пятнадцать станций трамвая

***

      — Рэйзор! — громко окликает юношу Беннет. Липкое, безостановочно терзающее чувство тревоги растворяется в воздухе вместе с маленьким облачком пара. Парень мгновенно оживляется ощущая, как что-то внутри сжимается, поднимается до грудной клетки и разгорается подобно бенгальскому огоньку. Рэйзор в порядке. С Рэйзором все хорошо. Бенни в спешке огибает побелевшую от утреннего инея клумбу, ловко лавируя между еле волочащими ноги детьми и их не менее сонными родителями. В два счета преодолевает аллею, продолжая радостно звать парня по имени. Безрезультатно. Сероволосая макушка игриво маячит впереди, словно серебристый поплавок в водной глади и не позволяет себя догнать, окончательно скрываясь за тяжелой железной дверью.       Беннет с усилием дергает дверную ручку, упирается в нее всем весом, но та не поддается. С неловкой улыбкой оборачивается и бросает взгляд в сторону ворот, ожидая помощи, только в до этого оживленном дворе оказывается ни души. Слух трогает противный скрип, затем скрежет, и не успевает Бенни среагировать, как внезапно сильный ветер порывом сбивает его с ног. Ужасающий свист застывает в ушах, хризолитовые радужки стремительно тонут в окутавшей пространство белой пелене. «Снег?» — проносится в голове и ветер меняет курс, маленькие острые льдинки бьют в лицо, режут нежную кожу, забиваются в глаза и нос, заставляя крепко зажмуриться. Дышать становится трудно, под куртку закрадывается мороз и беспорядочно покрывает мурашками кожу. «Рэйзор!» — Беннет вслепую движется к дверному проему, поднимается на ноги по стенке и делает шаг через порог, но, не ощутив опоры, падает вниз.       В комнате до дрожи морозно. Беннет просыпается в холодном поту, с пересохшим ртом и застывшим в сознании вопросом «Что это было?». С трудом поднимается, закрывает распахнувшуюся форточку и стягивает мокрую, местами прилипшую к телу футболку. Очертания мебели едва различимы, юноша нащупывает под подушкой телефон и щурясь от чрезмерной яркости проверяет уведомления. Пусто.       Беннет не знал, какая из догадок хуже — он боялся, что Рэйзор, как раньше выходило с другими людьми, устал от общения с ним. Но верить в это не хотелось. Другая мысль же пугала до чертиков, тревожила до кошмаров и дрожи в коленях — вдруг с сероволосым случилось что-то плохое? Он долго метался в постели, пытался уснуть, до побеления зажмуривая веки, и стоило наконец расслабиться, как звон будильника пронзил голову острой болью.

***

      «Доброе утро, я сел в трамвай» — очередное облачко сдвигает вверх неровный ряд непрочитанных сообщений. Беннет непроизвольно постукивает ногтем по поручню, бегает глазами от исчерченного трещинами экрана телефона к окну и обратно, время от времени тяжело вздыхая. На станции Мичурина устремляет взгляд к двери и с надеждой всматривается в подсвеченные косыми лучами солнца лица прибывших пассажиров. Сердце пропускает удар — Рэйзора среди них нет.       — Утречка, Беннет! — зацикленный на сероволосом, юноша не сразу замечает, как знакомая девчушка в красном берете садится рядом. Наклоняется и глядит точно в лицо, пытаясь поймать рубином хризолиты, да тихонько тыкает его в бок, не дождавшись ответа. — Та-да-да, Земля вызывает Беннета!       — А! Привет, Кли. — белокурый чуть вздрагивает от толчка и нелепо улыбается малышке, потирая потревоженный бок. Вновь окидывает взглядом салон, убеждаясь, что Рэйзора с Кли точно нет. — А где твой брат?       — Не спрашивай, я на него обиделась. — веселый настрой девчушки мгновенно пропадает, она скрещивает руки на груди и супится, сердито вздернув раскрасневшийся от ноябрьского холода носик.       — Ха? Что такое? — Беннет вопросительно вскидывает брови и клонит голову к плечу, ожидая пояснений.       — Я же сказала, не спрашивать! — еще больше — куда больше? — хмурится девчушка, демонстративно прикусывает губу и отворачивается: злится со всей своей детской серьезностью. Белокурый, ошарашенный тоном малышки, невольно пятится к окну — он впервые видит как Кли по-настоящему сердится. Но Кли есть Кли — девчушка держит обиду не больше минуты и, вернувшись в комфортное положение, все-таки отвечает на вопрос. — Я заходила за ним сегодня утром, а его нет! Даже не предупредил! А он всегда предупреждает. Забыл про меня.       — Я уверен, что он не забыл про тебя. — аккуратно подбирает слова белокурый, стараясь успокоить девчушку. Выражение лица Кли ни капли не изменилось, чуть присмотревшись Беннет ловит за искренней детской обидой такую знакомую ему эмоцию. И хмурится, подобно малышке, злится, порядком уставший от непрекращающейся тревоги и выдает — Меня он тоже не предупредил. Если увижу его сегодня, устрою взбучку за нас двоих. Идет?       — Идет! — разгоряченно кивает девчушка, удивляя юношу столь ярой жаждой расправы, но быстро осекается. Кончиками пальцев хватается за рукав куртки Беннета и заглядывает ему прямо в глаза. — Только не сильно. Просто поругай его немножко.       — По рукам. — белокурый перехватывает чужую ладошку и улыбается, ободряюще так, что Кли незамедлительно расплывается в ответной улыбке, наконец переставая хмурить брови. Он и не думал что-либо предъявлять Рэйзору всерьез, тем более давить на него, но главное, что на Кли эти слова подействовали.       В трамвае солнце лишь лениво мелькало между домами и деревьями, но стоит начаться занятиям, и оно лукаво сверкает в окне да светит точно в лицо, слепя глаза до радужных пятен. И никак от него не скрыться. Обычно Беннет не питает к алгебре никаких чувств — ни положительных, ни отрицательных. Но сейчас его в ней раздражает буквально все — от расположения кабинета на солнечной стороне, до неоднозначных взглядов красноволосого учителя. Быть здесь не хотелось. По крайней мере, пока неизвестно, куда запропастился Рэйзор и не случилось ли с ним что-то плохое. И мутило от неизвестности настолько, что уравнения плыли перед глазами сливаясь в нечитаемую лужу с солнечными пятнами. Беннет то и дело промахивался мимо клеточек и записи в тетради упорно ехали вниз по диагонали, отчего учитель Дилюк, проходя мимо, постоянно окликал белокурого и просил «собраться».       Как тут собраться, когда в голове набатом стучит «Рэйзор, Рэйзор, Рэйзор», не давая спать по ночам сначала от восторга и переполняющей грудь теплоты, а после тревоги, душащей своими цепкими лапами?       Как тут собраться, когда руки на автомате тянутся к исчерченному трещинами экрану телефона, проверяя, не пришло ли долгожданное сообщение?       Как тут собраться, когда ты всей своей сущностью жаждешь увидеть человека, но при этом до смерти боишься снова встретиться с ним взглядом?       Как тут собраться, когда…       — Ну как, готов к вечеру? — до боли знакомая сумка падает на парту, перед глазами застывает точно такой же, как у него значок «Сметана band». Беннет, не веря слуху, поднимает взгляд вверх и растерянно пялится на подошедшего человека. Рэйзор стоит как ни в чем не бывало в своей излюбленной черной толстовке с тремя полосками и взъерошенными, собранными в низкий хвост серебристыми волосами. От яркого света его зрачки совсем сузились, едва виднеясь на гранате радужки, отчего глаза казались дикими, почти хищными. Но была в этом взгляде особая дорогая сердцу теплота, свойственная лишь одному человеку в этой вселенной.       На душе становится легче. И солнце больше не слепит — греет, отпечатываясь приятным жаром на коже, а учитель Дилюк — не так уж строг, просто выполняет свою работу. Беннет случайно цепляет зрачками чужие и выпадает из блаженного ступора, возвращаясь к реальности. Чувствует наравне с радостью подкатывающую к горлу обиду — Рэйзор наглухо исчез без предупреждения и ведет себя так, будто ничего не произошло. С другой стороны, его сердце больше не тревожилось. С другой стороны, он все еще оставался Беннетом.       — Я так рад, что ты в порядке! — положительные эмоции берут верх и позволь Рэйзор Беннету обнять себя, то у того бы хватило сил сломать ему пару ребер — настолько было радостно. — Ты почему на сообщения не отвечал? Я успел столько всего надумать… — искренне негодует белокурый, мысленно молясь, чтобы Рэйзор никогда не узнал, что именно и в каких количествах он «успел надумать».       — У телефона что-то с батареей случилось. Как вернулся первым делом отвез в ремонт. — кратко, с ноткой фальши, от которой Беннет быстро отмахивается — показалось, поясняет сероволосый, падая на соседний стул. Бенни по привычке двигает учебник на середину парты и в повисшем молчании подпирает рукой щеку, не зная, что еще сказать. Рэйзор повторяет вопрос. — Так что, готов к вечеру?       — А что вечером? — интересуется Беннет, судорожно перебирая в голове любые возможные варианты. Осколки мыслей неумолимо идут на дно, не позволяя вспомнить что-то явно важное, сердечно уверяя, что сегодняшний вечер от других ничем принципиально не отличается. Рэйзор нарочно тянет с ответом, смотрит ему прямо в лицо, точно наслаждаясь видом бурного мыслительного процесса. И довольно ухмыляется, когда глаза белокурого в момент светлеют и начинают искриться по-детски чистой радостью. — И как могло вылететь из головы? Боже мой.       И правда, как? Со всеми переживаниями Беннет напрочь забыл, что концерт сегодня вечером. Да и в целом, после пятницы он не особо возвращался к предстоящему мероприятию, лишь смутно помнил как они вчетвером заказали по созвону билеты.       — И этот человек мне все уши прожужжал о концерте. — читаемо иронично, но совершенно беззлобно улыбается Рэйзор, откидываясь на спинку стула. — Только ты так можешь.       Фраза, брошенная совершенно случайно — случайно ли? — на мгновение откатывает время назад, в пятничный вечер, заставляя Беннета смутиться и немедленно спрятать раскрасневшиеся щеки в ладошках.

***

      Идея встретиться вчетвером у бара отпадает сразу. Рэйзор, не принимая возражений, вызывается зайти за Беннетом — меньше шансов потеряться, ведь телефон сероволосого все еще в ремонте. Белокурый собирается слишком рано, минут за сорок до назначенного часа и от скуки залипает в окно, цепляя взглядом каждую мимо проходящую макушку. Рэйзор, благо, заявляется пораньше и Беннет спешит вниз по лестничному пролету, привычно придерживаясь за перила.       — Помирился с Кли? — они огибают красноватые от кварцитов лужи, временами прячась от резво проезжающих по грязи машин. Солнце скрылось за дальними домами и вот-вот готовилось забрать с собой последние крохи света, отдавая небо на попечение звездам и луне. Только луне — в городе звезд не видно, их затмевают лампы уличных фонарей и скрывает серой пеленой неизменная промышленная дымка.       — Принес ей киндер и пару сувениров с деревни. Ее сердце мгновенно растаяло. — утвердительно кивает Рэйзор, высматривая среди потока транспорта нужный автобус. — А что насчет взбучки?       — А, это… — малышка сдала его с потрохами. Он уверен, не специально, но в решении ситуации это особо не помогает — Беннет неловко улыбается и тупит взгляд в землю, собираясь с мыслями.       — Автобус пришел. — как кстати. Белокурый, кажется, никогда так сильно не радовался общественному транспорту, даже в непогоду, когда на улице стоял запредельный минус и безостановочно ревел ветер.

***

      Руки Беннета трясутся нервной дрожью, он с большим трудом выуживает билет и протягивает чуть мятую бумажку контролеру. Рэйзор и Фишль следуют его примеру, пока Оз забалтывает бледную, как смерть, девушку, проверяющую документы. Толкает младших к гардеробу да широко улыбается, та ему снисходительно кивает и принимается за других людей.       — Как тебе это удалось? — восхищенно восклицает Беннет, когда они отдалились от импровизированного пункта контроля. Он своими глазами видел, как девушка выпроводила нескольких несовершеннолетних ребят, шедших впереди.       — Секрет фирмы. — хитро ухмыляется Оз, снимая с плеч Фишль верхнюю одежду.       — Я ее припоминаю… — щурится блондинка, кажется, довольная от одной лишь мысли, что может раскрыть карты Оза, — Это разве не Розария? Твоя одногруппница.       — Леди, вы… — дальше в их перепалку Беннет не вникает.       Небольшое помещение заполнено белым шумом многочисленных разговоров, через который пробивается монотонный, слегка гнусавый перелив струн лиры. Свет стробоскопов падает на едва различимую слоистую дымку, окрашивая пространство над сценой и танцполом в приятный мятный цвет. Беннет с щенячьем восторгом смотрит по сторонам, впитывая каждой клеточкой тела атмосферу, царящую в заведении — добрые смешки, шутки, звучащие тут и там возгласы «а скоро начало?», «какие будут песни?», «хочу детей от гитариста». Искренне улыбается всем встречным, получая улыбки в ответ, не замечая, как пара гранатовых глаз неотрывно следит за ним и ловит каждую эмоцию на его веснушчатом лице, точно утопающий воздух.       Сцена недолго пустует — ровно к прописанному в билете времени участники группы выходят из закулисья, занимая свои места у аппаратуры. Фишль с Озом почти сразу растворяются в толпе и Беннет, опасаясь совсем потеряться, с улыбкой хватается за шнурок кофты Рэйзора.       — Не отходи от меня. — шутливо командует Беннет в последнее мгновение относительной тишины. Рэйзор не отвечает, не успевает — вокалист, невысокий парень с прелестными бирюзовыми косичками театрально кашляет в микрофон, успешно раззадоривая толпу. Произносит несколько приветственных фраз на иностранном, чем вводит публику в ступор, а затем заливисто смеется.       — Mesdames et messieurs, надеюсь, вы сполна насладились моим французским! — игриво подмигивает со сцены вокалист, — Ну что, за дело? Бог простит!       Люди в центре, кто уже немного поддатый, а кто непосредственно от природы такой — без оков и стеснения, во всю прыгают и подпевают с первых аккордов вступительной песни. Те, кто ближе к краю, пока лишь сдержанно покачивают головами, входя во вкус. Беннет осознает, что элементарно не знает, как двигаться. Обычно он бы напрягся и успел загнаться раз пятнадцать по этому поводу, да только здесь не хочется вовсе. Нежный голос вокалиста приятно касается слуха, а инструментал наполняет тело неведомой прежде энергией. Танцующая толпа чертовски манит и Беннет на автомате делает шаг вперед, но шнурок чужой толстовки дальше идти не позволяет. Рэйзор отрицательно кивает, мол «еще не время» и белокурый возвращается назад, решив для начала разогреться и поймать ритм.       Начальная песня, которую Беннет впервые слышал, сменяется каверами горячо любимых HBO и Фейерверк от Электрофорез, несколькими треками группы Щенки вперемешку с рок версией Нимфоманки от Монеточки. Он сам не замечает как от неловких кивков переходит к вполне активным движениям, руки сами тянутся вверх, выпуская шнурок, а душа кричит тексты песен в унисон с голосами людей вокруг. Белокурый полностью отдается эмоциям, время от времени слегка сбавляя обороты, но только чтобы удостовериться, что Рэйзор все еще рядом. Ловит его взгляд и улыбается широко-широко, выражая безмерную благодарность. Тот улыбается в ответ, в его темно-алых глазах звездами отражаются софиты и Беннет очень рад, что в помещении почти нет света.       Толпа затягивает и юноша, точно льдина, дрейфующая по течению, с каждым аккордом все больше приближается к сердцу танцпола. Рэйзор нехотя следует за парнем и на короткой передышке между песнями касается его руки.       — Беннет, давай вернемся к краю…       — Почему? Тут самое веселье! — перекрикивает внешний шум белокурый. Он изрядно измотан, тяжело дышит, но отступать пока не собирается — в крови бушует адреналин. — Только не говори, что ты стесняешься!       — Если ты останешься здесь, то мне придется нарушить просьбу не отходить. — Рэйзор наклоняется вплотную к белокурому в надежде, что тот хорошо расслышит его слова. От близости Беннету едва ли не сносит крышу — желанные губы совсем рядом, лишь заройся в волосы пальцами да притяни чуть ближе и они твои. Спасает чужое дыхание — холодное, оно действует отрезвляюще.       — Одну песню! — Беннет обхватывает обеими руками ладошку Рэйзора и тянет на себя, не позволяя уйти. Сероволосый ничего не отвечает — его действия говорят сами за себя.       В этот момент мелодия меняется — Беннет вновь загорается, слыша знакомую мелодию и крепче держит Рэйзора за руку.       Я отправлюсь в дальний путь и забуду сигареты на балконе       Толпа оживляется, люди приходят в движение и беспорядочно тянут к сцене руки.       Я вернусь и посмотрю в зеркало на пороге       Движения Рэйзора кажутся Беннету чересчур скованными, но он списывает все на его холодный темперамент.       Чтобы демоны, демоны, демоны меня не одолели       Всеобщая эйфория распространяется, люди движутся активнее, отчего все сильнее толкаются.       Демоны, демоны, демоны меня не одолели       Беннет ощущает резкую боль — Рэйзор с силой сжимает его кисть, впиваясь ногтями в тонкую кожу. «Какого черта?» — парень испуганно отдергивает руку и одаривает сероволосого взглядом, полным непонимания. Застывает, видя как тот болезненно морщится и освободившейся рукой судорожно хватается за плечо.       — Мне нужно отойти. — сдавленно, на грани слышимости шипит Рэйзор и в то же мгновение растворяется в толпе.