Fire Rose

      Она вернулась снова. Прошло уже две недели с тех пор, как он отослал ее, но она продолжала возвращаться и искать его. Эшен предполагал, что после первого раза, когда он спрятался от нее, она будет разочарована и вернется домой.       Вместо этого она ждала. Она ждала, пока солнце не поднялось высоко в небо и отец не пришел за ней. Несмотря на то, что он отчитал ее, она так и не сказала ему, зачем пришла. Когда отец утащил ее домой, он думал, что на этом все закончится. Он думал, что кольцо, которое было у него на пальце, выполнило свою задачу.       Как бы Эшен ни отвергал гнусную цель создания Обскурного кольца, он не мог отрицать, насколько оно полезно. В сочетании с гребнем Дремлющего Дракона он практически превратился в фантома. Что оказалось весьма удачным, поскольку ребенок, Руби, доказала, что она весьма настойчива.       Она вернулась на следующее утро, и снова ее утащили домой. Это практически стало игрой между ней и ее семьей. Удастся ли ей добраться до сюда или семья поймает ее раньше, чем она успеет прийти? Она никогда не пропадала больше чем на день.       В середине второй недели отец решил поговорить с ней, и он пришел не один. Он привел с собой ее сестру и дядю. Янг и Кроу, если он правильно запомнил то, что услышал. Вместо того чтобы ругать ее за безумие, они стали умолять ее. Они умоляли ее прекратить безумие. Они хотели понять, почему она зашла так далеко.       Он видел, какой эффект произвели на нее их слова. Страдание и чувство вины, которые она, несомненно, испытывала за то, что причинила своей семье столько беспокойства, едва не сломили ее. И все же, несмотря на слезы, она не раскрыла причину своего прихода.       Эшен был удивлен, что она хранит его в тайне от них. Он не брал с неё клятвы хранить тайну. Неужели она неправильно поняла его слова и решила, что он навсегда исчезнет, если она расскажет им о нем? Он не собирался больше открываться ей.       В конце концов, он был для нее чужим человеком, и, несмотря на все чувства, которые она могла испытывать, вряд ли она поставила бы его выше своей семьи. Она была готова сдаться. Она бы сдалась, если бы не ее дядя.       У него был острый глаз и не менее острый ум. Острее, чем можно было предположить по его внешности. Кроу заметил кострище, которое не было бы проблемой, если бы не тот факт, что Эшен воспользовался им накануне вечером. Он ошибочно предположил, что она наконец сдалась и решил, что можно побаловать себя, снова разведя огонь. Это решение заставило его об этом пожалеть. Ее дядя быстро догадался, чего или, скорее, кого ждала Руби.       Однако, несмотря на то, что ее семья теперь знала, что она делает, она все равно не сказала им, почему. Каждый из них называл ей различные версии, но она не давала никаких ответов. Когда ее отец предположил, что рыцарь сделал что-то неподобающее по отношению к ней, сказать, что он был удивлен ее реакцией, было бы преуменьшением. Все были ошеломлены тем, с какой яростью она защищала его честь. Он готов признать, что был тронут этим жестом. Немногие были готовы встать на сторону нежити.       С того дня она больше не была единственной, кто искал его. Когда они не ждали ее, отец и дядя прочесывали лес в его поисках. Больше всего хлопот доставлял ее дядя, меняющий форму. К счастью, присутствие Эшена настолько укоренилось в этом месте, что отпугивало всю живность, которая предпочитала обходить его стороной. Похоже, Кроу еще не понимал, что, кроме насекомых, он был единственным живым существом, которое могло терпеть его присутствие.       И вот они здесь, в середине третьей недели. Пламя надежды и желания, которое так долго двигало ею, потухло. По тому, как она ссутулилась и как отчаянно смотрела в пространство, было очевидно, что она окончательно исчерпала свой запас прочности.       Упорство может завести людей так далеко. По крайней мере, живых. После сегодняшнего дня ее мерцающий огонек надежды должен был окончательно погаснуть. Ему не доставляла удовольствия боль, через которую он заставлял ее пройти, но он решил, что это необходимо.       Слишком часто молодые люди гоняются за такими воинами, как он, по совершенно неправильным причинам. Когда она рассказала ему о своей мечте стать героем, быть похожей на него, он вдруг обнаружил, что смотрит не на ее лицо, а на сплетение десятков разных детей. Он мог вспомнить лишь несколько их имен. Несмотря на разные черты лица, независимо от того, мальчик это был или девочка, всех их объединяло одно. Один и тот же взгляд идолопоклонства и благоговения.       Все они произносили слова, похожие на ее. Они пошли по его стопам… и умерли за это. Он не будет отвечать за другого. Его присутствие только ободрит ее. Лучше, чтобы ее мечты умерли сейчас. Достаточно тех, кто выбросил свои жизни на ветер. По крайней мере, этот способ поможет убедить ее выбрать другой путь.       От размышлений Эшена отвлекло рычание и тяжелое дыхание. Между деревьями рычал искажённый волк. Он был меньше того, что он считал средним размером для этих существ, лишенный большей части костяной пластины, покрывавших его род.       Эшен ожидал, что она убежит, что вид этого зверя окончательно убедит ее прекратить безумие, но, вопреки всему, она этого не сделала. Несмотря на очевидный страх, она осталась на месте. У нее было достаточно времени, чтобы передумать и убежать, но она отказалась сдвинуться с места. Зверь, предчувствуя легкую добычу, не спешил приближаться к ней. Несмотря на то, что зверь приближался с каждым шагом, она все еще… не уходила. Не уходила!       Он видел, как по ее лицу бегут слезы, как она готовится к неизбежному. Он отрицал эту неизбежность. Зверь едва успел пройти половину пути до нее, как он обрушился на него. Одним взмахом меча серебряная сталь рассекла воздух и обезглавила зверя. Он приложил к удару слишком много силы, и в грязи осталась глубокая выемка.       На поляне все было тихо, кроме шипения, когда труп зверя растворился в дыму. Это было любопытное зрелище, когда он впервые увидел его, но он решил для себя, что это было довольно удобно, поскольку это означало, что ему не нужно было чистить меч.       Когда Эшен повернулся к Руби, она встретила его робкой улыбкой на залитом слезами лице.       — Ты здесь, — сказала она. — Я-я была права. Я знала, что ты будешь здесь.       Он ничего не ответил, наблюдая, как она разрыдалась в истерике, переполненная водоворотом эмоций. Эшен уперся мечом в землю, возвышаясь над ее маленькой фигуркой.       — Почему ты не убежала? — спросил он, когда она наконец успокоилась.       — Я знала, что ты защитишь меня, — ответила она. Хотя ее тон был кротким, Эшен смог уловить в ее голосе уверенность.       — Почему ты была так уверена? Почему ты была уверена, что я не ушел в далекие края?       — Потому что ты все еще здесь, — ответила она. — Сначала я думала, что мне просто не везет и я просто скучаю по тебе каждый раз, когда прохожу мимо. Потом я действительно начала верить, что ты уехал и нарушил свое обещание. Когда моя семья пришла за мной, я уже готова была сдаться, но тут мой дядя…       — Заметил оставленный мной пепел, — вклинился он. — Это вдохновило тебя продолжить поиски. — Он выругался себе под нос.       — Да. Мы поняли, что ты никуда не уезжал и все еще находишься здесь. — Глаза Руби сузились, когда ее осенило. — Ты следил за нами! — обвинила она.       Он не видел смысла скрывать это, поэтому кивнул.       — Почему? Почему ты прятался от меня? Я сделала что-то не так?       Он вздохнул.       — Позволь мне сначала спросить тебя, почему ты хочешь стать героем?       Она удивленно моргнула, услышав этот вопрос.       — Я хочу помогать людям, потому что это правильно. Вот почему я хочу быть героем.       — Не лги мне, дитя, — укорил он. — Я не верю, что в твоем возрасте ты действительно так бескорыстна. Ты стремишься стать такой для себя. Поэтому ты искала меня? Для моего одобрения?       — Но я не лгу тебе! Я действительно хочу помогать людям.       — Значит, ты не все мне рассказываешь, или ты лжешь себе. Действительно, по какой причине ты зашла так далеко? До такой степени, что обеспокоила свою собственную семью! Ты зашла так далеко, что безрассудно подвергла себя опасности! — Он смотрел, как она съежилась, не в силах ответить. Она могла только смотреть на землю, а он ждал ответа, который, как он знал, никогда не последует. — Твоя глупая затея закончилась. Не возвращайся сюда больше.       Он пошел прочь. Его плащ зашелестел и развевался на ветру позади него.       — Пожалуйста, не уходи, — умоляла она.       Он проигнорировал ее.       — Вернись, пожалуйста! — взмолилась она.       Он не замедлил шага, когда достиг линии деревьев.       — Я не хочу быть одна!       Его заставила обернуться не столько сама мольба, сколько отчаяние и страх, прозвучавшие в ее голосе. Глядя на нее, Эшен понял, что, возможно, был слишком резок. По ее лицу текли слезы и она крепко сжимала плащ.       — Мне страшно, — слабо прошептала она. Тишина леса была единственной причиной, по которой ее слова смогли дойти до него.       — Чего ты боишься? — спросил он, снова подходя к ней. — Ты боишься за свою семью?       — Я-я боюсь, что однажды они не вернутся, — проговорила она сквозь сопение. — Я боюсь, что они тоже не вернуться. Они уйдут, а я буду ждать, но они никогда не вернутся. Как мама.       — А как насчет остальных членов вашей семьи? Наверняка есть и другие, кто будет переживать за тебя, если ты тоже решишь отправиться на поле боя. Как насчет них?       — Больше никого нет. Дядя Кроу — единственный наш родственник.       Ах. Теперь он начинал понимать.       — Если я правильно помню, ты упоминала, что твоя сестра сейчас проходит обучение. — Она кивнула в подтверждение. — Значит, я могу предположить, что когда она отправится по стопам твоего отца и дяди, ты останешься одна, вынужденная ждать их возвращения, пока не наступит день, когда они не вернутся.       Руби хныкнула, кивнув. Она плотнее прижалась к плащу, съежившись. Между ними установилось неловкое молчание, изредка нарушаемое ее сопением. Она жалела, что не видит его лица, потому что из-за шлема не могла понять, о чем он думает. Не помогало и то, что он стоял над ней и выглядел очень устрашающе. Руби подпрыгнула, когда Эшен нарушил тишину громким вздохом. Он сел рядом с ней.       — Я не буду тебе лгать — ты попала в неприятную ситуацию. Перед тобой два плохих выбора.       — Но что плохого в том, что я хочу стать охотницей? — спросила она. — Я слишком слаба? Слишком маленькая? Я вырасту и стану сильнее! Так почему же так плохо, что я тоже хочу стать охотницей? Моя семья не хочет, чтобы я ею была. Моя сестра считает, что я не смогу. Даже ты не хочешь, чтобы я ею стала. Почему?       — Не то чтобы я не верил, что однажды ты сможешь стать великим воином. Я просто не хочу быть ответственным за другого…       — За другого кого?       — …Ты не первый ребенок, который смотрел на меня с благоговением и был вдохновлен на владение мечом. Были и другие, как ты. Они видели великого воина, чемпиона, героя. Они видели кого-то, кому можно подражать и за кем можно следовать. Я видел, как некоторые из этих детей выросли и посвятили себя пути меча. Было даже несколько редких детей, которых я сам обучал. — Эшен уныло вздохнул, глядя в небо. — Однако все всегда заканчивалось одинаково. В конце концов, я вел их за собой, а они, не задумываясь, следовали… Я вел их к смерти… Я вел их к проклятию.       — Вот почему ты не хочешь, чтобы я стала охотницей. Ты боишься, что я закончу, как те, кого ты встречал, — прошептала Руби. Это напомнило ей о чувстве вины, которое все еще мучило Янг после того, как она затащила их обеих в лес в тот день. Она могла только представить, насколько хуже чувствовала бы себя Янг, если бы она умерла.       — Да. Когда ты рассказала мне о своих стремлениях в тот день, я испугался, что вот-вот вдохновлю другого на смерть. Но теперь, если то, что ты мне рассказала, правда, то, похоже, у тебя нет иного выбора, кроме как пойти по стопам своей семьи.       — Ты говоришь так, будто это плохо.       — Только время покажет. Хотя, если честно, я бы сделал такой же выбор, если бы был на твоем месте. — Он повернул голову к ней лицом. — Все, что я могу сказать сейчас, это то, что ты должна быть бессердечной, чтобы отвернуться от того, что осталось от твоей семьи. Ты не кажешься мне таким человеком.       — Конечно, нет. Я люблю их, — заявила она. — Но это не значит, что я не хочу помогать людям. Я хочу, чтобы мама гордилась мной, поэтому я собираюсь стать замечательной охотницей, как и она. — Она не знала, что сделала это, но Руби надула грудь от гордости.       — И это просто совпадение, что это позволяет тебе оставаться рядом со своей семьей. — В ответ она одарила Эшена невинной улыбкой. — Неважно. Как говорится, две головы одним взмахом.       Руби в замешательстве наклонила голову.       — А разве не зайцев? — Наступило долгое молчание, прежде чем Эшен ответил.       — Это более старая поговорка.       Руби не смогла подавить смех, который вырвался у нее. Она чувствовала, как напряженная атмосфера, окружавшая их, наконец-то ослабевает вместе с ее хихиканьем.       — И сколько же тебе лет? — поддразнила она.       — Намного больше, чем должно быть, — ответил он.       — Можешь показать мне? — спросила она. Эшен в замешательстве наклонил голову, и она изобразила, что снимает шлем. Он покачал головой.       — Будет лучше, если я этого не сделаю. Нельзя прожить так долго, как я, и не заработать несколько шрамов. Мое лицо стало таким, что дети в страхе бегут от меня.       — Не может быть все так плохо. Что будет, если я увижу тебя без шлема? Как я смогу тебя узнать?       — Надеюсь, этого никогда не случится. Я и так практически живу в этих доспехах, даже не помню, сколько времени прошло с тех пор, как я их последний раз снимал.       — Но как можно в ней жить? Разве там не душно и… — Руби прервал звон, раздавшийся из ее кармана.       Эшен смотрел, как она достает из кармана прямоугольный предмет. Это было что-то, что он видел впервые. Судя по тому, что он наблюдал, Эшен предположил, что это устройство для общения. Несомненно, это был продукт какого-то нового и продвинутого колдовства. Наблюдая за тем, как она управляет устройством, он понял, что оно, вероятно, способно на гораздо большее, чем простое общение. Кроме изображения собаки, которое быстро исчезло, он ничего не смог распознать на устройстве. Ни один из знаков или символов не был ему знаком.       — Это сообщение от моей сестры, — прокомментировала она. Это подтвердило по крайней мере одно из его подозрений.       — Что это за устройство?       — Это свиток. Разве у тебя его нет?       Эшен и не подозревал, что озвучил свое любопытство. Он покачал головой.       — Я впервые вижу такое устройство.       — Как ты можешь не знать, что такое свиток? У каждого он есть. — Руби помахала своим, чтобы подчеркнуть.       — Я родом из пустошей. После того как мой дом пал, я всю жизнь скитался по пустыням и окраинам королевств. Я никогда не ступал на землю королевств, поэтому не стану отрицать, что из-за этого я многого не знаю.       — Ооо, ты из окраинных земель. — Она понимающе кивнула головой. — Мой дядя, Кроу, уже выполнял там задания. Он рассказывал мне, как там опасно, поскольку они так далеко от королевств, и что деревни там… гм… простые?       — То есть примитивные. — Эшен не удержался от усмешки, когда Руби смущенно поморщилась. — Я не обижаюсь. Я признаю свое невежество, но это только потому, что я был занят другими неотложными делами.       — Например?       — В основном, выживанием.       — О.       Эшен отмахнулся от ее беспокойства.       — Полагаю, мы отклонились от темы. Какое сообщение прислала тебе твоя сестра?       — Она просто спросила, закончила ли я ждать твоего появления. — Она держала перед ним свиток. — Она также сказала, что если я задержусь, то они снова потащат меня домой.       Эшен кивнул, уставившись на свиток. Символы, на которые он смотрел, были для него совершенно чужими. Ни один из них не был похож ни на один из известных ему языков, а учитывая то, как долго он путешествовал и какие земли посещал, он мог бы узнать довольно многие из них. И снова он не смог удержаться от того, чтобы не высказать свои мысли.       — Интересно.       — Что именно?       — Похоже, я не умею читать, — признался он.       — Что?       — Наверное, правильнее было бы сказать, что я умею читать, но только не на вашем языке, — пояснил он к недоумению Руби.       — Я никогда не слышала ни о каких других языках. А какой он у тебя? — недоверчиво спросила она.       — Странный и почти забытый, — объяснил Эшен. — На нем больше не говорят, только пишут. Тщетная попытка продлить его жизнь, но, поскольку я один из немногих, кто еще пользуется им, невозможно остановить его полное исчезновение.       Руби посмотрела на него, нахмурившись, и задумчиво хмыкнула.       — Знаешь, — сказала она, — каждый раз, когда ты рассказываешь мне что-то о себе, это всегда заканчивается чем-то грустным и ужасным. Твоя жизнь была отстойной.       Эшен удивленно уставился на Руби, в то время как на ее лице медленно разгорался ужас, когда она поняла, что именно она сказала.       — О, братья. Мне так жаль! Я имела в виду… — Руби осеклась, когда Эшен разразился громким заливистым смехом.       — Ах, дитя. Ты не ошибаешься, хотя большая часть моей жизни была наполнена трудностями, она не была полностью унылой. У меня были моменты удовлетворения и радости. Этими моментами я дорожу больше всего.       — Можешь рассказать мне о каком-нибудь из них? — На ее лице невозможно было не заметить удивления и любопытства. На мгновение он заколебался, но потом отмахнулся.       — «Ее судьба уже решена. Мне не стоит беспокоиться о ней», — подумал он.       — У меня довольно много историй, которые я мог бы рассказать. Но все они схожи по теме, поскольку связаны с многочисленной выпивкой, которую я разделял с моими товарищами за победы, которых мы добились вопреки невозможным трудностям. Действительно, веселое сотрудничество. — Эшен тоскливо вздохнул. — Долгое время я, как и многие братья и сестры по оружию, следовал простой пословице — «Победа превыше всего». Не знаю, что мне нравилось больше — битвы, в которых мы сражались вместе, или праздники, которые наступали после них.       — Вау. Итак, какие типы Гримм… — Руби снова прервал знакомый звон. Она нахмурилась, читая сообщение на своем свитке.       — Тебе пора домой? — спросил Эшен. Руби надулась, кивнув головой.       — И как только все стало налаживаться, — проворчала она и потрепала себя по голове. — Подожди! Если я просто скажу им, что я с тобой, то все будет в порядке, если я останусь подольше.       Эшен протянул руку и прикрыл свиток, прервав ее прежде, чем она успела отправить сообщение. По крайней мере, он надеялся, что успел.       — Я бы предпочел, чтобы ты подождала еще немного, прежде чем рассказывать обо мне своей семье.       — Почему?       — Сначала ответьте мне вот на что: что ты планируешь делать после сегодняшнего дня? Ты все еще собираешься приходить сюда и искать меня?       Она поерзала на месте и нерешительно кивнула.       — Ты должна сообщить своей семье, что скоро вернешься домой. — Боль на ее лице была очевидна. Она повесила голову, не в силах встретить его взгляд. Он взял ее за подбородок и поднял голову. Ее глаза блестели от непролитых слез. — Не думай, что я прогоняю тебя, как раньше. За этот месяц ты достаточно потревожила свою семью. Иди домой и дай им знать, что ты в безопасности. Приходи завтра или когда сможешь. Я все еще буду здесь, и я больше не буду от тебя прятаться.       — Откуда мне знать, что ты больше не нарушишь своего обещания? — спросила она, вытирая глаза.       — Не думаю, что я когда-либо давал тебе слово раньше. На самом деле, я даже не соглашался на повторение нашей встречи.       Руби нахмурилась, поняв, что он прав. Он никогда ничего ей не обещал. Максимум, что он ей дал, это «может быть», но она восприняла это как «да». Ей так хотелось увидеть его снова. И если быть честной с собой, она хотела спросить его, почему так плохо, что она хочет стать охотницей. По крайней мере, этот вопрос был решен…       — Откуда мне знать, что ты мне не солжешь?       Эшен склонил голову, поднеся руку к груди в сомкнутом кулаке.       — Клянусь своим родовым именем, что не обманываю тебя и не буду больше скрываться от тебя.       Руби была удивлена и тронута этим поступком, но вскоре она подозрительно сузила глаза.       — Разве ты не говорил, что не помнишь своего имени?       — Это не делает мою клятву менее обязательной. Один мой друг однажды дал мне подобное обещание. В то время он забыл, кто он такой, а когда вспомнил — несмотря на все наши неприязненные отношения друг к другу в прошлом — сдержал его. Клятву, как и обещание, никогда нельзя давать легкомысленно. Я никогда не любил давать клятвы, которые собирался нарушить. Именно поэтому я не давал их раньше.       Она кивнула в знак понимания. Обещания были важны, в конце концов. Она до сих пор помнит, что говорила ей мама. Любой, кто нарушит свое обещание, ничем не лучше Гримм.       — Хорошо. Ты дал обещание, так что больше не прячься, хорошо? — Он кивнул. — Ничего, если я спрошу тебя кое о чем?       — Что ты хочешь знать?       — Ты сказал, что тебе нравится быть одному, но разве тебе не бывает одиноко, когда не с кем поговорить?       Эшен вздохнул.       — Я бы солгал, если бы сказал, что это не так. — Он вытащил кинжал, пристегнутый к поясу. Черно-золотые прожилки титанита контрастировали с тускло-серой сталью клинка. Блеск потускнел от времени и использования. — Я все еще скучаю по своим товарищам. Это были мужчины и женщины, которые сражались, проливали кровь и страдали рядом со мной.       Заметив любопытство в ее глазах, он наклонил клинок, чтобы она увидела символы, выгравированные по всей его длине. Он был почти уверен, что она не сможет их прочесть.       — Что тут написано? — спросила она. В ее голосе звучали печальные нотки. Она, несомненно, понимала или хотя бы подозревала, что клинок не его.       — На нем написано «Сопротивляйся до конца». Слова, которыми должен жить каждый воин. — Он убрал клинок. — Хотя я все еще тоскую по тем моментам, которые разделил с ними, я уже давно смирился с их уходом. Если что и беспокоит меня, так это чувство отчужденности.       Когда он встретился с ее глазами, его удивила их влажность. Он не мог вспомнить, когда в последний раз — если вообще такое было — кто-то проливал по нему слезы. В конце концов, кто бы стал проливать слезы по нежити. Несмотря на то, что она не знала, кто он такой, она все равно была готова плакать по незнакомцу. Какая странная девочка. Странная и добрая.       — Как? Что делает все хуже? — спросила она.       — Люди, — объяснил он. — Я никогда так не осознаю, насколько я отличаюсь от других, как когда меня окружают другие. Это чувство, которое, я надеюсь, ты никогда не испытаешь. Это момент, когда ты понимаешь, что мир, в котором ты живешь, настолько отличается от мира обычных людей, что ты больше не в состоянии воспринимать их повседневные тягости. Ты стал чужаком в своих землях, среди своего народа.       Эшен вздрогнул, почувствовав, как что-то обвилось вокруг его руки. Ему потребовалось мгновение, чтобы подавить инстинкты, побуждающие его вырваться. Он с удивлением увидел, что Руби обхватила его обеими руками. Несмотря на следы слез, она попыталась утешительно улыбнуться ему. Это действие согрело его сердце.       — У тебя очень нежная душа, дитя.       — Мой папа говорит, что я слаще печенья.       — Действительно, — усмехнулся он. — Но я должен перед тобой извиниться.       — За что? — удивленно спросила Руби.       — Я поступил не так, как следовало бы, — ответил Эшен. — Мне следовало бы встретиться с тобой гораздо раньше, но вместо этого я позволил этому затянуться на слишком долгий срок и подверг тебя и твою семью ненужным испытаниям. — Он сжал пальцы левой руки. — Я привык решать большинство своих проблем, убивая что-то или кого-то. Те проблемы, которые я не могу решить с помощью конфликта, я обычно могу обойти стороной или, по крайней мере, подождать, пока они сами уйдут. Очевидно, что я не мог действовать по первому варианту, поэтому я выбрал второй.       — Я рада, что ты так поступил, — нервно хихикнула она. — …кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о том, что ты не такой, как все. Я не думаю, что все это нормальные способы решения проблем.       — Именно поэтому я буду некоторое время потакать твоим желаниям. Считайте это искуплением за то, что я тебя обидел.       Руби энергично покачала головой в знак отрицания.       — Нет, нет, нет! Ты не сделал ничего плохого. Ты уже дважды спас мне жизнь.       — Но именно из-за меня она оказалась под угрозой во второй раз.       — Но ты не должен был этого делать, — возразила она. — Ты мог бы подождать, и тогда эта «проблема» исчезла бы, но ты этого не сделал. Ты хороший человек.       Он не мог не усмехнуться над ее простой логикой.       — То, что я дважды спас тебе жизнь, не определяет меня как хорошего человека.       — Ты хочешь сказать, что ты плохой человек?       Эшен обнаружил, что ему пришлось на мгновение задуматься над ответом.       — Я не знаю, можно ли считать меня хорошим человеком после того, что я сделал. Мне бы хотелось думать, что я не плохой. По крайней мере, я надеюсь, что я не один из худших.       — Ну, — протянула Руби, — если ты не можешь назвать себя плохим человеком, и то, как ты спас мне жизнь… то это может означать только то, что ты хороший человек. — Эшен не мог не улыбнуться ей. Ничто не могло сравниться с прямой и простой логикой ребенка.       — По крайней мере, ты хороший человек, — поддразнила она.       Он не смог сдержать смех.       Эшен задумался, вспоминая прошлое. Он помнил те короткие периоды времени после каждого разжигания Огня, когда нежити не боялись. В некоторых королевствах нежить чествовали как героев, спасших мир. Это были те немногие, кто не знал или не понимал связь между нежитью и пламенем. Никто не был настолько глуп, чтобы их просветить. Короткий период времени, когда мир не был охвачен отчаянием и торжественным долгом.       Легко забыть о временах, когда мир был полон жизни, но невозможно забыть, как она угасала. Люди, которые благословляли твое имя в один день, на следующий могли стать теми самыми, кто охотился на тебя.       — Можешь сцепить свои ладони для меня? — спросил Эшен, заглядывая в один из многочисленных мешочков, прикрепленных к его поясу. Он положил одну монету в ее протянутые руки. Ее глаза расширились до размеров тарелок, а рот раскрылся, как у рыбы. Это было комичное зрелище… и оно показалось ему смутно знакомым.       — Я так понимаю, ты никогда раньше не держала в руках золотую монету. — Она рассеянно кивнула головой, вращая монету между пальцами. — Ты должна знать, что в нашем соглашении будут свои правила.       Руби перестала смотреть на монету и удивленно посмотрела на него.       — Что ты имеешь в виду?       — Когда ты спустишься сюда, я встречусь с тобой, если не буду в лесу, отлавливая зверей, но пойми, что я оказываю эту любезность тебе и только тебе. Если ты приведешь с собой других, кто бы они ни были, я не покажусь. Я жертвую своим одиночеством, чтобы встретиться с тобой. Пожалуйста, не требуй от меня большего.       — Ты действительно так сильно хочешь остаться один?       — Как показывают события последних нескольких недель, я не привык иметь дело с людьми. Я не хочу иметь дело со многими другими — тебя более чем достаточно. Просто знай, что как только пройдет достаточно времени, я снова исчезну.       — Так ты действительно уйдешь?       — Нет. Я по-прежнему намерен заглядывать на эту территорию. Просто ты больше никогда не встретишь меня. Все будет как в последние недели, только в следующий раз, когда ты подвергнешь себя опасности, я не буду тебя спасать. Понятно?       Руби кивнула, но тут же нахмурилась. Когда она смотрела на него, он видел, как в ее голове крутятся мысли.       — Что если… что если я смогу убедить тебя, что тебе не обязательно быть в одиночестве, что ты не настолько отличаешься от других, чтобы избегать людей?       — Ты думаешь, что сможешь?       — Не знаю, но я все равно хочу попробовать, — честно ответила она.       — Тогда перед тобой стоит сложная задача. Несмотря ни на что, я считаю, что задержал тебя гораздо дольше, чем следовало. — Он рассмеялся, когда она поморщилась, проверив свой свиток. — Когда проводишь столько времени, сколько я, дрейфуя по жизни, теряешь представление о времени.       — Ну, ты дал мне обещание, так что, думаю, увидимся завтра. — Руби встала, стряхивая пыль с юбки. — Хочешь, я принесу тебе что-нибудь? — спросила она, оглядывая участок.       — Я хорошо обеспечен. Я просто все прячу, чтобы звери не добрались, пока меня нет. Тебе не стоит беспокоиться, хотя я ценю твои чувства.       — Ты уверен? — В ее голосе ясно слышалось разочарование.       Он уже собирался кивнуть, но тут ему в голову пришла одна мысль.       — Если подумать, есть одна вещь, которая может мне пригодиться.       — О, что это? Я постараюсь достать ее, если смогу.       — Карта.       — Карта? — Руби моргнула, явно сбитая с толку. — Разве у тебя уже не должна быть карта? И вообще, зачем она тебе?       — У меня ее нет, потому что у меня никогда не было определенного места, куда бы мне было нужно, поэтому я редко беспокоился о направлении, — объяснил он. — Я кочевал с места на место. Что касается того, зачем она мне нужна, то это простое любопытство. Я хочу узнать, не изменилось ли что-нибудь кардинально с тех пор, как я путешествовал.       — Хорошо! Я обязательно принесу тебе ее завтра.       — Тогда до завтра, дитя. — Эшен опешил, когда она положила руки на бедра и надулась на него. — Что-то случилось?       — Руби.       — Прости?       — Меня зовут Руби. — Она топнула ногой, чтобы подчеркнуть. — Ты никогда не называешь меня по имени, и я знаю, что ты это знаешь. Вечно «дитя» или «малышка». Перестань обращаться ко мне как к незнакомке. — Ее хмурый взгляд смягчился и превратился в маленькую грустную улыбку. — Мы ведь теперь друзья, не так ли?       — Я прошу прощения. Увидимся завтра… Руби.       Она одобрительно кивнула.       — Хорошо. — Грустное выражение на ее лице сменилось лучезарной улыбкой, и она бросилась прочь, помахав рукой через плечо.       Когда Руби достигла основания скалы, она обернулась, чтобы сделать последний взмах рукой, но тут же застыла на месте. Ему пришлось подавить смех, глядя на ее лицо. Она стояла в зоне действия маскировочного кольца. Руби завизжала от восторга и бросилась вверх по склону.       Действительно, странный ребенок.

***

      Руби была в восторге. Она нашла его. Она наконец-то нашла его. Или, может быть, он нашел ее. В любом случае, он вернулся и не собирался исчезать в ближайшее время. Все ее ожидания и терзания стоили того, ведь теперь она снова нашла своего героя. И что может быть лучше для нее, чем снова увидеть его, когда он спасает ее от Гримм.       Сейчас, вспоминая об этом, она поражается тому, как он это сделал. Он двигался так быстро, что казалось, будто он появился из воздуха. Гримм даже не услышал его. Она была уверена, что даже после того, как он отрубил голову, Гримм так и не понял, что он там был.       Руби не могла удержаться от визга, пританцовывая на месте. Он был таким классным! Она продолжала свой путь с пружинистой походкой и улыбкой на лице. Она призналась себе, что в том, как он стоял над Гримм, с развевающимся вокруг него плащом, было что-то знакомое, но она никак не могла вспомнить, что именно. Неважно.       Важно было то, что она нашла своего героя, и он дал ей золотую монету. Настоящую, золотую монету. Ей все еще трудно было в это поверить, и она просто достала ее из кармана еще раз, чтобы убедиться.       Она была гораздо тяжелее, чем она ожидала от монеты такого размера. На ней повсюду были царапины и зазубрины. Она не узнала лица на ней, но, вероятно, это был какой-то старый король. Однако ей придется спрятать ее от Янг. Зная сестру, она захочет продать монету.       Руби облегченно вздохнула, когда показался ее дом. Она успела сделать только один шаг на крыльцо, как дверь распахнулась, и на нее посмотрели сиреневые глаза.       — Руби! — Прежде чем она успела отреагировать, Янг заключила ее в крепкие объятия. — Вот ты где! Мы уже начали волноваться. Ты уже давно должна была вернуться.       Руби широко замахала руками, пытаясь вдохнуть воздух.       — Тебе стоит успокоиться, Хлопушка. Я не думаю, что Руби выдержит долго, — Руби посмотрела на дядю, а он весело ухмыльнулся. Он протянул руку к Янг и взъерошил ее волосы. — С возвращением, малышка.       После того, что показалось вечностью, Янг наконец отпустила Руби, и она снова смогла дышать. Ее отец, наблюдавший за происходящим с весельем, вышел вперед.       — Ну что, теперь, когда моя маленькая драгоценность нашла дорогу домой, ты готова оставить все это позади?       Руби растерянно моргнула, вспомнив обещание, которое она дала тем утром. Обещание, которое она больше не должна была выполнять.       — Нет! — воскликнула она, подпрыгивая на месте. — Мне больше не нужно этого делать.       Три пары бровей скептически поднялись. Ее отец скрестил руки, прислонившись к дверному проему.       — О? И не могла бы ты сказать мне, почему?       — Потому что я нашла его! Он появился сегодня!       Ее отец и дядя обменялись взглядами.       — Как насчет того, чтобы продолжить разговор внутри.       Все собрались в гостиной. Руби и Янг расположились на диване, а ее отец занял кресло напротив них, на которое облокотился дядя.       — Ладно, давайте я все проясню, — начал Тай. — Парень, которого мы искали последние несколько недель, объявился.       — Ага!       — Есть ли причина, по которой он наконец решил появиться?       — Вроде того. Он… — Руби замерла, когда ей пришла в голову одна мысль. Ее глаза сузились в подозрении. — Подожди. Что значит, он наконец-то появился? Вы говорили мне, что он, вероятно, ушел, раз вы не смогли найти никаких его следов.       Ее отец посмотрел на дядю в поисках помощи, но в ответ получил лишь неуверенное пожатие плечами.       — Ты солгал! — Руби задыхалась, ерзая на месте. — Ты знал, что он не ушел.       Мужчины обменялись ничего не говорящим взглядом, прежде чем Кроу шагнул вперед.       — Да, мелкая, мы солгали тебе. Ты должна понять, что было совершенно очевидно, что твой новый приятель избегает нас, поэтому мы решили, что будет лучше, если мы скажем, что он ушел, чтобы пощадить твои чувства.       — Как вы узнали, что он избегает нас, но все еще здесь?       — Гримм, — вмешался Тай. — Их популяция на острове очень заметно сократилась. Я слышал от других сотрудников Сигнала, что были сообщения о том, что кто-то охотится на них в лесу даже глубокой ночью. Однако никому не удавалось его увидеть, так что многое больше похоже на слухи, чем на реальные сообщения.       — Твой приятель весьма скользкий. Надо отдать ему должное, — сказал Кроу. Он сделал быстрый глоток из своей фляги. — Но оставляет за собой чертовски хороший след. Я нашел больше сотни деревьев, разрубленных пополам. Парень определенно силен.       — Я знаю! — воскликнула Руби. — Ты бы видела, что он сделал с тем беовульфом.       Она замерла, когда температура в комнате упала до минусового уровня. Быстрый взгляд обнаружил три пары глаз, уставившихся на нее с лазерным наведением. Четыре, если включить Цвая, который единственный выглядел забавным.       — Руби, что за Беовульф? — Ее отец произнес это тошнотворно сладким голосом.       — Какой Беовульф? — спросила Руби, притворяясь невеждой.       — Руби!       Она вздрогнула от громкости их совместных голосов.       — Он… он убил беовульфа, который хотел меня съесть.       Ее отец ссутулился в своем кресле, закрыв лицо рукой.       — Руби, ты должна перестать попадать в такие ситуации. Я не знаю, сколько еще смогу выдержать. — Она почувствовала, как Янг ободряюще сжала ее руку.       — Подождите немного, — сказал Кроу. — Ты говоришь нам, что на тебя напал беовульф, а ты не подумала сразу вернуться домой.       — Да, так все и было. — Возможно, она ответила слишком быстро, судя по тому, как ее дядя сузил глаза.       — Итак, моя дорогая, самая любимая племянница всех времен и народов, ты ведь не станешь сейчас что-то скрывать от нас? — Ее молчание само по себе было ответом. — Беовульф пытался напасть на тебя, пока ты разговаривала с этим парнем, так?       — Пока я ждала, — прошептала она, — он появился, чтобы спасти меня.       — Руби, — умолял ее отец, — пожалуйста, скажи мне, что ты не использовала себя в качестве приманки, чтобы выманить его.       Руби могла только кивнуть. У нее не было сил встретиться с ними взглядом. Три болезненных стона, которые она получила в ответ, заставили ее съежиться. Она почувствовала руки Янг на своих плечах которыми сестра развернула её к себе лицом.       — Руби… зачем ты это сделала? Что такого важного в этом парне, что ты подвергаешь себя опасности?       — Янг, я…       — Послушай. Мы пытались быть терпеливыми. Разве ты не понимаешь, как сильно мы за тебя волновались? Ты чуть не умерла несколько недель назад, и вот ты снова рискуешь своей жизнью. Разве тебе не все равно, что мы чувствуем?       — Мне…       — Почему тебя волнует этот парень? Я понимаю, что он спас тебе жизнь, но ты его даже не знаешь. Ты рискуешь своей жизнью ради совершенно незнакомого человека. Если бы он не пришел сегодня, ты могла бы погибнуть. Ты хоть представляешь, что это с нами сделает? Это уничтожит нас. Так что же делает этого парня таким чертовски важным, что ты рискуешь так поступить с нами?!       Показательно, что никто не осудил Янг за ее слова. Воцарившаяся тишина была удушающей, и Руби не знала, как ее нарушить. В конце концов, это сделал дядя Кроу.       — Слушай, мы просто хотим понять, что у тебя в голове. Ты можешь хотя бы сказать нам, почему ты зациклилась на этом парне?       — Я-я хочу помочь ему, — прошептала Руби.       — Что значит — помочь ему? — спросил ее отец, снова подключаясь к разговору. — Судя по всему, он тебе не помогает? В чем ты должна ему помочь?       Она встретила взгляд отца.       — Он напоминает мне тебя.       Тай был ошеломлен. Он обменялся быстрым взглядом с Кроу.       — Что ты имеешь в виду?       — Он… он напоминает мне тебя, когда… когда умерла мама.       Тай сделал глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. Он признал, что до сих пор переживает из-за любого упоминания о жене, хотя ему стало лучше — ночи, которые он проводил, выпивая с Кроу, больше не были частым явлением. Он продолжил, когда почувствовал, что достаточно собрался.       — Не могла бы ты объяснить, что ты имеешь в виду?       — Кажется мне стоит присесть, — прокомментировал Кроу, усаживаясь рядом с ней.       Руби рассказала им о том, как узнала, что он был очень старым охотником из ничейных земель и что у него не было ни дома, ни семьи, к которым он мог бы вернуться. Она даже упомянула, что он похоронил своих друзей в том месте, но спрятал могилы, потому что они были разграблены раньше. Однако она ничего не сказала о гробнице под скалой. В конце концов, она дала обещание. Она изо всех сил старалась объяснить всем, что чувствовала от него, как он страдает, из-за чего решил, что изоляция — лучший способ заглушить боль.       Когда она закончила, ее встретила тишина, пока остальные члены семьи переваривали полученную информацию. Ее отец, казалось, был в глубокой задумчивости. Руби не могла удержаться, чтобы не повертеть в руках золотую монету, которую она достала, чтобы показать всем.       — Что ты думаешь об этом парне, Кроу? — спросил Тай, наконец нарушив молчание.       Кроу уставился на свою пустую флягу, как будто в ней были все ответы. Он вздохнул и убрал ее в карман.       — Из всех людей, которых ты могла бы встретить, ты встретила одного из этих парней. Давненько я не сталкивался с самодельным охотником.       — Самодельным? Что это значит? — спросил Янг.       — Именно то, на что это похоже. Мы с твоим стариком пошли в академию, чтобы научиться этому ремеслу, а новый друг Руби учился сразу в поле, с первого дня. Все по принципу «учись быстро или сдохни ещё быстрее».       — Значит, он знает, что делает.       — Это значит, — вклинился Тай, — что этот парень, скорее всего, учился на собственном опыте в постоянных схватках не на жизнь, а на смерть, а также он, возможно, гораздо опытнее меня или Кроу. Есть большая вероятность, что он сделал все это, не получив лицензии. Это объясняет, почему мы не смогли найти никаких записей об этом парне.       — Подождите, подождите, подождите. Постойте! — воскликнула Янг. — Разве не нужна лицензия, если ты собираешься работать охотником? Разве не противозаконно не иметь ее?       — И да, и нет. Это очень сложно. Лицензия нужна, чтобы принимать контракты, размещенные на доске объявлений королевства, но она не нужна, чтобы принимать задания от самих поселений. Лицензия действительно служит для отслеживания количества охотников, того, кто взял контракт, и для опознания охотников, пропавших в поле.       — Практический тест существует для того, чтобы дать возможность тем, кто находится за пределами королевств, получить официальную лицензию, — добавил Кроу. — Жнец Гримм пришел из-за пределов королевств и побил все существовавшие на тот момент рекорды. Некоторые из них до сих пор не были побиты.       — Хорошо, но к чему вы, ребята, клоните? — спросила Руби.       Кроу вздохнул, опускаясь на свое место.       — Не волнуйся, я к этому иду. Позволь мне подытожить то, что ты рассказала нам о своем новообретенном друге, и это при условии, что то, что он сказал тебе, было правдой. — Он проигнорировал взгляд, брошенный Руби в его сторону.       — У нас есть парень, который родился и вырос в ничейных землях. В какой-то момент его деревня была уничтожена. Я собираюсь пойти на риск и предположить, что примерно в это время он разблокировал свою ауру. Очевидно, он выжил, и я предположу, что он хочет отомстить. Я могу ошибаться, но это обычная причина для таких людей, как он, так что пока будем считать, что это так. Будучи изгоем, он, без сомнения, обладает тем анти-царским менталитетом, который развивают некоторые из них, поэтому он избегает людей. Так что, теперь этот парень проводит свои годы, охотясь на Гримм в одиночку. Ему удается держать себя в руках, и он становится хорошим охотником. В какой-то момент он объединяется с другими, вероятно, единомышленниками. Возможно, он создает импровизированную команду или две. В любом случае, у него есть друзья, которые составляют ему компанию. У них бывают хорошие и плохие времена. Несмотря на все, через что он проходит, он выживает. Его друзьям не всегда так везет. Теперь возраст настигает его, и он устал от всех этих битв. В какой-то момент он приехал в Патч, чтобы похоронить своих друзей, а потом решил вернуться сюда, чтобы уйти на пенсию.       — Я его не виню, — прокомментировал Тай. — Патч — это остров с плотностью Гримм ниже среднего уровня, и это еще не считая сотрудников Сигнала, которые делают его еще ниже.       — Да, хорошее тихое местечко прямо за границами королевства, чтобы уйти на покой. Без сомнения, он намеревался прожить здесь всю свою жизнь отшельником в лесу, пока кое-кто не свалился на него сверху. — Руби нервно хихикнула в ответ на острый взгляд Кроу. — Должен сказать, что ты нашла настоящую проблему, Руби.       — Как это?       — Он может быть опасен. — Тай успокаивающе поднял руки, когда Руби повернула к нему голову. — Я не говорю, что он опасен, просто такие парни, как он, прошли через многое и несут за собой большой багаж. Мне не нравится идея, что ты встретишься с ним наедине.       — Но почему? Он не причинит мне вреда.       — Почему ты так уверена в этом? — спросила Янг.       — Он спас мне жизнь.       — Значит, он неплохой человек, — прокомментировал Кроу. — Но это не значит, что он хороший человек.       Руби фыркнула.       — Он сказал то же самое.       — Похоже, даже он считает, что ты слишком легко ему доверяешь, — сказал Тай. — Что ты вообще пытаешься сделать, Руби? Почему ты хочешь продолжать общаться с ним?       — Я не хочу оставлять его там одного. Никто не должен провести остаток жизни вот так, в одиночестве.       — Это мило с твоей стороны, Руби. Это действительно так, но я не могу позволить тебе встретиться с этим парнем одной. Откуда мне знать, что он не сделает с тобой что-нибудь, пока ты одна?       — Он не сделает! Мы можем ему доверять.       — Видишь, вот чего я не понимаю. Ты не самый общительный человек, но ты так легко доверяешь этому парню. Должно быть что-то, чего ты нам не говоришь.       Руби зажмурилась, вспоминая свое общение с Эшеном. Она могла признать, что ее отец был прав. Люди заставляли ее нервничать, а Эшен — нет.       — Ну же, Руби, не закрывайся от нас сейчас, — умолял Кроу. — Ты должна нам что-то сказать.       Она знала, почему она могла доверять Эшену и когда она начала доверять. Это был момент, который постоянно снился ей с тех пор, как она встретила его.       — Это была ночь, когда я упала. — Когда она подняла голову, то увидела мрачное настроение, которое охватило всех. Это был день, когда их и без того маленькая семья чуть не стала еще меньше, но для Руби это было даже немного большее. — После того как я упала, мне было так холодно и страшно. Я не понимала, что происходит. Я хотела домой. Я хотела к маме. Она пришла за мной… или, по крайней мере, мне показалось, что она. Мне было тепло и казалось, что я сижу у нее на коленях, как в те времена, когда она читала мне сказки. Когда я открыла глаза, это была не она… это был он. Это он держал меня на руках. Он заботился обо мне и защищал меня. Я знаю, что мы можем ему доверять. Он хороший человек. Он не плохой. Он не может быть плохим человеком. Он… Он…       Руби запнулась, так как слова подводили ее. Ее лицо напряглось, когда она пыталась выразить свои чувства словами. Она подскочила, когда почувствовала, что кто-то положил руку ей на плечо. Руби посмотрела на отца, который стоял над ней. Он понимающе улыбнулся ей.       — Думаю, теперь мы понимаем, Руби.       — Значит ли это…       Тай вздохнул.       — Завтра нам придется обсудить это подробнее, но я готов дать твоему другу шанс.       Руби обняла отца.       — Спасибо! Спасибо! Спасибо!       Он засмеялся, отстраняя ее.       — Думаю, у всех нас сегодня был долгий день. Я приготовил обед и он уже ждет вас на кухне. Почему бы тебе и твоей сестре не пойти поесть. Мне нужно кое-что спросить у твоего дяди.       — Наконец-то! Я умираю с голоду, — простонала Янг. Как по команде, ее желудок громко заурчал в знак согласия, что заставило Руби хихикнуть. Янг закатила глаза, схватила ее за руку и потащила на кухню.       На столе их ждали четыре набора сэндвичей. Янг опустилась на стул рядом с Руби. В тот момент, когда она собиралась откусить первый кусочек, ей пришла в голову одна мысль.       — Эй, Руби.       — Да? — спросила она с набитым ртом.       — Ты сказала, что твой новый приятель хочет посмотреть на карту, верно?       — Угу. — Руби сглотнула. — Да. Он сказал, что хочет посмотреть на карту. А что?       — Разве ты не могла показать ему карту на своем свитке? — Наступило долгое молчание, пока Руби безучастно смотрела на Янг. Тишину нарушил звук удара лбом о дерево.       — Гримм.