А за окном горели фонари

Не сходи с ума, Не жалей ни о чем. Глупая, ведь ты мне все простишь потом...

Ту ночь Витя встретил в полном одиночестве. Пустая квартира угнетала, тишина давила на барабанные перепонки. Несмотря на то, что день был долгим и сложным, Пчела не чувствовал усталости, сна не было ни в одном глазу. Стрелки перевалили за два часа ночи, а он все стоял на балконе, разбавляя весенний воздух сигаретным дымом, и всматривался в ночную улицу. Но она была пуста. Как час назад. Как два часа назад. Как весь вечер с тех пор, как Тася хлопнула дверью и ушла в неизвестном направлении. Пчелкин был уверен, что она успокоится и вернется, ведь… ведь это Тася. Скромная, добрая, нежная Тася, которой совсем не свойственны истерики, разборки, скандалы. Но, видимо, любому, даже ангельскому терпению, иногда есть предел. Правда Витя не думал, что этот предел наступит в такой неподходящий момент. Он все еще считал себя правым в том, что старался держать Рощину подальше от своих дел. В конце концов, рэкет — это не то, во что надо посвящать хороших девочек. Ее дело институт закончить, его задача обеспечить ей такую возможность и сделать так, чтобы она ни в чем не нуждалась. Но как он мог забыть о том, что единственное в чем она нуждается — это он? Витя выкинул окурок за перила и вернулся в комнату, не закрывая за собой дверь. Пусть хоть звук улицы разбавляет его уединение этой ночью. Он пошатался по залу, не зная, куда себя деть, вышел в коридор и застыл в дверях спальни. С недавних пор они почти каждую ночь засыпали вместе. Ему было так спокойно, когда он обнимал ее, утыкаясь носом в шею и просто впитывал ее тепло, ее запах. Тася по первенству хихикала, говоря, что ей щекотно, когда он дышит ей в шею. А потом она привыкла и уже сама подставляла ему свою шею. Пчела стащил со спинки медведя, который так и переезжал вместе с ней повсюду. Дурацкий выигрыш, плод его желания похвалиться и выпендриться, стал единственным свидетелем всего, что творилось с Тасей, когда она места себе не находила, если Витя задерживался допоздна. Всех моментов, когда она давила в себе тогда еще беспочвенную ревность, если Витя развлекался с очередной залетной девицей. Каждого вечера, когда она успокаивала дрожь в руках после того, как обработает следы очередной потасовки. Пчела всмотрелся в черные глаза-бусины. И даже в них увидел осуждение. — Ну ты то куда? — вздохнул Витя, — Сам знаю, что кретин, — мужчина усадил плюшевого собеседника на место. Больше всего съедала неизвестность. Куда она могла деться? У Марины, наверняка. Больше вариантов нет. Может позвонить? Но тут Витя вспомнил, что на часах ближе к трем ночи. Ага, сейчас он в своей адрес услышит только направление по дальнему маршруту. Позвонит утром. Но даже эти мысли не приносили полного спокойствия. Блондинистую голову посетила ироничная мысль. Вот что чувствует Тася каждый раз, когда он где-то шляется? Неприятное, выматывающее чувство, которое не позволяет сердцу спокойно биться и заставляет воспаленный разум рисовать бредовые и пугающие картинки? Окончательно не дал сойти с ума начинающему параноику внезапный телефонный звонок. Пчела вздрогнул, но стремительно направился к трубке. — Тася? — первый и единственный вопрос, который его сейчас волновал. Но ответил ему совсем другой голос. — Что, она так и не вернулась? — на том конце очень удивился Космос, — Значит я не разбудил? — Ты на часы смотрел? — Витя потер глаза, — Кос, что стряслось? — Пума звонил, — голос друга сразу стал серьезным, — Сказал, они нашли скотин, которые на наших напали. Велел брать тебя и выезжать. — Куда выезжать? — Витя понимал, что просто так это дело они не оставят, но не так сразу же. — Будь готов через двадцать минут, — отвечать на вопрос Холмогоров не стал, — И возьми с собой… что-нибудь. Щелчок и на линии запищали короткие гудки. Витя положил трубку на рычаг. Ебала в его жизни продолжала набирать обороты, и так стремительно, что он не успевал даже дыхание перевести. Но иначе жить было бы скучно! Пчела посмотрел на свое отражение в коридорном зеркале. Многие говорят, что он изменился. Но на самом деле он не изменился совсем, просто выпустил на волю то, что всегда прятал внутри. Но сейчас мягкий, заботливый и местами податливый Витя полностью уступил место решительному, жесткому, может даже жестокому Виктору, который не будет нежен со своими противниками. Во взгляде появился металл, его стальной отблеск слился с голубизной радужки и придал голубому холодный оттенок. Витя выпрямился, сделал глубокий вдох. А затем немного отвел зеркало в сторону, доставая оттуда травматический пистолет. Он давно прятал его в доме, на всякий случай. Раздобыл его на одной сходке, молча умыкнул себе, как трофей. И сейчас этот малыш мог сослужить ему добрую службу. Холодный металл приятно оттянул руку, давая чувство уверенности в том, что завтра еще наступит. При удачном раскладе, разумеется. Оставалось только одно незаконченное дело. Витя снова поднял трубку и набрал номер. Гудки тянулись невыносимо долго. Пчела уже было решил, что трубку вовсе не возьмут и готов был сбросить, но на том конце провода послышалась возня и сонное: — Алло? — Марин, привет. Извини, я знаю, который час, но мне надо поговорить с Тасей. Это срочно, — быстро проговорил Витя. — Пчелкин? Ты совсем сдурел? Ты время вообще видел? — возмутилась непроснувшаяся Марина. — Марин, дай Тасе трубку, — снова попросил Витя. Время поджимало. — Что? Таси у меня нет, — Марина убедительно удивилась, — Витя, что происходит? Но Пчела был уверен, что подруга просто прикрывает Рощину. Ей просто негде быть, кроме как у нее. Ладно, Тасю тоже можно понять. — Ладно. Не хочет говорить со мной, не надо. Просто передай ей, пожалуйста, что я был не прав. И мне жаль, — и прежде, чем Марина успела хоть что-то понять или спросить, Витя положил трубку на место. Что ж, он хотя бы попытался. В дверь позвонили. Витя последний раз проверил травмат, взял кепку, натянул ее козырьком назад и накинул поверх майки ветровку. Вот он: гроза столичных торгашей Виктор Павлович Пчелкин. Рэкетир без страха, живущий по закону городских джунглей и по своим понятиям. Кос встретил товарища на лестничной клетке. Черная рубашка, черные брюки. Удивительно, что без пиджака. — Ты чего так вырядился? — хмыкнул Витя, запирая квартиру, — Я думал, мы едем крошить ебала. А ты как на выпускной. — Стиль, друг мой, должен быть всегда и во всем, — назидательно отозвался сын астрофизика, — Подготовился? Витя молча кивнул. Ночь обещала быть веселой. — Я на всякий случай набрал Валере, — когда они сели в машину, оповестил Кос, —Мало ли, хоть кто-то должен знать, откуда забирать наши бренные останки, не приведи Бог. — То-то он обрадовался, — усмехнулся Пчела, — Дай угадаю, предлагал помощь? — Разумеется предлагал. Я отговорил. Он в эту упряжку не впрягался, ему там делать нечего. Это только наши разборки. — Верно, — согласился Витя. Автомобиль мчал по ночной Москве в сторону завода имени Лихачева, в простонародии ЗИЛ. Почему старшие выбрали для разборок именно его, пацанов не интересовало. Так было даже лучше. Огромная промзона, цеха и павильоны, где развивался отечественный автопром. Идеальное последнее пристанище для обидчиков. О том, что сами могут там остаться, парни предпочитали не думать. На подъездной дорожке Витя с Космосом увидели несколько знакомых машин. Позвали только проверенных и опытных. Всего от Рижской бригады приехало человек десять. Ни одного зеленого щенка, разумеется, не было. — Ну что, господа хорошие, — Пума перезарядил свой тт, — Есть желающие соскочить с вечеринки? Парни молча скрестили руки на груди. Кто-то перекинул из руки в руку биту, кто-то намотал на кулак цепь, кто то поудобнее натянул кастет. Каждый приехал с тем, что имел в своем распоряжении. Безоружный тут не было. Но и их встречать будут не с букетами роз. — Я так и думал, — удовлетворенно кивнул Пума, —Ну что, братцы. Умирать запрещаю, — распорядился он, — И еще. Мы тут не для мести, хотя за Андрюху с Глебом бить разрешаю вдвойне. Но мы тут в первую очередь для того, чтобы показать, что на нас хвост поднимать опасно. А потому установка следующая: лежачих не добиваем. Пусть живут, хоть и мрази. Своих, по возможности, прикрываем, если кто-то упал, не встаем, не нарываемся, если сил уже нет. Напрасные жертвы никому не нужны. Мы не отморозки, мы не убивать пришли. Всем ясно? Братва тихо угукнула. Что же тут непонятного? Хотя многие из присутствующих хотели бы повыбивать дух из соперников. Но продать душу Дьяволу они еще успеют, молоды пока, она им самим пригодится. Рижские вошли на территорию завода. Освещалась она редкими фонарями, но конечная цель горела весьма ярко. В одном из дальних ангаров светились все окна. Их явно ждали. Ну что, на эффект внезапности они и не рассчитывали. Прежде чем полностью не перестроить мозги на драку, Витя подумал, что хотя бы об этом Тася никак не сможет узнать. А он ей расскажет когда-нибудь потом. Наверное. Но как же он ошибся. Вопреки Витиной уверенности, Марина действительно понятия не имела, где находилась Рощина. Тем вечером Тася так и не появилась на ее пороге. Дав волю эмоциям, Тася бродила по районам, пытаясь совладать с гневом и обидой, но получалось из рук вон плохо. Так хотелось поговорить с кем-то, кто бы понял ее тревогу, но, как назло, в голову не лезло ни одно имя. Пойти к Марине, пожаловаться, что Витя обидел ее своим поведением, но при этом не имея возможности объяснить, чем именно? Нет, только гору вопросов получит. Космос сейчас сидит на их кухне и, скорее всего, поддерживает Витину точку зрения. Как они не понимают, что за них переживают? Родители, близкие и друзья! И тут Тасю как молнией ударило. Друзья… Был только один человек, который действительно мог бы ее понять. Держать все в себе уже не было сил, поэтому Тася набралась смелости и направилась по конкретному адресу. Валера был, мягко говоря, удивлен внезапной гостье, хотя и был рад ее видеть. От него не укрылось, что Тася была расстроена, но он предпочел дать ей время собраться с мыслями и первой начать разговор. А пока он просто отпаивал ее чаем на кухне. — Ты извини, что я вот так без приглашения и без предупреждения, — Тася обняла руками горячую чашку. –Я всегда рад тебя видеть, — спокойно сказал Фил, — Извини за вопрос, но не могу не заметить. Вы с Витей поссорились? Ты потому такая расстроенная? Тася опустила голову, но все же кивнула. — Что это насекомое сделал? — участливо спросил Фил, садясь напротив. Уж он то знал, что Витя мог накосячить на пустом месте. И когда Тася рассказала суть возникшей проблемы, Валера не был сильно удивлен. — Да, я знал, что он дурак, но что настолько, — покачал головой Фил, — Но я и его могу понять, — добавил он. Тася вскинула на него глаза, ожидая какого-то продолжения. — Поверь, ты абсолютно права и имеешь право на него злиться, — пояснил Филатов, —Но поставь себя на его место на минутку. Если бы то, чем ты занимаешься, заставляло бы его постоянно за тебя переживать, ты стала бы усугублять это? — Валера говорил тихо, по-доброму заглядывая ей в глаза, — Тебя бы это не мучило? Рощина задумалась над этим. Разумеется, занимайся она чем-то опасным, она не говорила бы Вите обо всем, что происходит. Для его же спокойствия. Чтобы было хоть одно спокойное место, куда она могла бы вернуться, чтобы отдохнуть и расслабиться. Может и Витя просто хотел оставить островок нормальности и спокойствия в своей жизни? — Вижу, ты понимаешь, о чем я, — закивал Филатов, наблюдая, как меняется выражение ее лица, — Поверь, я за этих раздолбаев тоже постоянно переживаю. Но я верю, что они в огне не сгорят и в воде не утонут, — добавил он, — И они знают, что я в них верю. Думаю, в какой-то мере им это помогает верить в себя. — Валер, я боюсь, — честно сказала Тася, — Боюсь, что рано или поздно он просто не вернется. — Таська, от Пчелы так просто не отделаться, — засмеялся Фил, — Он не рассказывал тебе, как в шестом классе провалился в колодец? Пока Валера рассказывал Тасе истории из детства неразлучных друзей, отвлекая ее от мрачных мыслей, часы на стене отсчитали полночь. Рощина хотела было засобираться домой, но Валера настоял на том, чтобы она переночевала у него. — В конце концов, он тоже неправ. Ему будет полезно хотя бы частично почувствовать себя в твоей шкуре, — подмигнул ей боксер, — А утром быстрее помиритесь. Уступив гостье кровать, Фил вытащил на кухню раскладушку и устроился рядом с тарахтящим холодильником. И, если уставший после двух долгих тренировок спортсмен уснул почти сразу, то Тася все крутилась, не в силах отпустить призрачную тревогу. Хотя разговор с Валерой помог ей понять Витю и его мотивы, она все никак не могла развязать противный узел где-то в желудке. Стоило Рощиной немного задремать, тишину однушки разорвал телефонный звонок. Тася подскочила на кровати и тут же скинула одеяло. Валера уже прошлепал босыми ногами к аппарату и снял трубку, утешающе подмигнув вышедшей Тасе. Весь разговор она не сводила с него пристального взгляда. По обрывкам фраз с той стороны и Валериным репликам она поняла: что-то случилось. — Добро, Кос. Осторожно там, умрете — приеду и лично прибью, — напряженно усмехнулся Валера и повесил трубку. Последняя фраза заставила Тасю замереть в дверях. Фил не стал ничего утаивать, тем более что она много чего слышала сама. Тася приняла информацию, как оживший кошмар. Раньше все ее страхи ощущались как нечто призрачное, теоретическое. Сейчас они обрушились на нее реальностью. Витя поехал среди ночи на очередную разборку. Двоих его товарищей убили меньше недели назад, буквально днем могли взорвать еще кого-то. И сейчас они с Космосом буквально сунулись в самое пекло. — Помни, верь в него, — серьезно сказал Валера, кладя теплые шершавые ладони ей на плечи, — Они знают, что делают. Все будет хорошо. Да? Тася глубоко задышала, но кивнула. Надо верить. Валера прав, Витя знает, что делает. Он же обещал, что не будет ей врать. Значит надо верить. — Ну что, думаю спать мы оба уже не будем. Чайку? — предложил Валера, — Ночь обещает быть долгой.