Fire Rose

      Руби чувствовала только глубокий холод, окружающий ее, который высасывал тепло из ее тела. Она ничего не слышала и не видела. Ее окружала не тьма, лишенная света, а пустота, в которой ничего не существовало.       Ничего, кроме нее. Была ли это смерть, загробная жизнь?       Она слышала, что это должно быть прекрасное место, свободное от Гримм и где луна целая. Лучшее место, где должна быть ее мама, ждущая ее — даже если она придет на пару десятилетий раньше. Так сказал ей отец. Он лгал?       Может быть, Гримм нашли и съели ее тело? Вот что происходит, когда Гримм съедает тебя? Неужели она теперь навсегда заперта в брюхе Гримм? А ее мама тоже была заперта в нем? Она не хотела этого. Она не хотела быть… там, где она была. Она чувствовала себя здесь такой одинокой, а абсолютный холод душил.       Руби крепче сжимала угли, которыми была она сама, а холод все глубже вонзал свои когти в ее суть. Он грозил разорвать то, что от нее осталось, и погасить ее, как огонек свечи. Внезапно волна успокаивающего тепла накрыла Руби, прогоняя неестественный холод.       Было ощущение, что она купается в огне. Хотя она чувствовала себя горячей, это нисколько не обжигало ее. Жар исчезал, оставаясь лишь приятным теплом, которое окутывало ее, как теплое одеяло. Это тепло напомнило ей о тех временах, когда она сидела на коленях у мамы, читавшей ей сказки на ночь.       Это было то самое теплое чувство, которое заставляло ее чувствовать себя такой любимой. Она не могла не греться в нем. Пустота вокруг нее исчезала, открывая более знакомую темноту. Тепло, окружавшее ее, переместилось, чтобы омыть ее спереди, оставив спину обнаженной для холодного воздуха. Она слышала треск костра, который напоминал ей о доме. Руби вздохнула, пытаясь поглубже забраться в постель. Однако вместо мягкого матраса и простыней она почувствовала под собой лишь твердую, неподатливую поверхность.       Подождите, разве она не должна была умереть?       Руби поняла, что теперь она осознает окружающий мир и чувствует себя. Она не лежала в постели; скорее, она была в вертикальном положении и на что-то опиралась. Она чувствовала жар от костра, который, по ее предположению, был костром, как и все ее тело. Она ощущала жесткость во всем теле и большое онемевшее пятно на макушке.       Она открыла глаза и вздрогнула от света костра. Оглядевшись, она увидела, что находится на небольшой поляне в лесу.       — Вижу, вы уже проснулись.       Руби вскрикнула и вздрогнула от неожиданного голоса рядом с ней, но тут же обнаружила, что ее удерживает на месте нечто, похожее на стальную перчатку. Когда она взглянула на ее владельца, ее глаза расширились от удивления: она ожидала… ну, почти чего угодно, но только не этого. Она знала только одно: когда она в следующий раз увидит отца, она потребует, чтобы он рассказал ей правду о том, что ее мать втайне была королевой, что делало ее принцессой, потому что как еще она могла это объяснить.       Руби читала о них сказки, вернее, сказки ей читала мама, но она ни разу не подумала, что ее спасет настоящий рыцарь в сияющих доспехах.       Ладно, может, и не сияющие, но на нем были настоящие рыцарские доспехи. С ног до головы он был облачен в прочные металлические доспехи, а его лицо скрывал шлем. Но доспехи были грязными. Наверное, не было ни одного сантиметра металла, который не был бы поцарапан или покрыт грязью. Плащ на нем был подранный, как и ткань, спускавшаяся на грудь. Эмблема на ней давно выцвела; ткань была пробита дырами, где нити распались и разошлись, оставив значок неразличимым.       — Что-то случилось, малышка? — Голос незнакомца снова напугал ее. — У тебя была довольно сильная рана на голове. Уверяю, она нисколько не повредила тебе.       Руби рефлекторно потянулась к макушке головы, где над лбом все еще ощущалось большое онемевшее пятно. Это было то же самое ощущение, которое, как она помнила, возникало всякий раз, когда одна из ее ног затекала. Она уже собиралась поблагодарить его, когда что-то из сказанного им дошло до ее сознания. Вместо этого она скрестила руки и надулась на рыцаря, бормоча что-то себе под нос.       Рыцарь с тихим лязгом наклонил голову, глядя на стоящую перед ним девочку.       — Что это было?       — Я сказала, что я не маленькая, — заявила Руби, положив руки на бедра. — Мне почти семь.       Рыцарь долго смотрел на нее… прежде чем его плечи затряслись от безудержного смеха. Он проигнорировал взгляд, который она послала ему за то, что он, как она, несомненно, предполагала, насмехался над ней.       — Тогда простите мое предположение, миледи, — он протянул руку и растрепал волосы Руби. Кроме того, что она вздрогнула от холодного прикосновения его перчатки, она никак не отреагировала, с любопытством глядя на него. От раны на ее голове не осталось и следа, даже шрама. Ей повезло, что он очнулся вовремя. Иначе она бы истекла кровью. Чудеса исцеления — сильная вещь, но не всегда абсолютная. — Но вы не ответили на мой вопрос. С вами все в порядке?       Руби кивнула головой.       — Да. Спасибо. За то, что спасли меня, — она нервно замялась, набираясь смелости, чтобы задать вопрос, который был у нее на уме. Она не хотела показаться грубой. — Кто вы?       — Я всего лишь скромный рыцарь, малютка.       Она снова посмотрела на него за это замечание, хотя в нем не было никакого пыла. Он спас ей жизнь, так что она смирилась… но только на этот раз.       — Скажите, как такая юная особа, как вы, оказалась в лесу после наступления темноты? Да еще и в таком плачевном состоянии.       Лицо Руби покраснело от стыда, когда она вспомнила, как и почему оказалась в такой ситуации.       — Я была дурой.       — Я так и думал, — рыцарь усмехнулся над ее возмущенным воплем. — Сколько бы лет вам ни было, вы все еще ребенок, бродящий по лесу после наступления темноты, и нет никаких признаков того, что кто-то еще должен был сопровождать вас в таком походе. Ваша рана получена не мародерами или бандитами, и уж тем более не зверями, которые бродят по этому лесу, ни один из которых не оставил бы вас в живых. Учитывая, что мы сидим у подножия скалы, где я вас нашел, я могу предположить, как это произошло. Остается только узнать, почему.       Он окинул взглядом поляну, чтобы убедиться, что ни один из монстров, обитающих в этом лесу, не пытается подкрасться к их маленькому лагерю. Тень в форме волка была немного неожиданной, но ничего такого, с чем бы он не сталкивался раньше. Она оказалась гораздо более хрупкой, чем он ожидал для её размера. Впрочем, он и не ожидал многого от простого зверя. Он не был похож на тех бесчисленных врагов, с которыми ему пришлось столкнуться во время угасания Эпохи Огня.       Оглянувшись на девочку, он увидел, что она уткнулась лицом в колени, которые прижимала к груди; несомненно, она думала о том, насколько безрассудной была ее затея. Он не получал никакого удовольствия от ее страданий, но она должна была понять, насколько это опасно для нее, независимо от причин. После нескольких мгновений молчания он понял, что она не даст ему никакого ответа, если ее не подтолкнуть.       — За вами гнались на скале? — Кивок. — А почему вы там оказались? Вас выгнали из дома?       Небольшое покачивание головой.       — Хм… убежали из дома? Ссора с семьей? — Еще одно покачивание головой. Девушка оторвала лицо от колен и посмотрела в огонь. Когда он наблюдал за ее глазами, его осенил ответ. Сколько раз он видел такое же страдальческое, тоскующее выражение на чужом лице? Сколько раз он носил на себе, без сомнения, такой же взгляд?       — Вы потеряли кого-то важного для вас, — сказал он. — Хм… вы посещали могилу.       Руби не могла не кивнуть. Она знала, что ей, вероятно, не следует говорить с незнакомцем о таких личных вещах, но он спас ее. Теперь, когда у нее было время, чтобы все события догнали ее, она обнаружила, что боль в груди превратилась в свежую боль, почти такую же сильную.       Эта ночь не должна была закончиться таким образом.       Слова вырвались помимо ее воли.       — Когда мне снились плохие сны, мама сажала меня к себе на колени и читала мне сказки на ночь. Она всегда обещала, что кошмары не вернутся, а если у меня появлялись новые, она прогоняла их до тех пор, пока у меня больше не оставалось кошмаров, — Руби изо всех сил старалась сдержать дрожь в голосе, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Я просто хотела поговорить с ней. Я просто хотела услышать, как она скажет мне, что все будет хорошо. Что утром все будет лучше, что кошмары прекратятся. Я хочу услышать от нее «Я дома». Я хочу вернуть маму.       Ей удалось сдержать слезы, но не сопли.       — Я слишком хорошо понимаю твою боль.       Руби повернулась, чтобы посмотреть на рыцаря, но обнаружила, что его фигура внезапно стала расплывчатой. Она не могла видеть его лица, но могла слышать и чувствовать печаль в его голосе. Это напомнило ей ее отца, когда это только случилось.       — Потерять любимого человека всегда непросто, дитя, сколько бы лет тебе ни было, — он издал отчаянный вздох, уставившись в небо. — Я больше не могу вспомнить своих собственных родителей — даже их имен.       Руби не могла не моргнуть в недоумении.       — Я не знаю, когда это случилось. Просто в один прекрасный день я понял, что не могу вспомнить их, как и большую часть своего детства. Моя семья всегда состояла из тех, кого я удочерил или усыновил. У меня их было так много, что вряд ли я смогу их всех сосчитать.       Его плечи тряслись от беззлобного смеха.       — Но, как вы видите… — Он раскинул руки, жестом указывая на пространство вокруг себя. Ему не нужно было больше ничего говорить.       — Мне очень жаль, — прошептала Руби.       — За что? Вам не за что извиняться. Все это случилось давно, и я с этим примирился, — вздохнул он. — Но это не значит, что стало менее больно или что боль ушла.       Он положил руку ей на голову. Хотя металл его перчатки был холодным, она почувствовала тепло, исходящее изнутри. Ей не нужно было видеть сквозь его шлем, чтобы понять, что он смотрит в ее глаза, на нее.       — Это не значит, что плакать неправильно.       Внезапно слезы, которые Руби сдерживала, хлынули наружу, когда она прижалась к незнакомцу рядом с ней. Ей было все равно, что она покрывает себя грязью и пеплом, которыми покрыты его доспехи, что она будет грязной, когда закончит. Сейчас ей хотелось только выпустить всю боль, которую она хранила в себе. Она старалась быть сильной, как ее старшая сестра Янг, но это было трудно. Она знала, как тяжело ее отцу все еще пытаться держать себя в руках, как ее сестра трудится, чтобы заботиться о них обоих.       Она хотела быть сильной и сделать так, чтобы боль ушла, но она не уходила. Она продолжала нарастать, пока не ломала её. Что бы ни говорили отец или сестра, она все равно чувствовала себя плохо каждый раз, когда ломалась рядом с ними. Это было тяжело для всех них.       Она просто хотела быть сильной, как ее мама — достаточно сильной, чтобы боль ушла.       На протяжении всего этого рыцарь не проронил ни слова. Он держал ее рядом, пока она лила слезы. Иногда лучше выпустить всю боль и разочарование, чем пытаться их заглушить. Он дал ей столько времени, сколько ей было нужно. В конце концов, это была единственная вещь, которой у него было бесконечно много.       В конце концов, рыдания Руби стихли, и она смогла отстраниться от рыцаря. Она попыталась вытереть слезы, но в результате испачкала лицо. Она сдалась с расстроенным вздохом и извиняющееся улыбнулась рыцарю.       — Прости за это.       — Дитя. — Руби удивилась и поразилась весомости и твердости его голоса, а еще больше, когда он протянул руку и взял одну из ее рук в свою.       — Я хочу, чтобы ты дала обещание, не только мне, но и себе, своей семье и всем, о ком ты будешь заботиться в будущем. Ты можешь сделать это для меня? — Она кивнула. — Никогда не извиняйся за то, что оплакиваешь кого-то; я хочу, чтобы ты пообещала это. Эти слезы — единственная неоспоримая правда, которая доказывает нам самим, как сильно мы заботились о тех, кого потеряли. Тебе никогда не должно быть стыдно проливать эти слезы. Это право никто не может у тебя отнять. Понимаешь? — Руби оказалась не в состоянии говорить, поэтому она энергично кивнула.       — Хорошо. — Вздохнув, рыцарь встал, и Руби удивилась тому, какой он высокий. Он должен быть выше отца!       — На вершину скалы ведет естественная тропинка, вырубленная в скале. Она немного крутая, и поднимается недалеко от того места, откуда ты, должно быть, упала. Теперь, когда солнце показалось над горизонтом, у нас достаточно света, чтобы безопасно ориентироваться в лесу.       Подождите. Что?       Впервые после пробуждения Руби посмотрела на небо и поняла, что он прав. Вместо усыпанного звездами полуночного неба над головой она увидела голубое утреннее небо, испещренное полосками желтого света. Всю ночь она провела без сознания. Наступило утро. Ее отец должен был проснуться с минуты на минуту, если уже не проснулся.       — Мой отец убьет меня.       — Это его право.       Руби надулась, глядя на рыцаря. Разве он не должен был помогать ей? Вместо того, чтобы струсить перед ней от ее «устрашающего» взгляда, он усмехался. Как Янг могла делать это так хорошо?       — Считай, что любое наказание, которое он тебе назначит, вполне заслуженно по сравнению с тем, как сильно он будет переживать, когда обнаружит, что твоя кровать пуста. — Руби не могла не сдуться при этом. — Пойдем, пока твоя семья не собралась…       Она наклонила голову, когда он замолчал.       — Что…       Он поднял руку, прерывая ее.       — Я что-то слышу.       Руби закрыла глаза и попыталась сфокусировать слух. Звук был слабый, но она слышала, как что-то доносится до них сверху. Даже несколько. Это был лай?       — Руби? Руби!       — Это мой папа! — Она также слышала свою сестру. Должно быть, они используют Цвая, чтобы следовать за ее запахом. Она бросилась к основанию скалы. Как он и говорил, наверху была тропинка, ведущая обратно. Обернувшись, она увидела, что рыцарь не двигается с места.       — Разве ты не идешь?       — Нет.       Руби удивленно моргнула.       — Почему нет?       Он отвернулся.       — Так будет лучше.       — Что ты имеешь в виду?       Рыцарь издал звучный вздох. Руби стало интересно, сколько ему лет, потому что он звучал усталым, измученным. Это чем-то напомнило ей дядю Кроу.       — Я не очень хорошо отношусь к компании. Я привык быть один. На самом деле, я больше предпочитаю одиночество, — он прошел мимо нее и занял место, прислонившись к стене. — Не беспокойся о том, что тебе придется меня благодарить. Я сделал то, что требовал от меня мой долг.       Руби открыла рот, чтобы возразить, но ее прервали крики, раздавшиеся прямо над ними. Рыцарь постучал тыльной стороной ладони по стене рядом с собой, испугав Руби внезапным шумом.       — Тебе пора идти. Твоя семья уже достаточно побеспокоилась.       Руби заколебалась.       — Я увижу тебя снова?       — Может быть. А теперь иди, — он отослал ее взмахом руки.       Она хотела остаться, чтобы убедить его пойти с ней на встречу с отцом. Без сомнения, он хотел бы поблагодарить человека, который спас ей жизнь. Но как бы ей этого ни хотелось, она понимала, что ей нужно идти, пока отец и сестра не убежали куда-то на ее поиски. У нее не было времени на споры — не факт, что она выиграет. Она узнала завершенность в его голосе. Ее отец говорил таким же тоном, когда отказывался сдвинуться с места в каком-либо вопросе.       Руби начала подниматься обратно на утес так быстро, как только могла. Он не шутил насчет крутизны тропинки, она наклонилась вперед так сильно, что почти целовала землю.       Наконец, ей удалось подняться на вершину. Недалеко от нее отец и сестра стояли перед могилой матери, а Цвай бегал кругами, обнюхивая землю.       — Давай, Цвай. Ты можешь сделать это. Ее запах не может закончиться только здесь.       — Папа! Янг! Цвай! — крикнула Руби, размахивая руками, когда бежала к своей семье. Все трое удивленно посмотрели на нее.       — Руби!       Руби прошла всего пару шагов, прежде чем отец заключил ее в объятия.       — О боги, Руби! Мы так волновались за тебя. Мы думали, что с тобой что-то случилось. — Ее отец, Тайянг, отстранил ее настолько, что смог прижаться лбом к ее лбу. — Никогда больше не пугай меня так.       — Да, Рубс, — подхватила ее сестра Янг. — Это было совсем не смешно.       — Мне жаль. Мне очень жаль.       — Все в порядке. Теперь все в порядке, — успокоил ее отец. Он поставил ее на землю, где сестра тут же обняла ее, а через мгновение отстранилась.       — Боже, сестренка. Что с тобой случилось? Ты грязная. — Глаза Янга блуждали по фигуре Руби и зацепились за пятно вокруг воротника ее рубашки. Ее рубашка была полностью черной, но пятно имело слабый красный оттенок. Янг была далеко не единственной, кто заметил это. Ее отец тоже заметил, но молился братьям, что ему просто привиделось. Как ни странно, оба одновременно заметили, как пахнет металлом воздух вокруг Руби и как грязь, размазанная по ее лицу, имеет красноватый оттенок. Руби нервно переводила взгляд с одного на другого, наблюдая, как они бледнеют.       — Руби, — прохрипел ее отец, — это кровь на тебе?       Руби приготовилась к надвигающейся буре и нерешительно кивнула. Как по команде, она оказалась погребена под шквалом вопросов: сестра и отец пытались осмотреть каждый ее сантиметр на предмет повреждений. Даже Цвай бегал вокруг ее ног, пытаясь что-нибудь унюхать. Это потребовало некоторых усилий, но Руби удалось вырваться, отмахиваясь от их рук.       — Ребята, я в порядке.       — Да… Видишь ли, мы были бы более склонны поверить тебе, если бы ты сейчас не была в таком беспорядке. — Новый голос заговорил рядом с ними. Руби удивилась, увидев, что к ним присоединился ее дядя Кроу. Она никогда не замечала его приближения. — Я вернулся домой и обнаружил, что дом пуст, а теперь все здесь. Ну что, моя любимая племянница, расскажешь нам, что случилось?       — Ничего! Ничего не случилось, — отрицала Руби, качая головой. — Я в порядке, клянусь.       Три невозмутимых взгляда уставились на нее в ответ. Отец вздохнул, положил руки ей на плечи и опустился на колени так, что они оказались на уровне глаз.       — Руби, что случилось? И не лги нам, хорошо? Почему ты была тут, совсем одна? — Все трое смотрели, как Руби увядает под их взглядами.       — У-у меня был кошмар, — начала она. — Я не помню, о чем он был, но было больно. Очень. Я думала, что если приду и поговорю с мамой, то вся боль уйдет. Ты сказал нам на днях, что избавился от Гримм, так что я подумала, что это будет безопасно.       — Ох, Руби.       Руби снова оказалась в объятиях отца и сестры. Цвай изо всех сил старался прижаться к ней. Она удивилась, когда, заглянув через плечо отца, увидела, что дядя достал свою флягу.       — Это понятно, но есть одна вещь, в которой я хочу быть уверен. Это произошло сегодня утром, верно? — В его голосе звучали почти умоляющие нотки. Руби почувствовала, как ее отец и сестра напряглись вокруг нее.       — Э-э… ночью?       В ответ Кроу выпил почти всю свою флягу. Руби пискнула, почувствовав, как отец и сестра крепче обхватили ее. Цвай заскулил от беспокойства.       — Точно. Значит, ты провела здесь всю ночь. Хорошо. Это нехорошо, но ведь это все, что случилось?       — Там был беовульф. — Три резких вдоха. — Он напугал меня, и я… эм…       Руби удалось высвободить руку, чтобы показать на край обрыва.       — Упала.       Руби вздрогнула, когда их хватка стала еще крепче. Кроу допил остатки из своей фляги.       Когда ее отец и сестра отпрянули, чтобы посмотреть на нее, на их лицах отразились страх и беспокойство. То же самое сделал и ее дядя, опустившись на колени рядом с ними. Они смотрели на нее так, словно она могла исчезнуть, как только они отведут взгляд.       Рыцарь был прав. Она не должна была заставлять их так волноваться. Потеряв маму, смогли бы они справиться, если бы с ней что-то случилось? Они и так были близки к тому, чтобы сломаться.       — Р-Руби. Ты уверена, что с тобой все в порядке?       — Я уже в порядке, папа.       — Ты уверена, сестренка? Тебе не нужно лгать. Ты действительно упала со скалы.       — Клянусь, я в порядке. Он спас меня.       Три пары глаз сузились при ее ответе.       — И кто же он?       Руби открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его, поняв, что никогда не спрашивала его имени, а тем более не называла своего. Ее лицо покраснело от смущения.       — Я не узнала его имя?       — Тогда как он выглядел? — В голосе дяди прозвучала какая-то нотка, но она не смогла уловить ее.       — Он выглядел как рыцарь.       — Рубес, я знаю, что ты не очень хорошо разбираешься в людях, но ты…       — Но он был рыцарем. На нем были доспехи и все такое. Он был похож на тех, что были в сказках, которые мне читала мама. Он не снимал шлем, поэтому я не видела его лица.       Ее дядя и папа переглянулись.       — Ты когда-нибудь слышал о таком охотнике, Тай?       — Я знаю нескольких, которые используют легкие доспехи, но ни одного, кто бы носил полный пластинчатый шлем.       — Подожди, подожди, — перебила ее сестра. — Если этот парень спас тебя, то где он?       — Он… гм… он не хочет приходить, — Руби нервно улыбнулась, увидев три удивленных взгляда перед собой.       — Подожди. Значит, этот парень спас тебя, но потом заставил идти домой одну? — Глаза ее сестры на мгновение вспыхнули красным. — Кто так делает?       — Янг, успокойся.       — Прости, Тай, но в этом вопросе я вынужден согласиться с Янг.       — Он не оставлял меня одну! — защищалась Руби. — Он послал меня сюда, только когда услышал, что вы близко.       — Подожди. Так этот парень рядом?       — Да! Он остался внизу, — Руби бросилась обратно к краю, указывая вниз, практически доведя четверых наблюдавших за ней до сердечного приступа. — Здесь есть тропинка, которая идет вниз.       — Итак, Тай. Как насчет того, чтобы поблагодарить таинственного героя.       — Звучит как план. — Тай поднял Руби с земли и усадил ее на спину.       — Папа, я могу идти, — надулась она, но он проигнорировал это так же, как она игнорировала насмешки Янг. — Тебе не обязательно нести меня.       — О, нет, придется, — усмехнулся он. — После того, что ты натворила, я не спущу с тебя глаз. Давай не будем забывать о наказании, которое ты получишь, когда мы вернемся домой.       Руби побледнела, когда ее семья одарила ее самодовольными улыбками. Дядя вел их вниз, Янг стояла между ними, а Цвай следовал позади. Она не заметила этого, когда поднималась, но скала изгибалась. Именно поэтому она не сразу увидела место, где они сидели у костра. Когда через мгновение оно появилось в поле зрения, она с удивлением увидела, что оно пустое.       — А где же твой друг? — спросил Кроу, оглядываясь по сторонам.       — Да! Я хотела познакомиться с твоим сияющим героическим рыцарем, — заявила Янг.       — Похоже, он ушел. Интересно, почему?       — Это может быть по разным причинам, Тай. Некоторые… — Все уставились на Кроу, когда он прервался. Он смотрел на что-то на земле, а потом снова попытался отхлебнуть из своей фляги, забыв, что она пуста.       — Что с тобой, Кроу? На что ты смот… — Тай прервался, подойдя к Кроу, и уставился на то место, которое он заметил. Руби почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Она рассеянно заметила, как сестра потянулась к ней, чтобы сжать ее руку, не в силах оторвать взгляд от представшего перед ней зрелища.       Крови было слишком много. В конце концов, чем еще могло быть засохшее пятно на земле? Не помогало и то, что пепельно-белый цвет выбелил землю здесь, а может, и нет. Ее должно было хватить по крайней мере на трех Руби. Впервые с тех пор, как она очнулась, Руби задумалась о том, насколько она живучая.       — Кроу… скажи мне, что это не то, о чем я думаю.       — Не хочу тебя расстраивать, но это так.       Тай притянул Руби к себе и крепко обнял, поцеловав ее в лоб. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.       — Ну, по крайней мере, теперь я могу предположить, почему наш таинственный охотник сбежал.       — Что ты имеешь в виду?       — Я не хочу быть тем, кто это скажет, но Руби не должна быть жива. Судя по размеру этого пятна, она потеряла слишком много крови. Взрослый человек, вроде нас, смог бы выжить, но ребенок размером с Руби? Мне действительно надо это говорить?       Все замолчали, когда слова Кроу дошли до них.       — И как же тогда?       — По той же причине, по которой он, вероятно, сбежал. Его проявление.       — У него исцеляющее проявление.       — Но подождите, — вмешалась Янг, — разве это не хорошо? Ведь он спас жизнь Руби, так зачем ему убегать?       — Все просто, Петарда. Ты знаешь, что проявления могут быть любыми способностями с разной степенью силы. — Янг кивнула. — Ну, самая большая проблема в том, что нет надежного способа узнать, каким будет именно твое. Насколько мы знаем, это практически случайность.       — За некоторыми исключениями, — добавил Тай.       — Это означает, что если учесть все это вместе, то некоторые способности будут востребованы за их полезность вне работы, связанной с охотниками. Наиболее востребовано исцеляющее проявление, так что вы можете распрощаться с любым шансом на спокойную жизнь. Больницы, различные корпорации, военные, частные лица и даже преступники будут просить или угрожать, чтобы вы пришли работать на них, вот почему большинство тех, кто получил такую способность, скрывают её.       — Но… Но мы же никому не скажем, если он этого не захочет. Мы можем хранить секреты.       — Конечно, мы можем, Рубес, но не похоже, что он знает об этом. Возможно, у него был какой-то плохой опыт, который сделал его параноиком.       — Я не попрощалась с ним.       — Не волнуйся, Руби. Я спрошу профессоров в Сигнале, может, кто-нибудь знает его. Кроу?       — Да, конечно. Я поспрашиваю. Если он действительно одет как рыцарь, то он будет бросаться в глаза. Несомненно, кто-то его видел, но это проблема завтрашнего дня. А пока, ребята, давайте вернем вас домой.       — Хорошо. — Руби положила голову на плечо отца, когда они начали обратный путь домой. Она была немного расстроена, что не попрощалась с ним, но раз папа и дядя ищут его, она, без сомнения, увидит его снова.       — А теперь давай поговорим о том, на какой срок ты будешь наказана, мисс.       Было ли слишком поздно снова упасть без сознания?