22:23

Тройка, семерка, туз. Парень с лисьим взглядом внимательно всматривается в каждую карту по отдельности. Комната насквозь пропахла дымом с отголосками аромата чайного дерева, исходящим от благовоний. В голове всë путается, он прекрасно понимает, что сейчас не лучшее время для гадания, однако выбора нет. Тройка пики. Помятая карта поблескивает в жёлтом полумраке, а практически стëршиеся цифровые обозначения будто перемещаются по кругу. Ровно так же движется и судьба людей, за которыми он столь пристально наблюдает. Кружится с переменным успехом, вовлекая всё больше лиц в историю, обещая хорошую концовку, которая, если углубиться, здесь невозможна. Парень с татуировкой лотоса хотел бы, чтобы финал вышел гораздо более приятным, чем обещает судьба. Он обязательно постарается смягчить удар. Улыбается и опускает взгляд. Семёрка пики. Карта не блестит и даже не кружится, поражая холодом и спокойствием. В отличии от тройки, она абсолютно белая, будто вчера купленная. Обещает даже больше, чем та, смотря наивно-глубокими глазами, вызывая желание отвернуться. Семь — красивое число. Середина истории, всегда идеальная карта. Она даёт выбор остановиться на достигнутом, на мнимом успехе или пойти дальше. Ушедших вперёд семерка провожает хищным и ироничным взглядом, хотя порой в нëм проглядывает гнетущая печаль. Эта карта всегда была одной из любимых у парня. Да и она его вниманием не обделяла. Персона, не имеющая в расположении такую карту, ни за что не достигла бы таких успехов и положения в столь юном возрасте. Парень с лисьим взглядом в своей степени особенный. Белая ворона среди этой безжалостной компании, но сейчас он не хочет и думать о предстоящей работе. Мнимая свобода действий начинает тяготить, собратья хищно ухмыляются, предрекая ему скорую расправу за отхождения от закона. Парень с татуировкой лотоса знает, что ему это простят. Спустят с рук, не захотят терять такой бриллиант. Возможно, талант даёт некую распущенность, но кто слово скажет? Скажут конечно, но этим и закончится. По крайне мере, хочется в это верить. Туз пики. Карта извивается. Минималистическое изображение занимает собой почти всю поверхность бумаги, переливаясь множеством красок. Она празднует. Окончание истории пришлось ей по вкусу. Туз взрывается и появляется вновь, окрашиваясь то в чёрные, то в красные цвета. Она не остаётся в одном положении. Парень хмурится. Финал все ещё непредсказуем. Судьба играет с ним, хочет проверить его решимость, и он готов. Внимательно смотрит на карту, и она приобретает нормальную окраску, становясь похожей на семёрку, лежащую чуть позади. Ему всегда предоставляли шансы, и в этот раз он точно воспользуется им. Пролитая кровь должна будет оправдаться, иначе смысл существования самой реальности затеряется среди жертв. Он никогда не был добрым или что-то вроде того, не его удел. Но прежде всего его называли человечным. Семерка пики немного поблёскивает, обращая на себя внимание и будто соглашаясь с мыслями парня. Посоревноваться с судьбой — звучит глупо, но так величественно. Направление выбрано, ставки сделаны.

***

Он не помнит, как они заехали в отель, как бросили тачку на стоянке, поднимались, захватывая с собой пару бутылок из бара на первом этаже. Освещение сине-фиолетовое, за окнами темнота, лишь немного освещённая огнями от небоскрёбов, что смотрят на двоих парней своими пустыми чёрными глазницами, не отрываясь ни на секунду, будто порицая запретные действия. Эти хищные взгляды Нишимуру пугают чертовски, отрываясь от губ Сонхуна он тянется к шторкам, задёргивая их, мелко вздрагивая, заметив тёмные окна домов. Он так стремился к этому, хотел очистись голову от мыслей. Теперь нет абсолютно ничего. Даже боль больше не беспокоит. Только страх и желание. Но с закрытыми шторами страх отступает на задний план, а близость чёрных глаз Пака, что так похожи на эти дыры мегаполиса, только разжигает мысли о том, как хорошо было бы оторвать парочку пуговиц от его рубашки. Ударить, прижать к себе, заставить говорить честно. Сбить эту спесь, эту темноту и посмотреть на него искреннего. Притягивая Сонхуна к себе, Рики оседает на тумбу, что находится рядом с зеркалом почти в полный рост. Оглядывается на отражение, не узнавая в нем себя. Перехватывает шею Пака, сокращая минимальное расстояние между ними. Сонхун резко разворачивается к отражению, за которым только что наблюдал Рики. Замирает и видит совсем не то, что смог заметить Нишимура. Он видит Ники. Рики? Видит своего человека, который даже меняя внешние оболочки возвращается к нему. Или это Пак возвращает его каждый раз, привязывая к себе, не давая этим светлым глазам даже шанса на борьбу. Потому что Сонхун сильнее. Он больше не позволит судьбе разлучить его с теми, кого он любит. Сейчас он думает, что сделает это любой ценой. Сонхун хочет видеть Ники рядом с собой. Не важно как, думает он, проводя поцелуями по ключицам своего партнера. Его зовут Нишимура Рики. — Ты выглядишь прекрасно. В приглушенном синем свете отчетливо видны острые черты лица Сонхуна, его блестящие глаза, которые будто бы рассматриваю грешную душу Рики, в то же время наблюдая и сквозь. Почему-то Нишимура уверен, что Пак видит его грехи насквозь. А ему хотелось бы увидеть грехи Пака. Снимая с Рики одежду, Сонхун отмечает каждую родинку на его теле. Он хотет оставить их в своей памяти как напоминание о человеке, которого он больше никогда не увидит. Дорожка поцелуев расположилась на росчерке ключиц Нишимуры. Рики, ощутив холодные ладони на своей талии, расслабляется, словно под действием определённых трав, которыми время от времени баловался. Он чувствовал, как чужие пальцы скользят по его коже, как они останавливаются на его плечах, животе, бедрах и наконец достигают своей цели. Нишимура был уверен, что это будет восхитительно, и он не ошибался. Прикосновения были чувственными, тёплыми, хотя теплоты он не чувствовал и не видел, было приятно думать, что внутри она есть. Он уже было забыл, когда в последний раз прикосновения вызывали в нем такую реакцию. В голове появляется чей-то отчётливый, грязный образ, и сердце нехотя обрывается. С каждой секундой всë больнее и больнее. Он утыкается в шею Сонхуну, закрывая глаза и царапая крашенными ногтями спину. Словно в первый раз было что-то хорошее. Сонхун же в свою очередь не понимал, чем он заслужил такое расположение. Его ли это заслуга, и чего так добивается Нишимура.

***

Атмосферу создают снующие повсюду модели, фотографы, что охотятся за удачными кадрами, пытаясь подсмотреть за процессом подготовки, чтобы именно их заголовки пестрили яркими изображениями. Музыка на фоне не помогает расслабиться, она наоборот включает в процесс, заряжает на быстрые действия. Особенно громко она звучит и отдается в голове в том месте, где стоит Джей. Каждые три-два месяца они проводят небольшие показы, раз в полгода имеют место быть выходы на большую сцену, когда даже у опытных моделей и дизайнеров начинают холодеть руки, а волнение заставляет прокручивать фразы вступления несколько раз. Неделя, посвящённая осенней коллекции, начинается сегодня, поэтому, как один из приглашённых дизайнеров, Джей готовится к презентации. Прогоны генеральной репетиции закончились только что, и он по большей части остался доволен. Размеры сцены позволяют развернуть пышное действие с использованием настоящего огня и факелов. Горящая осень. Сегодня это — слоган мероприятия, которое обещает стать самым обсуждаем событием месяца уже завтра. Поправляет на себе галстук, потуже затягивая ослабленную хватку и высматривает в пëстрой толпе Юну. Выпивать с ней бокал разбавленного виски перед важными показами стало уже традицией. Ведущая модель из подчинённых Джея, девушка, которая смогла выбраться из низших слоев общества Сеула, скандально известная красавица, что никогда не ограничивает себя в высказываниях, будто пришла в этот мир лишь для того, чтобы своим теперь уже имеющим влияние голосом озвучивать слова простых людей. Но прежде всего Юна — подруга. Прошедшая с Джеем пусть его становления, как одного их лучших дизайнеров их компании, вместе с ним пробирающаяся на вершины. Сегодня она будет одета в ярко-рыжее с коричневыми краями платьем, сделанное по образу сойки-пересмешницы. Все девушки сегодня будут гореть ярко, но им нужна та, кто сможет провести их к цели. Юну он находит в её гримерке, ещё не одетой в платье, в простых чёрных штанах и футболке с бокалом воды в руке. — Как настроение? Готова к триумфу, а? — Пак вваливается в помещение, как в родную спальню, и снимает пиджак, в котором в разгоряченном помещении довольно жарко. — Всегда готова, ты прекрасно знаешь. Хисын, надеюсь, будет вовремя? Девушка восседает на стульчике, темная спинка которого гравирована устраивающим «Шим Юна». — Будет, он уже подъезжает, отписался только что. Вечером всё в силе, надеюсь? — В силе конечно, и только попробуйте не приехать за мной вовремя. Тогда прекрасная дама найдёт себе других кавалеров, — Шим лёгкими движениями начинает кружиться около зеркала, поправляя несколько растрепавшиеся волосы. Она замирает, будто пытаясь разглядеть гладь стеклянной поверхности дальше своего отражения, а потом со вздохом опускается обратно. Обворожительную улыбку снимает рукой. — Я волнуюсь. Не за себя или за показ в целом, я прекрасно понимаю, что все пойдёт идеально, просто несколько минут назад я говорила с Соëн. Снова молчание. — Чон Соëн? Нет, серьёзно, зачем? Ты хочешь испортить настроение перед показом или что? — Джей опускается на маленький диван рядом со столиком. — Я не хочу выяснить отношения сейчас, это только погубит настрой, но я просто никогда не пойму, зачем ты с ней носишься. — Ты прекрасно знаешь. Да, Пак прекрасно знает. Юна последние полгода только и твердит о том, что видит в неудавшейся модели себя. «Мне когда-то не помогли, но теперь я могу помочь другим. Иначе всё, чего я достигла, не будет иметь значения, если я стану девушкой, которую интересует только лишь своя выгода. Ей нужна помощь». Эта формулировка надолго заела в голове Джея, и порой он прокручивал её в мыслях, наблюдая за молодыми артистами компании. Звучит чертовски красиво, как и все реплики подруги, что всегда полны оборотов и красивых формулировок. Курсы красноречия, на которые девушка ходила около года, не прошли даром. — Знаю и понимаю, но не значит, что одобряю. Так что такого произошло, что ты так бесишься? — Выпьем..? — Юна снова внимательно оглядывает своё отражение и вздыхает. — Нет, настроение вообще не то. Нужно готовиться и собираться, показ важный. Ничего такого не было, просто слушала, что она говорила... про то, как Ли к ней относится, что у неё не получается, про переживания... Я каждый раз будто с собой лет пять назад разговариваю. А это, знаешь, не самые лучшие воспоминания, настроение знатно портит. Но я понимаю, что главное то, что сейчас мы с тобой здесь. И знаешь, с ней действительно интересно болтать. Не такая уж она идиотка, чтобы ты понимал. — Ты… — Быть может, если я протащу её и помогу, меня отпустит... Ты имеешь право делать замечания, но я не прекращу. Я не благородная мессия, но девчонка реально подаёт надежды. Если не моделью, так организатором, ей серьёзно может повезти... Всё, закончили исповедь, продолжим вечером, если всё пройдёт гладко сейчас. Шим пожимает плечами и резко выпрямляет осанку. Нужно входить в образ. — Давай, удачи тебе и мне тоже. Чокаются бокалами с водой, а Джей, подмигивая, исчезает за дверью. — Ни пуха, ни пера, — слова девушки долетают до него уже в коридоре. — К чёрту! Хисын действительно очарован. Нет, Пак всегда создаёт стоящие вещи, но новая коллекция выглядит невероятно величественно. Если бы он был репортёром или фотографом, снимал бы сцену не отрываясь, но массы клюнут не на красивые наряды, а на скандальных селебрити, что собрались здесь. Они не ценят стиль, они хотят мерзких сплетен и скандалов. Ли хочет скрыться от вспышек фотокамер и снующих с большой скоростью людей, хотя обычно он любит обращённые на себя взгляды. Да, он знает, что наверняка выглядит прекрасно, точно ярче большинства тех, кто собирался тут в погоне за брендами и ценами, не замечая, что самые пёстрые и дорогие наряды никогда не будут красивыми и настоящими. Общество претит и представляется не в самом лучшем виде сегодня, поэтому Хисын в которой раз чувствует превосходство над толпой. Никто не виноват, что в мире сплетен и третьесортных показов ему не было места. Девочки, что оголяют свои тела и закрашивают любые неровности в погоне за идеалом, никогда не заметят, что в их глазах нет абсолютно ничего. Они представляют собой слишком вычурную и оттого уродливую картинку, становясь хуже с каждым словом, с каждым заглядыванием в душу. Ли очень хочется надеяться, что его душа не пуста, как у стоящих рядом с ним представителей продюсерской среды. Отдать всё, ради сохранения себя — звучит очень красиво. Он наскоро выходит из зрительного зала, как только отзвучали последние аплодисменты, и стремится к выходу. Не останавливается на оклики и предложения к рукопожатиям, выхватывает свою кожанку из рук молоденькой гардеробщицы и выходит на улицу. Прохлада удаляет в лицо, ветер приятно охлаждает тело, находившиеся больше четырёх часов в духоте. — Даже мы успели выйти быстрее тебя, Хис. — Светловолосая девушка из матово-чёрной спортивной машины, стоящей рядом, опускает окно и недовольно глядит на него. — Залезай давай, герой дня. — Ты толпу там видела вообще? Вот дали бы и мне пройти по чёрному входу, был бы быстрее. Как впечатления, звёзда вечера? Ли залезает на переднее сиденье машины, за рулём которой сидит Джей, всё ещё одетый в свой чёрный костюм. Юна же сменила огненное платье на свободные коричневые штаны и рубаху. На ней абсолютно любая вещь красиво сидеть будет, так что Хисын чуть ли не завидует. — Прекрасные. Правда, я вообще не ожидала такого приёма... со мной человек пять репортёров поболтать хотели, когда я уходила... Люблю я вас, мальчики, — Син растягивается на передних сиденьях, которые полностью отданы ей во владения, и устало улыбается. — Спина болит конечно чертовски, но мы все сегодня молодцы. Так что можем и позволить себе отдохнуть, да. — Всё так, дорогая. Полное право имеем... ну мы с тобой, а Ли за компанию возьмём. Джей заводит машину и вдавливает педали. Когда они немного отъезжают от города, Юна закуривает, чиркнув зажигалкой, и передаёт её обратно. Открывает окно, пепел сбрасывает в открытый воздух. Ей хочется атмосферы, и чтобы как в голливудских фильмах. Она курит сколько не ради расслабления, столько ради романтики и атмосферы. Плохая привычка, но избавиться никак не представится возможность. Ощущения конечно не те, от окна веет холодом, а она в одной рубашке, оставшейся после показа. — Ты же в курсе, что мусорить на дорогах запрещено? — Джей использует полусерьёзный тон, сказывается желание поговорить. — Ты в курсе, что нельзя быть таким дотошным? Вы вообще видели, как они смотрели на меня сегодня? Что хочу, то и делаю, после такого триумфа, — почти смеётся в ответ и качает ногой девушка, что уже практически лежит на сиденьях. Джей за рулем слушает, но нить разговора не улавливает. Он растворяется в ночной дороге, смотрит на огни. Было бы лучше дать руль Хисыну, это его стихия, но не сегодня. Он обожает такие вечера, эту компанию, которая собирается настолько редко, что можно сосчитать по пальцам. — Ну и делай что хочешь, на здоровье. Вот когда тебя оштрафуют за какую-нибудь мелочь, я твоё имя выгораживать не собираюсь, так и знай. — Какой ужас, Пак. Немного мусора за дорогой погубят мою карьеру, как же страшно. Хисын, всматриваясь в виды, что открываются за окном, наблюдая за линией небоскрёбов, горящими миллионами огней и освещенными улицами, окутанными ночной осенней прохладой, наконец выходит из своих размышлений. — Вы уже решили, до какого клуба доедем?