невысказанным в воздухе между ними.       — Ты слишком много заботишься, Руби, — объяснил он. — Ты заботишься обо всех вокруг, даже о тех, кто тебя обидел. Сколько раз ты приходила ко мне с рассказами о том, сколько добра ты сделала для других, и все потому, что они были опечалены по какой-то неизвестной тебе причине? Одного этого уже достаточно, чтобы действовать. Мне интересно, способна ли ты вообще держать обиду? Такие люди, как ты — редкое благословение в этом мире, которое слишком часто принимают как должное.       — Но почему это плохо? — спросила она, теребя край плаща. — Разве герой не должен быть тем, кто добр и заботится о людях? Почему это делает меня плохим выбором для героя? — По такой логике, это означало, что ее мать не может быть героем?       — Могла бы ты приговорить невинного человека к смерти, если бы это означало предотвращение войны между двумя группами людей?       Руби вздрогнула, удивленная вопросом.       — Ч-что?! Зачем мне причинять вред тому, кто не сделал ничего плохого? Разве не лучше было бы заставить людей поладить между собой?       Эшен усмехнулся и посмотрел на солнце.       — Если бы только жизнь была такой простой. Герой — это не тот, кто делает лучший выбор, а тот, кто может сделать самый трудный. Они могут совершить зло во имя справедливости и высшего блага. Самые большие трудности они преодолевают не силой или умом, а сердцем. Чем больше ты заботишься о других, тем большее бремя ты взваливаешь на себя. Бремя, которое позволяет миру так легко причинить боль и в конечном итоге сломить тебя. Как ни жестоко это говорить, но лучшими из тех, кто выстоял, были те, кто мог пожертвовать сотней ради спасения одного любимого человека, или те, кто пожертвовал бы всеми ради себя. — Он вздохнул. — Как бы я хотел, чтобы это было не так. Силу и ум можно измерить, потерять и приобрести, но дух, однажды сломленный, теряется навсегда. Этого не вернуть.       Эшен перевел взгляд на Руби, почувствовав, как она сжала его руку между своими. На мгновение она почувствовала тепло, проникающее сквозь перчатку в ее ладони. Руби вспомнила одну деталь, которую никогда не забывала из нескольких разговоров, которые они вели на протяжении многих лет.       — Тогда почему ты называешь себя героем?       Эшен замолчал на несколько секунд, которые тянулись как вечность.       — Потому что, как бы я ни ненавидел это, я бы наплевал на наследие всех тех, кто стоял до меня на этом же пути, — ответил он, осторожно высвобождая свою руку из хватки Руби. Он сделал вид, что не заметил обиженного выражения на ее лице. — Я стал героем не потому, что хотел этого — я уже давно отказался от этого — а по воле случая. Я оказался тем, кто остался в конце.       Даже сейчас он мог с полной ясностью вспомнить ту пепельную вершину горы. Многочисленное оружие, стоящее на страже Первого Пламени под темным небом с кровоточащим солнцем. Ему до сих пор кажется, что он только что был там.       — Когда я стоял там, я наконец понял, почему все те, кто был до меня, сделали тот выбор, который они сделали, тот груз, который никто из них не мог нести… даже я. Несмотря на то, что я заранее планировал разорвать этот круг… когда я стоял там, перед лицом окончательного решения… Я понял, что лучше бы я пошел по стопам других и передал это бремя другому. Я разорвал его не потому, что подтвердил свой дух, а потому, что других вариантов не было. Все рушилось само по себе, и я был вынужден стать величайшим героем, который когда-либо был. Героем, который спас всех… не спасая никого.       Руби почти забыла об этой стороне Эшена. Так легко было видеть его непобедимым Охотником, уничтожающим любого Гримм, бросившего ему вызов. Он был очень терпелив с ней и любопытен, всегда спрашивал о событиях настоящего, а от вопросов о своем прошлом уклонялся или давал ей небольшие отрывки. Грубая боль, которую он постоянно пытался подавить, напоминала о глубоких шрамах, которые он носил в себе. Теперь, когда она подумала об этом, по мере того, как время приближалось к сроку, назначенному Эшеном, эта боль все сильнее давала о себе знать. Внезапно для Руби все встало на свои места.       — Ты боишься, — заявила Руби. Эшен кивнул в ответ. — Но почему? Что такого страшного, что ты боишься рассказать мне о себе? Я никуда не уйду, ясно? Мне все равно, что ты делал в своем прошлом.       — Я хочу поверить тебе — правда, но по опыту знаю, что этого делать не стоит. — Руби вздрогнула, как от удара. Как бы больно ему ни было видеть горечь предательство на ее лице, она заслуживала того, чтобы он посмотрел ей в лицо, а не отвернулся. — Ты не первая, кто говорит мне такие слова. Ты даже не вторая. До тебя были другие, кому я доверял… но они отвернулись от меня, как только узнали правду. Даже некоторые из моих собственных воспитанников, сироты, которых я взял под свое крыло и растил, как своих собственных… — Впервые с тех пор, как Руби встретила его, голос Эшена надломился. — Меня называли чудовищем. Они смотрели на меня так, словно я был самым мерзким существом на свете. Они даже повернули свои клинки против меня. — Эшен усмехнулся, когда Руби вздохнула.       — Но, несмотря на все это, я не обижаюсь на них — я понимаю их действия и страх. На их месте я поступил бы так же. Большую часть своей жизни я провел в роли стороннего, молчаливого наблюдателя, пока мир жил без меня. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я боюсь, что, открыв их, я увижу, что мир снова изменился. Города и деревни поднимаются и падают, люди стареют и уходят из жизни. А я все еще здесь.       — Для тебя эти три года, должно быть, показались целой жизнью, но я едва успел моргнуть. Я наслаждался нашим совместным временем, но оно лишь подчеркивало мое положение чужака. Все, что я когда-то знал, за что боролся… исчезло. Достижения, героические потребности, истории и легенды моего времени… исчезли. Пыль, поглощенная песками времени. Я — все, что осталось от моего времени, все, что поддерживает его жизнь — пока я тоже однажды не исчезну. Вот почему я хочу спасти тебя от этого пути, который ты выбрала. Показать тебе правду об угрозе, с которой ты столкнешься, даже если это означает, что ты обратишься против меня. Я, по крайней мере, оставлю хоть что-то, что, наконец, имеет значение. Я буду скучать по тебе, Руби, но…       — Остановись! — Эшен вздрогнул от вспышки Руби. Слезы побежали по ее щекам, когда она вскочила на ноги. — Прекрати, прекрати, прекрати! — кричала она, топая ногами. — Ты важен! Ты важен для меня. Если бы не ты, меня бы здесь не было, так что перестань говорить, что это не так. Я не собираюсь бросать тебя, так что перестань вести себя так, будто я это сделаю. Я не уйду!       Голос Руби казался хриплым от того, как громко она кричала, а плечи дрожали, так как ее эмоции колебались между гневом и расстройством. Ее ногти впились в ладони, когда она пыталась сдержать себя. Она впервые в жизни накричала на Эшена. Несмотря на все время, проведенное вместе, и их случайные ссоры, она никогда раньше не была так зла на него. Услышав, как он плохо говорит о себе, о ее герое, она просто взорвалась.       — Я останусь с тобой.       В воздухе не было слышно никаких звуков, кроме ее прерывистого дыхания. Она ждала ответа, но Эшен молчал, не сводя с нее взгляда. Его ответ остался невысказанным в тишине между ними.       Ты не сможешь.       — Увидимся завтра, — пробормотала Руби, топая прочь. Она чувствовала его взгляд на своей спине, но он по-прежнему хранила молчание.       Прежде чем она осознала это, она активировала свое проявление, чтобы броситься прочь. Если бы она была более уравновешенной, Руби заметила бы, что ей удалось продержаться в нем значительно дольше. Пока она шла домой через лес, ее мысли все время были сосредоточены на предстоящем через два месяца дне рождения. Она собиралась доказать, что Эшен ошибается! Какие бы секреты у него ни были, она собиралась встретиться с ними лицом к лицу и доказать ему свою правоту. Он узнает, что Янг не единственная упрямица в ее семье.