Teach Me How to Forget / Научи меня забывать

      — Не могу поверить, что одна маленькая колония гриндилоу доставляет столько проблем. — Чарли рассмеялся, придерживая дверь, чтобы Гермиона могла выйти из кафе.       — Едва ли она маленькая! Она чертовски огромна. Я никогда не встречала популяции таких масштабов. И каждый день появляются новые особи. Вот почему меня всё время вызывают в Ньюкасл. У них там постоянное нашествие!       Ей пришлось отправиться во вторник почти сразу после (относительно безболезненного) собеседования в Отделе тайн, и она едва успела вернуться на встречу за кофе с Чарли в пятницу днём. Тот факт, что из-за гриндилоу ей пришлось пропустить ещё одно занятие по дуэли и время с Драко, сильно отразился на её настроении. Гермиона была готова избавиться от них, как только сменит работу.       — Видишь, вот почему я не могу работать с маленькими существами. Они размножаются, расселяются и просто... — Чарли содрогнулся. — Драконы такие простые.       — Не говоря уже о том, что они очень выдающиеся и мужественные.       — О, тише. — Чарли скорчил гримасу, а Гермиона рассмеялась. — Куда ты теперь собираешься? — спросил он. — Я бы с удовольствием побыл с тобой подольше, но я обещал маме и папе заглянуть сегодня в Нору.       — Передавай им привет, будь добр. А я пойду в магазин Невилла, чтобы подобрать растение.       — Ты угробила ещё одно? — Чарли нахлобучил на голову вязаную шапку, пока они шли. — Что я тебе говорил о чрезмерном поливе?       Гермиона одарила его начальственным взглядом, надевая перчатки.       — Нет, все мои растения процветают, большое спасибо. Это подарок.       — Для кого?       — Э-м-м. — Она отвернулась, когда Чарли начал ухмыляться.       — Для него? — спросил он с ликованием. — Ты покупаешь ему растение? Какая прелесть, Гермиона.       — Он сказал, что ему нужно одно! Я подумала, что это будет мило. У него довольно… скромная квартира. Но она прекрасная. Очень большая.       — Правда? — Чарли теперь смеялся: — Так ты была в его квартире! Ты не упоминала об этом раньше.       — Разве нет?       Гермионе казалось, что она обмолвилась о множестве других вещей. Чарли изрядно потрепал её за чашечкой латте, узнав от Тео о происходящих событиях. Гермиона не была уверена, рада она или встревожена тем, как быстро распространились новости. У неё всё ещё не было возможности поговорить об этом со своими друзьями. Джинни и Гарри по-прежнему оставались в неведении, как и Пенелопа, которая всю прошлую неделю проводила в Уэльсе на собственном слёте отдела. Если, конечно, Блейз ей не рассказал.       — Когда это случилось?       — Хм?       — Этот просмотр квартиры без растений?       — О. В понедельник.       — После ужина? — Чарли поднял бровь.       Гермиона почувствовала, что её лицо пылает.       — Да.       — Боже, и как это было? Кроме «очень большой»?       — Чарли! — Гермиона ударила его, и он попятился.       — Не говори мне, ладно. Мне просто нравится, что тебя легко раззадорить.       — Я не выросла в окружении стаи братьев и сестёр, дразнящих меня, ясно?       — Знаю, это видно. — Но Чарли схватил её за руку, когда они подошли к месту трансгрессии, и притянул к себе, при этом его красивое лицо из игривого превратилось в ласковое. — Серьёзно, Гермиона. Я рад за тебя. Ты явно счастлива, и Тео говорит, что Малфой счастлив. Кажется, это именно то, что тебе нужно.       Гермиона протяжно вздохнула.       — Думаю, так оно и есть.       Чарли подмигнул.       — Приятно это слышать. А теперь иди и подари ему красивый папоротник или что-нибудь в этом роде.

***

      — Привет, Нев, это я!       Гермиона вошла через дверь в тёплое, слегка влажное помещение «Корня и лозы», где знакомый запах зелени и засушенных цветов обволакивал её, как дружеское объятие. Она шла прямиком из места трансгрессии после того, как попрощалась с Чарли.       — Гермиона?! — послышался приглушённый голос Невилла из подсобки. — Я буду… через мгновение.       Она расслышала невнятные голоса и скрежет чего-то о полированный бетонный пол.       — Не спеши! — воскликнула Гермиона, направляясь к стене с красивыми растениями в горшках, их разноцветные листья и контейнеры создавали своего рода живое искусство. Она подняла с полки растение с колючими листьями и повертела его в руках. Оно бросалось в глаза, хотя, возможно, Чарли был прав относительно папоротника. Нужно что-то пушистое, чтобы смягчить резкие линии гостиной Драко? Она приподняла другое растение, с кружевными ветвями, раскинувшимися по керамическому горшку с крапинками. Но разве за папоротниками не трудно ухаживать? Надо будет спросить у Невилла.       Гермиона взглянула в сторону занавешенной двери за прилавком.       — Папоротник — подходящее растение для новичков, Нев?       Голоса, продолжавшие негромко гудеть, прервались.       — Э-э… Просто… — Невилл звучал озабоченно, и Гермиона помрачнела. Она надеялась, что не помешала ему выполнить какой-то большой и сложный заказ.       Но тут раздался низкий смешок — женский смешок — и Гермиона замерла. Она была уверена, что выглядит очень комично — глаза и рот округлились, — когда Пэнси Паркинсон вышла из-за занавеса, а вслед за ней появился помятый Невилл.       — Приветик, — с кошачьей улыбкой и долгим морганием сказала Пэнси.       — О! Привет! — Гермиона, казалось, застыла.       — Привет, извини за… Я просто… Мы были. Эм. Проводили инвентаризацию. Что у тебя там? — прошипел Невилл, и Гермиона уставилась сначала на него (один из концов его рубашки был расстегнут), потом на Пэнси (идеально собранную). Моргание Пэнси превратилось в подмигивание, которое подтолкнуло Гермиону к действию.       — Эм, — она держала растение перед своим лицом. — Папоротник, по-моему?       — Adiantum Raddianum, правильно. «Венерин волос». — Невилл вышел из-за прилавка. — Но в твоей квартире слишком много прямого солнечного света для этого растения. Лучше выбрать что-нибудь…       — Это не для меня. — Гермиона смочила губы и бросила взгляд на Пэнси, которая отвернулась, чтобы рассмотреть своё отражение в маленьком травленом зеркале, отделанном виноградными лозами. Гермиона видела, как искривился её рот в стекле.       — Точно, ты же сказала, что для новичков. Как выглядит помещение? Сколько света и влажности?       Невилл приблизился, чтобы внимательно осмотреть стену растений.       — Э-э. Ну. — Гермиона никогда не была в квартире Драко в дневное время.       Невольно она снова посмотрела на Пэнси, поднявшую брови, и после нескольких секунд повернулась к Невиллу.       — Я бы сказала, что света много, но он рассеянный. И там довольно сухо. Очень современный, простой декор. Нужно немного смягчить края. Да, хозяин-первопроходец, но он проявит должную заботу. — Она улыбнулась Гермионе. — Примерно так?       — Хм. Похоже на то. Да. — Гермиона подумала, что у неё сейчас должно быть алое лицо.       Выражение лица Пэнси смягчилось.       — Мне кажется, это действительно хорошая идея.       Невилл, чей растерянный взгляд метался между ними, перевёл дыхание.       — О-о-о, конечно. — Он повернулся к Гермионе с очаровательной улыбкой. — Значит, подарок?       — Да.       — Ну, тот, что у тебя в руках, идеально впишется в то, что описала Пэнси. — Глаза Невилла остановились на Паркинсон, которая смотрела в ответ так мило, что Гермиона растерялась. Должно быть, между ними действительно что-то произошло. Она осознала, что давно не проводила время с Невом. Они оба были так… заняты.       Желание хихикнуть вытеснило последнее напряжение, скопившееся в её теле, и она повернулась к Пэнси.       — Думаешь, Драко оценит? — Она отложила папоротник и взяла в руки колючее растение. — Или лучше купить что-то более строгое, например, вот это?       Пэнси подошла и внимательно осмотрела оба варианта. Наклонившись поближе и прищурившись, Гермиона уловила тонкий аромат великолепных духов.       — Теперь понимаю, почему ты предпочла это. — Пэнси коснулась колючего растения с лёгкой ухмылкой. — Но я думаю, что вот это… приятнее. У него есть маленький столик в гостиной. Возле окна, — пробормотала она.       — Точно! — Гермиона представила себе то место.       — Но не под прямым солнцем? — вмешался Невилл.       — Нет. — Пэнси покачала своей изящной головой.       — Тогда это решает дело. — Гермиона повернулась к Невиллу. — Я возьму папоротник и отвяжусь от тебя.       Она обернулась к Пэнси и улыбнулась.       — О, не торопись из-за меня, — ответила Пэнси. — Мне предстоит встреча с драконом.       Мысли Гермионы невероятным образом переключились на Чарли, и она нахмурилась.       — Моя мать, — уточнила Пэнси. — Я ужинаю с ней.       — О! — Гермиона рассмеялась. — Удачи — похоже, она тебе понадобится.       Пэнси издала многострадальный вздох.       — Есть идеи, где он сегодня? — Она кивнула на растение. — Я иногда втягиваю его в такие дела, и это всё упрощает, потому что Крессида его просто обожает.       — Нет. — Гермиона беспомощно развела руками. — Я только вернулась в город несколько часов назад. Написала ему перед отъездом, но не видела с понедельника.       Она моргнула, когда в её сознании пронеслись образы и ощущения ночи понедельника.       — Тогда я могу попытаться поймать его. Если только ты не собиралась…? — Пэнси сняла с руки великолепное красное пальто и начала в него втискиваться, когда Гермиона покачала головой.       — Нет, я так устала, что могу думать только о постели и скорейшей встрече с ней, — с усмешкой ответила она, и Пэнси кивнула. Но Гермиона очень хотела увидеть Драко, и поскорее. Хоть завтра. С тоской она осознала, что соскучилась по нему. Сильно соскучилась.       Ну и дела.       — Ты ведь не возражаешь, дорогой? — Пэнси обратилась к Невиллу, который помог ей со вторым рукавом. — Я хочу познакомить тебя с мамой, но пока не готова бросать тебя ей на растерзание.       — Я не возражаю, — засмеялся Невилл. — Но ты должна знать, что я довольно хорошо отношусь к дамам определённого возраста.       — Он действительно хорош, — заметила Гермиона.       Пэнси прикоснулась к своим губам.       — Могу представить. Хорошо. Тогда в следующий раз. И в этот раз я её успокою.       Она подмигнула Гермионе и потянулась к Невиллу, чьи длинные пальцы нежно обхватили её челюсть.       Гермиона отвернулась с небольшой улыбкой, когда они прощались, и вскоре Пэнси вылетела за дверь с порывом холодного воздуха и со взмахом малиновой шерсти.       Невилл некоторое время наблюдал за её уходом, а затем повернулся к Гермионе с ослепительной улыбкой на лице.       — Итак! — сказала она.       — Итак? — переспросил он.       — Что же это происходит? — Гермиона указала на дверь. — Хм, и там. — Она с ухмылкой указала на подсобку. — Возможно, тебе стоит заправить рубашку, пока не появился реальный клиент.       Невилл комично опустил глаза.       — Дерьмо, — выругался он, начиная приводить себя в порядок. — Я не ожидал, что она… Мы обычно так не делаем. В магазине. Хотя. Э-э. Ну, извини.       Гермиона начала смеяться.       — Ты не должен передо мной извиняться!       — Ладно. — Невилл с усмешкой поднял голову, снова выглядя собранным и опрятным. — Просто от всего этого голова идёт кругом.       Он тряхнул головой и протянул руку за папоротником Гермионы.       Она подошла и протянула его.       — Понимаю.       Невилл отщипнул несколько увядших листьев от растения.       — Я правда счастлив. — Он глубоко вздохнул. — Кажется, я влюбился, Гермиона.       — О, Невилл! — Она дотронулась до его рукава. — И она…?       — Мы пока не говорили об этом. Но мне кажется, что наши чувства взаимны. — На лице Невилла появилась застенчивая, красивая улыбка.       — Я бы так и сказала. То, как она смотрела на тебя сегодня, заставило моё сердце биться быстрее.       Невилл восторженно рассмеялся.       — Хочешь, я прикреплю бантик? И привяжу к нему открытку?       Он протёр цветочный горшок мягкой тряпочкой.       — Да, пожалуйста.       Гермиона смотрела на папоротник, его нежно-зелёные завитки напомнили ей о собственной жизни, о собственных чувствах. Любовь? Она вспомнила улыбку Драко при свечах, его дразнящий смех, его движения внутри неё. Она чувствовала головокружение и удовлетворение от общения с ним.       Неужели она тоже влюбилась?       Было рано говорить об этом. Слишком рано? Особенно в свете его и её прошлого. Никто из них не был обременён обязательствами. К тому же, Гермиона была склонна забегать вперёд и беспокоиться о каждом аспекте и результате. Она хотела оставить всё как есть. Наслаждаться и не анализировать.       Невилл нанёс последние штрихи на бант насыщенного красного цвета и спрятал под его атласным блеском белую открытку.       — Готово, — сказал он. — Прекрасный маленький подарок.       — Думаю, ему понравится.       Гермиона вручила Невиллу горсть галлеонов, и он убрал их в латунную кассу.       — Итак, ты покупаешь ему подарки, знакома с его квартирой… Что, позволь спросить, происходит? — Невилл с улыбкой облокотился на прилавок.       — Мы… проводим время вместе.       — Приятное время, как я вижу.       — Да.       Глаза Невилла внимательно изучали её лицо, затем он расслабленно улыбнулся.       — Хочешь печенье? — спросил он, доставая жестянку из-под прилавка. — Чудесное имбирное печенье. Их принёс покупатель.       — Спасибо. — Гермиона взяла одно, и они дружно поели. — Я видела его в начале этой недели, — промолвила Гермиона через несколько минут. — Потом мне пришлось уехать из города до сегодняшнего дня, но я хочу увидеть его снова. Как ты думаешь, мне стоит просто зайти к нему? Или сначала отправить сову? — Она проглотила кусочек. — Было бы здорово просто написать ему сообщение… Хотелось бы, чтобы волшебники догнали магглов в этой области.       Невилл смотрел на неё безучастно, пока она не покачала головой.       — Неважно.       — Ну, я не разбираюсь во всем этом, но считаю, что в таких делах лучше вести себя естественно. Если ты хочешь его увидеть, иди к нему. Вряд ли он будет возражать.       — Нет?       — Нет. — Невилл улыбнулся. — Пэнси рассказала кое-что…       — Что?!       — Просто у него было очень хорошее настроение. Или… — Невилл поднял глаза к потолку, — до смешного хорошее настроение, даже несмотря на… что-то? На самом деле она разговаривала с Тео. Мы столкнулись с ним на улице недавно. Я не обращал на них должного внимания, но они вроде как ласково кудахтали о нём.       — Ха, ладно.       Хорошее настроение, несмотря на что? Хм.       Невилл снова предложил баночку с печеньем, и Гермиона взяла ещё одно угощенье.       — Могу я спросить, почему ты сдерживаешься? — Невилл склонил голову. — Любой был бы счастлив встречаться с тобой. Или подождать. — Он помрачнел. — Это связано с Роном? Я очень сожалею о той ночи…       — Нет, нет. Вовсе нет. — Гермиона махнула рукой. — Пожалуйста, не волнуйся об этом. Это не имеет ничего общего с ним. Нет, просто я понимаю, что после развода Драко стал поддерживать довольно… свободные отношения. Я не хочу перегибать палку и не хочу показаться слишком настойчивой, наверное.       Хотя, честно говоря, мысль о свободе становилась всё менее реалистичной, чем больше времени она проводила с ним, разве не так? По крайней мере, для неё, а может быть, и для него тоже?       Опасные воды, Гермиона.       — Ты должна поговорить с ним.       Невилл вытер тряпкой пятно на стойке.       — Разве это не покажется немного, ну, не знаю, преждевременным?       — Нет, если он тебе не безразличен.       Не безразличен.       — Но мы ведь были только на одном свидании.       — Иногда одно свидание — это всё, что тебе нужно.       Гермиона сузила глаза.       — Дай мне ещё одно. — Она схватила печенье, когда Невилл захихикал.       — А если серьёзно, ты должна доверять своим чувствам, — заявил он. — И иди к нему, если хочешь его увидеть.       — Хм. — Гермиона посмотрела на него.       Невилл помахал растением.       — По крайней мере, у тебя есть отличное оправдание!

***

      В конце концов Гермиона решила послать сову, прежде чем просто заглянуть к Драко. Написать что-нибудь милое и простенькое, лёгким тоном, просто спросить, свободен ли он?       Конечно, написать письмо оказалось совершенно нереально.       Она насупилась и отпила большой глоток кофе с молоком, а перо застыло над пергаментом. Гермиона проснулась рано утром, свалившись в постель после того, как вернулась домой от Невилла. Она встала, прибралась в квартире, немного почитала, а потом работала над заявлением на должность невыразимца, пока не стало слишком поздно, чтобы отправлять сову. Она натянула рукава пижамы и уставилась в окно на утреннее субботнее солнце, ожидая, что идеальные слова придут сами.       Или сова — это слишком формально и чопорно? К тому же не самое лучшее средство для быстрого ответа. Может, ей стоит просто позвонить ему, несмотря на возможную неловкость от неожиданного появления головы в его камине? Хватит робеть. Он не обязан был отвечать, если у него были какие-то дела. Это ничем не отличалось от телефонного звонка.       Но что, если его не было дома? Сова могла бы найти его, если бы он находился на улице. Конечно, тут тоже могли возникнуть свои неловкости… Что, если он был с матерью? Или с Тео? Или…?       — Почему я такая нерешительная?! — Вскрик Гермионы испугал Живоглота, который как раз подбежал к ней и решал, стоит ли прыгать к ней на колени. Кот бросил на неё обиженный взгляд, и она, пробормотав «прости, киска», взяла его на руки и прижала к себе, вдыхая приятную горчинку густой шерсти.       Его мурлыканье успокоило её, и она решила перестать глупить и направилась к камину со всей решимостью и целеустремлённостью зрелой, волевой женщины, полностью контролирующей свою судьбу. Но когда она подошла и набрала (слегка дрожащими пальцами) горсть пороха, пламя ожило.       — Что за…? — Гермиона отпрыгнула назад, когда в поле зрения появилось лицо Джинни.       — Ты одна? — Подруга оглядывалась по сторонам, широко раскрыв глаза.       — Да! В чём дело?! Что случилось? Гарри…?       — Гарри в порядке. Со всеми всё хорошо. Не волнуйся.       — Тогда что происходит? — Гермиона сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.       — Рон должен тебе кое-что сказать, и он придёт к тебе в квартиру.       — Сейчас?       — Да, он уже в пути, идиот. Я подумала, что он не предупредит тебя, поэтому и позвонила.       — Но я… Это обязательно должно быть сейчас? — Гермиона взглянула на свою пижаму и на кучу выброшенных записок Драко.       — Да.       Сильно раздражённое лицо Джинни сменилось на что-то очень серьёзное.       Гермиона почувствовала, как внутри у неё всё оборвалось.       — Джин, что…?       — Слушай, никто не болен и не пострадал, ясно? Он просто хочет с тобой поговорить. Лично.       — Хорошо, но ты меня пугаешь.       — Не пугайся. Это просто Рон. — Джинни не сводила с Гермионы взгляда. — Я загляну позже.       А потом она исчезла.       Гермиона успела забежать в спальню и надеть лифчик и халат, прежде чем раздался звонок в дверь.       Подойдя к двери, она глубоко вздохнула и поняла, что даже не почистила зубы.       К чёрту. Это же Рон.       Злость сдавила ей горло от его самонадеянности и невнимания, и она с ледяным выражением лица открыла дверь и уставилась на знакомую широкоплечую спину.       — Да, Рональд?       — Ой! — Он повернулся, и Гермиона заметила по его глазам, что ему неловко, что он не хочет здесь находиться. Джинни забыла упомянуть тот факт, что это она заставила его прийти. Или, может быть, причиной была Молли. — Джин звонила тебе?       — Да.       Гермиона замерла в дверях, не давая ему возможности пройти. Он, чёрт возьми, мог бы и сам додуматься.       — Могу я, э-э, войти?       — Наверное.       Гермиона распахнула дверь и отступила назад, но не предложила ему присесть или выпить чаю — по её мнению, это было верхом грубости. Конечно, он ничего не заметил. Нет, он просто слегка высокомерно огляделся по сторонам, переступив порог, — выглядел слишком высоким и громоздким в её маленькой аккуратной квартирке.       Но тут до неё дошло, что Рон никогда не бывал в её доме, в котором жила его спутница жизни на протяжении девяти лет и близкая подруга на протяжении почти двадцати. Нахлынула грусть, и она вдруг почувствовала себя скорее уставшей, чем рассерженной.       Гермиона жестом пригласила его пройти дальше, и он направился в гостиную.       — Здесь мило, Миона. — Ярко-голубые глаза Рона осмотрели зелёные стены, растения и книги. — В конце концов, всё сложилось так, как ты хотела, не так ли? — В его тоне прозвучало самопрощение и самодовольство, и это снова разожгло в ней злость.       Как он посмел?       — Да пошёл ты, Рон! — прошипела она. — Моего запаса терпения на тебя хватит примерно на столько. — Она сжала большой и безымянный пальцы вместе. — Приходишь сюда без предупреждения и рассчитываешь на то, что я сразу брошусь к тебе? Тебе лучше сказать всё, что ты хотел как можно быстрее. — Чувство внутреннего облегчения от мысли, что сегодня утром она побыла одна, испарилось, и ей дико захотелось, чтобы Драко оказался рядом, чтобы он вышел из спальни с простыней, обернутой вокруг его талии, и её запахом на его коже — и отвесил Рону наглый подзатыльник, который, как она знала, он с успехом применял.       — Блять, вышло как-то не так. Я не хотел… — Рон покачал головой и опустился на её диван, опустив голову на руки. — У меня так долго всё шло наперекосяк. — Он поднял голову. — В смысле, я рад за тебя. Что у тебя появилось такое хорошее жилье. — Он излагал слова очень осторожно. — Пожалуйста, мы можем начать всё сначала?       Гермиона сузила глаза, немного удивлённая его словами.       — Хорошо.       Она села в кресло напротив дивана, скрестив руки.       Его следующие слова удивили её ещё больше.       — Послушай, прежде чем я что-то скажу или, эм, расскажу тебе — почему я пришёл. — Он глубоко вздохнул. — Я хочу извиниться, Гермиона.       — Немного поздно для этого. — Она не собиралась уступать ему ни дюйма.       — Я знаю. Понимаю. И я давно хотел, но я… не знал, как начать. И злился. Очень долго. Мне казалось, что ты рассорила меня со всеми нашими друзьями. Все сочувствовали тебе. Даже почти вся моя чёртова семья. — В его словах проскользнула знакомая жалость к самому себе.       — То, что ты сделал, невероятно дерьмово, и порядочные люди склонны это признавать, — выдохнула она.       Он поднялся, а в глазах вспыхнули искры.       — Я знаю! — Но потом он опустился обратно. — Знаю. И мне жаль. Искренне жаль, что всё так вышло. — Голубые глаза сверкнули на неё, и она разглядела в них искренность. — Но ты лучше других знаешь, как плохи были те последние годы. Как мы были несчастны.       — Ты хочешь сказать, ты был несчастен.       — Да ладно! — Он решительно покачал головой. — Ты была такой же. Ты просто лучше умела отвлекать себя работой, книгами и всем остальным.       Гермиона открыла рот, чтобы возразить, но потом остановилась и закрыла глаза. Это была правда, и она знала это. Не раз говорила об этом другим после расставания.       — Наверное, это справедливо, — наконец произнесла Гермиона. — Хотя это никоим образом не оправдывает твоё поведение.       — Нет.       Он посмотрел на свои ботинки, и в комнате воцарилась тишина.       Гермиона вздохнула. Он ведь так близок к признанию своей вины, не так ли? Некоторые вещи никогда не меняются.       — Хочешь чаю? — спросила она, снова устало.       — Да, хорошо.       Он поднял голову, а Гермиона встала и пошла на кухню. Через мгновение она услышала, как он последовал за ней. Она чувствовала, что он продолжает оглядываться по сторонам, оценивая обстановку. И было так странно видеть его здесь: одновременно такой знакомый и такой чужой.       Гермиона поставила чайник и достала две кружки.       — Эй, ты, старый прохвост. Тебе нравится квартира? — Повернувшись, она обнаружила, что Рон нагнулся и погладил Живоглота. — Не ожидал, что буду скучать по нему, — признался Уизли, выпрямившись и неуверенно улыбнувшись.       — Он точно не скучает по тебе, — язвительно заметила Гермиона. — Теперь у него есть своя собственная сторона кровати.       Рон рассмеялся, но тут же оборвал смех, когда его взгляд упал на стопку пергамента, лежащую на её столе.       Дерьмо, она не успела собрать в кучу черновики своих записок Драко. И его письма к ней тоже лежали в этой стопке. На самом верху. И Рон явно начал их читать, нахмурив брови. Гермиона перепрыгнула через кухню и выхватила бумаги, демонстративно прижав их к груди.       — Это от него? — Недоверие Рона снова разожгло гнев Гермионы. — Ты реально…? С Драко, мать его, Мал…       — Хватит, — сказала Гермиона. — Мы не станем обсуждать это.       — Но он…! Это… — Лицо Рона стало ярко-красным и исказилось. — Это чертовски неправильно, не говоря уже об отвратительном…       Гермиона выставила неподвижный палец.       — Ещё одно слово, Рональд Уизли, и я тебя вышвырну. Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, и не имеешь права это комментировать. Ты не имеешь права высказывать своё мнение о том, что плохо или отвратительно. Ты даже не будешь думать о нём. Ты слышишь? — Она шагнула к нему, почти ударив в грудь. Она чувствовала, как на её коже потрескивает магия. — Ты не имеешь права.       Он сердито вздохнул, и на мгновение Гермиона подумала, что это конец — ей придётся его выгнать, но потом он выдохнул: «Ладно». Он потёр глаза и свесил голову.       Гермиона отошла на шаг, настороженно наблюдая за ним. Он поднял голову, и ей показалось, что в его глазах появился блеск влаги.       — Почему мы так обозлились друг на друга? — тихо спросил он. — В последние годы казалось, что мы больше не друзья.       — Мы не злились. И не были друзьями.       Рон обиженно выдохнул, но Гермиона продолжила.       — Мы всегда умели выводить друг друга из себя, — сказала она, и в её сознании пронеслись годы неприятных воспоминаний: от рыданий в объятиях Гарри после Святочного бала до перепалки на вечере викторин несколько недель назад.       Частью её исцеления за последний год было осознание того, что плохих моментов в отношениях с Роном было гораздо больше, чем хороших.       — Точно, — пробормотал Рон.       — И мы никогда не стремились к одним и тем же целям в одно и то же время. — Гермиона продолжила. Она так долго держала это в себе. — Моя карьера. Твоё отсутствие таковой. Твоя нелюбовь к переменам. Отсутствие у тебя интереса к чему-либо, кроме квиддича и воскресного обеда, который готовит твоя мама.       — Эй, не…       — Это правда! — Гермиона широко раскинула руки.       — Видишь, ты именно так и поступаешь, ты наседаешь на меня, чтобы я не успел вставить ни слова! — Рон тоже раскинул руки.       — Тогда что ты хочешь сказать, Рональд? Ты проделал весь путь сюда во всей своей напыщенностью и обстоятельствами. — Гермиона отвесила саркастический поклон. — Я умолкаю и даю тебе возможность высказаться.       Рон смотрел на неё несколько секунд, а его глаза напоминали осколки стекла.       — Лорна беременна, и мы собираемся пожениться в феврале. На этой неделе в «Пророке» появится статья об этом.       Гермиона вскинула руку и схватилась за столешницу. Она уставилась на пол, и он, казалось, устремился к ней.       Беременна.       Брак.       Что?       — Но ты никогда не хотел… — Гермиона услышала свои собственные сбивчивые слова словно издалека, весь её праведный гнев внезапно утих. — Ты не хотел детей. Или жениться.       «А если у нас не будет детей, то незачем тратить деньги на свадьбу. Брак — это просто бумажка, Миона». «Гарри и Джинни всё правильно рассудили». Гермиона вспомнила эту радостную фразу Рона, как будто это произошло вчера, а не несколько лет назад, после того, как у них состоялся «разговор» через несколько лет их отношений. И, да, она согласилась, но не потому, что хотела того же, а потому, что знала, что альтернативой может стать его потеря. Она сделала этот выбор, и он оказался мучительным.       — Люди меняются. — Слова Рона и его пожатие плечами вернули Гермиону в настоящий момент, и она почувствовала внезапное желание ударить его, расцарапать лицо. Вместо этого она крепче ухватилась за стойку.       — Ты не меняешься, — прошептала она. — Ты просто не хотел этого со мной. Ты не хотел жениться на мне. Ты не хотел иметь от меня детей.       Рон закрыл глаза.       — Боги, Гермиона!       Он отвернулся, и Гермиона вдруг почувствовала странное смешение эмоций: с одной стороны, безразличие, потому что этот человек, этот незнакомец, больше не входил в её жизнь, а с другой — рана, такая глубокая, как ни одна из тех, что она пережила.       Над всем этим довлело глубочайшее потрясение.       Не со мной. Не со мной.       — Мы были вместе девять лет, — прошептала она.       — Гермиона, перестань! Мы не подходили друг другу. Вот в чём суть. И может быть, то, что я всё откладывал и утверждал, что не хочу этих вещей, было незрело, но в каком-то смысле я пытался защитить нас. Уберечь от того, из чего мы не смогли бы выбраться.       Грёбаный самодовольный трус.       — Это уже слишком, — еле слышно прошептала она, почти про себя. — Я потратила девять долбаных... а ты просто... — Она подняла глаза, окончательно сбитая с толку.       Но потом шорох бумаги заставил её вновь опустить взгляд. Она сжимала в одной руке записки Драко.       Драко.       Мысль о нём ворвалась в её сознание, как луч ясного света в густой туман. Она продолжала смотреть на лист пергамента, глаза бегали по жирным росчеркам его пера, губы шевелились в такт простым словам, которые он писал.       — Гермиона? — Рон направился к ней, но она отпрянула в сторону.       — Чайник закипел.       Она засунула записки в ящик и начала открывать шкафы и коробки с печеньем, в голове царил полный сумбур.       — Послушай, Гермиона, я хочу попытаться помириться. Поэтому я и пришёл. Ну, и Джинни сказала… Но дело не в этом. Я сейчас здесь и хочу приложить все усилия, чтобы оставить разногласия позади. И разобраться с Гарри тоже. Пока не стало слишком поздно. Я не хочу, чтобы это разлучило нас навсегда.       Руки Гермионы замерли, а глаза закрылись.       — Согласна, — произнесла она. — Я тоже хочу, чтобы всё осталось позади.       — Правда? Мы пережили столько лет вместе, чтобы просто выбросить их на ветер. Наверное...       Но мысли Рона были прерваны, когда в дверь позвонили во второй раз за утро.

***

      Драко вдохнул полной грудью холодный лондонский воздух и немного ускорил шаг. Он уже добрался до улицы Гермионы, и его нетерпение увидеть её бурлило в нём, как мощная доза бодроперцового.       Он улыбнулся, и пожилая ведьма, проходившая мимо с маленькой собачкой, перешла на шаг, когда увидела его.       — Доброе утро, — сказал Драко, сияя.       — О, Боже. — В ответ на её взволнованный ответ Драко слегка покачал головой, но не сбавил шага и, наконец, обогнул поворот и увидел дом Гермионы. Он взглянул на зимнее солнце, находившееся невысоко в небе. Возможно, было ещё рановато, но Пэнси сказала вчера вечером, что Гермиона была уставшей, и Драко решил, что она рано легла спать и рано встала.       И, честно говоря, он не мог ждать ни минуты, чтобы увидеть её.       Малфой похлопал по тонкой коробке под мышкой. В ней лежал шарф, купленный им в магазине Пэнси несколько недель назад. Приближалось Рождество, и у него был повод преподнести подарок Гермионе. Драко желал увидеть шарф на её прелестной шее, пока они будут прогуливаться по парку или наслаждаться роскошным обедом. А потом он хотел отвести её в квартиру и снять шарф, может быть, увидеть его в другом месте — обернутым вокруг её запястий или столбика кровати, ниспадающим на её...       Драко прочистил горло, когда подошел к её двери. Он хотел провести с ней время, прежде чем поддаться похоти. Выслушать, как прошло собеседование, узнать новости о гнусных гриндилоу, которые снова утащили её на этой неделе — хотя записка, которую она прислала, чтобы сообщить ему о своём отъезде, оказалась милой и согрела сердце Драко сильнее, чем он хотел признать.       Ухмылка снова промелькнула на его лице, когда он протянул затянутый в перчатку палец, чтобы позвонить в звонок.       Один гулкий звон, затем дверь распахнулась, и появилась она.       Красивая, в пижаме и халате, с собранными на макушке волосами, рассыпавшимися по голове, с несколькими локонами, касающимися шеи. Драко сосредоточился на одном из них и на нежной коже, которую он щекотал. Ему захотелось поскорее поцеловать это место.       — Привет, — произнёс он, приподняв уголок рта. — Я просто был неподалеку от твоего района.       — О! — Резкий выдох Гермионы вывел Драко из фантазий и заставил сосредоточиться. Он заметил, что она выглядит испуганной. Не просто испуганной. Встревоженной.       В его груди зашевелилось беспокойство, и улыбка померкла.       — Надеюсь, я не…       — Нет! Я… — Она оглянулась через плечо, и беспокойство Драко усилилось.       — Всё в порядке? — Драко вытянул шею, чтобы заглянуть ей за спину.       — Всё хорошо. — Она снова оглянулась. — Просто сейчас не лучшее…       — Миона, где твой «Тетли»? Ты же знаешь, что я не люблю этот низкопробный рассыпчатый.       Драко замер, когда в поле зрения появился долговязый рыжий парень. Малфой почувствовал, как кровь отхлынула от его лица, когда он в полной мере проникся этой домашней обстановкой.       Что, мать вашу, происходит?       Гермиона, казалось, тоже застыла, а её взгляд метался между Драко и Уизелом, который заметил Драко, и его глаза сузились до щелок.       Он шагнул прямо за Гермиону и окинул её взглядом, в котором чувствовалось что-то собственническое, торжествующее.       — Что он здесь делает?       — Рон! — Гермиона повернулась и уставилась на него, пока Драко боролся с сильным желанием обойти её и врезать этому слишком высокому ублюдку.       — Ты в порядке, Гермиона? — спросил Драко, заставляя держать себя в руках, но чувствуя, как внутри у него всё кипит.       Она обернулась, и выражение её лица смягчилось.       — Я в порядке, да. Просто сейчас не лучшее время.       — Именно так. — Уизли скрестил руки, а Драко стиснул зубы.       Гермиона снова повернулась к нему.       — Не мог бы ты уйти? — Она указала в сторону гостиной.       — Ладно. — Уизли удалился, но не прежде, чем устремил на Драко долгий, испытующий взгляд.       Драко отвёл глаза.       — Ты уверена, что с тобой всё будет в порядке? — спросил он.       — Да, уверена. Просто у нас сейчас кое-какие дела. Мы можем поговорить позже? Я пришлю тебе сову.       Драко боролся с чувством опустошения, когда она посмотрела в сторону коридора, где скрылся Уизел.       — Конечно, — ответил он. — Завтра я должен уехать во Францию на несколько дней. Завершить дела, над которыми я работал. Но поговорим после возвращения?       — О, хорошо.       Казалась ли она разочарованной? Или в её тоне прозвучало облегчение?       — Где твой сахар, Миона? — раздался из кухни дурацкий голос Уизли. И прозвище тоже дурацкое. Драко никогда бы…       Она обернулась и мучительно вздохнула, а Драко меньше всего хотелось усугублять её бремя, поэтому он лишь слабо улыбнулся и отошёл на несколько шагов.       — Ты, кажется, занята. Увидимся позже, хорошо?       — Хорошо. — Она по-прежнему выглядела растерянной, но потом оглянулась с каким-то умоляющим видом. — Я буду на связи, Драко.       Он кивнул, и она начала закрывать дверь, но не раньше, чем Драко снова услышал Уизела.       — Он ушёл? — Его насмешливый тон был слишком громким. — Давай всё уладим. Всё уже решено, и я хочу, чтобы мы…       Его слова оборвал щелчок двери, но в животе Драко нарастало чувство тоски — особенно когда он услышал приглушённый ответ Гермионы.       — Рон, если мы хотим сделать это…       Всё погрузилось в тишину, и Драко отшатнулся, потеряв все краски этого дня. Он засунул руки в карманы и уставился на начищенные мыски своих ботинок, прежде чем пуститься в путь, быстро и бездумно.       «Давай всё уладим. Всё уже решено, и я хочу, чтобы мы…»       Неужели Уизли расстался со своей мышью? Неужели Драко вмешался в его игру, чтобы наладить отношения с Гермионой?       Залатать материю?       Драко остановился и уставился вдаль, не готовый к такой печали.       Разве она не заслужила этого, если хотела его? Восстановить жизнь и вернуть в прежнее русло? Вернуть семью? Она больше не одинока.       Но она и не была одинока. Уже нет. Он был… Они были…       Драко ненавидел мысль о том, что Гермиона смирится с тем, что сделал с ней этот мерзавец.       Его рука стиснула палочку, и он заставил себя снова начать идти.       Но что он на самом деле знал? Они виделись всего несколько раз. Прошло неполных три месяца с тех пор, как он переступил порог аудитории и увидел её сидящей там.       Но это не имело значения, не так ли? Он хлопнул ладонью по бедру. Он с самого начала чувствовал, что всё изменилось. Но он так долго колебался, а теперь…       Драко запустил руки в волосы. Дерьмо. Может быть, так всегда и было. Так она всегда это воспринимала. Что-то временное? Просто секс. Запретный плод. Может быть, даже способ отомстить Уизли.       Потом он представил, как она смеётся над ним на берегу Темзы, её руки на его лацканах, сияющее лицо. Между ними всё было по-настоящему, да?       — Блять… — Драко остановился, дойдя до поворота, и оглянулся в сторону её квартиры. Ему, чёрт возьми, необходимо успокоиться. Он ничего не узнает, пока не поговорит с ней.       Что, очевидно, должно было произойти после того, как она разберётся с Уизли.       — Блять, — снова проговорил он, борясь с желчью, поднявшейся в его горле, прежде чем слепо направиться в сторону места трансгрессии.

***

      Гермиона окончательно избавилась от Рона где-то после обеда. Наверное, потому, что в квартире было нечего есть — за время их разговора Рон исчерпал запас печенья, а от йогурта и тостов и вовсе воротил свой длинный нос.       Она чувствовала себя измученной, когда он уходил. И ей было немного неприятно, что на ней всё ещё пижама.       Она побрызгала на лицо холодной водой и почистила зубы, но тишина квартиры словно давила на неё, отягощённая откровениями, свидетелем которых она только что стала. Она чувствовала себя беспокойно, тревожно.       Поэтому сунула ноги в кроссовки, натянула толстовку и выбежала за дверь.       И она продолжала бежать. До самого маггловского Лондона и Гайд-парка, где тропинки были длинными и немного пустынными в такой холодный день. Она бежала, пока её лёгкие не взвыли в знак протеста, потом перешла на ходьбу и позволила головокружительным мыслям тоже замедлиться.       Рон женится и у него будет ребёнок.       Рон извиняется.       Мысли о том, что дыру, которую он проделал в их жизни, можно заделать. Или хотя бы залатать.       «Я заделываю дыру, в которую попадает дождь И мешает моим мыслям бродить туда, Куда им вздумается».       Гермиона напевала, пока шла. На земле валялись бурые листья, превратившиеся в мульчу, а утреннее солнце скрылось за серыми облаками.       Хотела ли она всё исправить?       Она глубоко вздохнула и посмотрела на голые ветви деревьев, склонившиеся над грязной тропинкой.       Да, она хотела. Ради Гарри, Джинни, Чарли, Артура, Молли и ради себя. Она никогда не будет так близка с Роном, как раньше. Конечно, не будет. Он станет чужим мужем, отцом чужих детей. И она не забудет тот факт, что он предал её, выдернул ковёр из-под ног всей их проклятой жизни.       Но они могут быть… кем-то. Создать что-то. Дружба, основанная на их общих интересах (Гарри) и общем опыте.       Они могли бы простить друг друга.       В конце концов, кем они были на самом деле? Возлюбленными из детства, соединёнными на волне подростковой тоски, которые развивались в совершенно разных направлениях, а потом остались вместе по привычке.       Вот и всё.       Никакой страсти. Никакой искры. Даже вначале было просто лёгкое переключение от друзей к паре.       В сравнении с этим…       Драко.       Гермиона поправила локон, хлестнувший её по лбу от поднявшегося ледяного ветра. То, что у неё произошло с ним, так отличалось от запутанного клубка обид и вражды, которым отличались её отношения с Роном.       Оно не обременяло. Возбуждало. Радовало.       Одно только отсутствие обиды и недомолвок…       Её охватило маниакальное желание захихикать, и она остановилась посреди тропинки.       А когда он появился утром. Будто она его наколдовала. «Я был просто неподалеку от твоего района». Боже. Так здорово, что она почувствовала настоящее физическое разочарование от того, что чёртов Рон находился рядом, и она вынуждена была выяснять с ним отношения в этот конкретный момент. Что она не могла просто затащить Драко в дверь и показать ему, как она рада его видеть.       И тогда Рон поступил как настоящий мудак.       Но она загладит свою вину перед Драко. Она объяснит, как ей хорошо с ним и как это чувство освобождает.       — Я не обязана мириться с этим, — сказала она Рону после того, как Драко ушёл.       — В каком смысле? — Рон в замешательстве поднял глаза от привычного размешивания трёх ложек сахара в чае.       — Я не обязана впускать это в свою жизнь. — Она посмотрела на него, и на душе у неё появилась лёгкость. — Тебя, твой брак, твоего ребёнка. Меня это не касается.       — Ну нет, — начал Рон, но Гермиона ушла, и её мысли прояснились, успокоились.       Она больше не горела желанием прожить всю жизнь с Роном — с ребёнком на плечах, с горечью в сердце, со смертельной скукой — особенно теперь, когда она увидела новую жизнь.       Она покончила с Роном.       Полностью и по-настоящему.       И слава богу. Он мог пойти и жениться на своей двадцатилетней и завести столько рыжих детей, сколько захочет.       Её это не касалось.       Она не возражала.       На самом деле, ей было охеренно хорошо.       От восторга она чуть не рассмеялась вслух в лицо Рону. Теперь она поднесла руку ко рту и закричала, испугав небольшую стаю голубей. Они вспорхнули ввысь, а вместе с ними и её сердце.       Ей вдруг захотелось поговорить с Драко. Очень сильно. Показать ему, что он для неё значит. Быть честной с ним, как говорил Невилл, — о том, чего она хочет и кем они могут друг другу стать.       Потому что для неё это уже точно выходило за рамки обыденности.       Хотел ли он большего? «Я не хочу тебя отпускать». Он произнёс эти слова дразнящим тоном, но в них чувствовалось нечто настоящее.       Она издала взволнованный звук и свернула на тропу, быстро двигаясь в нужном направлении, почти переходя на бег при одной мысли о том, что она увидит его. Затем Гермиона опустила взгляд на свою потную и перепачканную грязью фигуру.       Но, может быть, после душа?       Она громко рассмеялась, прежде чем продолжить путь.

***

      Гермиона была уже почти одета и вымыта, когда в дверь снова позвонили. Она поспешила в прихожую, а её сердце бешено заколотилось. Неужели Драко вернулся?       Но это была Джинни. Она выглядела обеспокоенной, с коробкой из булочной под одной рукой и сумкой в другой.       — Я принесла торт «Королева Виктория» и игристое вино, — сообщила она, протягивая оба пакета. — Как дела?       — Я в порядке, вообще-то. Заходи!       — Хорошо, но только на минутку. Мне также строго приказано доставить тебя обратно в Гриммо. Гарри готовит ужин. — Джинни переступила порог. — Чёрт побери, ты выглядишь гораздо бодрее, чем я ожидала. — Она окинула взглядом Гермиону.       — Я и правда в порядке. — Гермиона поняла, что её замысел выследить Драко и провести с ним остаток вечера, возможно, рушится. — Гарри очень волновался?       — Мы оба! — Джинни покачала головой. — Мой поганый братец. Но да, Поттер был вне себя. Не уверена, поможет ли это или навредит их отношениям с Роном.       — Похоже, мне нужно подтвердить, что я цела и невредима.       — А ты?       — Да. Правда. Сначала я испытала шок, но некоторые моменты помогли мне взглянуть на ситуацию шире. — Гермиона почувствовала, что её лицо потеплело, а Джинни, наблюдавшая за ней с сочувственным хмурым видом, вдруг прищурилась, как гончая, почуявшая зайца.       — Ты, чертовка, спала с ним с тех пор, как я видела тебя в последний раз! — Она указала на Гермиону.       — Э-м-м…       — О боги, почему ты мне не сказала?! Так, мне нужно всё услышать. У нас тут есть вот это. — Она начала копаться в сумке, потом достала бутылку вина. — Поттеру в любом случае нужно было зайти в Министерство и забрать кое-какие документы. Он нас и на несколько минут не хватится. А его нежные уши не выдержат этого откровения. — Она взмахнула бровями. — Наложить охлаждающее заклинание? Ты справишься лучше, чем я.       Она уже направлялась на кухню, и Гермионе ничего не оставалось, как последовать за ней, смутно желая выйти за дверь к Драко на несколько минут раньше…

***

      — Детка, мы дома! — воскликнула Джинни, когда они с Гермионой, краснолицые и хихикающие, пробирались через камин в Гриммо.       — На кухне! — голос Гарри разнёсся по коридору.       — Там тебе и место, — прорычала Джинни. Она подмигнула Гермионе. — Мой домашний муж.       — Эй! — Гарри отвернулся от конфорки, когда они вбежали на кухню.       — Муж? — Гермиона посмотрела на него поверх головы Джинни. Будучи навеселе, она не отличалась утонченностью, и Джинни подловила её, а затем рассмеялась.       — О, он выпустил кота из мешка. Или, точнее, коробочка с кольцом выпала из его рабочей сумки, а я её нашла? — Джинни утрированно почесала голову, Гермиона прыснула, а Гарри закатил глаза.       — Как скажешь.       Джинни подошла и обняла его.       — Никто не ожидал, что ты сделаешь тщательно продуманное и тайное предложение, дорогой. Всё отлично.       — Боже мой, вы двое! — Гермиона, которая безудержно хохотала, наконец, смогла подобрать слова. — Так вы, типа, официально…?       — Нет, нет. Мы по-прежнему собираемся устроить праздник в саду в Норе в рождественское утро, — сказала Джинни. — Мама будет в восторге. Не то чтобы она испытывала недостаток в них в последнее время.       — Точно, новость о свадьбе и внуке в короткие сроки, должно быть, порадовала её до глубины души. — Гермиона подошла к стойке. — Могу я что-нибудь нарезать? — спросила она Гарри.       Его очки блестели, когда он устремил на неё долгий взгляд.       — Ты кажешься… нормальной… из-за всего. Или это из-за выпивки? — Он поднял бровь на Джинни.       — Благодаря выпивке и чл… — начала гоготать Джинни.       — Я пожалуй начну с этого лука! — Гермиона бросила на Джинни суровый взгляд, и та захихикала.       Гарри переглянулся с ними.       — Очевидно, мне нужно наверстать упущенное, — сказал он. — Налей мне бокал вина, Джин? Большой.       — Уже иду! — Джинни начала возиться с пробкой, пока Гермиона пыталась взять ситуацию под контроль.       — Я вообще-то в порядке. Правда, — обратилась она к Гарри самым спокойным и ровным тоном, на который только была способна. — Рон… То есть, он ошарашил меня этой новостью. И сначала я немного расстроилась. Но очень быстро поняла, что мне не нужно расстраиваться. Да… — Она подняла руку, когда Гарри вступил в разговор. — Я всё ещё злюсь из-за того, что произошло раньше. И на его поступок. Я не стою на пути всеобщего прощения, и, насколько вижу, он может мучиться этим до конца своих дней. Но я не хочу того, что у них есть сейчас. Я не хочу оказаться в её положении. Я не хочу таких отношений с ним. — Она быстро покачала головой. — Я была бы безнадёжно несчастна! Мы отравляли друг друга. Страшно не подходили друг другу. А я… я наладила свою жизнь за последний год. Ту жизнь, которая мне действительно нравится. В ней происходят довольно интересные вещи. Зачем мне возвращаться назад?       — «Довольно интересные», да, — фыркнула Джинни.       — Ладно, о чём вы говорите? — Гарри обернулся к ним обеим и скрестил руки.       — Моё заявление в Отдел тайн! И о моей квартире. И...       — И о некоем исправившимся хорьке с талантом к...       — Джинни! — крикнули Гарри и Гермиона, и она остановилась, выглядя так, будто проглотила жука.       — Извините, молчу! — пробормотала она, совсем не похоже на сожаление. Джинни передала три больших бокала. — Но выпьем за это!       Они молча выпили, а потом Гарри сказал:       — К дуэли, да?       Гермиона нахмурилась.       — Талант к дуэли? — Его глаза засияли, а Гермиона разразилась смехом. Джинни громко ахнула, что привело их всех в замешательство.       — И к преподаванию, — сумела выговорить Гермиона несколько мгновений спустя, опустив глаза. — Не забывай об преподавании.       — Ага. — Гарри вернулся к кастрюле с тушёным мясом. — Я только что видел его, знаешь, — бросил он через плечо. — В офисе. Он сказал, что отправляется во Францию, чтобы завершить дело Олсена.       — Точно, — сказала Гермиона. — Он уезжает завтра на несколько дней.       Ей было интересно, когда именно Драко отправляется. Возможно, она сможет застать его утром...       — Нет, он уехал сегодня. Забрал сумку и материалы для дела и отправился в департамент за портключом. Вообще-то, он немного торопился.       Гарри бросил в кастрюлю щепотку соли.       — О? — Гермиона почувствовала приступ беспокойства. — А мне показалось, что он сказал... — Она моргнула. — Но неважно. Пожалуй, я просто... найду его, когда он вернётся.       — Не сомневаюсь, — буркнула Джинни в своё вино.