Паразит

Падая вниз, девушка молилась о том, чтобы не очнуться. Ей не было нужды гадать, что станет с человеком, упавшим с такой высоты: в прошлом году сосед решил свести счёты с жизнью именно таким образом. К счастью, сама она не видела итога вживую, но достаточно было и услышать о многочисленных травмах из разговоров. Мужчина выжил, оставшись инвалидом без малейшего проблеска сознания и без шансов когда-либо встать на ноги. Кто вообще выберет такую судьбу? Да и позволять родителям бухать на пособие, пока оставшаяся от неё пустая оболочка каким-то злым чудом держится в мире живых, не хотелось из принципа. Ди в какой-то мере повезло. Открыв глаза, она обнаружила себя в бескрайней черноте. Несмотря на отсутствие и намёка на освещение, собственное тело было ясно видно. Растерянно и безрезультатно поозиравшись, оставалось лишь прийти к выводу, что вокруг явно не этот, а тот свет. Какое-то время девушка провела, пытаясь углядеть где-то посреди тьмы силуэт своего младшего брата, но не преуспела. Возможно, он уже отправился дальше. Или маленькие дети в принципе попадали в другое место. Будучи живой Диана никогда не задумывалась о загробной жизни, предпочитая сосредоточиться на более актуальных проблемах. В её планах было прожить долго, иметь много денег и завести большую дружную семью. «Надеюсь, эти два урода своё получат, когда скорая приедет, — мстительно отметила девушка про себя, — И в идеале сядут на пожизненное. Жаль, что смертную казнь отменили.» На самом деле эти мысли ещё сильнее омрачались сохранившимися счастливыми воспоминаниями о том, как было, пока всё не скатилось в ад. О том, как мужчина, только что, пусть и случайно, но сбросивший её из окна, ласково улыбался, катал на спине, смеялся, помогая втихаря доесть невкусную кашу. О том, как женщина, которой теперь было наплевать на своих детей, когда-то делала потрясающие тортики на дни рождения, как читала на ночь, а потом целовала в лоб, как поддерживала все начинания и с удовольствием проводила время вместе. Сашка этого уже не ощутил. — Надеюсь, теперь тебе достанется семья получше, братишка, — Диана не то, чтобы верила в перерождения, но считала слишком несправедливым такой конец. Это же касалось и её самой. Если рассудить трезво, узнав о смерти Сашки, надо было не бросаться на отца, а просто бежать. Как бы бессердечно это ни прозвучало, но младший брат, которого надо было вытянуть вместе с собой, являлся почти непосильной ношей. Вот только она любила его куда больше, чем готова была признать вслух. — Если я… Когда-нибудь, — горло сжал спазм, не позволяя сразу же продолжить, — …смогу родиться вновь, то стану самой лучшей сестрой. И эти слова, произнесённые в пустоту, будто стали сигналом. Неясная сила подхватила Ди, закружила её так, что перед глазами всё расплылось. Уже нельзя было разглядеть ни взметнувшиеся от движения волосы, ни собственные конечности. А странный шёпот, звучавший будто бы отовсюду произнёс: — Дитя, исполни своё обещание и тогда твоё желание будет исполнено. «Желание? Какое ещё желание? А! Сашка и его новая семья! Если я должна стать лучшей сестрой, то, быть может, речь идёт именно о нём?» Новый мир оказался намного светлее, но всё таким же расплывчатым. Диана толком ничего не слышала и не видела. Не могла толком пошевелиться, даже голову поднять. Её охватил ужас от мысли, что всё недавно увиденное было лишь бредом после падения из окна, а на самом деле она сейчас в реанимации борется за жизнь. Вот только в отличие от глаз и ушей нос вполне функционировал. И больницей не пахло. Пахло влажным деревом, чем-то сладким и тёплым, а ещё потом. Когда Ди аккуратно, но стремительно вдруг подняли в воздух, та просто опешила. Даже не будучи очень тяжёлой, она всё ещё оставалась почти взрослым человеком. Да и кто вообще так хватает ту, что только что упала с большой высоты? Что-то огромное, мягкое и тёплое уткнулось в лицо, заставляя её недовольно брыкаться. Попытавшись выругаться девушка с удивлением обнаружила, что издаёт только слабое пищание и кряхтение. Оказаться запертой в собственном теле было столь страшной участью, что на глаза наворачивались слёзы и хотелось рыдать. Удивительно, но это вышло. Только вот смутный звук вовсе не был похож на её голос. Больше походило на крик, издаваемый Сашкой в младенчестве. И лишь когда большое и мягкое вновь настойчиво ткнулось в лицо, а в рот потекла сладковатая жидкость, Диана окончательно осознала, как вляпалась. В том, чтобы переродиться с воспоминаниями о прошлом, конечно, было много преимуществ, но обладать полным сознанием, пребывая в теле новорождённого, мало чем отличается от того, чтобы тебя парализовало. Когда-то в детстве Ди смотрела фильм "Скафандр и бабочка" и пришла в полнейший ужас от состояния, в котором оказался главный герой. Её отличие было лишь в том, что со временем станет лучше. Каждый день приближал девушку к тому, чтобы вновь вернуться к привычной жизни. К счастью, из-за того, что малышам нужно было много спать, время пролетало довольно быстро. Предметы становились чётче, звуки громче. Вскоре удалось даже рассмотреть лицо матери во время кормления и осознать, что новая семья жила в другой стране. Быть беспомощным ребёнком, конечно, всё ещё было унизительно, но Диана изо всех сил старалась стать беспроблемной. Если её что-то беспокоило, она издавала лишь один негромкий писк, а потом выжидала прежде, чем повторить около пары минут, считая про себя вслух. Слишком хорошо помнила, как действовал на нервы постоянный плач младшего брата. Что ж, в этой жизни она должна хорошенько заняться своей жизнью до его появления. К слову, во время одной из смен пелёнок стало очевидно, что это тело принадлежит пацану. Это ставало в тупик. Как можно быть хорошей сестрой, когда ты брат? Впрочем, это мелочи. А что не мелочи, так это то, что воспринимать себя мальчишкой пока никак не выходило, несмотря на неоспоримое доказательство, демонстрируемое каждый день по несколько раз. Впрочем, переродиться мужчиной, пожалуй, совсем неплохо. Они сильнее, больше, им проще дать отпор. А ещё меньше поводов опасаться, что пьяный в жопу папаша решит поразвлечься со своим ребёнком. Самой Диане повезло избежать такого в прошлой жизни, но одна из знакомых призналась, что с ней такое происходило не раз. А в новой семье отец очевидно пил. Да и мать зачастую приходила с синяками на лице. Весьма очевидно, что благополучной эту семью назвать нельзя. К тому же та хибара, в которой они ютились, говорила сама за себя. От этого домика в деревне так и веяло нищетой. Чем больше времени проходило, тем сильнее было ощущение, что порой тело действует вопреки воле хозяйки. То вдруг разорётся, когда всего-то проснулась среди ночи от шума за окном. То никак не получалось отпустить грудь во время кормления. То руки, которые коснулись кожи, неожиданно холодные. Это, определенно, была не воля самой Ди. Поначалу девушка списывала подобное на особенности бытия младенцем, на инстинктивную реакцию, но чем больше времени проходило, тем сильнее становился оказываемый эффект. Хотя должно было быть наоборот. А однажды довелось проснуться от того, что она… Кажется, это называлось «гулить»? Когда маленький ребёнок, который ещё не в силах говорить, начинает что-то мякать на своём младенческом. И Диана определённо этим не занималась. Это могло значить лишь одно: в этом теле она не единственный жилец. Открытие не обрадовало. Сейчас контроль можно было перехватить легко из-за того, что у соседа не было самосознания. Но что насчёт будущего? Осознание того, чьё именно это тело пришло где-то к полутора годам. Маленький сосед усиленно учился говорить, как и сама Диана. На удивление, это давалось достаточно просто. Лёгкие слова даже удавалось воспроизводить. А, поскольку в этом участвовали двое, то окружающие были уверены, что ребёнок куда умнее, чем должен быть. Но даже это не мешало новому папаше орать на свою жену прямо при сыне. По привычке из старой жизни в такие моменты Ди оттесняла маленького братца подальше, чтобы он это не слушал, ограждала его в сознании стеной, чтобы оставался в безопасности. Мелкому не нравилось, но пока что он, поорав чуток, быстро засыпал. Зато старшая сестра уже знала порядком ругательств из нового языка. В этот раз помимо стандартного набора из ударов и нецензурных воплей, которые заставили бы любого нормального ребёнка, наблюдавшего за подобным, плакать, мужчина произнёс название, которое Диана уже слышала прежде. Точнее о котором читала, пока работала курьером и имела свободное время во время поездок. СяньЛэ. Юнань. Если сложить вместе эти два слова и ситуацию в семье, получалось, что "младший брат" — это Ци Жун. Никакого оптимизма это открытие не внушало. Сначала предстояло ещё три с лишним года торчать с этим мудаком, потом потерять мать, а после пережить падение государства и гонения со стороны озлобленных граждан. Может, стоило просто свалить, не дожидаясь, пока всё рухнет? Но когда? Уговорить мать не идти к сестре — тогда её настигнет чокнутый муж. А если пойдёт, то погибнет. И куда деваться маленькому ребёнку? Идти попрошайничать? Шансы выжить слишком малы. Пожалуй, до того момента, как можно будет самостоятельно о себе позаботиться, лучше держаться императорской семьи. А ещё лучше предотвратить гибель новой мамы. Она, конечно, слабая, глупая и наивная, но… Она хотя бы до самого конца любила своего сына, чем не смогла похвастаться мать самой Дианы. Что ж, пока лучше всего будет следовать сюжету. Ну, быть может, за одним маленьким исключением.