(Не) Соло на праздники|(Not) Solo For the Holidays

      Утро наступает в мягком свете, проникающем сквозь покрытые инеем окна. Рей медленно моргает, сон все еще окутывает ее тело и разум, размывая границы окружающего мира. Единственное, что отчетливо выделяется, — лицо Бена, удобно устроившегося на подушке рядом с ней.       Он мягко улыбается, глядя на нее сонными глазами.       — Доброе утро.       — Доброе.       Облизнув губы, Рей хмурит брови и пытается вспомнить, как ложилась спать прошлым вечером. Однако в сознании всплывают лишь тихое звучание музыкального сопровождения фильма, тяжесть век, уютное тепло и нежные поглаживания ее головы. Вероятно, она заснула после того, как… О боже…       Ее щеки краснеют от нахлынувших воспоминаний — горячее дыхание Бена, его рука между ее бедер, крепкие объятия, ошеломляющий оргазм.       Рей почти смущена. Почти. Она не может припомнить, чтобы когда-нибудь испытывала такое непреодолимое желание, как вчера. И именно его Рей ощущает вновь.       Она хочет Бена. Его прикосновений, его сладких слов, его мягких губ.       Что с ней происходит?       — Как спалось?       — Замечательно, спасибо. Вот только, — она прикусывает нижнюю губу, — как я здесь оказалась? — ее пальцы сжимают простынь. — Не припомню, чтобы поднималась наверх.       — Я нес тебя на руках.       — Оу, — щеки Рей краснеют еще сильнее, и она прячет лицо в подушку, чтобы скрыть хотя бы часть румянца.       — Надеюсь, ты не возражаешь, — расслабленная улыбка Бена исчезает, его брови хмурятся. — Не хотел будить тебя.       — Не переживай. Все в порядке.       Ее заверение, к сожалению, не успокаивает его.       — Прошлым вечером… — он отводит взгляд, плотно сжав губы. — Я позволил себе слишком много?       — Вовсе нет, — она слегка подается вперед, надеясь, что сокращение расстояния между ними поможет убедить Бена. — Прошлый вечер прошел отлично, даже замечательно.       Ощутимое облегчение охватывает его. Он снова встречается с ней взглядом, смотря одновременно с любопытством и некоторой робостью.       — Правда?       — Очень жаль, что я уснула, — добавляет она, надеясь, что он поймет намек.       Судя по тому, как брови Бена приподнимаются, похоже, что так оно и есть.       — Да?       — Ага, — кивает она. — Мне очень хотелось узнать, что ты запланировал на «позже».       Ее нога тянется под одеялом, пока не находит тепло его кожи. Она проводит пальцами по его голени.       — Вот как? — ухмыляется Бен, кладя руку на ее талию. — По-моему, я уже рассказал тебе кое-что из запланированного, — его глаза опускаются к ее губам на секунду, на вдох. — Ты все еще заинтересована?       Несмотря на все последние свидетельства обратного, Рей довольно осмотрительный человек, даже осторожный. Как правило, она предпочитает медленное развитие отношений. На самом деле, ее нерешительность стала причиной большинства расставаний. Она думает, прежде чем действовать, смотрит, прежде чем прыгать в омут с головой. Всегда.       Почти всегда.       Однако в Бене есть что-то, заставляющее ее совершать безрассудные поступки.       Например, согласиться отправиться в четырехдневную поездку с совершенно незнакомым человеком. Затем притвориться девушкой этого незнакомца в угоду своим друзьям и его семье. А потом позволить этому незнакомцу оттрахать ее пальцами, пока лучший друг со своим женихом находятся в другой комнате.       Например, ответить «да» от всей души.       Она не знает, кто льнет первым. Возможно, они делают это одновременно, их тянет друг к другу какая-то невидимая, но всепоглощающая сила. Впрочем, теперь это не так уж и важно. Их губы встречаются в немного медленном после сна порыве. Они совершенно не обращают внимания на утреннее дыхание.       Бен притягивает ее ближе и переворачивает на спину, нависая над ней и просовывая колено между ее бедрами. Не разрывая поцелуй, Рей проводит руками по его спине и животу, чувствуя проступающие мышцы под футболкой. Она должна раздеть его, немедленно.       Но пока что она довольствуется тем, что ощущает жар его кожи, проникающий сквозь ткань. Потому что время на ее стороне. Утро, как и мир за окном над их кроватью, застывает.       Во всяком случае, так кажется. У реальности совсем другие планы.       Дверь в комнату распахивается без стука. Они замирают, когда по комнате разносится резкий смех, а затем раздается хлопок. Сквозь толстый слой дерева слышен крик По: «Совершенно точно проснулись».       С тяжелым вздохом Бен падает на спину.       — Я же предупреждал тебя, — разочарованно говорит он. — Вероятность, к сожалению, не нулевая.       Рей садится, устремив взгляд на закрытую дверь.       — Полагаю, мы должны выяснить, чего они хотят.       Бен мотает головой, беспорядочные волны темных волос падают на белую подушку.       — Я и так знаю. Мои родители хотят открыть подарки.       — Точно! — Наступило рождественское утро. Рей свешивает ноги с кровати. Предвкушение кипит в ее крови. — Пойдем!       Приподняв брови, удивленный таким рвением Бен переводит взгляд с нее на одеяло, скрывающее нижнюю половину его тела.       — Я… Мне нужно время, — смущенно произносит он, его щеки розовеют.       Ну разумеется! Она не видит его эрекцию, но Рей чувствовала ее, когда он прижимался, и казалось, что мир остановился.       — Ладно. Тогда я подожду, — она снова опускает взгляд. — Если только ты не хочешь, чтобы я…       — Нет, — слишком поспешно произносит он, но быстро добавляет: — Я бы с удовольствием, но у нас нет времени. Лучше просто… подождать.       Рей немного расстраивается, потому что хочет прикоснуться к нему, а еще чувствует, что за ней должок, но не собирается настаивать. Это было бы неправильно. Так что, если он предпочитает остыть естественным путем, она не имеет права возражать.       Она расхаживает по комнате, чувствуя лишь легкую неловкость, и делает вид, что безделушки и фотографии, расставленные на комоде, очень ее заинтересовали. С краю стоит маленькая резная птичка, круглое тельце которой украшено синим узором. Рядом с ней в серебряной рамке фотография гораздо более молодого Хана с двумя подростками, оба с темными волосами, один широко улыбается, другой — нет.       То ли ее тело все еще оплакивает потерю тепла объятий Бена, то ли она встает под невидимое вентиляционное отверстие, но Рей внезапно пробивает озноб. Холодок пробегает по ее спине, и она тянется за темно-бордовой толстовкой, лежащей возле чемоданов. Накинув ее через голову, Рей понимает, что вещь не принадлежит ей.       Ее тело утопает в большом количестве материала, а рукава слишком длинные. Она приподнимает ворот к носу и ощущает ароматы кедра, бергамота, амбры и свежести. Запах Бена.       Рей поворачивается, извинение и заверения немедленно снять его толстовку почти слетают с языка, но исчезают, когда она замечает взгляд Бена, румянец появляется на его щеках, переносице и шее.       Закатав манжеты, Рей упирает руки в бедра и принимает, как надеется, привлекательную позу.       — Сразу после тебя, — усмехается она.

🎄🎄🎄

      — С Рождеством, Рей! — Как только она спускается по лестнице, Финн заключает ее в крепкие объятия, на которые Рей отвечает лишь через секунду. Отстранившись, он держит руки на ее плечах и с ухмылкой оглядывает. — Знаешь, когда я понял, что не видел тебя бегающей в новой коллекции украденной одежды, в мою голову начали закрадываться сомнения.       — Сомнения? — смеется она, не зная, что еще сказать, и слегка нервничая.       — Да, знаю, — смущается он. — Это глупо. Наверное, потому что ты никогда раньше не упоминала Бена, я решил, что… не знаю. По утверждает, что я опекаю тебя сверх меры, — пожимает плечами Финн. — Думаю, он прав.       — Понятия не имею, о чем вы, — вклинивается Бен, избавив Рей от необходимости отвечать, — но когда По прав, это плохое предзнаменование.       — Как грубо с твоей стороны, Бен, — По подходит к своему жениху и целует того в щеку. — Я подумываю вернуть твой подарок в магазин, но вижу, как тебе нужна новая расческа.       — Ты такой смешной, По, — категорично заявляет Бен. — Знал об этом?       По ярко улыбается.       — Догадывался, спасибо. Рей, — По обращает свое внимание на нее, — мы подготовили тебе подарок, но, по понятным причинам, оставили его дома.       — Аналогично, — кивает Рей.       — Значит, устроим второе Рождество, когда вернемся, — По игриво толкает бедром Финна. — Бен умеет вкусно готовить.       Рей замирает или, может быть, что-то внутри нее застывает. Краем глаза она замечает, что Бен, кажется, тоже застигнут врасплох.       Когда вернемся…       Договариваясь на столь рискованную авантюру, они не обсуждали, что произойдет после. Да и сейчас никто из них не рвется это делать.       А им следует поговорить о том, что происходит, и о том, что произойдет. О том, чего они хотят.       Но у них еще полно времени.       А у Хана и Леи, похоже, нет.       — Мы не молодеем, — кричит Хан, стоя возле елки.       — Держи, дорогая, — Лея вкладывает в руки Рей небольшой сверток, обернутый в упаковочную бумагу с голубыми и серебряными снежинками. — Мальчики, ваши подарки под деревом. Вам придется самим их доставать.       Отодвинув в сторону шуршащие края, Рей обнаруживает комплект из перчаток, вязаной шапочки с пушистым помпоном и шарфа, выполненные из шерсти пыльно-розового цвета, и горячо благодарит хозяев дома.       Она волнуется, когда вручает Хану и Лее подарки — фартук с омелой и надписью «Поцелуй повара» и маленький грузовичок с вечнозеленым деревом в кузове, покрытым пушистым искусственным снегом.       Ни то, ни другое не кажется чем-то особенным. Скорее всего, у Леи уже есть что-то подобное в коллекции, а у Хана полно фартуков. Тем не менее они кажутся искренне признательными, благодарят ее улыбками и объятиями, а затем отмахиваются от извинений, которые Рей пытается принести.       Она опускается на колени возле елки, чтобы найти под большими ветвями подарок для Бена, когда парень появляется рядом с ней с аккуратно завернутой коробочкой в руках.       — Я помню, что мы договаривались, — начинает он, ковыряя ногтем большого пальцам уголок упаковки. — Но, ну, вот…       Она медленно разворачивает подарок и видит продолговатый черный бархатный футляр.       — О, Бен, — вздыхает она, догадываясь о том, что находится внутри. — Ты не должен был.       Открыв его, она обнаруживает тонкую золотую цепочку и кулон, на котором выгравирован небольшой букет колокольчиков.       — Тебе нравится?       — Конечно, нравится. Он прекрасен, Бен, я… не знаю, что сказать. — Это слишком. Ее сердце бешено колотится. Слишком дорого, слишком красиво. Но она не хочет выглядеть неблагодарной, поэтому говорит: — Спасибо.       — Счастливого Рождества, Рей, — произносит он. Чересчур ласково, чересчур искренне.       — Поможешь мне застегнуть цепочку? — она вкладывает открытую коробку ему в ладонь, прежде чем развернуться, стоя на коленях, и перекинуть волосы на одно плечо.       Прохладный металл и слегка подрагивающая рука касаются ее кожи. По спине бегут мурашки, а дыхание перехватывает. Бен застегивает цепочку и проводит по ней подушечкой большого пальца.       — Спасибо, Бен, — говорит Рей, выправляя кулон поверх толстовки.       Она смотрит на простую коричневую обертку, выглядывающую из-за ветки, и хмурится. Когда-то Рей считала подарок идеальным, но теперь ей неловко оттого, насколько он простой и нелепый.       На мгновение она думает о том, чтобы отодвинуть его в сторону и притвориться, что его не существует. Но мысль о том, что ей нечего преподнести Бену, заставляет ее чувствовать себя еще хуже. Поэтому она вздыхает, хватает подарок и встает.       — У меня тоже есть кое-что для тебя. Ничего особенного, — признается она, подавляя настоящую, физическую дрожь, когда он принимает вещицу из ее рук.       — Рей, — говорит он, его улыбка становится шире. — Спасибо.       Она нервно сжимает пальцы.       — Действительно, ничего особенного.       Бумага медленно рвется, обнажая участок темно-красной кожи.       — Книга?       Бен осматривает подарок, а затем перелистывает страницы, обнаруживая, что все они пустые. Охваченный любопытством, он бросает взгляд на Рей.       Она уверена, что Бену не нравится.       — Я увидела его в книжном магазине на ярмарке. Он пустой, — объясняет она, как будто он еще не убедился в этом. — Подумала, ты захочешь заполнить его сам… Собственными рассказами и историями… Или будешь использовать как личный дневник, или ежедневник, или вообще не использовать…       Он смотрит на подарок в своих руках, а затем снова на нее, странное выражение медленно появляется на его лице. Его рот слегка приоткрывается, взгляд смягчается, а вокруг глаз появляются морщинки.       Теплая тяжесть его руки ложится на затылок Рей, а затем он приникает к ее губам. На мгновение она замирает от удивления, но потом отвечает на поцелуй, обхватывает его за предплечья и судорожно выдыхает.       — Буду считать, что тебе понравился подарок, — смеется Рей, отстраняясь.       — Очень, — мягко говорит он, наклоняясь, чтобы еще раз чмокнуть ее в губы.       В ее груди возникает ощущение, неизвестное ей ранее и невероятно теплое, оно зарождается за ребрами и распространяется по всему телу. Она чувствует что-то, словно смещение пола под ней, когда его рука медленно направляется вниз по ее предплечью, пока он не переплетает их пальцы.       — Бен, — Лея пробивается сквозь хрупкие стены их мнимого уединения. Она толкает большую коробку к ноге своего сына. Та тяжело скользит по деревянному полу. — От меня с отцом.       Это тот самый набор сковородок, о котором Лея упоминала накануне. И как она и предсказывала, Бен жалуется: ворчит, что коробка не поместится в его чемодан, а если и поместится, то с перевесом, а значит, ему придется доплачивать в аэропорту. Мать, конечно, напоминает ему о том, насколько благословенна современная доставка, и он расслабляется, благодарит ее поцелуем в щеку, а затем помогает По собрать обрывки оберточной бумаги в мусорный пакет, принесенный с кухни.       Рей сидит на полу, скрестив ноги, и умиленно наблюдает за ним. Ей так забавно созерцать, как Бен расхаживает в пижаме и отмахивается от попыток брата закрепить бантики в его волосах, что не замечает, как ее рука обхватывает подаренный кулон и рассеянно водит им по цепочке.       Однако Рей чувствует, что странное ощущение, зародившееся в груди, не утихло. Ничуть.

🎄🎄🎄

      На завтрак подают воздушные блинчики, утопающие в масле и кленовом сиропе, которые Рей проглатывает, практически не пережевывая.       Большую часть утра на улице тихо падает снег, и к тому времени, как он прекращается, около полудня, По предлагает Рей и Бену покататься на коньках по озеру вместе с ним и Финном.       — Думаю, лед уже достаточно окреп, — говорит Хан.       Он сидит в кресле у елки и сосредоточенно настраивает умные часы — подарок Бена, который принял со словами: «Слишком новомодные, сынок, но все равно спасибо».       — Давайте поищем вам коньки, — говорит Лея, направляясь к лестнице и одной рукой подталкивая Рей и Финна.       В конце концов они находят на чердаке несколько подходящих пар. Коньки Рей принадлежат дяде Бена, Люку, который в этом году решил провести праздники на курорте в Ак-То с мужем и дочерью, о чем Лея сообщает лишь с намеком на недовольство.       К тому времени, когда она и Финн выходят на улицу, Бен и По уже очистили от снега большой прямоугольный участок льда у края озера. Затем они разматывают садовый шланг и покрывают тонким слоем воды импровизированный каток, который быстро подмерзает, становясь гладким и почти прозрачным.       — Я никогда не каталась, — признается Рей, поправляя завязки на своих коньках и плотно закрепляя их.       Бен смотрит на нее с ухмылкой на губах и озорством в глазах.       — Тогда тебе нужен учитель. Пойдем, — он протягивает руку. — Я помогу тебе. Это проще простого.       Каждый день Рей узнает что-то новое о Бене Соло. Сегодня она выясняет, что он лжец, потому что в катании на коньках нет ничего простого.       Упав на задницу, наверное, в десятый раз за час, она делает вывод, что люди не должны ходить по льду, тем более с лезвиями, пристегнутыми к ботинкам. Но такова сила человеческого высокомерия, им захотелось попробовать. Она проклинает людскую самонадеянность, пытаясь устоять на подкашивающихся ногах.       Бен безумно грациозен. Втайне она надеялась, что его длинные конечности помешают ему, что он хоть наполовину будет напоминать новорожденного жирафа, который учится ходить по смазанному жиром полу, но, к сожалению, ошиблась.       К его чести, Бен не катается вокруг нее, как это время от времени делает По, чтобы напомнить ей, насколько он самоуверен. Бен берет ее за руки и едет спиной вперед, утягивая Рей за собой.       — Ты очень хорош, — с неохотой признает она.       — Ага. Я играл на позиции центрального нападающего в команде «Чандрила Литтл Флайерз» с девяносто девятого по две тысячи второй, так что…       — Так что ты настоящий профессионал, — закатывает глаза Рей.       — Практически. Хочешь еще раз попробовать прокатиться сама?       — Нет, — стонет Рей. — Я устала падать и ударяться головой. Такими темпами завтра я буду ходить как дурная целый день.       Бен притягивает ее немного ближе, и его голос становится чуть ниже, чем обычно.       — Мы же этого не хотим, правда?       Она вновь пытается кататься самостоятельно и опять падает, но Бен рядом, он ловит ее, прижимаясь грудью к ее спине, обхватывая руками за плечи и шепча на ухо:       — Надо согреть тебя, пустынница.       И Рей действительно становится теплее, как от румянца, распространяющегося от кончиков ушей до пальцев ног, так и от жара его тела, но она все равно дрожит.

🎄🎄🎄

      К тому времени, когда они возвращаются в дом, Хан уже начал готовить ужин — очевидно, самое масштабное мероприятие в семействе Соло на Рождество — и благодарен за предложенную помощь. Рей с гордостью подмечает, что он надел фартук, подаренный ею. Хан указывает на слова, написанные на его груди, прежде чем наклониться и потребовать поцелуя от своей жены, к большому огорчению Бена.       — Снимите комнату! — бормочет он, чистя второй фунт картошки.       — Мне не нужно снимать комнату, сынок! У меня их полон дом! — усмехается Хан.       — Верно подмечено, — соглашается Рей, промывая в дуршлаге свежую яркую клюкву и убирая гнилые ягоды.       — Ага, к тому же мы не жаловались, когда ты и Рей целовались сегодня утром, — с ухмылкой сообщает По, прежде чем схватить одну из морковок, которые Финн готовился нарезать.       — Почему ты всегда ведешь себя как подросток? — ворчит Бен.       — Что я могу сказать? — По откусывает очередной кусочек моркови. — Юношеский дух, Бен. Тебе не понять.       — Я. На. Четыре. Года. Младше, — раздраженно произносит Бен, вызвав смех остальных.       — По, — начинает Хан немного громко, пытаясь сменить тему. — Ты так и не сказал, что хочешь, чтобы я приготовил на ужин по случаю вашей помолвки.       — Ох, — оживляется Лея, роняя плетенку на устланный пергаментной бумагой противень. — Я кое-что вспомнила. Бен, не мог бы ты помочь мне?       — Эм… — Бен переводит взгляд с матери на полупустую миску с очищенным и нарезанным картофелем на столе перед ним и обратно. — Думаю, да.       — Я могу помочь тебе, Лея, — предлагает Рей. — Я закончила с клюквой и буду рада.       — Нет-нет, — Лея слишком поспешно отмахивается от нее. — Мне нужно достать коробку с фотографиями, которая стоит на самой верхней полке, — объясняет она, улыбаясь. — Но спасибо, дорогая.       — Хорошо.       Хан смотрит, как они покидают комнату, его брови приподнимаются словно в удивлении.       — Что это было? — спрашивает Финн, оглядываясь и пытаясь оценить степень замешательства остальных.       — Я догадываюсь, — бормочет Хан, смазывая соусом индейку.       — Поделишься?       — Не мне рассказывать, — он пожимает плечами. — Просто Лея — это Лея.       К сожалению, он больше ничего не объясняет. И когда Бен возвращается — без Леи, — он выглядит немного… напряженным. Его волосы слегка растрепаны, как будто по ним несколько раз провели рукой, а и без того розовые щеки становятся румяными, когда их с Рей взгляды пересекаются, но он молчит. И улыбается, по-доброму, тепло, возвращаясь к чистке картофеля. Правда, его руки слегка дрожат.

🎄🎄🎄

      Птица запекается в духовке, а на плите в кастрюлях и сковородках разного размера томятся гарниры. Всех выпроваживают с кухни и отправляют наверх — переодеться и подготовиться к вечеру.       Как объяснил Бен, рождественский ужин в семье всегда был полуофициальным событием, к большому недовольству его отца.       — Сомневаюсь, что мама расстроится, если ты наденешь джинсы, — отправил Бен сообщение после их первой встречи. — Но никто другой точно не станет.       Она благодарна за предупреждение, потому что в противном случае ей ни за что бы не пришло в голову взять с собой платье. Ведь их очень мало в ее гардеробе. По скромным подсчетам, всего четыре — пять, если считать то, что одолжила ей подруга Роуз, Кайдел, которое она так и не вернула. К тому же оно не очень хорошо сидит.       И только одно из них Рей считает по-настоящему красивым. Оно самого прекрасного оттенка зеленого — достаточно яркого, чтобы подчеркнуть цвет ее глаз, но не неонового — и идеально облегающее каждый изгиб ее тела.       Рей надевает это платье на свидания. И именно поэтому она не взяла его с собой.       Почему она огорчена? Потому что хочет произвести впечатление на Бена? Они ведь даже не встречаются. Боже, ей хочется отшлепать ту Рей, которая собирала вещи в поездку, за ее недальновидность.       Платье, привезенное ею, не ужасное, но и не то самое. Просто… оно немного консервативнее, чем ей хотелось бы, учитывая ситуацию, сложившуюся между ней и Беном.       Рей поправляет кулон и прижимает его к винно-красному трикотажу платья, рассматривая себя в зеркале. Она сделала прическу — уложила локоны, насколько это возможно без специальных средств, а не просто позволила им высохнуть естественным путем — и нанесла легкий макияж. Черные высокие сапоги, которые она так редко имеет возможность или повод надеть, смотрятся довольно сексуально.       Рей делает вывод, что выглядит встревоженно, но хорошо.       Когда Бен выходит из ванной — уголки белого воротничка рубашки на пуговицах и узел красного галстука, который он все-таки носит, виднеются над темно-синим свитером, — то окидывает ее восхищенным взглядом. Он кажется очарованным.       — Как тебе? — спрашивает она, ее пальцы обхватывают кулон. Это наверняка войдет в привычку.       Он пристально смотрит за движением ее руки.       — Ты… — выдыхает он, встретившись с ней взглядом. Его щеки краснеют. — Прелестна… Красива, — быстро уточняет он, как будто перед этим сказал что-то не то. Как будто «прелестна» могло ее оскорбить.       И как этот застенчивый мужчина с сильным румянцем может быть тем, кто почти в присутствии своего брата и ее лучшего друга приказал ей кончить прошлым вечером? Его двойственность забавляет и возбуждает одновременно. Рей прикусывает губу, чтобы не улыбнуться слишком широко.       — Спасибо. Ты тоже неплохо разоделся, Соло.       Рей впивается ногтями в ладонь. Почему она не могла сказать ему, что он потрясающе выглядит? Почему она не могла сделать комплимент его прическе или упомянуть, что свитер отлично сидит на его мускулистом торсе?       Но она решила блеснуть остроумием. Тем не менее Бен улыбается — потому что он милый — и ведет ее на ужин.       Сервировка стола поражает великолепием, в центре стоят основные блюда и закуски, по краям — тарелки, серебряные приборы и высокие, изящные, хрустальные бокалы для вина.       Лея усаживает их согласно собственного плана — Бен рядом с Рей, По около Финна, а она и Хан во главе стола с разных сторон.       Ужин протекает в умиротворенной обстановке. Разговоры не прекращаются, быстро переходя с одной темы на другую, веселый и теплый смех разносится по всему помещению. В какой-то момент во время трапезы Бен берет Рей за руку под столом, переплетая их пальцы и проводя большим по тыльной стороне ее ладони. Он не отпускает ее, даже когда родители подают кофе и десерт.       После того как все поели, Лея решает, что хочет запечатлеть семью на память. Когда Рей предлагает сфотографировать их, Лея смеется и интересуется, как в таком случае она собиралась попасть на снимок.       Честно говоря, Рей не планировала. Она услышала слово «семья» и автоматически исключила себя.       — Мы должны стоять все вместе, — мягко произносит Лея. — На память о нашем первом совместном Рождестве.       Первое совместное Рождество. Очевидный намек на то, что Лея мечтает, чтобы их было больше.       Рей тоже хотела бы возвращаться в дом на озере каждый год. Проводить с ними все праздники. Быть частью этой семьи.       Они стоят, собравшись перед камином и елкой, пока Лея регулирует свой телефон на штативе, который она достала из ближайшего шкафа.       — Тебе помочь? — предлагает По.       — Нет-нет, — отмахивается Лея. — Стой где стоишь. Я вспоминаю, как включить таймер.       — Часы, мама. В верхней части экрана, — говорит Бен, убирая руку с плеча Рей и указывая в сторону Леи, как будто это может помочь. Он делает шаг вперед. — В верхней части экрана, мама. Сверху…       — Не двигайся, — строго произносит его Лея, по-прежнему не отрывая глаз от экрана своего телефона. — Так, думаю, я настроила, — она встает рядом с Ханом. — Улыбочку!

🎄🎄🎄

      Лея, как выяснилось, хочет не только семейную фотографию — плюс Рей, — но и снимок каждой пары по отдельности, а еще себя и своих детей, себя и Финна, себя и Рей. Каждый раз, когда одна группа заканчивает фотосессию, она с радостью переходит к другой, перебирая, казалось бы, бесконечное множество комбинаций.       Рей несколько раз ловит на себе взгляд Бена во время всего этого процесса, и на его лице появляется веселое выражение, когда он наблюдает, как нарастает ее недовольство.       — Все хорошо? — усмехается он, становясь рядом с ней.       — Прекрасно, — немного резковато отвечает она. — Как долго это может продолжаться?       — С моей матерью никогда не знаешь наверняка.       Рей издает тихий и слегка раздраженный стон.       — Она могла бы заниматься этим всю ночь, если бы мы ей позволили, — забавляется Бен, чем немного бесит Рей, но затем его голос понижается: — Что печально, ведь я планировал нечто совершенно другое.       — Да? — оживляется Рей, низ живота непроизвольно сжимается то ли от волнения, то ли от предвкушения.       Он кивает, его рука ложится на ее бедро, притягивая ближе к себе.       — Ох…       — Теперь Финн и Хан, — восклицает Лея. — Кучнее, мальчики!       Бен отстраняется и подходит к матери. Он кладет руку ей на плечо и целует в макушку, ему приходится наклониться, учитывая их разительную разницу в росте.       — Спасибо за сковородки, — произносит Бен. — И за ужин, — добавляет он, глядя на отца.       — Ты идешь спать? — угрюмо спрашивает его мать.       — Да, — торжественно кивает Бен. — У нас ранний вылет.       — Знаете, — вклинивается По, оттаскивая Финна от Хана, ни один из них, похоже, не особо разочарован тем, что импровизированная фотосессия сорвалась, — нам тоже пора спать. Завтра предстоит долгая поездка.       — Ну ладно, — хмурится Лея. — Спасибо вам, ребятишки, за подарки, — она по очереди целует сыновей в щеку. — С Рождеством.

🎄🎄🎄

      Звук захлопнувшейся двери спальни настолько громкий, что почти оглушительный. Он прорезает тишину и густой воздух, который следовал за ними из гостиной.       Рей чувствует, как предвкушение пульсирует в ее венах, посылая трепет волнения и желания по всему телу. Ее руки слегка дрожат, когда она поворачивается к прижавшемуся спиной к двери Бену.       Она ощущает на себе его взгляд, но не поднимает глаз. Вместо этого она протягивает руку и крутит рычажок замка, пружины встают на место с уверенностью, которая передается и Рей.       — На всякий случай, — говорит она.       Когда она наконец-то приподнимает голову, то замечает напряженный взгляд Бена. Он тяжело дышит, пристально смотря на нее.       Слышится отдаленный звук мокрого снега, налипающего на стекла.       Рука Бена поднимается медленно, осторожно, как будто он дает Рей время передумать, потому что, видимо, позабыл, что именно она заперла дверь несколько мгновений назад.       Он проводит пальцами по ее щеке, а затем зарывается в волосы на затылке и целует. Она обхватывает его широкий торс руками и притягивает ближе к себе. Бен такой теплый, такой твердый.       Когда они делают несколько неуклюжих шагов к кровати, Рей крепче обнимает его, впиваясь ногтями в спину.       Никто из них не говорит о том, что происходит или что они делают. Все ясно и без слов.       Руки Бена блуждают по ее телу одновременно нежно и грубо. Он сжимает ее ягодицы и стонет. Ноги Рей упираются в край матраса, она чувствует, как подол платья начинает задираться.       — Сними, — отчаянная просьба, и Рей с радостью выполняет ее.       Она судорожно хватается за материал и тянет его наверх. Голова застревает в узкой горловине. К счастью, Бен охотно помогает ей высвободиться.       Ее нижнее белье совершенно не соответствует ситуации. Конечно, она не планировала, что его увидит кто-то, кроме нее самой, поэтому все наиболее впечатляющие комплекты оставила дома вместе с платьем для свиданий. Она просто довольна тем, что ей хватило ума взять бюстгальтер и трусики, хоть как-то сочетающиеся друг с другом. Тот факт, что они черные и слегка просвечивают, — приятный бонус.       Бен, кажется, разделяет ее мнение. Медленно отстраняясь, он оглядывает Рей с ног до головы, его глаза темнеют от похоти. Он тяжело сглатывает, его кадык дергается.       Рей прикусывает губу. Она немного нервничает, когда тянется за спину.       — Помнится, вчера вечером ты что-то говорил о том, что хотел бы посмотреть на них? — она использует каждую унцию сексуальной энергии, которой когда-либо обладала, и слегка наклоняется вперед. Бретельки бюстгальтера спадают с ее плеч, но чашечки остаются плотно прижатыми к груди. — Ты все еще заинтересован?       Дрожь пробегает по его телу, сопровождаясь прерывистым выдохом.       — Боже, да. Пожалуйста, Рей.       Она отбрасывает бюстгальтер в сторону, обнажая грудь. Выражение лица Бена бесценно. Он выглядит так, будто хочет поглотить ее целиком.       — Черт, — бормочет он себе под нос. — Я оказался прав.       Бен обхватывает нежную плоть своими большими руками. Рей немного стесняется размера груди, но она идеально вписывается в его ладонь.       — Такая прелестная. Невероятно красивая, — он мягко сжимает ее несколько раз, а потом смотрит Рей в глаза. — Ты великолепна.       — Ты… Ах! — стонет она, когда Бен касается ее соска подушечкой большого пальца, а затем щипает, принося боль и удовольствие одновременно.       Возбуждение проносится по ее телу, горячей пульсацией концентрируясь внизу живота. Влага начинает скапливаться на ластовице нижнего белья, пропитывая тонкий черный материал.       Бен наклоняется к ней, его губы касаются ее уха, а затем он слегка прикусывает мочку.       — А еще я говорил, что хочу попробовать тебя на вкус, — шепчет он. — Хочу заставить тебя кончить и слизать каждую каплю, — Бен осыпает поцелуями ее шею и плечо. — Что скажешь? — спрашивает он, опаляя горячим дыханием. — Тебе нравится моя идея, милая?       Она кивает несколько раз, ее пальцы крепче сжимают волосы на его затылке, пока он проводит языком по ее ключице.       — Но я уже кончила, — говорит Рей, имея в виду вчерашний вечер. Ведь она должна отплатить ему? Услуга за услугу, верно? — Позволь мне заняться тобой.       Бен делает шаг вперед. Колени Рей подкашиваются, и она оседает на край кровати. Он сразу же опускается перед ней на колени, раздвигая ее бедра.       — Сегодня Рождество, — говорит он, поднимая ее ногу, расстегивая молнию на сапоге и медленно покрывая поцелуями голень. — Ты заставишь меня умолять о том, чего я хочу?       — Нет, — она сжимает одеяло, белая ткань проникает между пальцами, пока Бен неторопливо снимает второй сапог.       — Замечательно, — произносит он, проводя руками по бедрам. — Спасибо, милая.       Большим пальцем Бен касается ластовицы ее трусиков. Несомненно, он чувствует, насколько она возбуждена, насколько сильно промокло ее нижнее белье.       — Такие красивые, — говорит он, слегка поглаживая ткань.       — Вовсе нет, — смущенно смеется она.       Бен хмыкает и стягивает ее трусики. Даже сквозь пьянящую дымку возбуждения она замечает, что он засовывает их в карман. По всей видимости, в качестве еще одного рождественского подарка. А затем Бен осторожно закидывает ее ноги себе на плечи.       Он приникает к ней, исследуя языком каждый дюйм, обхватывая губами клитор, слегка посасывая его, целуя, причмокивая, доводя ее до исступления от ощущений и нарастающего удовольствия.       Один палец погружается в нее, тело Рей с готовностью принимает его, крепко сжимая. Она ерзает бедрами, отчаянно желая большего. Бен улыбается и удваивает свои усилия, явно наслаждаясь процессом.       Второй палец проникает внутрь, а затем и третий, растягивая стеночки ее влагалища и задевая чувствительную точку.       Рей пытается заглушить стоны. Она хватается за все, до чего может дотянуться, — то оставляет следы от ногтей на предплечьях Бена, то сжимает его волосы. Он тихо стонет, вибрация его голоса посылает по ее телу импульсы наслаждения.       — Бен, — то ли стон, то ли шепот. — Я… Я сейчас… Я…       Ноги Рей дрожат от надвигающегося оргазма. Бен крепче обхватывает ее бедра, когда она достигает наивысшей точки удовольствия и погружается в блаженную негу.       Она кончает, извиваясь и упираясь пятками в его спину, пока он с восхитительной самоотдачей продолжает смаковать ее.       — О боже, — грудь Рей вздымается. — О черт.       Приподнявшись на дрожащих локтях, она смотрит, как Бен несколькими торопливыми движениями избавляется от свитера, рубашки и брюк.       Почему она не раздела его раньше? Он великолепен — такой подтянутый и чертовски огромный. Ей хочется провести языком по ложбинке между его грудных мышц, хочется почувствовать, как двигаются мускулы под его упругой, горячей кожей.       Бен засовывает большие пальцы под пояс боксеров, но затем замирает.       — О черт. Подожди.       Комната, кажется, остывает на градус или два, когда он спешит в прилегающую уборную. Рей хмурится, поворачиваясь к слегка приоткрытой двери. Все ли с ним в порядке? Она что-то не так сделала?       Через минуту или около того он появляется с застенчивой улыбкой и маленьким пакетиком из фольги в руке — презерватив, о котором она даже не вспомнила. Рей вздыхает наполовину от удовольствия, наполовину от облегчения. По крайней мере, один из них подготовлен.       Затем он снимает с себя нижнее белье, и Рей впервые видит его член.       — О черт, — тяжело выдыхает она, впечатленная его размером.       Он огромный, хотя Бен весь такой. Стенки ее влагалища непроизвольно сжимаются в предвкушении, пока он раскатывает презерватив по всей длине.       Рей приподнимается по кровати, пока ее спина не упирается в груду подушек. Закинув предплечья над головой и раздвинув ноги, она смотрит, как Бен забирается по матрасу следом за ней.       Он целует ее, одной рукой придерживая под поясницу и притягивая ближе, а другой прижимая головку члена ко входу во влагалище.       — Ты уверена? — произносит он, его голос напряжен.       — Да-да, — отвечает она, кивая несколько раз.       Бен медленно проникает внутрь, заполняя ее дюйм за дюймом. Войдя полностью, он хрипло стонет и утыкается лицом в изгиб ее шеи.       — Так хорошо, — бормочет он, его губы касаются кожи Рей, а волосы щекочут нос. — Невероятно. Так тесно.       Бен выскальзывает из нее почти наполовину, а затем возвращается внутрь быстрым движением, которое выбивает воздух из легких Рей.       — О боже, — стонет она.       Рей обхватывает ногами его торс, когда он начинает задавать темп, ровный, но немного медленный. Ее лодыжки смыкаются на его пояснице. Она царапает его спину, побуждая двигаться быстрее.       — Сильнее, — умоляет она, тяжело дыша. — Пожалуйста, Бен.       Он подчиняется, наращивая скорость и вдавливая ее в матрас. Его покрытая потом грудь задевает ее соски при каждом мощном толчке.       Проходит совсем немного времени — поскольку его член каждый раз попадает в ту самую чувствительную точку внутри нее, — и Рей ощущает, как пружина неминуемого освобождения туго сжимается внизу живота.       Она просовывает руку между их телами, чтобы помассировать клитор, приближая оргазм.       Бен стонет в ее волосы, осыпая пылкими поцелуями то шею, то плечи, то ключицы. Она повторяет его имя вновь и вновь, надеясь, что стены комнаты достаточно толстые.       — Я знаю, солнышко, знаю, — хрипло успокаивает он, смахивая мокрые волосы с ее лба и глаз. — Давай же, милая. У тебя получится. Кончай.       Его нежные слова прорывают плотину и позволяют потоку оргазма захлестнуть ее тело и затмить разум.       Он приподнимается и обхватывает ее бедра руками, продолжая вбиваться. По его покрытым капельками пота лицу, шее и груди распространяется румянец, как свидетельство его усилий.       Бен крепко прижимает ее к себе, наполняя презерватив горячей спермой, и приглушенно ругается сквозь густую копну влажных кудрей.       Сняв презерватив, он завязывает его и выбрасывает в ближайшую мусорную корзину, а затем ложится рядом с Рей. Вздымающаяся грудь и прикрытые глаза свидетельствуют о его изнеможении.       — Боже, это было… — Бен замолкает, тяжело дыша.       Он обнимает Рей, притягивая к себе, и она каким-то чудом приподнимает голову и кладет ее на его плечо.       — Ага, — хмыкает она, с радостью соглашаясь с тем, что он собирался сказать, уверенная, что их впечатления совпадают.       Ее глаза закрываются, и когда она чувствует, что погружается в сон под звук замедляющегося дыхания Бена — самая приятная колыбельная, — то не сопротивляется. Она расслабляется в его теплых и уютных объятиях с довольной улыбкой на губах.