Паразит

Видавшие лучшие годы, перемотанные местами скотчем и изолентой наушники вставлены в потрёпанный смартфон, приобретённый по-дешёвке в комиссионном магазине. Музыка была с Дианой почти всегда, то заглушая творящийся в жизни пиздец, то становясь для него саундреком. В свои пятнадцать она отчаянно ждала, пока пройдут несчастные три года, чтобы получить уже общее образование, устроиться на полноценную работу и свалить с концами из отчего дома. Зачем ждать так долго, если можно было рвануть в колледж и переехать в общагу или, на худой конец, подождать столько же и поступить в университет на другом конце Великой и Необъятной? А потому что переезжать она собиралась не одна. Был младший брат, которого жизненно необходимо забрать с собой. Если Ди ещё застала жалкий остаток адекватности родителей в раннем детстве, Сашке уже так не повезло. К моменту его рождения отец спился окончательно, а мать была на грани, порой прикладываясь к бутылке и во время беременности. В целом, рождению мелкого особо не был рад никто, включая сестру. Со временем, впрочем, первичное раздражение от беспрестанно орущего младенца, а затем невероятно пронырливой малявки, научившейся ходить, сошло на нет. Возможно, потому что это был единственный член семьи Дианы, который искренне любил её. Пусть порой эта привязанность и была неимоверно бесячей. Девушка вообще крайне остро воспринимала вторжение в её личное пространство. Но стоило ли удивляться, если из всей семьи Сашке никогда не доставалось только от старшей сестры? И сдерживалась она поначалу лишь из-за давнего обещания себе самой, что никогда не станет такой же отвратительной, как родители. Оба ребёнка страшно хотели быть любимыми. Только младший всё ещё испытывал какие-то иллюзии по поводу отца и матери. Иногда его сестре казалось, что алкогольные порывы матери во время беременности всё же сказались на его интеллекте не лучшим образом, но проверить это не представлялось возможным. Всё упиралось в деньги. Собственно, сейчас Диана шла с подработки. Раздавать листовки после школы не столь сложно, главное состроить мордашку послаще, установить зрительный контакт и быть настойчивой. Правда, часто встречались всякие дегенераты, желающие цепануть малолетку на потрахаться за шоколадку или бутылку пива. Да, конечно. Она вот прям щас бросит работу, за наличные, полученные с которой, может купить себе куда больше и пойдёт следом послушной овечкой. В общем, разговор с такими был коротким. Ещё один минус — наличку и все покупки приходилось тщательно прятать. Обычно для этой цели служил лифчик, ткань подкладки которого Ди чуть отпорола и в получившуюся щель ныкала купюры. А то был случай около года назад, когда у неё не только забрали весь дневной заработок, но и обвинили в воровстве у родителей, неслабо отпиздив. Наученная горьким опытом, девушка больше не желала повторения подобных ситуаций и шифровалась изо всех сил. Потому любые фантики, упаковки от еды или новые вещи, прятались. Первые — потом выкидывались вне дома. Вторые — просто оставались в секрете. Особенно сложно было убедить Сашку не показывать игрушки. В итоге он кое-как согласился только после угрозы, что, если его спалят, сестра больше никогда и ничего ему не купит. Перед тем, как открыть дверь, Диана вынула наушники, чтобы с порога понять, как обстоят дела. Дом родной встречал привычными звуками родительского срача из большой комнаты. Не имея большого желания попадаться на глаза, девушка тихо разделась, не включая свет, закрыла дверь, приспосабливая каждый поворот ключа под крики, и осторожно проскользнула в маленькую комнату, которую делила с братом. Только Сашки там не увидела. Он вообще имел свойство прятаться, когда рядом орали, так что поначалу это не сильно обеспокоило. — Саш? — шёпотом позвала Ди, плотно закрыв дверь и защёлкнув не раз с мясом вырванный замок. Хоть какая-то иллюзия защищённости. Но никто не отзывался. Вздохнув, девушка прошлась по комнате, проверяя все места, в которые мог втиснуться напуганный девятилетий пацан. Только вот везде было пусто. Даже под шкафом, куда мелкий уже с год или два не мог залезть. Это могло значить только одно: братец где-то в квартире. Выходить наружу не было никакого желания. Потому что шансы не спалиться и не оказаться втянутой в разборки неумолимо стремилась к нулю. — Как же я это всё ебала, — устало выдохнула Диана, собираясь с духом. Как бы её ни воротило от этого всего, оставить малявку разбираться самостоятельно она просто не могла. Потому что отлично помнила, как в собственном детстве отчаянно хотела, чтобы кто-то большой и сильный пришёл и помог. На большую и сильную она со своим ростом в 170 и отчётливо костлявым телосложением никак не тянула с точки зрения взрослого, но для пацана младше почти на шесть лет вполне могла за такую сойти. Отчаянно матерясь про себя, девушка тихо открыла дверь и выскользнула в коридор. Сначала проверить туалет и ванну, потом — кухню. Потом — родительскую комнату. Эту, достаточно большую, квартиру ухитрились не пропить, а лишь засрать, только потому, что собственником оставался дед, сваливший в хуево-кукуево и на порог не пускавший пропащих родственников. И внуков в том числе. Выселить, впрочем, тоже не мог, так как трое из жильцов были здесь прописаны, включая двух несовершеннолетних детей. Как назло, брата нигде не оказалось. Это могло значить лишь одно — он в зале. Вместе с родителями. Мысленные потоки нецензурщины взбурлили с новой силой. Идти прямо в эпицентр бури значило неминуемо отхватить пиздюлей. Диана пообещала себе после устроить Сашке разнос за то, что вовремя не спрятался или не свалил из квартиры в подъезд. Была у них одна соседка, сердобольная бабулька глубоко за, заставшая ещё Вторую Мировую, которая порой пускала к себе переждать пиздец, угощала пустым чаем и травила байки времён своей молодости. Повзрослевшая и скалящаяся на любые нравоучения Ди ей резко разонравилась, но вот у мелкого шансы были. Вдохнув и выдохнув, девушка заглянула в большую комнату. Только чтобы убедиться, что все члены их горе-семьи были там. Братец забился в щель между диваном и шкафом так, что его почти не было видно. Выдавала лишь светлая вихрастая макушка. Родители орали то на него, то друг на друга. Их слова давно уже автоматически трансформировались в сознании старшей дочери в белый шум, но в этот раз она всё же прислушалась. Дерьмо. Сашка спалил игрушки. Отмазка про одноклассника, который дал поиграть, не прокатила. Мать систематически пиздила у отца непойми откуда появляющиеся деньги и теперь радостно скинула вину на сына. Охуительные родители. В груди разгорался гнев, понемногу вытесняя укоренившийся за годы страх. Руки так и чесались впиться ногтями в лицо непутёвой мамаше и врезать как следует папаше-параше. Конечно, целой она сама после этого не уйдёт. Плавали, знаем. В прошлый раз пришлось даже с работы отпрашиваться, потому что с разбитым лицом только репутацию компании портить. Но в итоге звериная ярость перевесила не только страх, но и любые логические доводы. Разъярённой фурией, чудом до того не замеченная, Диана влетела в комнату. — Вы совсем ебанулись тут?! — заорала она, отталкивая с пути мать и бросаясь к брату, чтобы выпихнуть его из комнаты. Вот только стоило коснуться плеча Сашки, чтобы поднять его, как стало очевидно, что что-то не так. Глаза приоткрыты, но закатились так, что видно лишь склеру. Нос сломан. Губы разбиты. На виске кровь, причём столько, что достаточно длинные волосы слиплись в неопрятные сосульки. И этого уже было достаточно, чтобы заставить любого здравомыслящего человека замереть в ужасе. Но Ди больше испугало другое. Кожа. Кожа была холодной. Девушка сама похолодела, прижав пальцы к детской шее в попытках найти пульс. В безуспешных попытках. Она в глупой надежде скользила подушечками пальцев по шее, но не ощущала даже малейшей пульсации. В этот самый момент сзади за волосы схватили и дёрнули кверху. В голове отстранённо пронеслось сожаление по поводу того, что снова подстричься покороче руки не доходили несколько месяцев, отчего было за что ухватиться, пусть и нельзя было намотать на кулак. — Ах, ты, мелкая шлюха! Ты как со мной разговариваешь?! — отец бесновался, очевидно, даже не замечая, что его сын был уже мёртв. Но это вывело Диану из оцепенения. Дико взвыв, она извернулась и впилась зубами в держащую её руку. — С-сука! — расчёт оказался верным, пальцы мужчина разжал, чем девушка воспользовалась, бросившись на отца с кулаками. — Ты убил его! — орала она, срывая голос и бессистемно колотя кулаками всюду, куда могла дотянуться, — Ты убил Сашку и даже не заметил! Не отвлёкся даже на минуту, чтобы вызвать скорую, тупой ты кусок дерьма! Ненавижу вас! Ненавижу! Чтоб вы сдохли! Начавшуюся истерику прервал удар в живот, заставивший Ди беспомощно хватать ртом воздух, не в силах вздохнуть. За ним последовал пинок, опрокинувший её на спину. Отец, на удивление крепкий, несмотря на образ жизни, мужчина, навалился сверху, обхватив ладонями шею. — Тупая сука! Неблагодарная мразь! Психованная дрянь! — шипел он, брызжа слюной, пока сильнее сжимал пальцы, — Да что ты себе позволяешь, шлюха? Ты на кого руку подняла, малолетка тупая? Да если б не я тебя вообще на свете бы не было! Да если б не вы, два тупых выблядка, я бы сейчас в деньгах купался! Перед глазами темнело, в ушах шумело, а по спине пробежал холодок от мысли, что она сейчас последует за Сашкой на тот свет. Девушка лихорадочно шарила руками вокруг себя, пока пальцы не наткнулись на скользкий бок лежащей на полу бутылки. Вцепившись в горлышко, Диана изо всех сил ударила импровизированным оружием по голове нависающего над ней отца. Послышался звук бьющегося стекла, хватка значительно ослабла, но не исчезла. Понимая, что если он придёт в себя раньше, чем она успеет освободиться, то всё, конец, Ди отчаянно взмахнула рукой с "розочкой" перед лицом мужчины. Что расстояние было рассчитано неверно, стало понятно по истошному крику, испуганному восклицанию матери и хлынувшей крови. Теперь речь точно шла о том, что в живых может остаться лишь один. Такого он точно с рук не спустит. Девушка кое-как выползла из-под навалившегося на неё мужчины, вцепившись обеими руками в своё единственное оружие. И, оказавшись на ногах, уже прицельно полоснула по горлу, надеясь решить всё одним ударом. Стекло процарапало кожу, но недостаточно глубоко. В последний момент отец успел отшатнуться. Его лицо, расчерченное глубокими порезами, раскраснелось от ярости. — Убить меня решила, значит? — он поднялся, пошатнувшись и оскалился в неприятной улыбке, — А ну-ка сюда иди, дрянь! Мужчина протянул руку, чтобы ухватить дочь за предплечье, но та прицельно ткнула его в руку разбитой бутылкой, заставив отступить. — Сумасшедшая блядина! — подала голос мать, как всегда в такие моменты, выступавшая на стороне мужа, — Я вызываю дурку, пусть тебя там закроют! Миша, держи её! «Они вообще не слышали, что случилось с Сашей?» — мелькнуло в голове тоскливое осознание. Было странно ожидать чего-то ещё. Но как же больно. Диана стиснула зубы, медленно отступая на шаг назад. Почему у неё не может быть нормальной семьи? Почему хотя бы один родитель из двух не мог любить своих детей? Чем она заслужила подобное? Чем Сашка заслужил такую смерть? Потерявшись на миг в своих мыслях, девушка утратила бдительность и не успела отреагировать, когда бутылку выбили из её рук. Мать выбежала из комнаты и уже говорила на повышенных тонах в соседней. Отец же подобрал "розочку" и наступал. Надо продержаться всего лишь до приезда полиции. Или дурки. Но кто знает, сколько их ждать? Соседи столько раз вызывали различные службы из-за вечных скандалов, что неудивительно, если эта квартира давно уже в чёрном списке. Диана попыталась прорваться в подъезд, но безуспешно. Едва успела увернуться от удара. Только плечо глубоко процарапало. Теперь, без оружия, шансов в поединке против разъярённого мужчины вдвое больше не было никаких. Отец наступал. Огромный и злой, будто бык на корриде. Диана отступала, пока не упёрлась спиной в подоконник. В последней отчаянной попытке вырваться девушка рванулась прямо вперёд, надеясь получить удар, но всё же проскользнуть мимо. Туда, к заветной двери в подъезд. К спасению. Вместо этого её отбросили назад. Прямо в окно. Уже второй раз за последние полчаса раздался звук бьющегося стекла. В квартиру вместе с морозным воздухом ворвался звук сирен. Кажется, мать всё же вызвала скорую. Скорее всего, для отца. Но это уже было неважно. Ди стремительно летела вниз с высоты одиннадцатого этажа. До светлого будущего, которое она строила для себя и младшего брата, оставалось всего три года.