пятнадцать станций трамвая

      Раздраженная кожа саднит. Под подушечками пальцев жаром пульсируют небольшие бугорки — следы от ногтей. Боль на время отрезвляет, тревога снова пьянит. Беннет, повинуясь бессознательному, следует за Рэйзором. Петляет между толпы разгоряченных тел, игнорируя вмиг окутавшую пространство духоту и громкие, разрывающие уши, басы. Дежавю — сероволосая макушка игриво маячит впереди, словно серебристый поплавок в водной глади и не позволяет себя догнать, окончательно скрываясь за дверью.       — Рэйзор? — нервно поджимает губы белокурый, всматриваясь в полумрак пустующего помещения. На языке застывает солоноватый привкус пота, от непривычно холодного и сырого воздуха спину трогают мурашки, заставляя тело биться мелкой дрожью. Время словно застыло, и лишь голос толпы, где-то далеко, на периферии, подтверждает его ход. Беннет скользит взглядом по сверкающему в тусклом свете лампы кафелю, ненароком цепляясь за чернеющие на грязно-сером полу уборной капли крови. В груди внезапно не остается воздуха, и его тело, мгновение назад искрящееся энергией, готовое на одном дыхании пробежать несколько кварталов, наливается невыносимой тяжестью. Он ловит слабое движение за дверью крайней кабинки и спешно шагает вглубь узкой комнаты. — Рэйзор, ты…       — Все в порядке, возвращайся к сцене. — обычно размеренный, скупой на эмоции голос парня заметно дрожит, отчего волнение Беннета близится к своему пику.       — Звучишь как обратное. — вместо рациональной реакции вырывается смешок — неконтролируемый, с поганой ноткой паники. Белокурый смазано прокашливается и тупит взгляд в пол, будто человек за дверью сейчас способен его видеть. — Что с твоей рукой?       — Все в порядке. — твердо и четко повторяет Рэйзор тоном, которому очень хочется верить. Но что-то внутри, липкое и вязкое, неприятно скребется, заставляя пропустить чужие слова мимо ушей.       — У меня в рюкзаке есть аптечка, позволь помочь. — Беннет больше не пытается разобраться, что случилось, отвергая любые догадки как пустое, ненужное сейчас.       Он видел боль в глазах Рэйзора, а свежие капли крови на грязном полу, даже если и не принадлежат сероволосому, ситуацию лишь усугубляют.       — Уходи. — голос Рэйзора вновь ломается. — Беннет, пожалуйста, все в порядке.       С уст белокурого срывается едва различимый досадный стон, больше похожий на скулеж. Охваченный противоречивыми чувствами, он сверлит мутным взглядом ржавую защелку. Беспокойство льется в один стакан со злостью — и по классике, смешивать, но не взбалтывать не получается. Он плюет на очередную вялую просьбу уйти, прерывая кривую мантру сероволосого, хватается за хлипкую ручку да дергает, что есть мочи. Холодный металл будто живой — понимает, сопереживает и с необычайной легкостью поддается.       У меня ужасный звон       Легкая дверь со скрипом распахнулась. Зрачки, и без того как две бескрайние бездны, совсем оттесняют зелень радужки, пытаясь адаптироваться к мраку тесного помещения. Рэйзор вмиг бросается от крохотного умывальника к стене. Болезненно бледный, смотрит на Беннета исподлобья да жмется к кафелю, словно загнанный в угол дикий зверь — кажется, еще немного и начнет рычать. Не в силах удержать зрительный контакт белокурый отводит взгляд и с содроганием замечает свисающий с умывальника пропитанный алым бинт. Не думая, нащупывает в рюкзаке небольшую сумку с медикаментами и вытягивает ее перед Рэйзором, будто подтверждая свои благие намерения.       — Позволь мне помочь. — уверенно повторяет ранее сказанное Беннет попутно перебирая содержимое сумки. С чем помочь, как помочь — он не знает, но готов сделать все возможное. Выуживает пластиковый бутылек с хлоргексидином, бинты и несколько упаковок пластырей, складывая все на краешек раковины. Тем временем Рэйзор, не моргая, сверлит взглядом то ли его, то ли что-то за ним, целиком и полностью игнорируя слова белокурого.       — Не волнуйся, я в этом мастер. — в попытке купировать страх парня, отшучивается Беннет, одновременно преодолевая и свой, мешающий действовать разумно. — Чем дольше мы тянем, тем хуже.       — Уходи. — сухо проговаривает Рэйзор, не отводя глаз. Тон его слов колет где-то под рёбрами, но белокурый упорно стоит на своем, и, чуть погодя, делает шаг, сокращая дистанцию между ними до минимальной. — У-хо-ди. — еще раз, как можно грубее, бросает сероволосый, после чего не сдерживается и едва слышно всхлипывает. Это было последнее, что он смог сделать. Беннет непреклонен.       — Давай руку. — ни мольбы, ни уговоры, ни грубость не подействовали, остается только повиноваться. Рэйзор, нарочно оттягивая момент, размыкает поочередно пальцы, ослабляя хватку, наконец обнажая перед Беннетом то, что до последнего пытался скрыть. К горлу белокурого мгновенно подступает тошнота, голову мутит, но медлить, а тем более отступать нельзя. Зрачки в ужасе цепляются за горящие в темноте ровные края глубокой раны, местами запекшейся кровью, боязливо избегая середины, где за блестящей киноварью четко виднеется светлый слой жировой ткани. В сознании не укладывается — Рэйзор, его Рэйзор и стоящий перед глазами что ни на есть самый настоящий кусок пульсирующего мяса. Он машинально делает глубокий вдох и тут же жалеет — в нос ударяет сладко-металлический запах плоти. Замерев на мгновение, юноша, слегка касаясь здорового участка кожи, осторожно обрабатывает рану, беспомощно вглядываясь в лицо сероволосого, но то не выражает никаких эмоций.       — Скажи, если будет больно. — решительно берется за перевязку Беннет, надеясь хоть на малейшую реакцию. Тщетно. Подушечками пальцев он ощущает, как подрагивают края раны. Рэйзор молчит, и только то, что его веки время от времени смыкаются напоминают — он все еще в сознании. — Может, вызвать скорую?       — Нет! — внезапно громко шипит Рэйзор, морщась от резкого движения. Начинает неровно и шумно дышать, сталкиваясь с обеспокоенным взглядом Беннета.       — Тише-тише. Забыли. Старайся, пожалуйста, не двигаться. — успокаивает парня белокурый, большим пальцем невесомо поглаживая кожу. Аккуратно ведет бинт и шепотом проговаривает. — Что же с тобой такое случилось?       — Ты не должен был это видеть. Слабый. Слабый. Сла-бый. — было что-то в отстраненном лице Рэйзора, в его тусклом взгляде снова застывшем где-то вне этого мира, что заставляло Беннета чувствовать себя некомфортно. Собрав последние силы, он отгородился от эмоций, сконцентрировав практически все свое внимание на перевязке, невольно вслушиваясь в происходящее за пределами холодного туалета, но ни звука разобрать не мог.       — Если тебе нужна помощь, это вовсе не означает, что ты слабый. — заканчивает бинтовать белокурый, не выпуская чужую руку. Облокачивается на стену рядом, ощущая взмокшим затылком холод кафеля и также отстраненно вглядывается в никуда. В ушах стоит тиннитус, смешанный с шумным дыханием и отголосками продолжающегося концерта. Думать не хотелось, хотелось лишь стереть из памяти то, что сейчас скрыто под толстым слоем бинтов. Не только из памяти — из жизни, обрекшей одного сероволосого парня на незаслуженные страдания.       — Поранился на охоте. — после некоторого молчания выдает Рэйзор и Бенни понимает — он нагло врет. Ни один его шрам не сравнится с этой травмой. Никакое животное не оставит единичную длинную рану с ровными краями.       — Как самочувствие? — Беннет продолжает поглаживать запястье сероволосого большим пальцем.       — Нормально. — отстраняется от белокурого Рэйзор, разминая кисть здоровой руки.       — Рана такая огромная, тебе бы наложить швы. — Бенни упорно пытается поймать взгляд Рэйзора, вразумить его, но тот непреклонен.       — Ни в коем случае. — сероволосый натягивает на перебинтованное плечо толстовку и устремляется к раковине.       — Тогда я звоню Лизе. — отлипает от стены Беннет, следуя за Рэйзором.       — Ни в коем случае. — парень включает воду и, как ни в чем не бывало, начинает смывать с рук кровь.       — Прекрати повторять одно и то же. — голос Беннета звучит грубее. — Рэйзор, скажи, что случилось.       — Говорю же, поранился на охоте. — повторяет Рэйзор заученную фразу.       — Я не настолько глуп. Пойми, я беспокоюсь о тебе и хочу помочь. — продолжает настаивать Беннет. Замечает в отражении крохотного зеркала над умывальником погасшие звезды — глаза Рэйзора, его, вмиг осунувшееся, серое лицо и искривленные болью губы. И становится стыдно. Нагло лезть в душу, когда человек отгородился всевозможными стенами, станет лишь конченный мудак.       — Повздорил с отцом. — всплески воды разрывает привычный тон, слегка угрюмый и ровный. Рэйзор умывает лицо и смотрит в глаза Беннета через зеркальце. Он был готов услышать все, что угодно — драка в темном переулке, неосторожное обращение с оружием, про которое он частенько рассказывал, когда речь заходила об охоте, да, прости господи, селфхарм. Но… Отец? Рэйзор всегда отзывался о своей семье лучшим образом, особенно об отце, говорил, как он скучает и рад возвращаться к нему, в таежную глушь. Беннет чувствует, как внутри что-то безбожно ломается.       — Сказал ему, что после школы хочу попробовать поступить на вышку и остаться на время в городе. А он… Расстроился. — Рэйзор щурится и уголки его рта отчего-то приподнимаются.       Беннет смотрит, как чужие губы сжимаются в едва видимую полоску. Рэйзор… Улыбается? Кто в здравом уме станет улыбаться в такой ситуации? Он растерянно переводит взгляд с отражения в зеркальце на спину парня. Думать не получается, сформулировать малейшую мысль тем более. В голове набатом «помоги, помоги, помоги», но вслух не звучит ни единого слова.       — С ним такое иногда случается, особенно если напьется. — шум воды, наконец прекращается. — Все в порядке, тебе не стоит беспокоиться обо мне.       Беннет не находит выхода лучше, чем просто обнять Рэйзора. Аккуратно, избегая раненого плеча, смыкает руки в районе его груди, пытаясь защитить от всех бед этого мира. В воздухе стоит все тот же сладко-металлический запах плоти, но от него уже не мутит, он просто есть, как факт, не влияющий ни на что. Бенни чувствует, как чужое близкое тело в его объятиях понемногу расслабляется, растекается, как в груди под его ладонями вновь зарождается и тут же угасает всхлип. Они стоят так некоторое время, пока Беннет не решает продолжить.       — Лиза знает? — размыкать руки совсем не хотелось, он хотел быть рядом, даже если придется простоять в этой кабинке вечность.       — Зачем лишний раз ее расстраивать. — Рэйзор тоже не спешит освобождаться.       — Расстраивать? У тебя такая рана и ты даже за помощью не обратился? — Беннет в который раз собирается поймать взгляд Рэйзора в зеркальце, но вместо того видит их объятия со стороны, отчего заливается краской.       — Я сам обработал. Теперь и ты помог. Поболит и пройдет. — рассуждает Рэйзор.       — Ты- — Беннет резко, о чем сразу же жалеет, разрывает объятия.       — Я знаю. Но так будет лучше для всех.