А за окном горели фонари

Обидеть легко Простить очень сложно И кое-когда и кое-кого Почти невозможно

Тася подбегала к дому Славского, прикрываясь от проливного дождя сумкой. Хотя спасало это мало, а если быть точным, то не спасало вообще. Пальто и ноги уже были насквозь мокрые, с хвостиков капало. Короче видок был еще тот. А ведь утром светило солнце! Но октябрь на то и октябрь, чтобы «радовать» москвичей своим переменчивым настроением. И все же даже хмурое небо и ледяные потоки с неба не могли сильно испортить Рощиной настроение. Кирилл Михайлович, ее горячо любимый начальник, взял незапланированный отпуск почти на месяц, а, следовательно, и она на месяц была свободна, как птица. Разумеется, после учебы. Да еще и с авансом в кармане! Старый профессор даже об этом позаботился. И теперь Таисия спешила к Ростику, чтобы поделиться с ним радостной новостью и провести вместе время. Тем более, что после последней их встречи Тася много думала о том, что почти случилось. И решила для себя, что все-таки она готова. И хочет этого. Было страшновато, но Тася гнала от себя эти мысли. Вот и нужный подъезд. Перепрыгивая через очередную лужу, Рощина заметила под козырьком знакомую шевелюру. Витя стоял с неизменной сигаретой, выпуская струйки дыма, которые тут же уничтожались ливнем. Забежав к нему под крышу, Тася стряхнула воду с волос и пальто и приветливо улыбнулась Пчеле. — Привет, — поздоровалась она, поднимая глаза и тут же прищуривая их, — И ты туда же? Витя даже не успел среагировать на внезапное появление перед ним Таисии, а потому выдохнул очередную порцию дыма почти что ей в лицо. Он тут же помахал ладонью в воздухе, чтобы развеять облачко и выдавил небольшую улыбку. Раздвинуть губы шире мешала разбитая губа. — И тебе привет, Рыжик, — произнес Витя, наблюдая как с ее забавных хвостиков падают дождевые капли, — Не представляю о чем ты, но я тоже рад тебя видеть. — Ростик недавно тоже ко мне с разбитым лицом пришел, — пояснила Тася, — Хотя, надо сказать, выглядел он похуже чем ты. Ты тоже, что ли, на отморозков нарвался? Витя непроизвольно улыбнулся еще шире. Выглядит хуже, значит? Что ж, приятно, что он смог-таки значительно подпортить Ростику морду лица. Хотя тот факт, что он поехал к Тасе почему то зародил легкое раздражение на задворках сознания. Плакаться поехал, чтобы пожалели. Или не только? Всю ночь Пчела обдумывал то, что увидел и узнал о старом знакомом. То, что Рос вляпался в темную историю, было и дураку понятно. Вопрос, как глубоко он увяз и стоит ли его вытаскивать? Витя хотел обсудить этот вопрос с Космосом, но последние пару дней находились дела поважнее. Собственно, поэтому он приехал сегодня, правда Коса дома не оказалось, но отец его сказал, что сын должен вернуться совсем скоро. Времени у Вити было достаточно, поэтому он решил дождаться брата у подъезда. И нисколько не пожалел об этом решении. — Не разошелся с дубом, — пошутил он, — Но видела бы ты того, второго, — подмигнул он. «Хотя чего уж, ты и видела» — подумалось ему. — Ты к своему благоверному? — перевел он тему. — Да, решила сделать сюрприз. Освободилась пораньше, — подтвердила Тася, прижимаясь поближе к двери, ибо порывы ветра заносили капли даже под их скромное убежище. Витя только покивал, делая последнюю затяжку и выбрасывая бычок в стоящую неподалеку урну. Правда в цель снаряд не попал, снесенный ветром. Погода вообще начинала бушевать как не в себя. Ливень стоял стеной, ветер завывал в почти голых ветвях деревьев. От яркого утреннего солнышка остались только воспоминания и отсутствие зонтов у наивных москвичей. — Ты бы поднялась, обсушилась, — Виктор протянул руку к волосам девушки, слегка сжал и продемонстрировал намокшую ладонь, — Из тебя можно реки выжимать. Заболеешь еще. — А ты чего к Космосу не идешь? — Таисия уже собиралась открыть дверь в подъезд, — Или хотя бы внутрь не зайдешь? — Вышел воздухом подышать, а Коса все равно дома нет, вот и жду его, — Витя первым рванул дверь, открывая ее для девушки, — Иди, не мерзни. Снайперу привет, — хмыкнул он. Тася легко улыбнулась. «Снайпер» до сих пор спокойно не мог смотреть на того медведя, которого ей Витя подарил. А Тася ничего не могла с собой поделать: настолько он ей понравился. Не Витя, а медведь, конечно! Хотя, если быть абсолютно честной, хотя бы с собой, Тася иногда мыслями возвращалась к тому вечеру. Иногда ей казалось, что она снова чувствует тот разряд, который проскочил между ними. Снова ощущает запах сигарет, смешанный с дешевым мужским одеколоном. И ей хотелось ощутить этот запах снова. Но Рощина всегда одергивала себя. Это всего лишь реакция на повышенное внимание к ней. Ничего более. Всегда ведь приятно, когда к тебе проявляют интерес и внимание. Этими выводами Тася успокаивала себя, пока поднималась по лестнице к нужной двери. Тишину лестничной площадки разрезал писк дверного звонка. С минуту никто не открывал, Тася уже было подумала, что никого нет дома. Но вот с той стороны раздались шорохи, а потом лязг ключей. Вот только вместо Ростислава на пороге стоял его отец. — Добрый день, Григорий Валентинович, — поздоровалась Тася, — Извините, что без звонка. А Ростик дома? — Ох, Тасенька, — мужчина приветливо улыбнулся, — Заходи, не стой, вон, мокрая вся. Ростика нет, со вчерашнего дня не появлялся. Я думал, кстати, что он у тебя, — профессор истории помог девушке снять мокрое пальто. — Я его уже три дня не видела, — Тася даже замерла на секунду, — Он мне ничего не говорил, что куда-то уедет. — Ну оболтус, что с него взять, — Славский старший направился на кухню, чтобы поставить чайник. Хорошее настроение Рощиной стало медленно рассеиваться. Рос обычно никогда не пропадал так внезапно, никому не сказав. Да и куда бы он мог деться? Загулял? Возможно. Тем более что отец видел его вчера. Значит к вечеру должен объявиться. Успокоив себя этим, Тася направилась следом за хозяином квартиры. Григорий Валентинович принес девушке полотенце и сухой свитер, который некогда принадлежал Жанне Петровне. Она давно про него забыла, а выбросить рука не поднималась. Поблагодарив, Тася вышла в коридор к зеркалу, где протерла волосы и быстро переоделась. Сразу стало тепло. — Ну рассказывай, — Славский старший разливал чай по чашкам, — Как там твоя учеба? Как в редакции? — Да все хорошо. Кирилл Михайлович вот в отпуск ушел, так что в ближайший месяц в редакции мне делать нечего, — Тася обхватила чашку руками, — Если повезет, сдам сессию досрочно и съезжу к родителям, — поделилась она. — Это дело хорошее. Про родителей забывать нельзя, — назидательно изрек историк, усаживаясь напротив. Они обменялись еще парой дежурных вопросов, потягивая горячий чай. Не то, чтобы они были в близких отношениях, но, в отличии от матери Ростика, Григорий Валентинович был более благосклонен к выбору сына. Тася была ему симпатична. Лучше размалеванных кукол, с которыми Ростислав порой попадался ему на глаза. — Что-то я колечка не вижу, — вдруг покачал головой Славский, смотря на руки Таси. — Извините? — Тася подняла на него удивленный взгляд. Она чего-то не знает? — Ну как же, — снисходительно улыбнулся мужчина, — Ростик же пару недель назад кольцо материнское взял, тебе подарить собирался, — спустя пару мгновений он ударил себя по лбу, — Ой дурак старый, неужто я сюрприз испортил? — он покачал головой. Тася не знала, куда деть глаза. Первая мысль, которая промелькнула у нее в голове, испугала девушку. Неужели он собрался делать предложение? Да быть не может! Бред, это из области сказки. Или нет? Но Тасю смутило кое-что другое. Пару недель назад? У него уже было столько возможностей. — А знаешь что, идем, я тебе кое-что покажу, — вдруг сказал профессор, — У Жаннки столько побрякушек было, я ей в свое время много чего из-за границы понапривозил. Ростик, наверное, одну из этих безделушек и взял. Балбес. Спросил бы, я бы ему кое-что стоящее показал, — мужчина пошел в зал, к большому платяному шкафу. Открыв глухую створку, он просунул руку к дальней стенке и стал что-то там искать. Наконец на свет явился небольшой бархатный мешочек. Вот только выглядел он пустым. — Что за чертовщина, — пробормотал историк, — Как же это? — он для верности пощупал ткань. Но и так было понятно, что то, что должно было там храниться, явно отсутствовало на законном месте. Григорий Валентинович кинулся к другому шкафчику, распахнул стеклянную дверцу и достал оттуда шкатулку для украшений. Удивленный вдох заставил Тасю немного напрячься. Она аккуратно заглянула внутрь. Пусто. — Да что же это, — причитал мужчина, опускаясь в кресло, — Не понимаю. Ох, — он потер грудь в области сердца. Тася занервничала еще больше. Только приступа им тут не хватает. Рощина поспешила на кухню в поисках аптечки. Найти коробочку она смогла, но вот внутри ничего нужного не оказалось. — Григорий Валентинович, я сейчас, — громко сказала она, выбегая на лестницу и стремительно поднимаясь на этаж выше. Космоса то может и нет, но Юрий Ростиславович то точно должен быть. Рощина стала нервно давить на кнопку звонка. С той стороны послышался громкий, знакомый бас «да иду я, иду». Космос открыл дверь и удивленно моргнул. — У вас есть лекарства для сердца? — выпалила Тася без приветствия, — Папе Ростика плохо! За спиной Коса вырос Пчелкин, который услышал знакомый голос. Они только начали обсуждать ситуацию с Ростиком и вот вам, пожалуйста. Но все посторонние мысли из блондинистой головы выбил вид Таси: напряженная, скорее даже напуганная, дышит через раз, пальцами перебирает край свитера. Одним словом крайне обеспокоена. Захотелось взять ее руки в свои, чтобы не дрожали. Пока Кос мотался за лекарством, Витя быстро накинул тапки и ждал его в дверях. Не отправлять же ее одну, мало ли какая помощь нужна будет. Пчела вдруг подумал, а не вызвать ли скорую на всякий случай? Но сделать это он не успел, вернулся Космос, и они втроем спустились в квартиру Славских. Григорий Валентинович все также сидел в кресле, рядом валялась пустая коробочка. Тася быстро сбегала за водой, пока Кос выдавливал из блистера пару таблеток. Витя же стоял наготове, готовый в любую минуту помочь, если надо будет. Хотя чем тут помочь, если сын ублюдок? Картинка сложилась в голове Пчелы почти сразу: он вынес собственную квартиру. Видимо, должен он много. Вот только не ожидал, что отец так быстро обо всем узнает. Старичка жалко, хороший мужик. Пока Таисия отводила и укладывала Славского старшего, чтобы он немного отдохнул, Витя с Космосом ждали в гостиной, хмуро переглядываясь. — Вот и обсудили, — заключил Холмогоров. Вскоре вернулась Тася, тихо прикрыла за собой дверь и растеряно поглядела на ребят. — Я ничего не понимаю. Неужели их ограбили? А они и не заметили? Кос невесело усмехнулся. — Святая ты наивность, — выдохнул он, — Ростик сам хату выставил, — в лоб выдал он, — Бабок он проиграл в карты, долги выше крыши. Вот ничего умнее и не придумал, дубина. Тася смотрела на него и не верила своим ушам. Да нет, не может быть. Ростик бы так не поступил. Да и не играет он, она бы знала! Но память предательски стала подкидывать кадры из прошлого: ночные исчезновения, нервные взгляды по сторонам, проскальзывающие фразы о том, что денег нет. Да и азартная сторона иногда давала о себе знать, только Тася внимания не обращала. Да взять тот же тир. Ростик не хотел, но когда взял в руки оружие, у него даже глаза зажглись. Возможно, не будь тогда рядом ребят, он бы продолжил стрелять, пока не выиграл бы. Или пока деньги не кончились. Но почему он не сказал, что у него проблемы? Хотя понятно почему. Стыдно было. Рощина прикрыла глаза и потерла переносицу. В голове не укладывалось. Ей очень захотелось сейчас найти Ростика и задать ему все вопросы. Внутри зарождалась обида, что он врал ей. И злость, что скрывал такие важные вещи. — Тась, ты конечно можешь не верить, — нарушил ход ее мыслей Витя, — Но я сам видел, как он из клуба выходил, где игроки собираются, — он внимательно наблюдал за реакцией рыжеволосой, — Да и на Рижский он сунулся, думал легкий заработок найти, да не получилось. Многое сходится. Хотел бы я задать этому картежнику пару вопросов, — обратился он вникуда. Витя никогда не верил в судьбу, в проведение или во что-то подобное. Но вот уже не в первый раз за последний месяц кто-то явно прислушивается к его желаниям. Тишину в квартире нарушил лязг ключей. Все трое встрепенулись, а Тася обрадовалась, что закрыла дверь в спальню, где задремал Славский старший. Не надо ему слышать этот разговор. — Бать, а чего дверь нараспашку? — в зал вошел Ростик и так и остановился в дверях, наблюдая собравшуюся компанию, — Не понял. Вы какого хера тут делаете? — смотрел он при этом прямо на Витю. Однако первым сориентировался Кос, втягивая Роса в комнату и закрывая за ним дверь. — Не ори, отца разбудишь, — предупредил он. — Чего? Что тут происходит? Тась? — он обернулся к молчавшей девушке и тут его глаза зацепились за шкатулку, которую она подняла. Тася отчетливо увидела осознание в его глазах. И это был ответ на все невысказанные ею вопросы. Она разочаровано отвела глаза. Рос хотел было что-то сказать, но вспомнил, что они в комнате не одни. И это тоже его напрягало. Он вообще не любил непрошенных гостей. Особенно жужжащих. Особенно сейчас. Но Славский понимал, что отнекиваться бесполезно. Тем более что пришел домой он не просто так. Ситуация приняла новый оборот. И Ростику нужно было уехать. Как надолго, он и сам не знал. Но уезжать надо было срочно. Итак, как здорово, что все вы здесь сегодня собрались, блядь! — Рос, ничего нам рассказать не хочешь? — нарушил тишину Космос. — А с чего ты взял, что я должен вам что-то рассказывать? — огрызнулся Ростик, — Вас тут вообще быть не должно, между прочим. — Да если бы нас тут не было, Тасе бы прошлось отцу твоему скорую вызывать, — бросил Витя, — Отцовское сердце бы пожалел. Ростик дернулся, как от удара. Значит и батя уже знает. Блеск. Если уж все пошло под откос, то по полной программе. — Ростик, это правда? — наконец подала голос Тася. Она так надеялась, что он скажет «нет». Что объяснит все, что тут происходит. Тася не могла поверить в то, что человек, с которым она была почти два года, врал ей. Она даже не знала, давно ли это длится. — Что правда? — устало спросил Славский, оборачиваясь к ней. — Ты играешь? Ты влез в долги и… ограбил отца? — стараясь, чтобы голос был ровным, уточнила Таисия. Рос не ответил. Только перевел полный злобы взгляд на Витю. Не трудно было догадаться, кто нажужжал на него. Кулаки зачесались еще раз съездить ему по роже. Хотя остатки совести и здравого рассудка упрямо твердили, что не Витя виноват в том, что его жизнь рушится, как карточный домик. Он сам разложил карты. — Да, Тася, я игрок, — этими словами Ростик начинал перечеркивать все, что имело для него значение, и топил себя без права реабилитации, — И да, я проиграл большую сумму. Настолько большую, что взял все золотишко своих родителей и заложил в ломбард, — он говорил все быстрее, — И представляешь, потом все равно продолжил играть! И вот теперь, когда я продал и заложил все, что можно и нельзя, мне осталось отдать всего ничего, но я и этого не могу! Что ты смотришь на меня? — он сделал к ней пару шагов, — Думала я такой весь белый и благородный? Ты спуталась с пропащим человеком, Тася! — тон становился все громче, — Я гнида, Тась. Я воспользовался твоей добротой и доверием, я утешался тобой, приходя когда мне это было нужно, а потом взял и тебя обчистил! — выдал он, — Но мне и этого не хватило! И сейчас я должен уехать из города, надеясь, что им будет лень искать меня и они спишут с меня остатки долга, а не начнут докапываться до меня! А ты, ты была мне удобна. Вопросов не задавала, верила каждому моему слову! Не девушка, а мечта, никаких с тобой хлопот. С каждым словом Тася вжималась в стену все больше, надеясь что ей послышалось. «Утешался тобой». «Обчистил тебя». «Была удобна». Эти слова гулом стояли в голове, вытесняя все другие мысли. Обида, растерянность, злость волнами накатывали друг на друга, смешиваясь в горький коктейль. Пчела и Кос тоже не ожидали такой пламенной речи. Космосу было жалко девочку, она не заслужила к себе такого отношения. Витя же не понимал, как еще стоит на месте, а не помогает Ростику выйти в окно. И дело было не только в том, что он оказался дерьмовым сыном, нечистым на руку. Но и в том, что он наговорил Тасе. Он только что растоптал такие искренние эмоции ни в чем не повинной девчонки. Она ведь искренне любит его. Или любила? После такого вообще можно любить человека? Пчеле захотелось встать между ними, прикрыть собой Рощину от этих горящих глаз. Обстановка накалялась с каждой секундой. Ко всеобщему удивлению, точку в этой истории поставил внезапно вошедший отец Ростика. Григорий Валентинович слышал каждое сказанное сыном слово. В отцовском сердце поселились глубокое разочарование и грусть. Грусть что не уследил, не вытащил, не помог. С его появлением комната погрузилась в гнетущую тишину. — Значит так, — на удивление спокойно начал профессор, — Вора в своем доме я терпеть не собираюсь. Мы с матерью, конечно, не были примерными родителями, но не до такой степени. Денег я тебе дам, долг ты свой погасишь. А потом ты соберешь вещи и уедешь к дядьке в Иркутск, — безапелляционным тоном заявил Славский старший, — Устроит тебя там на работу, будешь дальше сам себя кормить, делать что хочешь. От нас с матерью денег ты больше не увидишь, я об этом позабочусь. И чтобы глаза мои тебя тут больше не видели! А вы ребят, — он обращался к Вите, Космосу и Тасе, — За заботу спасибо, но я попрошу вас оставить нас с сыном одних. Тасенька, мне жаль, что ты выбрала такого болвана, — добавил он, — Надеюсь, когда-нибудь свидимся. После этих слов он снова покинул комнату, оставив дверь открытой. Витя с Космосом второй раз спрашивать не стали и двинулись на выход, Тасю же Ростик поймал в дверях за руку. — Тась, — начал было он, но та остановила его взглядом. — Что ты взял у меня? — немного хрипло спросила она. Парень молчал. — Ростик, что? — с напором повторила Рощина. — Браслет. Ну тот, который тебе бабушка подарила, — эти слова были последними гвоздями, которые Ростик собственноручно вогнал в свой гроб, — Прости. Тася молча вырвала руку и, не оборачиваясь, покинула квартиру уже бывшего парня. Витя с Космосом вышли следом и закрыли за собой дверь. Холмогоров предложил Тасе подбросить ее до общаги, но та вежливо отказалась, заверив, что с ней все в порядке. Хотя конечно это было не так, но какое дело остальным до ее переживаний, да? Витя с сожалением провожал взглядом удаляющуюся под дождем фигуру. Только одиноко зажигающиеся фонари провожали ее вдоль улицы. Ему нестерпимо хотелось догнать и проводить, утешить, а еще лучше вернуться и снова надавать Славскому по роже. Но ничего из этого он делать не стал. На следующее утро Кос сообщил, что Ростик покинул отцовский дом с чемоданом. И Витя с облегчением понял, что в этой истории можно ставить точку. Вот только блудливые мысли все время возвращались к Тасе. Как она там? Витя решил, что при первом же удобном случае сходит к ней. В конце концов, он же может считаться ее другом? Пчела окончательно перестал себя понимать. Раньше он никогда ни за кого не переживал, если только это не родители или не братья. А тут его стала заботить забавная рыжая девчонка, которая всегда краснеет, когда делаешь ей комплимент, ходит с дурацкими хвостиками и заставляет его хотеть быть лучше. Как это называется и с чем это едят, Витя пока не понимал, но одно знал наверняка: просто так она теперь его мысли не покинет.